вторник, 29 июня 2010 г.

Кремниевая долина впечатляет и вдохновляет

Информация с официального сайта Президента России Материалы о визите в Соединенные Штаты Америки можно посмотреть здесь  Фоторепортаж здесь

24 июня 2010 года, 04:30  Калифорния
Дж.ЭТЧЕМЕНДИ (как переведено): Добро пожаловать в Стэнфорд!
Очень рад, что вы все смогли присоединиться к нам сегодня. Я очень рад приветствовать российского Президента Дмитрия Медведева в Стэнфордском университете сегодня. Он очень недолго будет находиться в Калифорнии. После этого он продолжит путешествие. Во-первых, он встретится с Президентом Обамой в Вашингтоне и после этого посетит встречу G-8 в Канаде.
И в ходе его присутствия в Кремниевой долине он встретится с рядом бизнес-лидеров, для того чтобы поговорить об экономическом производстве России. Мы очень рады, что он смог выделить время из своего занятого графика, чтобы с нами пообщаться. И мы надеемся, что это время, которое он здесь проведёт, оправдает его доверие.
Господин Президент, конечно же, понимает, насколько важно образование. Он вырос в Ленинграде, который сейчас называется Санкт-Петербург, и его родители были университетскими профессорами. Один из его учителей математики сказал, что юный Дмитрий был лидером по учёбе среди своих сверстников. Он также изучал юриспруденцию в Санкт-Петербургском университете, где сказали, что он был одним из самых ярких искр в гражданском праве. Также было сказано, что если его просили найти два решения, то он всегда находил три или находил такое решение, о котором никто не думал до этого.
Возможно, одним из ключей к его оригинальности был его подход к образованию, потому что, когда он сам преподавал гражданское право, также просил, чтобы студенты учили латинский язык.
Когда он оказался на работе в мэрии, он играл большую роль в основании двух компаний, и с 2000 до 2008 года он служил в совете директоров «Газпрома» – одной из главных компаний России.
Он также играл большую роль в поддержке президентства Владимира Путина, возглавлял его аппарат, и также когда он стал премьер-министром.
Он провёл много реформ в области здравоохранения и образования. Был выбран Президентом России в марте 2008 года.

«Мы хотим, чтобы в нашей стране талантливые люди получали все возможности для своей самореализации. Для этого необходимо реформировать и систему образования, и дать каждому таланту шанс оказаться рядом с теми, кто поддержит его идеи».

Насколько я понимаю, Президент Медведев был одним из первых российских пользователей iPhone от компании Apple. (Смех. Аплодисменты.) И также одним из его первых действий было отвести Россию от её зависимости от энергоресурсов, для того чтобы сделать её производительной. И также он пытается создать российский вариант Кремниевой долины и стремится к развитию технологий и инноваций. Несколько месяцев назад он нанял бывшего главу компании Intel. И также обсуждает свои планы с «Сити-груп», Nokia и многими другими крупными компаниями. Мы надеемся, что его время здесь, в Стэнфордском университете, поможет ему в реализации этих планов.
Давайте поприветствуем Президента Дмитрия Медведева.
Д.МЕДВЕДЕВ: Не могу позволить себе выступать в Стэнфорде по бумаге, поэтому буду пользоваться современными средствами информации.

Добрый день, дорогие друзья! Уважаемые коллеги!

Я хотел бы прежде всего поприветствовать тех, кто пришёл на эту встречу, и, конечно, в вашем лице всех, кто учится, кто работает, кто живет в Стэнфорде и его окрестностях. Я не знаю, какова здесь роль природы, хотя, на мой взгляд, и мы только что это обсуждали, здесь прекрасный климат. Возможно, это и один из решающих факторов, но, как мне кажется, самое главное здесь – это возможность объединения творческих сил людей, предпринимательский дух и скорость воплощения замыслов. Не буду скрывать: всё, что я увидел за вчерашний день, за его вечер, скажем так, и за сегодняшний день, и впечатляет, и вдохновляет. И хочу заметить, что мне было интересно увидеть не только прекрасные пейзажи Калифорнии, но и тот энтузиазм, который объединяет здесь людей самых разных национальностей, приехавших из разных стран, в том числе, конечно, и моих соотечественников.
Я не могу также не сказать, что Стэнфорд и Россию связывают достаточно долгие отношения. Сотни российских студентов прошли через программы Стэнфорда непосредственно в России, включая тех, кто воспользовался программами так называемого дистанционного обучения. Кстати, программное обеспечение для такого рода обучения было создано одним из наших университетов – Ярославским университетом.
Я действительно не случайно приехал сюда. Я хотел своими глазами посмотреть на то, как рождается успех, как создаётся бизнес, причём бизнес высокотехнологичный, инновационный.
На прошлой неделе в моём родном городе, в Санкт-Петербурге, был Международный экономический форум. Я встречался с представителями крупнейших американских компаний, в том числе теми, кто работает здесь, в Долине.
Главное, что я услышал от них и что, наверное, было самым важным в этой ситуации: «Мы готовы работать в России, хотим действовать быстро, давайте это делать вместе». Скажу откровенно, мне нравится такой подход.
Одному из первых выпускников Стэнфорда – 31-му Президенту Соединённых Штатов Америки Герберту Гуверу, принадлежит фраза: «Мудрость не столько в том, чтобы знать, что же делать в конечном счёте, сколько в том, чтобы знать, как действовать сейчас».
Поэтому я не буду утомлять вас подробностями наших планов, но тем не менее не могу не воспользоваться этой ситуацией и не назвать десять тезисов, десять позиций, которые, на мой взгляд, очень важны сегодня для России.
Первое. Мы хотим, чтобы в нашей стране талантливые люди, которыми Россия всегда славилась, получали все возможности для своей самореализации. Для этого необходимо реформировать и систему образования, и дать каждому таланту шанс оказаться рядом с теми, кто поддержит его идеи. Это очень важно, и это довольно сложно. Мы начали реализацию программы модернизации школ, университетов, выделяем гранты молодым учёным, молодым предпринимателям. Пока это, может быть, делается не в таком объёме, как мне бы того хотелось, но я уверен, что это даст эффект.
Второе. Я хочу, чтобы все граждане России могли получать всю необходимую им информацию в самом широком смысле этого слова. Мы обеспечим в ближайшие годы цифровое телевидение для всех граждан страны, а широкополосный Интернет будет доступен также в ближайшие годы, и это та цель, которую я считаю очень важной, не менее чем 90 процентам наших граждан. Это откроет доступ ко всем российским и иностранным информационным каналам, что в конечном счёте будет дополнительно гарантировать и свободу слова. Кроме того, широкополосный Интернет предоставит гражданам страны доступ к максимально возможному набору публичных услуг, которые могут осуществляться без дополнительного контакта с государственной бюрократией, а это всегда утомительно в любой стране: и в России, и в Америке. Современные технологии должны помочь нам в борьбе с ещё одной большой проблемой российской – это коррупция. Для этого нужна прозрачность процедур и ограничение бессмысленного вмешательства государства в различные дела.
Третья – ещё одна очень важная – тема связана с защитой права собственности. Законодательная база у нас уже сейчас вполне современная. Но только правильными законами улучшить ситуацию нельзя. Сейчас очень важно, я об этом неоднократно говорил, воспитать уважение к закону и обеспечить правильное правоприменение, включая грамотную работу судов и безусловное исполнение судебных решений, причём исполнение этих решений всеми: и государством, и бизнесом, и конкретными людьми.
Четвёртое. Россия должна стать одним из лидеров инновационного развития. Мы повысим энергоэффективность во всех сферах экономики, чтобы с максимальной отдачей использовать те природные ресурсы, которыми так богата наша страна. Основное число рабочих мест будет создаваться в высокотехнологичных отраслях и в сфере интеллектуальных и иных услуг. Большая часть экономического роста будет обеспечена за счёт модернизации и повсеместного внедрения инноваций.

«Сейчас очень важно воспитать уважение к закону и обеспечить правильное правоприменение, включая грамотную работу судов и безусловное исполнение судебных решений, причём исполнение этих решений всеми: и государством, и бизнесом, и конкретными людьми».

Пятое. России нужна сильная финансовая система, дающая ресурсы для модернизации и предоставляющая гражданам и бизнесу всё необходимое для жизнедеятельности. Наше преимущество в этой сфере – это значительные доходы от экспорта природных ресурсов, быстрорастущие биржевые площадки и розничные банки, а также достаточно неплохой потенциал национальной валюты как одной из возможных резервных валют для наших партнёров. Текущий финансовый кризис показал, насколько важно иметь всё-таки сбалансированность в сфере резервных валют.
Шестое. Для России очень важной задачей, наверное, главной задачей, является сохранение здоровья народа. Мы много делали и делаем для того, чтобы преодолеть демографический спад. Последние пять лет количество новорождённых в нашей стране постоянно растёт, значительно снизилась и смертность. Численность граждан России, и это был очень радостный момент в последнее время, в прошлом году перестала снижаться, хотя ещё совсем недавно прогнозы были совсем неутешительными. Реформы здравоохранения идут в разных странах, в том числе и в Соединённых Штатах Америки, не все однозначно положительно оценивают то, что здесь запланировано, но если не осуществлять реформы, успеха не достигнуть. И мы тоже будем менять нашу медицинскую систему.
Седьмое. Россия – это страна с молодой демократией. Мы прошли непростой и очень быстрый для такой страны, как Россия, путь. Наша политическая система находится в постоянном развитии. Её основы уже сложились, они, конечно, определены Конституцией, они обеспечивают возможность каждого гражданина реализовывать свои конституционные права. При этом, конечно, мы не застрахованы от ошибок и готовы улучшать нашу политическую систему. Но, конечно, мы собираемся делать это самостоятельно и без поучений извне. Мы будем совершенствовать не только партийную систему, но и другие политические и государственные институты, в том числе и судебную власть, что, на мой взгляд, исключительно важно для нашей страны. Моя задача как Президента – максимально повысить авторитет суда, обеспечить на этой основе реально работающую, пользующуюся доверием граждан судебную систему.
Восьмое. Россия – это такая страна, которая, как и всякая страна, конечно, стремится к стабильности, но для нас, может быть, это особая вещь, потому что последние 20 лет были для России очень непростым испытанием, были очень непростым испытанием и для наших людей. Правила рыночной экономики, восприятие демократии заставили наших людей изменить представление о жизни. Но для многих эти годы стали очень серьёзным испытанием. Вот почему мы так ценим достигнутую в последнее время стабильность. Она является необходимым условием для модернизации страны, для её развития. При этом, я в этом абсолютно уверен, устойчивой и стабильной может быть сегодня только такая политическая система, которая открыта к изменениям.
Один, может быть, из самых сложных вызовов для нас сегодня – это ситуация на Кавказе. Международный терроризм стал проблемой для многих стран, проявление экстремизма на Северном Кавказе обострено трудной социально-экономической ситуацией. Высокий уровень безработицы в некоторых территориях доходит до 30–40 процентов, особенно страдает молодёжь, клановость, коррупция, которая, к сожалению, там в полной мере присутствует, – всё это, к сожалению, создаёт почву для дестабилизации. И поэтому мы обязаны максимально быстро справиться с этими проблемами. Это непременное условие будущего нормального развития.
Девятое. Россия и дальше... (обрыв записи) ...осуществляется для реализации внутренних задач, но в равной степени и для наших ответственных партнёров. Твёрдость, а иногда и жёсткость в отстаивании собственных интересов должны сочетаться с открытостью и готовностью к компромиссам с теми, кто сотрудничает с нами, на принципах равноправия и уважения международного права.
Десятое. Внешняя политика России направлена в будущее. Она должна обеспечить условия для поиска ответа на самые новые вызовы, используя современные технологические возможности, а любые обиды, в том числе прежние обиды, – это путь к самоизоляции. Россия будет оставаться ответственным участником системы глобального мирового регулирования. И именно этот вопрос мы будем обсуждать во время «двадцатки» и «восьмёрки», которые состоятся в Канаде.
Мы будем усиливать координацию в борьбе с терроризмом и, конечно, будем стремиться к миру без ядерного оружия, вместе противодействовать негативным последствия изменения климата, участвовать в обеспечении энергетической и продовольственной безопасности.
В завершение я хотел бы отметить, что Россия стремится стать открытой страной, открытой для партнёрства с каждым, кто готов к совместной работе с нами. Открытой и для инвестиций, и для торговли, для совместных проектов в любой сфере общественной жизни и, конечно, в сфере экономики.
Я хотел бы пригласить всех, кто сегодня присутствует в этом зале, работать с Россией. Тех коллег, с которыми я сегодня познакомился, тех, кто верит в интеллектуальный потенциал нашей страны или, по сути, является частью этого интеллектуального потенциала, тех специалистов, которые могут передать нам свои знания и получить новый опыт в быстрорастущей стране, которая, я надеюсь, будет готова ко всем современным вызовам.
В этом смысле в управляющие органы нового инновационного центра в Сколкове, который замысливался как российский вариант Силиконовой долины и который создаётся сейчас недалеко от Москвы, мы также пригласили целый ряд американских коллег. Туда согласились войти Крэйг Барретт, Роджер Корнберг, некоторые другие коллеги. И я хотел бы сказать, что мы искренне благодарны им за это решение.

