О путях развития Дальнего Востока, Приморья мы беседуем с кандидатом экономических наук, доцентом кафедры мировой экономики Института менеджмента и бизнеса Дальневосточного государственного университета, начальником управления международных связей Владивостокского государственного университета экономики и сервиса Сергеем Ивановичем Веролайненом.
– Мой вопрос – о стратегии развития Дальневосточного региона, точнее, Приморья. Вы согласны с тем, что в ней не предусмотрен приоритет инновационного пути, без чего, по мнению многих экспертов, нет исторической перспективы для России?
– Соглашусь, что приоритет инновационного пути не обозначен в стратегии развития Дальневосточного региона (Приморья). Один из разработчиков этой стратегии по Приморскому краю – Михаил Васильевич Терский (директор регионального фонда «Тихоокеанский центр стратегических разработок», доктор экономических наук, профессор кафедры Мировой экономики Владивостокского государственного университета экономики и сервиса). Из разговора с Михаилом Васильевичем («Приморье: ремесленник или купец?», «ДВ ученый», №8, 17 мая 2006 года, с.6-7) видно, что разработчики в основу стратегии закладывали те принципы, в соответствии с которыми Дальний Восток, да и Приморье развиваются инерционно. Тем не менее, когда эксперты говорят о глубокой переработке рыбы, леса, разве это не элементы инновационного пути развития?
Что такое инновации? Есть широкое и узкое понимание. В настоящее время под инновационным чаще всего подразумевают путь развития наиболее интенсивно развивающихся направлений, например, информационных технологий. К примеру, по нему идет Индия. Бангалор, один из известнейших сейчас индийских городов, изначально был построен как город программистов, которые занимаются разработкой оффшорного программного обеспечения по заказам иностранных фирм. Сейчас информационные технологии приносят стране более 10% ВВП.
– Приведите, пожалуйста, другие примеры инноваций.
–Технологии, по которым выпускают новые или уже известные материалы. Новые материалы позволяют произвести неизвестные ранее товары или создать новые потребительские свойства известного товара. Например, пуленепробиваемые жилеты из кевлара, сотовые телефоны для слепых, подводные необитаемые аппараты, ультрадисперсный политетрафторэтилен и так далее. В любом институте Дальневосточного отделения РАН есть инновационные разработки, которые в своем большинстве, к сожалению, в силу целого ряда объективных и субъективных причин, не находят широкого применения.
– Почему? Почему власть, частный бизнес не заинтересованы или не способны реализовать наукоемкие проекты?
– Принято считать, что любой инновационный продукт – это некая отдаленная перспектива. Часто это так: от зарождения научной идеи до ее коммерциализации, фактической реализации в жизнь, проходит слишком длительный промежуток времени. Я думаю, что в Академии наук достаточно много разработок, которые могли бы быть использованы, но бизнесу нужно сделать «здесь и сейчас» и получить прибыль. И не терять время, ресурсы на доработку идеи, ее реализацию, на производство нужного вида продукции даже по суперновой технологии, ведь продукт зачастую тот же самый.
В Японии, Индии, Китае правительства, при участии бизнеса, строят технопарки, другие элементы инфраструктуры поддержки наукоемкого бизнеса, создают условия для привлечения иностранных ученых, в том числе российских. Предприниматели получают преференции и видят свой интерес. А у нас, к сожалению, не создают таких условий, когда науке и бизнесу выгодно работать вместе над реализацией инновационных проектов. Поэтому не нужно говорить о способности или неспособности отдельных субъектов современного рынка к восприятию новых идей.
Возьмем, к примеру, одну из передовых во времена СССР отраслей – космическую или военную. В чем секрет их успехов? Ресурсы государства с одной стороны, мозги науки – с другой. Их «сливали» вместе и получали великолепный результат. А сейчас? Нет такой структуры, которая бы соединяла их воедино.
Отсутствие механизма реализации инноваций, на мой взгляд, – главная проблема, которая не дает возможность воплотить в жизнь наукоемкие проекты.
– Сергей Иванович, как, по вашему мнению, отразится на экономике Приморья, да и всего Дальневосточного региона вступление России во Всемирную торговую организацию (ВТО)?
– С моей точки зрения, суммарный эффект от вступления будет положительный. Давайте рассуждать как потребители. Мы хотели бы жить лучше, и когда нам предлагают более качественный товар по сниженной цене, или сравнимые по ценам товары, но более качественные, мы предпочтем, конечно, товары лучшего качества.