Дорогие друзья!

Когда-то один из наших писателей, Антон Чехов, сказал, что мы должны работать, работать и работать, а счастье – это удел наших далёких потомков. Чехов – это на самом деле мой любимый писатель, но я готов согласиться только с первой частью этой фразы. Я верю, что результаты нашего совместного труда мы почувствуем в ближайшее время и почувствуем сами. Мы стремимся стать страной новых возможностей. Если есть интересные идеи, которые ещё не стали реальностью, но могут улучшить жизнь людей, мы готовы к их реализации.
Я вижу свою задачу в том, чтобы каждый почувствовал и поверил: если ты много работаешь, если ты готов менять мир вокруг себя, действуя при этом в рамках закона, то у каждого есть шанс на успех. Это наша политика, и это моя политика.
Я хотел бы на этом завершить и готов ответить на ваши вопросы.
Дж.ЭТЧЕМЕНДИ: Итак, Президент Медведев согласился ответить на некоторые вопросы. У нас есть микрофоны в аудитории, так что пусть все желающие поднимут руки, и, пожалуйста, вопросы вкратце.
ВОПРОС: Игорь Леонов, исполнительный комитет AmBAR. Господин Президент, а какое Ваше первое впечатление об AmBAR и русских американцах? Спасибо.

«Последние 20 лет были для России очень непростым испытанием. Вот почему мы так ценим достигнутую в последнее время стабильность. Она является необходимым условием для модернизации страны, для ее развития. При этом, я в этом абсолютно уверен, устойчивой и стабильной может быть сегодня только такая политическая система, которая открыта к изменениям».

Д.МЕДВЕДЕВ: Мое первое впечатление, что они русские, но американцы. (Смех. Аплодисменты.) И, как принято говорить, это многое объясняет. У меня сейчас был очень хороший разговор с моими соотечественниками, часть из которых довольно давно уехала из России, часть недавно, часть является гражданами Соединённых Штатов Америки, часть является гражданами России, часть вообще не знаю какими гражданами является. Но было очень здорово, потому что это был прямой разговор о том, каким образом нам модернизировать страну, каким образом развивать инновационную экономику, каким образом решать довольно сложные вопросы, которые накопились. И что мне особенно было приятно, те, кто общался со мной, предлагали вполне практические вещи, что, наверное, свойственно, и Стэнфорду, и Силиконовой долине. Это не были абстрактные рассуждения по поводу: «Вы, Правительство, должны сделать вот это, это и это, и в этом случае, может быть, если нам это сильно понравится, мы готовы будем приехать к вам на несколько суток». А это были правильные рассуждения о том, что мы хотим работать и хотим работать вместе. Я на это очень рассчитываю.
ВОПРОС (как переведено): Господин Президент, спасибо большое за присутствие и беседу с нами. Похоже, что есть некий план для России, и похоже, что это хороший план. Здесь шла речь о здравоохранении российских граждан. И я бы хотела знать, каков план о том, чтобы влиять на ВИЧ-эпидемию, которая влияет на Россию?
Д.МЕДВЕДЕВ: Надо признаться, что это общая угроза. Она свойственна, откровенно говоря, не только России, не только странам Восточной Европы. Это большая проблема. Я думаю, что этим нужно заниматься в рамках той программы по улучшению здравоохранения, о которой я сказал в своём вступительном слове.
Когда я ещё работал в Правительстве, мы как раз рассматривали борьбу с угрозой эпидемии СПИДа в качестве одной из важнейших составляющих такого рода работы. Как и во всём мире, такого рода профилактика должна основываться на достаточно понятных вещах. Во-первых, это просвещение. Мы понимаем, какого рода просвещение здесь должно быть. Об этом не нужно стесняться говорить вслух. Любому человеку, который достиг достаточно взрослого возраста, должно быть понятно, чего не надо делать, чтобы не получить ВИЧ-инфекцию.
И, с другой стороны, это, конечно, медицинская деятельность в рамках программ по улучшению здравоохранения, которые мы сейчас реализуем. Сейчас всё человечество борется с этой проблемой. К сожалению, окончательного решения не найдено, несмотря на то что очень многие страны продвинулись. Но «золотой ключик» ещё не найден, не найдена вакцина, которая способна была бы парализовать действие вируса приобретенного иммунодефицита. Поэтому я считаю, что мы в этом плане должны сконцентрировать наши усилия и работать над решением этой проблемы вместе с другими странами, в том числе и, конечно, с медиками и биологами из Соединённых Штатов Америки.
ВОПРОС: Господин Президент, во-первых, спасибо, что приехали.
Мне кажется важным, что первым пунктом своей программы Вы поставили самореализацию. Но здесь возникает такой момент, что вообще в России очень часто уповают на государство и надеются, что государство даст деньги, даст помещения, чем-то поддержит и так далее. А здесь, в общем-то, менталитет немножко другой, что люди просто должны жить в таких условиях, когда им самим хочется это делать, то есть ловить рыбу или научиться ловить рыбу. Маленькое такое уточнение, что даже у нас есть поговорка о crazy Russians, которые вытягивают самые ненормальные стартапы, то есть в России действительно много талантливых людей, которые умеют это делать. Но вопрос в чём: как создать атмосферу, при которой они захотят это делать? То есть Silicon Valley is not a territory, it's a state of mind.
Вопрос к вам как Президенту: как сделать какие-то конкретные шаги, не глобальные? Я понимаю, что нобелевские лауреаты, инвестиции – это всё очень важно, но в конце концов есть люди, которых надо защищать от чиновников, от криминала, от, скажем, каких-то препятствий на пути, и после этого, может быть, всё пойдёт. Объясните, пожалуйста, есть у Вас планы конкретные? Спасибо.
Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно, планы есть, как без планов. Здесь, знаете, главное, чтобы не зацикливало в этом направлении. Вы сами начали с очень правильной констатации. В России очень часто уповают на государство. А самореализация – это состояние души. Если человек готов самореализоваться, скорее всего при наличии воли, характера и непротиводействия со стороны государства он реализуется. Поэтому надо изживать патернализм. Но делать это нужно аккуратно, с учётом того, что Россия, как и всякая другая страна, своеобычна, она имеет набор привычек. И, скажем, для людей старшего поколения может быть неприемлемо то, что может делать молодёжь.
Задача государства – создать необходимый набор стартовых условий. Но это очень сложная задача. Я согласен с Вами: ни один нобелевский лауреат их не создаст. Я даже больше скажу: сами по себе деньги не способны их создать, потому что деньги – это хорошая штука, без них ничего не происходит. Но в России сейчас есть деньги, и в ряде случаев это большие деньги, но у нас нет Силиконовой долины. Значит, эти деньги нужно правильно тратить, их нужно отдавать в правильные руки. И, наконец, должны быть правильные правила, которые посвящены тому, как работать.
Если говорить о проекте «Сколково», о котором мы сегодня говорили и о котором, я так понимаю, и Вы вопрос задаёте. Знаете, я не очень люблю эксклюзивные схемы, потому что они могут создать перекос, но тем не менее применительно к «Сколково» было принято решение создать исключительную схему. И поэтому я внёс в наш парламент, Государственную Думу, специальный закон о «Сколково». Может быть, это будет экстраординарное решение, но там будет применяться и специальный налоговый режим, режим преференций, и специальные процедуры регистрации, специальные процедуры контроля и даже специальные юрисдикционные процедуры. Если они будут исполнены, я уверен, этот проект получится. Но в конечном счёте всё завит от людей, зависит от позиции государства, зависит от позиции бизнеса. Наконец, зависит от вашей позиции: если вы готовы помогать в этом проекте, то, я уверен, у него нет никаких шансов не реализоваться.
ВОПРОС: Здравствуйте, господин Президент! Добро пожаловать в Стэнфорд! Меня зовут Давид Цанава, я вырос в Грузии, сейчас работаю в Стэнфорде, гражданин Соединённых Штатов. Вы упомянули, что у Вас есть планы, если не ошибаюсь, номер восьмой, – планы насчёт Северного Кавказа.
Д.МЕДВЕДЕВ: Сейчас посмотрю, какой номер.
ВОПРОС: Ваши планы учитывают улучшение отношений с Грузией? И есть ли у Вас какие-нибудь планы насчёт снятия оккупации грузинских территорий? Спасибо Вам огромное. Будьте здоровы!
Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, Давид. Я Вам скажу предельно откровенно, каковы планы. Я говорил, конечно, про Северный Кавказ, имея в виду Российскую Федерацию, но я отвечу на Ваш вопрос, который касается отношений России с Грузией. К сожалению – это моя позиция, – эти отношения сейчас драматически плохие, и в этом нет нашей вины, потому что мы считаем, что Россия защищала своих граждан, свои интересы. К сожалению, это привело к очень печальным последствиям.
Но мне бы очень хотелось, чтобы наши отношения с Грузией вернулись в нормальное русло. Более того, я абсолютно уверен, что это произойдёт, просто нет никаких других возможностей соседям вести бесконечные споры, выяснять отношения. Мы веками жили вместе, и у нас всегда были самые добрые отношения, а в определённый период мы жили в составе одного государства, что тоже имело большое значение. Вопрос в том, когда это произойдёт. Я не вижу шансов сделать это с действующим Президентом Грузии, потому что я считаю, что он поступил плохо, выражаясь юридическим языком, совершил преступление. Но его ответственность должна быть перед грузинским народом, а не перед российским народом, хотя свою сентенцию я уже высказал. Я полагаю, что, как только Грузия получит нового руководителя, у нас будут все возможности для того, чтобы восстановить отношения.
Что же касается вопроса о территориях, которые провозгласили свою самостоятельность, то к этому могут быть применены разные подходы: кто-то считает, что эти территории являются частями Грузии и они должны быть возвращены в состав Грузии. Такая точка зрения, безусловно, возможна. Есть другая точка зрения. Она заключается в том, что с момента признания двух этих территорий у них возникла самостоятельная международная правосубъектность. С точки зрения международного права таких примеров в истории человечества достаточно много. Это точка зрения Российской Федерации. Такова ситуация.
ВОПРОС: Добрый день! Алекс Искандарян, местный бизнесмен. Во-первых, спасибо, что Вы сегодня настроены в деловом ключе и с наименьшими политическими эмоциями.
Вопрос следующий. Дело в том, что, естественно, Вы чувствуете какой-то пессимизм. И если реально посмотреть на центр, который хотят построить в Сколкове, даже имея такую бизнес-элиту, очень приятно их видеть здесь, затруднительно во всё это поверить. Вы думали о том, чтобы сделать это в формате Королёва? Потому что, чтобы пробить эту брешь, я думаю, что нужно, конечно, сделать Королёв именно такой структурой с чем-то, чтобы можно было к кому-то обращаться и решать. Как бы маленькое государство в государстве.
И второй маленький вопрос. Вы приглашаете людей русских. Хотелось бы узнать, Вы приглашаете кулибиных или приглашаете бизнесменов? Для нас это большая разница. Спасибо.

«Россия стремится стать открытой страной, открытой для партнёрства с каждым, кто готов к совместной работе. Открытой и для инвестиций, и для торговли, для совместных проектов в любой сфере общественной жизни и, конечно, в сфере экономики».

Д.МЕДВЕДЕВ: На вторую часть вопроса я сразу отвечу. Я приглашаю бизнесменов-кулибиных, которые способны решать такие задачи. Это очень сложные задачи, поэтому для этого нужно иметь бизнес-подход, но быть всё-таки кулибиным, быть креативным, талантливым человеком.
Что касается того, где делать. Понимаете, это всегда, конечно, вопрос выбора. И когда мне принесли несколько вариантов, то я долго думал, как поступить. Создавать ли, например, новый технологический центр в новом месте или сделать это в каком-либо другом месте, где уже существует инфраструктура. И в конечном счёте склонился к тому, что это нужно делать в новом месте, потому что это новая история, но для этого сконцентрировать там силы, позвать хороших менеджеров, заинтересовать бизнес, привлечь наших иностранных партнёров. Поэтому я считаю, то, что это новое место, – это всё-таки скорее в плюс, и потом, если у нас всё получится, а я искренне надеюсь на то, что это всё-таки так и будет, этот опыт – опыт «Сколково» – мы бы хотели тиражировать в других местах.
Ну и, наконец, в отношении пессимизма. Вы знаете, я вообще не считаю, что пессимизм в данном случае – это какая-то опасность, потому что пессимизм сопровождает самые разные решения, которые принимаются в государстве. Когда-то никто не верил, что человек способен полететь в космос, но он летает, из разных мест причём. Мы не верили в то, что информация может передаваться с такой быстротой на расстояния – она передаётся. А уж эта задача – задача создать отдельный инновационный центр, я считаю, она абсолютно по силам такой стране, как Россия, но только в том случае, если мы сможем найти взаимопонимание с людьми, потому что в конечном счёте Сколково, как и любая территория такого плана, как, скажем, Силиконовая долина, – это всё-таки люди, это состояние мозгов или состояние души, называйте как угодно, это особое состояние свободы, и его не навязать никакими указами, его не навязать никакими другими решениями. И это самая, может быть, трудная часть этой задачи, но я уверен, что мы её решим.
Дж.ЭТЧЕМЕНДИ: У нас есть время на ещё один короткий вопрос.
ВОПРОС: Здравствуйте, господин Президент! Я приветствую Вас как бывший земляк по общей альма-матер.
Один вопрос к Вам, связанный с Вашим выступлением, в котором Вы обрисовали много разных пунктов продвижения вперёд. Это всё, на мой взгляд, должно быть связано также и с тем, будете ли Вы планировать идти на вторые президентские выборы, на следующий срок, или нет. Хотелось бы знать Ваше мнение.
Д.МЕДВЕДЕВ: Это всегда большое испытание для политика. Вы знаете, довольно сложная работа – быть президентом. И тот, кто изначально, начиная эту работу, говорит: я готов отработать и два, и три срока, – это, как правило, человек, который либо ещё не понял, во что он ввязался, либо это человек, который не вполне готов к этой работе.
Я Вам скажу следующее. Это действительно большое испытание, но в то же время есть и чувство ответственности за то, что ты начал. Если к тому времени, когда будет решаться этот вопрос, те планы, которые я сегодня сформулировал, будут осуществляться, если будет поддержка наших людей, а это главное для любого политика, чтобы быть успешным, чтобы рассчитывать на что-либо, в том числе и на второй срок, если будет желание этим заниматься, то я для себя этого не исключаю.
Дж.ЭТЧЕМЕНДИ: Сейчас получается, что Стэнфорду очень повезло: на факультете находятся два бывших секретаря США. И я приглашаю на сцену их обоих, Кондолизу Райс и Джорджа Шульца.
Дж.ШУЛЬЦ: Господин Президент, большое спасибо за речь и за великолепные ответы на вопросы.
Мы очень напряжённо думали над тем, какой подарок подарить. Хотелось найти что-то, показывающее глубину и интерес к России со стороны Стэнфордского университета. Так что мы обратились в архивы Стэнфордского университета и нашли плакат, который широко распространялся в 1921 году в России. Копия этого плаката оказалась в наших архивах. Вот она, эта копия. Можно прочитать, что здесь написано: «От мрака – к свету, от битвы – к книге, от горя – к счастью». Слова на все времена. Спасибо большое.
Д.МЕДВЕДЕВ: Но здесь ещё одна есть вещь, о которой не сказал секретарь Шульц. Она написана наверху мелкими буквами. Это надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Я не поклонник этого лозунга, так что я поддерживаю то, что большими буквами написано. (Смех. Аплодисменты.)
А это, собственно, на память о сегодняшней встрече Стэнфорду – вид Петербурга. Для многих из тех, кто присутствует в этом зале, это родной город. Я его очень люблю, надеюсь, и вы тоже его любите.
И в заключение я хотел бы сказать одну вещь. Знаете, я действительно вдохновлён тем, что я увидел в Калифорнии, что я увидел в Силиконовой долине, что я увидел в Стэнфорде.
Есть такая азбучная вещь, заключающаяся в том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. На самом деле это производит впечатление даже на Президента. И я по-хорошему в чём-то всем здесь присутствующим завидую, потому что у вас есть возможность творить, у вас есть возможность преподавать, у вас есть возможность зарабатывать деньги, заниматься любимым делом и получать быструю реализацию. А что это как не человеческое счастье?
Я вас с этим всем поздравляю. Мне было очень приятно у вас побывать. И я буду работать над тем, чтобы между нашими странами и между нашими университетами были очень добрые отношения.
До встречи.

Встреча с выходцами из России, работающими в Кремниевой долине

Информация с официального сайта Президента России
24 июня 2010 года, 02:40 Калифорния, Пало-Альто

С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине.

По разным оценкам, русскоязычная колония на западном побережье США, с учётом граждан, родившихся за границей, составляет от 500 до 600 тысяч человек. Местами их компактного проживания являются города. Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Сакраменто, Сан-Диего, Сан-Хосе, Пало-Альто, Портленд. В настоящее время на учёте в генконсульстве состоит более 25 тысяч человек.
Колония соотечественников начала складываться в 20-е годы в результате расселения здесь так называемой белой эмиграции. Позднее к ним присоединились русские, прибывшие из Китая и Латинской Америки. Следующая волна русских иммигрантов пришла после Второй мировой войны. Часть живущих здесь русскоговорящих иммигрантов выехала из Советского Союза в 70-80-е годы. В последние годы иммиграция из России носила в основном экономический характер.
В настоящее время значительную часть прибывающих в Калифорнию соотечественников составляют математики, программисты, инженеры. Основным местом их сосредоточения является район Кремниевой долины. Средний возраст составляет 30-35 лет. Интерес к специалистам из России возник вследствие наличия у них фундаментального технического образования, приобретённого в российских вузах. Чаще всего они занимаются научными исследованиями и разработками в высокотехнологичных компаниях.


 С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине.

Д.МЕДВЕДЕВ: Здравствуйте! Как жизнь?

РЕПЛИКА: Хорошо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Тогда я для затравки разговора своими впечатлениями поделюсь. Я, конечно, совсем немного здесь пока времени пробыл, но очень интересно. Интересна прежде всего (для меня, во всяком случае) сама атмосфера, потому что для того, чтобы понять организацию тех или иных бизнесов и погрузиться глубже, нужно немножко поизучать это всё. Но то, как всё это дышит, как это всё выглядит, это здорово. Я побывал в нескольких местах, начал с Twitter, это справедливо, потом Cisco, потом Apple, сейчас зашёл к коллегам в Yandex, везде разная атмосфера, где-то совсем камерная, где-то, наоборот, неформальная, но сильно отличается от того, что, к сожалению, в подобных случаях существует в России. Это главное, что нужно исправлять.

У нас тоже целый ряд событий состоялся, вы знаете, мы создаём новую территорию в Сколкове. Не знаю, насколько всё это будет удачным, потому что загадывать трудно, но, во всяком случае, будем стараться там что-то сделать приличное. Сегодня уже подписали соглашение с Cisco, довольно серьёзное, они сделают там несколько R&D-центров. В общем, разговор был хороший. Это самое начало, ещё раз повторяю, никто не собирается копировать Силиконовую долину, потому что это, наверное, невозможно. Особое место уже, очень мощное, сильное; но какие-то принципы, конечно, было бы отсюда желательно позаимствовать для России. Если вы мне скажете, что отсюда нужно вытащить в Россию, кроме людей, конечно (а это само собой разумеется, это главный капитал, это даже не обсуждается), может быть, ещё что-то можно захватить?

РЕПЛИКА: Дмитрий Анатольевич, позвольте от лица американской бизнес-ассоциации российских профессионалов, присутствующих здесь, поблагодарить Вас за то, что Вы согласились на встречу. Здесь нас несколько десятков, сейчас Вы будете выступать в Стэнфорде, нас там будет несколько сотен, и вообще нас в Силиконовой долине несколько тысяч. Все мы работаем в области информационных технологий.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вообще в Калифорнии сотни тысяч.

РЕПЛИКА: Сотни тысяч, да. Но несколько тысяч работают в области технологий и инноваций, и нас всех объединяет то, что, конечно же, мы очень любим Россию и хотим как-то привнести что-то в свою страну. Естественно, нас всех интересует Ваш проект в Сколкове, построение российской силиконовой долины. И, как известно, местная Силиконовая долина сильна людьми и связями. Поэтому при построении Сколкова, нам кажется, что компаниям, которые будут там, очень важно общаться с людьми отсюда. Это профессора, это учёные, это инженеры, это предприниматели, это венчурные капиталисты. И самое главное, что нужно этим компаниям, – это выход на международные рынки.

Поэтому у нас есть такое предложение – попробовать на базе нашей ассоциации построить представительство Сколкова в Силиконовой долине, для того чтобы компании оттуда могли бы, так сказать, иметь выход на Силиконовую долину, на капитал, на компании, на предпринимателей. С другой стороны, компании, которые основаны здесь, могли бы иметь лёгкий выход в Сколково, потому что сейчас это могут себе позволить только такие корпорации, как Intel, Microsoft.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, конечно.

А.ДВОРНИКОВА: Силиконовая долина – это изначально маленький стартап.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вас как зовут?

А.ДВОРНИКОВА: Дворникова Анна. Ассоциация AmBAR, президент.

Д.МЕДВЕДЕВ: Аня, Вы знаете, самая большая ценность, которая, наверное, есть и здесь, и вообще, наверное, самая большая ценность – это общение, особенно когда это общение не на праздные темы, а по делу. И конечно, очень важно, чтобы эта наша задумка в Подмосковье, в Сколкове, сохранила такой дух, который существует здесь. Не только здесь, на самом деле ведь не только Силиконовая долина существует, есть и другие такие большие парки, солидные, интересные в других странах. Как это сделать? Это вопрос коммуникации, вопрос того, насколько вы будете близки с теми же самыми компаниями, которые будут размещаться в Сколкове, насколько часто вы будете общаться, насколько будет вообще быстро происходить переток. Объективно мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы значительная часть людей, которые хотят себя попробовать в российских условиях, вернуться или что-то своё сделать, она просто бы могла это сделать. Это, конечно, я понимаю, не делается указами Президента. Если бы это было так, то я бы давно подписал – и всё.