Вступление в ВТО означает, что снимаются таможенные барьеры, которые создает государство, защищая, кстати, не рынок потребителей, а производителей. Потребитель только выигрывает от конкурентной борьбы производителей. Дав возможность нашему производителю конкурировать с зарубежными, мы «подталкиваем» его «бежать быстрее»: создавать более качественную и дешевую продукцию.
Но с другой стороны создается опасность: не свалит ли его этот толчок с ног? Потому что если он никогда не бегал, а сейчас ему предлагают потягаться с хорошим спринтером, то есть опасность, что он не выдержит и «сломается». В этом случае производитель ничего не будет производить, потребителю негде будет работать и не на что покупать товар…
На самом деле это не совсем так. Импортные товары завозятся экспортером для продажи. Если нет потребления, он и завозить-то не будет. То есть равновесие в любом случае должно наступить, потому что платежеспособный спрос будет регулировать предложение. И предложение будет качественнее и по более низким ценам, потому что таможенные барьеры снижены или вообще отсутствуют.
– Но ведь это наш внутренний рынок, мы должны его защитить.
– Конечно, должны, но надо правильно выбрать степень и продолжительность этой опеки. Нельзя детей опекать до их пенсии. Взять наш Российский Автопром – сколько лет мы его пытаемся защищать, прикрываем высокими ввозными пошлинами. Недавно опять приняли меры по ограничению ввоза импортных автомобилей, которые более положенного загрязняют окружающую среду…
А наш Автопром выпускает автомобили, удовлетворяющие нашим новым требованиям? Он способен соревноваться с импортными аналогами? Нет и еще раз нет. До сих пор, несмотря на все запреты и ограничения, в России все больше предпочитают импортные автомобили отечественным. А может быть, вообще отказаться от производства автомобилей? Давайте выпускать что-то другое, чтобы более эффективно использовать те ресурсы, которые сейчас потребляет Автопром.
Во всем мире борьба идет, прежде всего, за ресурсы. Если какая-то сторона более эффективно использует некий ресурс, давайте, будем использовать их продукцию. А наше предприятие перепрофилируем на выпуск какого-то другого товара.
В недалеком, советском прошлом мы гордились, что у нашей «Победы» корпус мощный, как у танка. Но сегодня мы понимаем, что это ни к чему. Зачем металл там, где его можно пластиком заменить? Это не танк, а машина, которую через пять-семь лет можно выбросить.
Когда-то мы смеялись над обществом потребления. Это значит, что там постоянно потребляют, утилизируют старое, производят новое. Сейчас мы тоже пришли к тому, что часы «Победа», которые когда-то «ходили» 20-30-40 лет и были предметом гордости всей семьи, потому что их носил еще дедушка, вряд ли кого заинтересуют, кроме любителей музейных раритетов. Или сотовые телефоны. Моя дочь сменила несколько моделей, потому что у последующих – «покруче» дизайн, появился диктофон, плеер, камера, блю туз, полифония и прочее. И это действительно прорывная область, потому что люди пытаются использовать возможности новой техники для улучшения качества собственной жизни.
А теперь пару слов о танках. Недавно в венгерской столице прошли волнения. «Безбашенные» венгры залили соляру в наш танк, который простоял на постаменте пятьдесят (!) лет и двинули на нем к зданию парламента выяснять отношения.
– Да, танки делать у нас умеют. А теперь поговорим о региональных экономических связях. С кем крепче связан Дальний Восток, Приморье – с Россией или Азиатско-Тихоокеанским регионом? Какова динамика развития этих связей, как изменится ситуация через пять-десять лет?
– Вступление России в ВТО, безусловно, повлияет на региональное экономическое развитие. Однако, после развала СССР и поиска хозяйствующими субъектами рынков, где бы они потребляли и продавали продукцию, уже установились экономические связи и скоро они не изменятся. Сохранятся и укрепятся взаимоотношения с Китайской народной республикой, потому что нас устраивает соотношение цена/качество их товара. Да, Япония может поставить более качественный товар, но его стоимость значительно выше. Уверен, Китай в недалеком будущем откажется от производства традиционных дешевых текстильных изделий. Китайцы перейдут на более технологичную продукцию, не говорю – наукоемкую, хотя Китай все больше и больше производит разных модификаций телевизоров, DVD-плееров, электронной техники, сотовых телефонов и даже автомобилей.