Это даже не делается только деньгами, я недавно на эту тему рассуждал, когда общался на питерском форуме. Почему трудно создавать стартапы в России, почему многие люди, которые живут и работают в той же самой Америке или других местах, не возвращаются, а работают здесь?

Ведь сейчас это уже не только проблема зарплат, потому что более или менее зарплаты выровнялись, и хороший специалист в России точно будет получать где-то плюс-минус сопоставимые деньги. Но проблема в том, какова окружающая среда, потому что сами по себе деньги – ещё не все. А допустим, возможность вести собственную научную работу, вопрос коммерциализации тех разработок, которые сделаны, просто сама команда – вот этого нет. И это, наверное, создать сложнее, чем просто нафаршировать оборудованием и деньгами. Мне кажется, что это действительно самое главное и самое сложное.

И я абсолютно с Вами согласен, что для московской структуры, для Сколкова главное не только в том заключается, чтобы притащить грандов-гигантов типа Cisco или Apple. Во-первых, они и так придут просто для того, чтобы присутствовать на рынке, и они уже эти решения приняли. Я просто в этом абсолютно уверен. Это не проблема вообще. А именно в том, чтобы маленькие компании заработали, и те малые компании, которые, допустим, здесь, в Соединённых Штатах, есть, и собственно российские компании. Если Вы считаете, что можно создать такое сообщество для того, чтобы общаться, то я буду только рад этому. Вот сидит наш главный начальник по Сколкову, господин Вексельберг. Виктор является представителем крупного бизнеса, но, как любой крупный бизнес, он возникал из малого бизнеса, из небольшого, поэтому он всё это тоже понимает. Я надеюсь, что Вы сможете здесь отладить контакты и взаимоотношения.

А.ДВОРНИКОВА: Да, абсолютно.

О.ПОТАПОВА: А можно я задам вопрос?

Д.МЕДВЕДЕВ: Конечно, можно.

О.ПОТАПОВА: Я представитель малой компании. Меня зовут Ольга Потапова.

Семь лет назад меня мои американские коллеги попросили сделать мост между нами здесь, в Калифорнии, и Россией, потому что они сказали, что с Россией работать очень трудно, мы будем работать с тобой, ты будешь мостом. Вот я семь лет работаю мостом довольно успешно.

Мы тут все такие, мы – патриоты своей Родины, мы – калифорнийцы, мы – многие американские граждане. Мы очень хотим помочь.

Теперь вопрос такой. Создаёт ли российское Правительство какой-то механизм, чтобы мы могли это сделать? У меня двое детей, у меня две компании, у меня семья, я не могу бросить всё и поехать жить в Россию, но я могу туда приезжать часто. Я не могу это делать на своей собственной инициативе, потому что это мне стоит много денег, хотя я это делаю всё равно.

И вопрос такой. Администрация малого бизнеса в России существует или нет? Потому что когда я говорю, что мне стоит 35 долларов открыть здесь компанию, мне народ в России не верит. Когда я говорю, что для того, чтобы мне заключить контракт с другой компанией, мне нужно просто поставить подпись и мне не нужно ставить печати и так далее, мне тоже никто не верит, потому что там всё не так. То есть там нет механизма, для того чтобы это было просто.

Понимаете, малый бизнес не имеет возможностей большого. Господин Вексельберг может позволить себе содержать штат адвокатов. Я не могу. Поэтому если мне сложно работать в России и открывать там свою компанию, как я смогу это там сделать? Я надеюсь, что Вы сможете помочь малому бизнесу там работать проще.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я Вам скажу так. Ведь это проблема не только того малого бизнеса, допустим, американского или ещё какого-то, который хочет работать в России. Это проблема нашего собственного малого бизнеса.

О.ПОТАПОВА: Естественно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Потому что он тоже так же себя чувствует, далеко не блестяще зачастую.

Что касается текущей ситуации, то она, может быть, не такая драматическая, как иногда это рисуют. Я не знаю, про какие апостили Вы говорите. Если говорить о внутренних контрактах, то никакие апостили не нужны, и никогда их не нужно было. Я всё-таки десять лет в бизнесе был и занимался юридическим обслуживанием этого бизнеса, собаку на этом съел, ходил в разные места, пороги обивал, поэтому я всё знаю. И это, кстати, большое преимущество для меня как для действующего главы государства. Но я не буду Вас обманывать, ситуация, конечно, гораздо более сложная, чем, допустим, ведение малого бизнеса в тех же самых Соединённых Штатах Америки. Именно потому, что затраты на администрацию бизнеса, как Вы говорите, они больше.

О.ПОТАПОВА: Сколково будет иметь какое-то преимущество?

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, теперь по поводу Сколкова. Там не просто преимущество. Давайте так: я не знаю на самом деле, насколько успешным будет сам проект, я очень этого хочу. Это первое.

Второе. Впервые за много лет мы договорились, что довольно сложно с учётом кризиса ввести для Сколкова отдельный налоговый режим. Это кровью определённой далось, потому что, собственно говоря, никто не хочет этого из числа лиц, которые принимают решения, потому что это всегда может закончиться для государства дырой. То есть мы создадим некую офшорную зону, в которую потечёт всякая муть, а не только инновационные компании, не только высокие технологии, просто будут деньги отмывать.

Поэтому это далось кровью, но такое решение принято. И там будет особый режим, включая целый набор налоговых освобождений. Это абсолютно точно. Но, естественно, они будут даваться только по тем видам деятельности, которые отвечают профилю этого самого Сколково. Просто создать там трейдерскую структуру и получать льготы не получится.

О.ПОТАПОВА: Можно тогда я задам ещё один вопрос и передам слово своей коллеге. Нас тут очень немного из биотеха. И учитывая, что информационные технологии, компьютеры и так далее – это в основном большие бизнесы и там, конечно, есть стартапы тоже, этого много в Силиконовой долине. Биотеха тут гораздо меньше, и русских там гораздо меньше тоже.

Поэтому вопрос такой. Биотех и фармацевтическая промышленность являются одним из направлений.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да.

О.ПОТАПОВА: А для того чтобы его построить, нужно создавать обученные кадры, нужно создавать инфраструктуру, нужно создавать ту самую культуру малого бизнеса, нужно привлекать большие предприятия. То есть мы очень рассчитываем на то, что сможем прийти с нашими проектами куда-то, к кому-то. Но мы должны знать, к кому. И сказать…

В.ОССОВСКАЯ: На самом деле с научно-технологической точки зрения успех Сколкова в глазах учёного как бы будет являться переносом технологии, самых лучших и ведущих технологий из Силиконовой долины в Сколково. И здесь на самом деле мы можем оказать неоценимую помощь и влить свою энергию, потому что, в принципе, не очень много народа даже в Силиконовой долине хорошо разбирается в деталях, в этой технологии. Более того, передачу технологий невозможно будет поставить на серьёзную, деловую платформу и перевести из научной идеи просто на бумаге в продукт без грамотного финансирования. Я, например, сделала компанию с нуля, когда мы перевели формулы на бумаге в готовый продукт, который, в принципе, у нас сейчас в последней стадии... И финансирование в этой области было организовано Евгением Зайцевым, который привлёк ключевые кадры, венчурные капиталы и на самом деле практически поддержал компанию от начала до конца.

И в принципе ключевой момент – передача технологий в Сколково. Как Вы думаете, это будет происходить? И что мы можем сделать, чтобы помочь реализовать?
Д.МЕДВЕДЕВ: Общий ответ такой. Самое главное, что вы можете сделать, – это прийти в Сколково. Просто приехать, прийти вместе со своими сотрудниками, вместе со своими знаниями, навыками. Потому что везде, и в этом самом Сколкове всё равно самое главное это будут люди. Нет никаких универсальных рецептов, просто нужно ввязываться в эту драку и стараться этим заниматься. У меня тоже масса самых разных вопросов – к самим себе, потому что мы научились создавать в России (вы это тоже хорошо знаете, вы всё равно со страной связи никакие не порываете, вы ездите, общаетесь) большие бизнесы. Причём в целом многие из них довольно эффективные и, можно даже сказать, вполне мирового уровня, научились тратить большие деньги. Это всем очень нравится. Мы вчера сидели, рассуждали на эту тему, когда был приём от имени губернатора. Я как раз одну вещь приводил в пример. Нашему представителю крупного и даже среднего бизнеса в России гораздо проще потратить, скажем, 50–100 тыс. долларов на собственное удовольствие при понимании того, что завтра он забудет об этом, чем вложить 50–100 тысяч в венчурный бизнес под какой-то рисковый проект, зная, что он может не осуществиться. На себя не жалко, а для этого жалко. И это на самом деле проблема культуры, это проблема восприятия. Это, конечно, вопрос даже уже не к чиновникам, это вопрос скорее к тем бизнесменам, которые работают в России. Ведь успех в Сколкове, на мой взгляд, будет только в том случае, если мы сможем консолидировать усилия не только государства (а государство всё равно туда деньги будет вкладывать, я не знаю, сколько это будет, 30–50 процентов, но больше 50 процентов, наверное, не стоит вкладывать, хотя на начальной фазе придётся вкладывать больше), но и как будут относиться к этому представители российского бизнеса (среднего и крупного) и насколько этот бизнес найдёт какую-то нормальную дорогу отношений с малым бизнесом, в том числе с бизнесом, который, допустим, здесь или в других местах. Здесь просто нужно ещё людей будет обучать. Опять же я надеюсь, что присутствующий здесь руководитель Сколкова как представитель крупного бизнеса будет объяснять, как работать.

А.КУНОВ: Дмитрий Анатольевич, я хочу расширить тезис, который сейчас был высказан. Здесь сидят люди не только из биотеха, здесь сидят специалисты совершенно из разных индустрий высоких технологий. Каждый практически здесь сидящий – это кладезь связей, проектов и идей. Буквально, если Вы посмотрите, у каждого есть свои очень интересные проекты, которые люди хотели бы привезти в Россию. Вопрос заключается в том, как, какой мостик мы могли бы построить, который мог бы работать эффективно не только от нас к вам, но так же точно и от вас сюда, в Силиконовую долину?
С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине. 
Д.МЕДВЕДЕВ: Как Вас зовут?

А.КУНОВ: Андрей.

Д.МЕДВЕДЕВ: Андрей, Вы-то сами скажите мне, какой Вам мостик был бы удобным, потому что если я его начну придумывать, то я придумаю явно не то, что вам нужно, потому что это всё-таки из Кремля, это не очень хорошо видно. Я хоть и сказал, что я занимался бизнесом, но это было десять лет назад, я сейчас другими вещами занимаюсь. Поэтому Вы сами должны сказать, что Вам нужно, а я скажу, допустим, могу я это сделать, или же это сейчас невозможно, или это можно сделать в России как-то иначе сейчас.

А.КУНОВ: Одна из идей могла бы быть – создать, например, своего рода мозговой консультационный центр, который мог бы существовать здесь, в Калифорнии.

Д.МЕДВЕДЕВ: Так, и который бы консультировал, допустим, и то же самое Сколково.

А.КУНОВ: Вот именно. Насколько я знаю, в России есть несколько так называемых институтов развития – РВК, Сколково, есть РОСНАНО, есть, насколько я знаю, ещё другие институты.

Д.МЕДВЕДЕВ: Есть банки или финансовые учреждения типа ВЭБа.

А.КУНОВ: Для любого стартапа, буквально только что о чём шла речь, достучаться до них – это большое усилие.

Если бы их представители находились бы здесь и они могли бы разговаривать напрямую с людьми, у которых есть проекты, этот процесс шёл бы гораздо быстрее.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это, кстати, интересная идея.

П.ЛУКЬЯНОВ: Сейчас сидят в ресторане и пишут бизнес-план...

Д.МЕДВЕДЕВ: На салфетке, да.

П.ЛУКЬЯНОВ: Как раз, Андрей, мы вчера говорили об этом, чтобы, если был, скажем, российский офис в Силиконовой долине и связь со Сколковом, а связь может быть через наших друзей в Cisco, можно ещё через кого-то это сделать. И идея такая, что есть разные фазы в компании, есть американские эксперты, есть русские эксперты – должно быть больше контактов через такую технологию, я думаю, это помогло бы.

Обычно мы все собираемся по понедельникам вокруг стола, и все разговаривают начёт их проблем, говорят насчёт компаний и так далее. И это более формальный процесс. На самом деле работа происходит среди недели, когда я прохожу около офиса моего партнёра и говорю: «Вот у меня такая проблема, мы должны такую проблему решать. Что ты бы посоветовал?» И мы делаем… Я как раз думаю, что если есть такая открытая, где в любой момент человек может пойти в офис этот и люди… могут общаться и решать эти проблемы, я считаю, что это было бы здорово.

Д.МЕДВЕДЕВ: Знаете, я во-первых, этот листок сохраню. Спасибо.

Во-вторых, я в принципе считаю, что это вообще нормальная абсолютно идея создать офис Сколкова в Силиконовой долине. И не только офис из числа представителей собственно администрации Сколкова. Но Вы правы, было бы желательно посадить представителей институтов развития, потому что реально достучаться до них...

П.ЛУКЬЯНОВ: Тяжеловато.

Д.МЕДВЕДЕВ: …Иногда даже внутри России бывает тяжело, потому что они каждый раз ко мне приходят, крупные институты развития, большие, говорят: «Мы очередную партию малого бизнеса прокредитовали, это тысячи бизнесменов». Но это вещи неуловимые абсолютно. Правда это или враньё, я даже не знаю, честно сказать. А если они будут здесь находиться, то это, мне кажется, будет правильно, и тогда можно действительно коммуникации осуществлять, о которых Вы говорите.

Чтобы мои слова не повисали в воздухе. Как Вы считаете, Виктор Феликсович, если здесь организовать именно офис будущего центра, насколько это, на Ваш взгляд, сейчас реалистично и было бы полезно?

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Безусловно, я думаю, что с целью одновременно более тесных контактов очень важно будет соединить возможности, которые здесь существуют. Здесь есть ряд офисов, представители офисов. Безусловно, это очень полезно, и сочетается тема проекта.

Д.МЕДВЕДЕВ: Так надо тогда в этот офис как раз позвать тех, кто здесь присутствует. Мне кажется, это будет правильно, потому что нам же не из России нужно сюда народ-то посылать. Здесь люди есть абсолютно адаптированные, все здесь знают, как Вы сказали: кладезь информации.

В.ВЕКСЕЛЬБЕРГ: Предложение. Коллеги, я хотел бы подчеркнуть. Вы все бизнесмены, чуть больше, чуть меньше. Сколково – этот тот проект, который будет создаваться… и, безусловно, будет отбор проектов и конкуренция за то, чтобы быть в этой среде. Вы живёте в этой среде, это лучший пример реальной, конкурентной среды. Вы здесь боретесь за то, чтобы продвинуть свои проекты, доказать, что они лучшие, что они эффективные. Мы пойдём по тем же правилам. То есть вряд ли, исходя из того, что вы наши соотечественники, у вас будут определённые преференции.

П.ЛУКЬЯНОВ: У нас есть преференции – мы по-русски говорим.

Д.МЕДВЕДЕВ: Правильно. На самом деле в этом есть и часть справедливого подхода и не совсем справедливого, потому что всё-таки коммуникации – это очень тонкая вещь. Мы сами знаем, как они выстроены и в обществе, и в городе, и в семье. И они не всегда основаны только на голой экономике, это всё-таки более сложный набор вещей. Поэтому я бы сразу не отказывался, Виктор Феликсович, от соотечественников только потому, что могут быть другие конкурентные продукты.

Я всё-таки хотел бы затвердить одну вещь, которая мне кажется довольно правильной. Если мы всё-таки будем создавать такой центр, представительство Сколково здесь, то туда нужно позвать представителей наших институтов развития. Если у вас будут какие-то затруднения, то скажите мне, я скажу, чтобы они отрядили народ (и РОСНАНО, и ВТБ, и РВК, во всяком случае), по одному-два человека отправить. Или кого-то из ваших команд, или даже из присутствующих просто нанять по договору. Мне кажется, это было бы абсолютно нормально.

Договорились.

П.ЛУКЬЯНОВ: Можно мы поедем?

Д.МЕДВЕДЕВ: Можно всем, только мне не очень ловко в вас тыкать пальцами.

А.ДЖОНСОН: Есть люди, которые будут ждать, когда система будет готова, и есть люди, которые приходят и работают уже сейчас. И поэтому с этой точки зрения, когда мы были на Экономическом форуме, кто-то задавал вопрос по глобальному росту, кто-то из таких же русских задал вопрос: «А когда у вас будет готова система и что государство для нас делает?»

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, это мне тоже нравится.

А.ДЖОНСОН: И было такое выступление, сказали, что… Президент Кеннеди говорил: «Не спрашивай страну, что она сделает для тебя». Поэтому уже сейчас можно что-то делать, не ждать, когда Сколково создастся, не нужно, потому что виртуальные проекты существуют сейчас.

Фонд, в котором мы работаем, американский фонд, пришёл на российский рынок в 2007 году, и мы работаем с теми институтами развития, которые там есть. У нас первый инвестор – это РВК. Сейчас мы работаем с РОСНАНО. Да, законодательство несовершенное, но предприниматели те же самые, предприниматели, с которыми мы работаем в России, по духу не отличаются ничем от предпринимателей здесь.

Поэтому я хотела сказать, что процесс уже идёт.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо Вам за эти слова. Мне их на самом деле очень приятно слышать, потому что это всё-таки заряд оптимизма. Но я как человек достаточно прагматичный надеюсь, исхожу из того, что те герои, которые сейчас присутствуют на рынке, они молодцы и потом они получат медали из рук Президента. И денежные награды. Но для того, чтобы (если говорить серьёзно) состоялся массовый приход, всё-таки нужны условия. Мы это тоже понимаем. И это действительно очень большая проблема. Но то, что вы и сейчас работаете, это хорошо.

А.ДЖОНСОН: …Мне кажется, нужно осознавать, что те люди, которые будут организовывать Сколково, это будет другой революционный проект в России, они должны прекрасно понимать, что они прежде всего подписываются не на какие-то бизнес-операции, это всё само собой, но прежде всего работают с людьми…

…Мне кажется, это нужно очень чётко понимать тем, кто будет во главе этого стоять.

А.ЛИВШИЦ: Я бы немножко добавил, как построена Силиконовая долина. Посередине стоит университет, а где начинается Силиконовая долина и где она кончается? К моей семье часто приходят иностранцы и говорят: «Покажите нам Силиконовую долину». Тут нечего смотреть, нельзя поехать куда-то, нет ворот, которые туда ведут. Стоит посередине университет, и многие идеи изобретаются из этого. Я бы Вас спросил, откуда Вы возьмёте все эти идеи всех этих стартапов? Это очень важно. Потом откуда люди здесь, которые находятся в Силиконовой долине? Они не только из России. Они из всех стран мира. Если бы сюда приехал президент из другой страны, он бы тоже мог собрать такую группу из Индии, из Китая и так далее.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы затронули, может быть, самую важную вещь – наше Сколково должно в идеале (может быть, не в таких масштабах, может, в чуть меньших масштабах) превратиться в такую систему, которая просто заманивает людей, в которую хочется приезжать, в которой хочется работать и которая как губка впитывает самых разных людей из разных стран. Можно называть это и открытой дверью, и открытым окном. Это действительно невозможно создать каким-то распоряжением.

Что касается того, о чём Вы говорите. Вы знаете, я вообще считаю, что управлять в бизнесе – штука весьма специфическая, даже в крупном бизнесе и даже в бизнесе, который устроен в России (у меня есть свой собственный опыт), это такая трудная вещь. Это мало кому удается, если под этим нет соответствующей мотивации. В советские времена управляли, но и результаты понятно какие были.

А уж если говорить о таком инновационном бизнесе, то этим вообще управлять почти невозможно, потому что это бесконечный свободный поиск. И то, что Вы говорите, что на салфетках пишут, это же такая тоже бесконечная история, когда люди сидят, разговаривают об этом и в офисе, и по дороге в офис, и во время обеда, и ещё как-то. Управлять этим, регламентировать невозможно. Неужели Вы думаете, что я или мои коллеги этого не понимают? Я думаю, что это сейчас как раз все понимают. Вопрос в том, чтобы всё-таки создать правильные условия для жизни.

А.ЛИВШИЦ: У меня есть некоторые, может быть, более конкретные замечания. У меня компания реально американо-русская. У нас 90 процентов инженеров в России, 10 процентов – здесь.

Я здесь жила с 91-го года, а в Россию вернулась буквально четыре года назад. Интересный процесс, на мой взгляд, Россия очень сильно продвинулась, это стала страна, с которой значительно легче работать за последние, условно, три года.

Д.МЕДВЕДЕВ: Если бы это было иначе, то мы бы сейчас с вами не разговаривали.

А.ЛИВШИЦ: Я хочу немножко с практической точки зрения вопрос культуры поднять. Есть культура интрапренерства, есть культура венчурного бизнеса. Но один практический такой аспект, с которым я всё время сталкиваюсь. У меня сейчас порядка 250 инженеров в России.

Д.МЕДВЕДЕВ: Немало.

А.ЛИВШИЦ: И какое-то количество здесь. Силиконовая долина построена на технологах, которые приходят сюда воплощать свои мечты. Они работают за что? За идеал… Культура Силиконовой долины во многом заключается в том, что если ты технолог, ты можешь присоединиться к стартапу, ты будешь работать с утра до ночи за относительно маленькие зарплаты, но ты будешь участвовать в коммерческом успехе путём владения акций компании. Так вот я пытаюсь с первого дня внести эти элементы в России, это невероятно трудно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Почему?

А.ЛИВШИЦ: Я сейчас объясню почему. Во-первых, сама идея в российских компаниях не оформлена до такой степени, когда это практически можно сделать. Это невероятно трудно. Я могу привести…

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы имеете в виду отсутствие каких-то нормативных актов или же это просто отсутствие практики?

А.ЛИВШИЦ: И то и другое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Потому что оформить-то, мне кажется, можно.

А.ЛИВШИЦ: Нет, это невероятно трудно. Я могу предоставить экспертный комментарий, потому что мы пытаемся с этим бороться, это очень-очень трудно…

…Второй аспект – аспект Трудового кодекса. Есть формальная и неформальная части этого аспекта. Есть сильный менталитет у россиян в принципе, который говорит о том, что они идут на работу, они работают по Кодексу с 8 до 5, и должны отгулять четыре недели в году (28 календарных дней) отпуск. Это как бы только один аспект.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это у кого такой менталитет из тех, кого набрали? Я тогда вам сочувствую.

А.ЛИВШИЦ: Нет-нет, я что хочу сказать. У нас-то менталитет в компании другой. Его очень трудно насаждать, потому что есть определённые положения Трудового кодекса, с которыми нужно бороться каждый день, для того чтобы людей мотивировать по-другому. Это реальная проблема. Наверное, что-то нужно сделать, для того чтобы некоторые положения Трудового кодекса ослабить, а не бороться с ними каждый день.
С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине. 