Я в свое время увидел, что в США продолжали выпускать видеомагнитофоны, и еще не было DVD-плееров, а на китайском рынке их уже было полно. Китайцы постоянно ищут такие направления развития, которые бы позволили им заменить выпуск простых товаров народного потребления сложными. Практически все развитые страны прошли этим путем, повышая наукоемкость и технологичность своей продукции. Поэтому я уверен, что сотрудничество со странами-соседями будет продолжаться, только изменится качество наших взаимоотношений. Страны, заинтересованные в наших ресурсах, не смогут от них отказаться, так как количество мировых ресурсов ограничено, и за обладание ими идет борьба.
– Мы выходим на рынки АТР со своей стратегией развития, захвата рынков, или на нашей территории происходят схватки бизнесов?
– Что касается того, кто на чей рынок идет, понятно, что мы ни на чей рынок выйти со своей продукцией пока не можем. Да и нет необходимости. Нам важнее понять, в чем мы сильны, суметь побороться так, чтобы победить зарубежных производителей на своей площадке. Чтобы потом, поняв силу и слабость зарубежных конкурентов, уже играть на их «поле». В преддверии и после вступления в ВТО надо старательно поиграть дома, чтобы суметь выйти «в финал». А иначе положительного результата не получится, потому что нас там, на мировом рынке, никто не ждет.
Мы и сами не знаем, что это за товар, как он должен выглядеть, какими должны быть его потребительские свойства, чего ждут от нашего товара зарубежные потребители, как изменить его, чтобы он «пошел» на рынке. Ведь у нас нет чего-то вроде «Кока-колы», которая покорила 150 стран, и ей ничего не стоит еще десяток завоевать, потому что народ знает: это продукт, который употребляют во всем мире. А то, что привезем мы, они сразу сравнят с тем, что у них уже есть. Если потребительские свойства продукта не устроят их, он не пойдет. Так же и мы принимаем чужой товар.
Много лет тому назад, в самом начале 90-х, когда только «сломали стену», отделявшую нас от внешнего мира и повезли к нам товары народного потребления, сыры, колбасы, конфеты из-за рубежа, нам, прежде всего, понравился внешний вид товара, упаковка. Но скоро выяснилось, что эти товары не соответствуют нашим вкусам и не отвечают нашим предпочтениям. Тогда экспортеры изменили их в соответствии с нашими потребительскими запросами. Так китайцы и корейцы адаптировали свою национальную кухню под вкус русского потребителя. Почему? Если зарубежный производитель не будет приспосабливать свой товар под нас, то мы сами, посмотрев, как это делается, сделаем такой же товар, но уже под наш потребительский спрос.
Поэтому предстоит поучиться, повоевать на своей территории, и лишь тогда пойдет речь о том, чтобы расширять свои рынки. Что заставляет компанию выходить со своим товаром на другие рынки? Во-первых: борьба за ресурсы. Для того чтобы этот ресурс найти, в том числе и в других странах. Во-вторых, когда тесно на своем рынке. Сначала – продать излишки, затем – после того, как поняли, что более эффективно продавать его на чужом рынке, приспосабливать его и развивать свою экспансию.
– Сообщения в иностранной печати о принципиальной договоренности с Японией о передаче Курильских островов, передача Китаю островов по рекам Аргуни и Амуру свидетельствует о неспособности России удержать завоеванные территории или это восстановление исторической справедливости? Что взамен?
– Все мы знаем, что Россия обладает колоссальными запасами природных ресурсов. Особенно богата она территорией, земельными ресурсами. Мы считаем, что этот ресурс настолько велик, что его у нас даже больше, чем нам необходимо. С одной стороны, это так. Но с другой, как в случае с товаром, о котором мы только что говорили, – ясно, что мы начинаем продавать за рубеж то, что становится лишним.
Рассмотрим простой пример – дачный участок. Если пройти по садовому товариществу, то видно, что у многих дача плохо ухожена или попросту стоит заброшенная. Не будем говорить, в силу каких причин это происходит. Но если есть люди, которые могли бы этот участок земли более эффективно использовать, и они готовы заплатить, чтобы им в пользование передали этот участок – стоит изучить их предложение.
Похожая ситуация со странами. Они начинают интегрироваться друг с другом, потому что располагают особенностями и свойствами, которые взаимодополняют и усиливают партнеров. На пути к этому есть несколько условий. В первую очередь, необходимо рассмотреть политическую ситуацию. Этого никогда не произойдет, если мы – противники и находимся в преддверии войны, как это было во времена социализма, когда граница была «на замке», «броня крепка и танки наши быстры». Только военными усилиями у нас можно было что-то отторгнуть, да не получилось, руки у пожелавших оказались коротки.