Д.МЕДВЕДЕВ: Смотрите, в отношении опционов. Я, наверное, отстал уже, честно говоря, давно не занимаюсь юридическим сопровождением бизнеса, хотя этим действительно занимался много и довольно серьёзно. Если чего-то не хватает в этом плане, то мы можем законодательство поменять, потому что в конечном счёте Российское государство заинтересовано в том, чтобы эти опционы реализовывали всё-таки по российскому праву на территории России, то есть в российской юрисдикции.

Ничего страшного я не вижу в том, чтобы эти опционы, допустим, реализовывались здесь или в какой-либо другой юрисдикции. Если нужно что-то поменять, давайте поменяем. Для этого просто нужно подготовить предложения. Можно через моего помощника по экономическим вопросам передать или через господина Вексельберга.

Что касается трудового законодательства. Вы все люди опытные, зрелые, работаете в условиях страны с очень развитым правом. Это самая консервативная сфера права. Вы что, хотите мне сказать, что здесь легко с трудовым правом справиться? Да здесь хай поднимется больший, чем в России. В России как раз сейчас эти законы соблюдают так себе. А здесь все стоят на страже. Это скорее знаете, некий набор установок, который вы предъявляете своему персоналу. Потому что если к вам приходят люди, которые вам с самого начала говорят: «Вы знаете, я буду трудиться у вас с 9 до 6», – думаю, вам сразу нужно говорить «до свидания», потому что это не годится вообще для бизнеса, а для такого бизнеса, которым вы занимаетесь, не годится вообще никогда. Наверное, есть и какие-то жесткости в законодательстве. Но всё-таки, мне кажется, это человеческая проблема, потому что наше трудовое законодательство (российское, я имею в виду в данном случае), Трудовой кодекс не более жёсткий, чем, допустим, большинство трудовых актов в других странах.

А.ЛИВШИЦ: Может быть, если это будет полезно, я могу просто подготовить…

Д.МЕДВЕДЕВ: Можно сравнительный анализ посмотреть. Просто Вы не ждите, что это так легко отменяется, потому что это уже вопрос социальной стабильности. Одно дело, допустим, маленькие компании, куда приходят работать продвинутые молодые люди, а другое дело – крупные предприятия, где работают люди уже в довольно зрелом возрасте, и любое изменение в Трудовом кодексе потребует очень большой энергии и натолкнётся на активность профсоюзов. Это тоже надо понимать.

А.КУНОВ: А в Сколкове можно изменить эти условия для стартапов?

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы можем подумать. Это может быть интересно, что Вы об этом заговорили. Можно было бы попробовать не то, чтобы ввести индивидуальное регулирование, потому что в области трудового права это нельзя делать, это на Конституции основано. Но, во всяком случае, может быть, какие-то индивидуальные условия труда разработать, которые будут согласовываться, и индивидуальные формы трудовых договоров при заходе в Сколково. Вот это сделать можно. Допустим, даже в Сколкове невозможно уменьшить или увеличить размер трудовой недели. Это, я надеюсь, все понимают, потому что это предусмотрено законом и это никаким соглашением с работодателем не отрегулировать.

С.БУРКОВ: Ещё очень важный момент для создания стартапов в Сколкове. Люди и компании – мы все понимаем. Кроме этого нужна инфраструктура – интернет, вычислительные центры и прочее. Когда здесь сейчас создаётся компьютерный стартап, то организаторам этого стартапа не нужно даже компьютеры покупать. Для этого имеются облачные вычисления (Cloud computer), они могут пойти, взять себе сколько-то компьютеров прямо вот так. Было бы очень хорошо построить аналогичный вычислительный центр и в Сколкове.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это правильно.

С.БУРКОВ: Потому что сейчас у российских потенциальных предпринимателей такой возможности, как здесь с Amazon и Google, нет.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы абсолютно правильную проблему затронули. Я как раз в начале разговора с вами об этом говорил, что проблема сейчас не только в том, что зарплаты, допустим, различаются. Ещё раз повторяю, зарплаты можно подтянуть, и они уже подтянуты до более или менее среднего уровня, а инфраструктура – её нет. Но как раз почему идея Сколкова, на мой взгляд, жизнеспособна, потому что там её можно создать, и создать, что называется, с нуля, но на той базе, которая есть в других развитых территориях, таких, как Силиконовая долина, например. Я думаю, что это нужно сделать обязательно, иначе там ничего не получится. Если каждый раз придётся искать там какого-либо завхоза советского образца и отправлять его покупать компьютер, а потом всё это в сети соединять, то это худшая вообще дискредитация этой идеи будет.

А.АНДРЕЕВ: Извините, а можно я к вопросу Сергея добавлю? То есть когда Вы говорите об инновациях, когда Вы говорите о Сколкове, о других механизмах, у инноваций есть разные пути. Есть путь написания программы обеспечения… Это очень эффективная инновация с точки зрения количества вложений и того, что оттуда выходит. Есть инновации менее эффективные, то есть заниматься биотехом, заниматься нанотехнологиями, потому что…

Когда Вы говорите не только о Сколкове, но и об инновациях в целом в России, какая ставится задача: извлечение прибыли, создание рабочих мест, диверсификация экономики с точки зрения количества инженеров против количества… ресурсов, что является целью активизации?

Д.МЕДВЕДЕВ: Я не могу Вам сказать, что является абсолютным приоритетом, потому что это было бы нечестно. Мне бы хотелось решить практически все задачи, о которых Вы говорите, по понятным причинам. Но, выражаясь общо, конечно, задача состоит в том, чтобы поменять экономику, её устройство, уйти от сырьевого роста, как и того, что довлеет над Россией последние десятилетия. В этом задача, но это не значит, что другие задачи являются ненужными или подчинёнными. Но я, конечно, не ставлю таким образом задачи, допустим, Правительству или компаниям: обратите внимание только на это. Если не заниматься всем, то ничего не получится. Нужно стараться всего достигать.

А.АНДРЕЕВ: Скажем, Сингапур, который очень много инвестирует, они заинтересованы в создании рабочих мест. Коснёмся Китая или Южной Кореи, там мировое…

Д.МЕДВЕДЕВ: Насчет Сингапура. Мы сами понимаем, что такое Сингапур. У них маленький остров. Они блестяще сделали, выжали всё, что можно было из этого выжать. Они молодцы.

Но Россия – не Сингапур и даже не Китай. У нас относительно маленькое население по сравнению с Китаем, хотя не маленькое в целом, если брать общее количество населения в мире, и гигантская территория, которой чудовищно трудно управлять. С точки зрения управления даже при наличии самых современных технологий, всех возможностей, которые современные коммуникации создают, это всё равно очень трудный процесс даже в силу того, что, когда мы приходим на работу, у нас Дальний Восток уже спать ложится. Это реальная же проблема на самом деле. Поэтому китайцы – ребята серьёзные, и там, наверное, постановка, допустим, какой-то задачи как главной, которую санкционировала власть, это было бы правильно. Но я таких задач не ставлю, это невозможно в условиях России. Россия в этом смысле гораздо более уже раскрепощённая страна, где невозможно ставить одну задачу, не решая других.

В.ОССОВСКАЯ: …в России в настоящий момент фармацевтическая индустрия просто отсутствует. Государство тратит огромные деньги на закупку лекарственных препаратов за границей.

Какие планы Правительства поменять эту структуру, чтобы построить всю цепочку от наших идей до производства?

О.ПОТАПОВА: А можно я сразу дам идею российскому Правительству? Начинать надо с людей, Вы были абсолютно правы. Когда мы говорим о том, что индустрия отсутствует, – а кто её построит? Давайте посылать русских студентов на практику, я не знаю, в Силиконовую долину. Мы поможем. Пусть они там учатся.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я просто хотел бы на то, что Вы говорите, и то, что Вы до этого говорили, откликнуться вполне уже конкретным образом, потому что эта задача реально сформулирована как задача ближайшего времени в отличие от глобальных каких-то задач о том, что будет с нашей экономикой, что для нас важнее, рабочие места или диверсификация. Это задача абсолютно конкретная, это пять президентских приоритетов, если кто-то о них читал.

И наша задача – создать лекарственную независимость России от другого мира, не потому, что мы хотим обособиться, а просто потому, что так весь мир устроен. В Америке – свои препараты, во Франции – свои препараты, причём они все высокого уровня, при этом ещё и ведутся научные разработки. Нужно понять, сколько процентов препаратов, какую линейку выпускать в России, сколько денег тратить на создание новых препаратов, потому что это очень дорогостоящий бизнес, Вы правильно сказали. Но именно такая задача и ставится.

Что касается людей. Я недавно был…

В.ОССОВСКАЯ: Мы можем, кстати, помочь, наша экспертиза готова…

Д.МЕДВЕДЕВ: Я уверен в этом.

Насчёт людей. Кто-то уже вернулся. Я был недавно на одном из предприятий, просто они сейчас очень неплохо всё развили. Там полностью команда приехала из-за границы, но не из Соединённых Штатов, не помню, по-моему, они всё-таки из Европы откуда-то, во Франции работали. Это не имеет значения в конечном счёте. И туда они целиком переехали. Вот они когда-то уехали, а сейчас там воссоздали производство, причём такое дорогостоящее производство. Речь идёт именно о создании… Не помню, как она называется. Она достаточно большая, достаточно серьёзная и абсолютно конкурентоспособная. Это, к сожалению, исключение, но это есть. И такого рода должны возникать проекты.

Е.ЗАЙЦЕВ: В этом деле самое главное, Дмитрий Анатольевич, не ограничиваться только строительством производства, потому что в биотехнологической индустрии строительство производства – это не самое главное.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я с этим согласен. Всё должно быть в комплексе.

Е.ЗАЙЦЕВ: Очень важно выстроить всю цепочку создания добавочной стоимости, о которой говорила Валерия как раз. И здесь как раз экспертиза очень нужна, потому что большая проблема в России с тем, что ограничено количество специалистов, которые знают цепочку создания нового лекарства по мировым стандартам.

Я ещё, если можно, один комментарий сделаю по поводу инвестиций в инновации. На мой взгляд, знаете, не стоит ждать от большого бизнеса, что они всё бросят и начнут заниматься инвестициями в инновации. Это не их задача. Дело в том, что инвестиции в инновации – это очень высокоспециализированный бизнес. И все венчурные фонды, которые здесь есть, например, все очень высоко специализированы. Это люди, которые этим занимаются десятилетиями. Я просто хотел сказать, что на самом деле специалистов российского происхождения в венчурном бизнесе можно перечислить на пальцах одной руки. В этой комнате есть четыре человека, которые в этом бизнесе работают. Это Лёша Андреев, Саша Джонсон, это Питер Лукьянов и Ваш покорный слуга. На самом деле, если нас привлечь, то это может оказать действительно большой экономический эффект на то, что происходит в России. Я могу сказать, мои инвестиции, я этим очень горжусь, в Америке принесли экономический эффект, я думаю, больше 1 миллиарда долларов. Если мы все возьмёмся и начнём строить инновационную индустрию, действительно инвестировать и так далее, то это принесёт большой экономический эффект.

Я думаю, что венчурный капитал как раз очень важный механизм. Говоря о Сколкове, кстати. Тоже очень важный вопрос, как отбирать бренды в Сколкове. Я знаю, что многие дискуссии идут, во всяком случае, я слышал, варианты того, что надо научно-технический совет ещё один создать, может быть, через фонды это делать…

Д.МЕДВЕДЕВ: Уже создали кучу советов. Позвали очень мощных людей туда.

Е.ЗАЙЦЕВ: Моё твёрдое убеждение, что ни один научно-технический совет эту проблему не решит. Отбирать проекты можно только рыночными методами. Здесь венчурный капитал – годами опробованный механизм. То есть это инструмент, который позволяет людям высококвалифицированным, заинтересованным в конечном результате отбирать действительно то, что на рынке сегодня нужно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я, знаете, с этим, во-первых, согласен потому, что все научные советы, научно-консультативные советы, даже если там сидят абсолютно успешные люди, это, в конечном счёте, всё равно такие вкусовые вещи, это личные пристрастия. И это на рынок не работает. По понятным причинам всё равно рынок должен выбирать проект. Я с этим согласен. У меня нет никаких иллюзий, что те маститые люди, которых мы, допустим, позвали, они могут направление задавать. Если говорить о конкретных проектах, они не должны этим заниматься, просто не смогут.

Что же касается того, как устраивать венчурный бизнес, знаете, если вы будете этим заниматься, мы будем только счастливы. Конечно, welcome, приезжайте и научите других этим заниматься. Я скажу сейчас, может быть, не вполне правильную вещь, но всё-таки скажу. Вы сами сказали, что в Америке этим занимаются десятилетия. И я уверен, что когда всё это начиналось, это тоже создавало такие ментальные проблемы – вообще можно ли этим заниматься, зачем тратить на это деньги, их можно поместить в не рисковые сферы или просто действительно истратить на потребление.

Я думаю, что всё-таки сейчас с учётом того, что наш российский бизнес окреп, там есть и крупные компании, и средние компании… Немножко вот этим видам деятельности помочь. Это не значит, что я даю указание трясти бизнес на эту тему, это дело неблагодарное, но просто я считаю, что определённые сигналы нашему бизнесу в этом плане подавать надо, российскому бизнесу. Потому что даже если каждый из более или менее средних видов бизнеса выделит какие-нибудь 100–200 тыс. долларов, а это суммы, как мы понимаем, небольшие для рисковых проектов, мы уже получим неплохой пул. Так почему бы этого не сделать?

А для того, чтобы это сделать, важны примеры. Вот, собственно говоря, я в значительной мере ради этого сюда и приехал. Я же понимаю, что я не смогу здесь за два-три часа разобраться во многих вопросах, да мне, наверное, это и не нужно делать, я должен за другое отвечать. Но то, что я сюда приехал, то, что я с вами разговариваю, то, что общался с другими людьми, это всё-таки некое нацеливание нашего бизнеса на то, что они должны общаться с вами, и на то, что они сами должны этим заниматься. Знаки и символы всё-таки имеют значение в жизни человека.

Е.ЗАЙЦЕВ: Очень хороший способ российскому большому бизнесу подать сигнал, чтобы они начали инвестировать в стартапы и малые бизнесы – подать этот сигнал… То есть если бы российское Правительство могло бы давать дополнительные фонды, допустим, частный бизнес вкладывает миллион долларов, а российское Правительство от себя добавляет ещё миллион. Тем самым это будет большая помощь венчурному капиталу в России, который ещё толком не оперился. А с другой стороны, решение о том, куда инвестировать, будет принимать венчурный капитал или комиссия.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы абсолютно правы. И, собственно говоря, мы по этому пути и собираемся идти. Аркадий, хотите, можете сказать два слова, чтобы не один я говорил.

А.ДВОРКОВИЧ: Действительно, это начали уже делать. Во-первых, есть российская венчурная компания, которая создаёт фонды, в которые государство вкладывает до 50 процентов, остальные – частные деньги. Во-вторых, мы уже начали отбор проектов для Сколкова. Первый одобренный проект под зонтиком Сколкова – это проект «облачного» программирования, где 50 на 50 будет финансирование…

Д.МЕДВЕДЕВ: Вот видите.
С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине. 

РЕПЛИКА: Можно добавить один важный момент? Я думаю, это всё пойдёт, когда будет, так скажем, Yandex и параллельные, когда они выйдут, это будет большой толчок. Потому что в Китае то же самое было. Я думаю, то же самое будет в России, но надо подготовиться, конечно.

РЕПЛИКА: Да, очень важны истории успеха, что называется, когда они появляются, тогда все начинают смотреть.

Д.МЕДВЕДЕВ: Здесь Вы правы. Мы, кстати, об этом говорили в Москве как раз, когда приезжали. История успеха – это крайне важная вещь. При этом это должны быть разумные истории, потому что у некоторых наших представителей бизнеса в России сложилось впечатление, что если это история успеха не на миллиард долларов, то это вообще и не успех, а провал. А на самом деле это совсем не так.

А.ДВОРНИКОВА: Позвольте высказаться скромным профессорам Стэнфорда.

Д.МЕДВЕДЕВ: Пожалуйста, конечно. И поедем, кстати, к вам туда. Ладно? Когда нам надо ехать-то?

А.ДВОРНИКОВА: Ещё есть время.

Д.МЕДВЕДЕВ: Есть время? Давайте тогда ещё поговорим.

И.СТРЕБУЛАЕВ: Для успеха в Сколкове и для изменения экономики России необходимы менеджерские кадры, критическая масса менеджерских кадров, потому что нужны люди, которые возьмут идею и доведут её до коммерческого успеха. Это люди, которые примут правильное решение, сумеют оценить риск. Нужны экономисты, финансисты и так далее. Для этого нужно качественное бизнес-образование. И как профессор бизнес-школы Стэнфорда всё, что я знаю пока про бизнес-образование в России, все попытки идут достаточно самобытным путём.

Но за успешными примерами не нужно ходить далеко. Российская экономическая школа, гордым выпускником которой я являюсь, была создана примерно 15 или 18 лет тому назад, и она была создана исключительно по западному образцу, приезжали самые лучшие западные экономисты и обучали молодые кадры. Сейчас выпускников РЭШ, мы знаем, отрывают с руками и на Западе, и в России по понятным причинам. Бизнес-образования такого пока в России нет.

Появилась теперь критическая масса профессоров в бизнес-школах, в элитных бизнес-школах Америки из России. Миша Островский – профессор бизнес-школы, я – профессор бизнес-школы в Стэнфорде и во всех других школах. И мы с удовольствием готовы были бы, нам было бы интересно сотрудничать и помогать ставить настоящее образование, бизнес-образование в России.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это, по сути, даже не вопрос, а тост. Я могу сказать, буду очень рад, если Вы приедете.

Что касается бизнес-образования, Вы правы, оно шло абсолютно самобытным путём до тех пор, пока российский бизнес не осознал, что мы идём своим путём в очередной раз так, как завещал известный классик, а идти лучше всё-таки мировым путём. Но сейчас кое-что сделано. Мы всё-таки пытаемся создавать эти бизнес-школы. Тоже надеюсь, что определённые успехи будут, во всяком случае, как раз бизнес-школа в Сколкове, у меня есть надежда, что из неё что-то должно получиться. Не знаю, может быть, это избыточная надежда, но, во всяком случае, там всё-таки пытались это делать всё по современному стандарту.

М.ОСТРОВСКИЙ: Я вчера пошел на Ваш сайт, посвящённый Сколкову.

Д.МЕДВЕДЕВ: Что скажете?

М.ОСТРОВСКИЙ: В принципе, всё, что они хотят сделать, всё правильно. Но я посмотрел на список людей… преподавательский состав, там нет ни одного финансиста, нет ни одного специалиста по…

Д.МЕДВЕДЕВ: А кого они набрали-то?

М.ОСТРОВСКИЙ: И нет ни одного человека, которого мы знаем.

Д.МЕДВЕДЕВ: Может, они просто не смогли таких найти?

А кого они набрали?

М.ОСТРОВСКИЙ: Они набрали… специалиста по этикету…

Д.МЕДВЕДЕВ: Это печально на самом деле. Если они не набрали базовых специалистов, то непонятно, кого…

М.ОСТРОВСКИЙ: Я хотел сказать как раз со стороны бизнес-школы. Я её закончил в этом году…

Д.МЕДВЕДЕВ: Какую?

РЕПЛИКА: Стэнфордскую бизнес-школу.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я уж обрадовался, что московскую.

М.ОСТРОВСКИЙ: Хотел сказать следующую вещь. На самом деле поддерживаю то, что Анна и Андрей сказали насчёт мостов и укрепления связи между российскими компаниями и американскими. Есть много людей, которые хотят работать, они хотят, чтобы был выход на бизнес или на государственные структуры и так далее. То есть если этих людей задействовать, они будут помогать.

Мы в тесном контакте с ассоциацией «Беркли», которая совсем рядом здесь находится, там тоже огромное количество студентов и русских, русскоговорящих, симпатизирующих России и так далее. Общаемся с российским консульством, с AmBAR, со всеми фондами. То есть мне кажется, что, задействуя эти все организации, просто каким-то образом помочь им, дать какие-то нужные контакты. Потому что, как правило, хотят что-то делать, это самые подвижные люди, которые, дай им только что-то сделать, они сделают, но у них нет механизмов. Если мы как-то им поможем, то я думаю, это будут хорошие…

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы скажите, какие механизмы нужны, чего не хватает.

М.ОСТРОВСКИЙ: …Простая идея. Вам нужно купить два самолёта. Я серьёзно говорю. Вы знаете, что из Сан-Франциско в Москву нельзя полететь.

Д.МЕДВЕДЕВ: Можно. Я прилетел напрямую.

М.ОСТРОВСКИЙ: Я бы сказал, Правительство должно в это вмешиваться. Я бы сказал, Правительство должно купить два самолёта. И начинайте здесь, один летит в Москву, а другой из Москвы летит сюда, он летит не в Шереметьево, а прямо в Сколково. И эти самолеты должны так работать, они должны быть бесплатны.

М.ОСТРОВСКИЙ: О, это интересно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Самолёты или перевозки?

М.ОСТРОВСКИЙ: Я вам скажу, если вы пустите несколько таких самолётов, которые летают туда-сюда, у вас очень быстро будет…

Д.МЕДВЕДЕВ: Кстати, несмотря на то что это парадоксальная мысль, она довольно любопытная.

Она парадоксальная, потому что правительство Соединённых Штатов Америки не покупало самолётов для Силиконовой долины. Я в этом уверен.

<…>

П.ПОГОДИН: Существует много компаний, которые очень хотели бы приехать в Россию. И американские компании, и азиатские очень озабочены состоянием защиты интеллектуальной собственности. Как Вы понимаете, всё в Силиконовой долине – это интеллектуальная собственность. Здесь не будет больших труб с дымом, здесь всё делается на интеллектуальной собственности. С другой стороны, здесь есть северный округ Калифорнии. Это прекрасный суд в Америке, у которого десятки лет опыта как раз защиты и работы с большими компаниями, куда большие компании приходят, чтобы защитить свои права. Поэтому я считаю, что если у вас будут отдельные суды в Сколкове, как я понял, независимые судьи, пошлите их сюда, чтобы они посидели и услышали, как разбираются дела. И тогда можно будет компаниям большим сказать здесь: вы видите, в России тоже… послали судей сюда, чтобы набрались опыта. По-моему, это очень сильно увеличит доверие американских компаний и западных компаний к российской судебной системе, что сейчас большая проблема для…

Д.МЕДВЕДЕВ: Карфаген должен быть разрушен, а самолёты должны быть куплены.

Я два слова скажу по поводу того, что Вы сказали. Во-первых, справедливо, что вопрос интеллектуальной собственности придётся вытаскивать на передний план. В отношении интеллектуальной собственности большие проблемы у России даже не с точки зрения законодательства, на мой взгляд, потому что законодательство как раз, я считаю, вполне нормальное, больше разговоров о том, что оно чему-то не соответствует. Я когда-то сам этим занимался. Оно нормальное абсолютно, на мой взгляд.