В условиях отсутствия военной угрозы, глобализации мировой экономики вопрос об экономической интеграции может получить положительное решение. Появляется возможность сделать так, чтобы было выгодно и тем и другим. Японцы хотят получить острова, которые считают своими. Не все помнят, какова история Курильских островов. Она политически закреплялась в договорах, но ее частности знают только историки, которые этими вопросами специально занимаются.
На сегодняшний день наши и японские острова отличаются как небо и земля. Мы видим у нас нищету и упадок, но никого: ни федеральное правительство, ни местные органы власти, ни даже местных жителей это особенно не занимает и не возмущает. А с другой стороны – великолепно освоенные японцами острова. Японцы в состоянии помочь нам обустроить наши острова, а мы – поделиться с ними ресурсами.
Весь вопрос в том, как договориться, чтобы в будущем не возникло политических, военных конфликтов на базе этого взаимного проекта освоения нашей территории, не встал вопрос о разделе имущества. Главное – быть более прозорливыми, тогда в освоении этого экономического района в выгоде окажутся и собственники, и партнеры.
– В Приморье к власти приходили представители академической науки, партийно-хозяйственные деятели бывшего СССР, предприниматели, в том числе, с неоднозначной биографией. Как повлияли личности и их команды на экономическое развитие края?
– О роли той или иной личности всегда бывает много споров. Трудно дать всестороннюю оценку. Проще дать оценку каких-то конкретных действий. А ведь за деревьями не всегда лес виден. Судите сами. В последние годы у нас часто и хвалебно говорят о роли Петра Первого в истории России. А попробуйте отыскать свидетельства его современников. Вряд ли найдете среди них много поклонников политики Петра, ведь он, строя новую, «ломал» старую Россию. Только для строительства «окна в Европу» – Санкт-Петербурга пришлось принести в жертву десятки тысяч, если не более, жизней россиян. Мы сейчас не говорим об этом, но ведь город построен на костях и крови безвестных тружеников. Не получается однозначной оценки. Те, кто строил, наверняка проклинали и свою судьбу, и правителей. Те, кто впоследствии стали пользоваться результатами этого труда, восхищались ими и связывали их с именем самодержца.
Историческая правда всегда неоднозначна. Нельзя забывать и о системе, в которой эта личность работает. Талантливый человек может попасть в такую систему отношений, в которой эти таланты не очень и нужны. Есть такой житейский принцип: «не высовывайся», если не хочешь, чтобы ударом сверху тебя подравняли под остальных. Сейчас больше возможностей для реализации личности. Но если выдающаяся личность не испытывает воздействия со стороны системы, у нее может появиться искушение не очень-то считаться с остальными, да и усомниться в существовании других, кроме себя, личностей.
Не так давно был юбилей Виктора Павловича Ломакина, в прошлом первого секретаря Приморского обкома коммунистической партии Советского Союза. Выступавшие на юбилее вспоминали, как много в то время было построено, связывали результаты того периода с именем юбиляра. Но не следует забывать о вкладе Системы. В тот период, только в Приморском крае, государством, партией было объявлено около десятка ударных комсомольских строек. А это подразумевает централизованное выделение государственных ресурсов. Виктор Павлович умел работать с Системой так, чтобы она помогала ему.
Но вот когда Система была сломана, и федеральный Центр практически перестал уделять внимание развитию нашей территории, что мог сделать пришедший к власти Владимир Сергеевич Кузнецов? Да, он был хорошим оратором, аналитиком, пытался анализировать экономическую ситуацию и искать пути для вывода территории из экономического провала. Но после него ничего построенного, монументального не осталось. Да и в памяти большинства людей, лично его не знавших, он, скорее всего не сохранился.
Пришедшие к власти после него знали, что Система им не поможет и ударом сверху вряд ли их поправит и, порой, работали лично на себя. Но для того, чтобы потомки о них вспоминали, пытались воплотить себя в «пароходах, мостах и путепроводах».
На мой взгляд, важнее, чтобы хорошо отзывались о руководителе именно сегодня. А в будущем его вклад еще не один раз переоценят. Хорошо, если ему удастся сформировать условия, в которых мы все вместе создадим нечто значительное, что потом останется потомкам.
Система, которая выстраивается сейчас, все более приобретает очертания сотрудничества государства в лице федерального правительства и территории в лице руководства субъектов федерации. На первый взгляд, в отмене выборов руководителей субъектов федерации видно отступление от принципов демократии, но с другой стороны, представительная демократия у нас чаще всего проявляется в политической борьбе, направленной на достижение личного успеха. Когда люди приходят из бизнеса во власть, чтобы делать бизнес на власти, это неправильно. Профессиональные политики должны делать такую политику, чтобы создавались комфортные условия для деятельности всех сограждан, всего местного сообщества.