Самое главное другое, самое главное – отношение к этой интеллектуальной собственности, потому что значительная часть и российских предпринимателей, и обычных людей вообще считают, что это не собственность. Собственность – вот, чашка – это собственность. А что это такое? Какие-то вещи, которые невозможно потрогать. И это, к сожалению, психологическая проблема. Почему с лёгкостью нарушают интеллектуальную собственность, почему не защищаются в такой степени интересы? Потому что это не воспринимается как настоящее нарушение права. Украсть нельзя, допустим, что-то, это все понимают, а, допустим, приобрести пиратскую программу для государственных органов – проблем нет.

Я вам скажу прямо, когда работал ещё в Правительстве Российской Федерации, с удивлением обнаружил, что значительная часть программ, которая там была, – это пиратские программы. Это где? Прямо в сердце Москвы. И это не потому, что там люди такие жадные или ещё что-то. Просто, казалось бы, что деньги платить? Мы это всё перекачаем из других источников, и всё. А с этого как раз всё и начинается.

Что касается судов в Сколкове. Конечно, это не могут быть абсолютно изолированные суды, и вообще нужно в целом систему создавать современную и уважаемую. Нельзя создать хороший суд в Сколкове, а в других местах будут плохие суды или ещё какие-то. Я тем более не считаю, что они у нас совсем плохие. Другое дело, что там очень много проблем.

Поэтому в принципе там действительно должны быть специализированные, может быть, составы судов, как у нас они называются, и по вопросам патентного права, и в целом по защите интеллектуальной собственности, но не только. И если они пройдут стажировку, то это было бы неплохо, потому что им придётся применять законодательство, которое находится на стыке правовых систем. Это нужно.

П.ПОГОДИН: Это полезно для имиджа России, потому что в Китае, например, ещё больше проблем с интеллектуальной собственностью.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я-то вам хотя бы сказал, что нас это волнует.

П.ПОГОДИН: Но в Китае правительство сделало столько усилий в этом направлении, что имидж Китая сейчас и в Америке, и в других странах стал лучше с точки зрения интеллектуальной собственности, потому что правительство всё время показывает, что они делают в этом направлении. Я то же самое хотел бы, чтобы Россия делала хотя бы для имиджа.

Е.ЗАЙЦЕВ: Но на самом деле проблема с интеллектуальной собственностью гораздо шире, потому что основной вопрос – это где компании хранят свою интеллектуальную собственность. Ни для кого не секрет, что большинство высокотехнологических стартапов не хотят свои международные патенты держать в российской юрисдикции. Большинство из них всё-таки здесь. И здесь скорее проблема не интеллектуальной собственности, а защиты прав акционеров, потому что многие люди боятся за свои активы в некотором смысле. И здесь как раз создание среды, которая будет комфортной и для инвесторов, и для предпринимателей, это очень важный вопрос.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, насчёт патентования, может быть, я с Вами не соглашусь. Ведь, мне кажется, вопрос-то не в этом. Если говорить о нарушении авторских прав, то неважно, где этот патент зарегистрирован. Его можно великолепно зарегистрировать здесь, но прекрасным образом нарушать в России, и никто от этого ничего не выиграет. Поэтому, мне кажется, здесь скорее нужно в России другую культуру прививать, заставлять патентовать вообще всё, что шевелится, что называется. Это очень важно, потому что у многих компаний до сих пор патентная работа не налажена в России, особенно у крупных компаний. И действуют старые представления.

П.ПОГОДИН: Это правда. Это одна из тех вещей как раз, где мы могли бы помогать. Среди здесь сидящих есть несколько юристов, которые как раз этим занимаются, профессионалы в этом деле.

ВОПРОС: … (не слышно).
С выходцами из России, работающими в Кремниевой долине. 

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы правы. Просто этим нужно заниматься. Мы за последнее время переходим к этой системе. Тем не менее такого рода гранты, как и приглашения иностранных исследователей под российские деньги, впервые в этом году будут запущены. Этого никогда не было с 20-х годов прошлого века, когда на российские деньги для исследований будут звать иностранных специалистов, потому что позиция была совсем другая. Сейчас очень важно не просто эти гранты выделить, а создать систему. Ведь мы понимаем, вузов много, какие-то из них слабые, но какие-то очень сильные, вы знаете, в России, хотя они специфичные, самобытные, как коллега сказал. Тем не менее их нужно поддерживать. И для этого нужно создать систему поддержки.

Что это такое? Это не только государственные деньги, и уж точно не только деньги из федерального бюджета. Его ни на что не хватит. Это должно сопровождаться включением денег из регионов, из наших территорий. Нужно, чтобы в региональных бюджетах тоже на это выделяли деньги.

И, наконец, третье – это система частных грантов. И здесь до тех пор, пока частный бизнес не начнёт в этом участвовать полноценно, никакой законченной системы не будет. Мы понимаем, что из федеральных средств этого не профинансировать.

П.ПОГОДИН: Я просто хочу подчеркнуть, что это может повысить имидж… Многие инновации очень нужны государству. Многие проекты появились во время «холодной войны», интернет вышел из…

Д.МЕДВЕДЕВ: Здесь на самом деле государство должно сделать первый толчок.

П.ПОГОДИН: Только первый толчок.

Д.МЕДВЕДЕВ: И только первый толчок. Вот именно запустить. Поэтому можно в начале закрыть глаза на то, что 80 процентов проектов будет покрываться государством. Но если, не дай бог, так будет через 10 лет, значит, всё, ничего не удалось, просто тогда нужно всех разгонять и набирать заново, потому что тогда не пришёл частный бизнес и не возникло то самое партнёрство, о котором мы всё время талдычим, о котором говорим всё время.

А.КУДРЯШОВ: Чтобы Сколково было успешным, я считаю, что надо продолжать развивать IT-рынок в России, IT-индустрию, сервисную часть. И нам в принципе нужна помощь. Я здесь 18 лет уже живу и являюсь представителем малого и среднего бизнеса в России. То есть у меня программисты, все 100 процентов работают… Мы сидим в Петербурге и в Волгограде. Но мы теряем конкурентоспособность – арендная плата растёт, налоги растут, Китай очень сильный, индусы очень сильные, Америка сейчас тоже подтягивается серьёзно.

Д.МЕДВЕДЕВ: Что делать?

А.КУДРЯШОВ: Я считаю, что IT-индустрии надо помочь, надо её расширить.

Д.МЕДВЕДЕВ: Как? За счёт чего?

А.КУДРЯШОВ: Я не знаю, каким-то образом помочь. Технопарки с 2004 года объявили, но они не работают.

Д.МЕДВЕДЕВ: Ради этого мы, собственно, Сколково и создаем, для того чтобы создать пример для тиражирования. Потому что эти технопарки действительно, Вы правы, работают медленно.

А.КУДРЯШОВ: Да. Нам говорят: «Езжайте в Петербург». Да если я привезу 150 человек… половина разбежится, никто туда не поедет. …То есть существует ли аутсорсинговая индустрия, например, в России… Мы уже создаём платформу, то есть мы приходим и берём…

Д.МЕДВЕДЕВ: Я уже запомнил, что нужно купить два самолёта.

Насчёт налогов у нас вполне терпимая ситуация. Я согласен, что тоже не идеальная, потому что не бывают хорошие налоговые ситуации, но она всё-таки лучше, чем во многих других странах.

А.КУДРЯШОВ: В последнее время часто говорится об экологии и о проектах, связанных с развитием малой энергетики, с переработкой мусора. Я готов предложить вам готовые проекты, которыми я владею, это мои разработки, моё производство… Сейчас примерно в год теряется более миллиона долларов. Мы можем помочь в этом. Я этим занимаюсь, помогу.

И оборудование, которое я произвожу сегодня в России по переработке мусора, и получили здесь сертификаты международные, американские и российские... Получили мы площадку в Сакраменто – бывшая военно-воздушная база Америки. Энергетическая площадка для тестирования. Государство участвует в моём проекте, будет тестировать и собирать. Если это интересно, то для России это выгодно было бы.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это в любом случае интересно. Раз Вы об этом говорите, тогда оставьте, просто это конкретная вполне тема.

А.КУДРЯШОВ: Я оставил.

Д.МЕДВЕДЕВ: Хорошо. Спасибо.

Н.БУБНОВА: Меня зовут Нина Бубнова. Я из новосибирского академгородка.

Почему мы здесь и почему мы здесь такие успешные? Потому что нам родина дала замечательное образование. Мы стали глобальными русскими, наши дети родились здесь, и мы тоже хотим, чтобы они были глобальными русскими, мы хотим сотрудничать, мы хотим помогать.

И я хотела Вам донести, что было бы очень важно для успеха Сколкова поставить там хорошую социальную инфраструктуру именно образования для детей. И к тому, что Вы сказали по поводу высшего образования, очень важно, чтобы было и начальное образование хорошее, и среднее образование хорошее, чтобы были, может быть, программы по обучению на иностранных языках. Потому что мы здесь избалованы, нам, конечно, хочется очень, чтобы это там тоже было. Если переезжать туда работать…

Ваши мысли на эту тему мне очень интересны.

Д.МЕДВЕДЕВ: Мои мысли такие. Я сейчас поеду в Стэнфорд и буду об этом говорить. А все, кто здесь присутствует, у всех разная судьба, все в разные периоды уехали из России. Кто-то насовсем, кто-то не насовсем, кто-то работает сейчас с Россией, кто-то вообще не работает. Но очевидно одно, все, кто здесь присутствует, так или иначе получали образование в России – или среднее, или высшее. Это было неплохо в целом. Поэтому задача моя и задача тех, кто в будущем будет работать, заключается в том, чтобы держать высокую планку нашего образования. Потому что с кем бы из наиболее успешных людей на планете я ни говорил, их тут много у вас, это все известные люди, все очень богатые, они все говорят: «Да, у вас полно проблем, но у вас есть самое главное». Они исходят из того, что у нас прекрасное образование. У меня к этому более скептическое отношение, потому что я сам 10 лет был преподавателем, я знаю, что это такое. Но оно у нас всё-таки действительно неплохое. И у нас есть все шансы его сохранить, но для этого нужно вкладывать в него деньги, звать как раз профессоров, которые здесь присутствуют, покупать самолёты. (С м е х.) Какие, кстати, самолёты? Вы говорили, что два.

Н.БУБНОВА: Самое главное – не какие самолёты, а кого они возят...

Д.МЕДВЕДЕВ: Согласен, вот это правильно. И самое главное, чтобы было куда садиться, потому что самолёт, который взлетает в одном направлении, мы знаем, чем это заканчивается.

К.СОШАЛЬСКИЙ: Можно вопрос про стартапы?

У меня есть товарищ, очень успешный предприниматель. И он хочет свой опыт… он не один такой, уже накопилась критическая масса в Силиконовой долине таких людей, которые уже знают, в чём состоит цикл создания успешного стартапа. Что сейчас происходит у вас? В основном сейчас сверху вниз пошло, то есть Сколково, РОСНАНО, венчурные фонды. Он имеет всю эту экспертизу, которая здесь накопилась, есть предприниматели, которые имеют этот опыт, чтобы они могли приехать к вам или как-то…

Д.МЕДВЕДЕВ: Что сделать надо?

РЕПЛИКА: …(не слышно).

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы же договорились. У меня салфетка действительно лежит, всякие другие предложения. Мы договорились, что мы создадим некое представительство Сколкова здесь. Может быть, тогда как раз эти стартапы, которые успешно запущены здесь, попытаться перетащить в Россию или, во всяком случае, каким-то образом поделить их.

РЕПЛИКА: А можно и новые создать.

Д.МЕДВЕДЕВ: Можно новые создать. Но я просто говорю о том, что это же технологическая задача. Мы должны не просто говорить о том, что нам нужно этим заниматься. Как это делать? Основной принцип – при помощи тех коммуникаторов, которые работают здесь. Это вы и та инфраструктура, которую должны создать мы.