– Сергей Иванович, вы давно работаете в высшей школе. Как вы думаете, почему почти все вузы Владивостока выпускают экономистов, менеджеров, специалистов бухгалтерского учета и финансов? Разве эти специалисты наиболее востребованы на рынке труда?
– Говоря о формировании рыночной среды в ее широком понимании, мы не должны забывать о том, что и высшие учебные заведения на первоначальном этапе попали в трудное положение. Раньше действовала система распределения выпускников вузов. Выпускник получал гарантированное место работы. Более того, он был обязан работать именно там, куда будет распределен. А это, надо сказать, нравилось не всем выпускникам.
С переходом к рынку эта система сломана: и выпускники и предприятия должны находить друг друга самостоятельно. На первом этапе особенно не хватало специалистов названных вами специальностей, и все вузы стали их дружно готовить, что не могло не привести к перекосам на рынке труда. Но в последнее время стали появляться компании, которые заинтересованы в подготовке специалистов под себя и пытаются выстроить с вузами соответствующие долговременные отношения. Однако большинство считает, что раз создан рынок труда, на котором можно найти любых специалистов, мы возьмем их готовыми, какие они есть, и будем работать с ними. В итоге часто разочаровываются обе стороны. Работник надеется, что много будет получать. А работодатель ожидает, что он много будет работать.
Считаю, что постепенно система спроса и предложения придет к соответствию. Правда, государство при этом должно выполнять регулирующую функцию посредством определения направлений экономического развития, выстраивания приоритетов для субъектов экономических отношений. А предприниматели и предприятия сами почувствуют, что их жизненный цикл постепенно удлиняется, и задумаются о постоянном притоке рабочей силы.
Просто потребность в финансистах, экономистах, юристах, менеджерах на первом этапе действительно была высокой. Для вузов открылась «золотая жила». Они с удовольствием стали тиражировать этих специалистов. Но ведь вуз не отвечает за их устройство на работу. Ему нужно было выживать, поэтому он выпускает тот товар, в котором заинтересован абитуриент, знающий только понаслышке о перспективах своего будущего трудоустройства. Спрос со стороны абитуриентов уменьшится, и сами потребители скажут, что они не пойдут на такую специальность, когда станет очевидно, что с ней невозможно хорошо устроиться. Только тогда вуз сократит их подготовку.
Будет лучше, если вуз сможет предвосхитить эти изменения. Однако регулирующие механизмы пока не сложились. Правда, есть совет ректоров, управления образования, есть службы труда и занятости, но эти элементы рынка труда пока что слабо взаимодействуют, не дают возможность определить реальную потребность в специалистах.
Недавно один из руководителей федеральной службы занятости на вопрос о том, что будет основанием для подготовки необходимого числа нужных специалистов, ответил, что этим документом будет программа социально-экономического развития. Каким же даром предвидения нужно обладать, чтобы понять из этих программ, сколько специалистов будет задействовано! Там же нет конкретных данных, на которые можно опереться.
Сейчас вуз не заинтересован в информировании потребителя о том, что, например, через пять лет невозможно будет устроиться с дипломом юриста. У него работает конвейер по выпуску юристов (экономистов, менеджеров, финансистов), и он будет производить их, и зарабатывать свои деньги. Как закрывать эти модные специальности? Вузы сами эту проблему не решат. Так пекарь будет печь хлеб до тех пор, пока этот хлеб будут покупать. Раз едят, значит надо выпускать. Органы государственного и муниципального управления ответственны за тот социум, который они формируют. Они не могут приказать вузу, но формировать спрос таким образом, чтобы это было полезно в будущем потребителю, они должны.
Однако нельзя не отметить, что постепенно восстанавливается управляемость государства, выстраивается вертикаль управления от Президента, до предприятия, наращиваются темпы и макро и микро экономического роста. С Россией начинают считаться не только в политике, но и в экономике. Уже нет той многоразовой инфляции, и предприятия могут прогнозировать и развивать не только торговлю, но и производство, инвестировать капитал в долговременные программы и проекты. Со стабилизацией экономических процессов пойдут позитивные изменения в социальной сфере: рост доходов, накоплений, занятости, что обязательно отразится на уровне жизни населения в целом. Даже погода, как видите, в этом году благоприятствует сохранению энергетических ресурсов и наращиванию потенциала России.
23 января 2007 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий