Территория Спасения

Они росли вместе с ДВНЦ АН СССР – ДВО РАН

(записки инспектора охраны Дальневосточного морского заповедника)

Ещё лет 20 тому назад, на кордоне Восточного участка в бухте Спасения, в разговоре с коллегами из отдела охраны, мы стали подсчитывать: скольких людей, работавших в заповеднике с его образования 24 марта 1978 года, уже нет среди нас? И насчитали более 30 человек. Не претендую на написание истории создания Институтом биологии моря ДВНЦ АН СССР Дальневосточного государственного морского заповедника, но рассказать о некоторых людях и событиях его первых лет должен.

Первостроители кордона в б. Спасения. Виктор ШЕРЕМЕТЬЕВ – второй справа

Я проработал в заповеднике с февраля 1978 года без малого 20 лет, был сподвижником его организатора и первого директора кандидата биологических наук Юрия Дмитриевича Чугунова, а с недавних пор снова среди защитников Природы.

В далёком 1977 году моей семье – мне, жене Марии, студентке университета, и четырёхлетнему сыну Максиму, который находился на попечении бабушки, – жить в городе было негде. Стеснять стариков-родителей, проживавших в частном доме, построенном моим дедом в Голубиной Пади в 1916 году перед его уходом на Западный фронт 1-й Мировой войны, не позволяла совесть.

Мне было известно, что первые сотрудники заповедника проживают в отдельных квартирах на острове Попова. В случае моего перехода из Приморского краевого краеведческого музея имени В.К. Арсеньева, где я работал, в музей заповедника я мог бы получить на острове Попова если не квартиру, то хотя бы комнату.

В Институте биологии моря, который тогда находился в левой половине здания Биолого-почвенного института, я встретил референта директора ИБМ, своего старого знакомого Владимира Засельского, с которым в 60-х годах учился в университете. Он тотчас же отвёл меня в кабинет директора, члена-корреспондента АН СССР Алексея Викторовича Жирмунского, где я имел довольно продолжительную беседу о причинах, побудивших меня искать вакансию в заповеднике. Ничего не скрывая, всё, как на духу, выложил академику. Алексей Викторович меня понял, полагаю, ему импонировало моё гуманитарное образование, статус научного сотрудника музея. Во время разговора я спросил, не сын ли он академика Виктора Максимовича Жирмунского, известного в 20-х годах ХХ столетия в литературных кругах как «Молодой Жирмунский», по книгам которого, например, «Теория литературы. Поэтика. Стилистика», я учился и получил положительный ответ. Алексей Викторович Жирмунский, как я понял впоследствии, и сам интересовался проблемами филологии, истории, несмотря на полученное биологическое образование.

Похоже, он запомнил меня с нашего первого разговора, так как впоследствии, сталкиваясь с ним в коридорах ИБМ, мы вели беседы на чисто филологические или же исторические темы. Тогда Жирмунский был уже далеко не молод, сухощав, подвижен, строг, но в то тоже время доступен и прост в общении.

Участник Великой Отечественной войны, он по характеру был решителен.

Первая встреча с Алексеем Викторовичем, не скрою, произвела на меня впечатление. В конце нашего разговора он позвонил по телефону Чугунову и наказал оформить меня на работу в заповедник на должность старшего инженера.

Ю.Д. ЧУГУНОВ слева

Володя Засельский проводил меня в кабинет, где располагались тогда директор заповедника и его замы по науке, хозяйству, охране. Все теснились в одной небольшой комнате, и всем хватало места. За столом, в левом углу у окна, я и увидел впервые директора Морского заповедника Юрия Дмитриевича Чугунова. Из-за стола, приподнятого над полом на четырёх кирпичах, встал огромный человек лет 50-ти. Настоящий русский богатырь, русоволосый, с добрым, приятным интеллигентным лицом и большими выразительными голубыми глазами. «Чугунов», – просто представился он и протянул мне руку. Я в ответ сказал: «Шереметьев», и моя рука утонула в его широкой, подобно лопате, ладони. «Пальцы у него как сардельки. Ещё ненароком раздавит мне ладонь», – успел подумать я.

Рукопожатие оказалось крепким, но без членовредительства. Не скрывая, опять же, как и при разговоре с Жирмунским, поведал ему об истинных моих причинах поиска работы с квартирой в заповеднике, заметив, что работа в музее имени В.К. Арсеньева мне очень нравится, и я расстаюсь с ним не без сожаления, но моя семейная жизнь готова треснуть. Тут же Юрий Дмитриевич коротко переговорил о квартире для меня на острове Попова со своим заместителем по хозяйственной части Николаем Гавриловичем Маевским, крепким седым мужиком лет семидесяти. Тот ответил коротко, по-военному: «Есть!».

Позже я выяснил, что Николай Гаврилович был участником Великой Отечественной войны, командиром батальона морской пехоты, именуемой немцами «чёрной смертью». Не чуждый блатной романтики, Маевский был до пят покрыт татуировками, которые он, не стесняясь, летом охотно всем демонстрировал. На его груди слева был выколот профиль Ленина, а справа – Сталина. После войны Николай Гаврилович был военным строителем, по его словам, в звании полковника. Уже в отставке, работая в заповеднике, на о. Попова, Маевский занимался обустройством двухэтажного здания музея, доставшегося заповеднику от военных, общежития в бывшем ДНС (дом начальствующего состава) и другими работами. Допустил какие-то прегрешения по финансовой части, за что угодил на короткое время в СИЗО во Владивостоке на Партизанском проспекте (бывшая улица Тюремная).

Согласие на свой переход из музея В.К. Арсеньева в заповедник я получил. Но по ряду причин перешёл из музея в заповедник только в феврале 1978 года. Во-первых, надо было завершить в музее работу над этнографическими выставками, написать несколько плановых статей, положенных мне как старшему научному сотруднику и завотделом досоветского периода. Во-вторых, решить личные семейные и финансовые проблемы, связанные с переездом из города на остров Попова, т.е. кардинально изменить свою жизнь.

Надо сказать, Юрий Дмитриевич Чугунов не боялся работать с людьми, репутация которых в советские времена была слегка подмочена, или же с искателями приключений вроде меня. Создавалось впечатление, что он, наоборот, привечал таких людей в заповеднике, так как, по его словам, за одного битого двух небитых дают. Впрочем, в заповеднике приживались и люди с кристально чистой биографией, члены КПСС, а их было числом семеро.

Впоследствии я не раз наблюдал в заповеднике такую картину: Юрий Дмитриевич принимал какое-то важное хозяйственное решение. Тут же собирался «Ареопаг» в лице партячейки заповедника, и этот Ареопаг давал или же не давал разрешение Чугунову на проведение в жизнь хозяйственного решения. 

Как бы то ни было, Ареопаг не слишком-то докучал нам, беспартийным. С ними мы всегда ладили. В самом же ИБМ диктат партбюро ощущался вполне. На одном из заседаний партбюро довелось побывать и мне за вольности, допущенные в стенной газете «Заповедано», редактором которой я являлся.

Вообще в повадках Юрия Дмитриевича Чугунова, в манере речи чувствовался интеллигент, истый русак и москвич, хотя некоторые из нас считали его мордвином. Как-то в состоянии лёгкого подпития Чугунов признался мне, что его папа был белым офицером, но тут же смолк и никогда уже более к этому факту своей биографии не возвращался, сколько бы ни выпил. А выпить без всякого ущерба для здоровья, без похмельного синдрома он мог много, но никто и никогда его пьяным не видел. Я его как-то спросил: «Юрий Дмитриевич, а сколько вам надо выпить водки, чтобы опьянеть?» На что он мне ответил: «Кило шестьсот». Он действительно был могучим человеком и телом, и духом. Хотя внутри себя был чувствителен.

Никто из нас за все годы его работы в заповеднике не слышал от него ни одного грубого слова.

Ю.Д. ЧУГУНОВ. 1983 год

В середине 80-х Чугунов попал в немилость к руководству ИБМ. Его не приняли в КПСС. А членство в партии в те годы значило очень много. Перед перед приёмом в партию у Юрия Дмитриевича случился прокол: на теплоходе, совершавшем научный рейс по южным морям, где Чугунов был назначен старшим, один из пассажиров, кстати, сотрудник ИБМ, под покровом ночи сбежал из социалистического рая в капиталистический. Понятно, за побег пришлось отвечать Юрию Дмитриевичу Чугунову. Но, полагаю, истинной и самой главной причиной, по которой Чугунов попал в опалу, были его попытки вывести заповедник из-под крыши ИБМ.

Сейчас бы Юрия Дмитриевича назвали сепаратистом. Несмотря на его заслуги в деле создания заповедника, выразившиеся в согласовании с 22 министерствами и ведомствами, включая Министерство обороны (с помощью родственных связей его жены Натальи Юрьевны с семьёй академика Анатолия Петровича Александрова – знаменитого физика, создателя атомных реакторов и атомного оружия, ставшего в 1978 году президентом Академии наук СССР), Ю.Д. Чугунов стал балансировать на грани увольнения.

Да, у Юрия Дмитриевича были недостатки, как и у всех нас, простых смертных. Он любил жизнь, красивых женщин, не раз был женат и разведён. Но никто не мог обвинить его в стяжательстве. С чем пришёл в заповедник, с тем и ушёл, оставив, правда, в нём своё здоровье. Ушёл он из заповедника за год до пенсии, до которой ему в ИБМ не дали доработать.

После ухода из заповедника Юрий Дмитриевич Чугунов сильно нуждался. Вместе с последней женой Тамарой Андреевной, изысканной красоты ослепительной блондинкой, жил в деревне, в Яковлевском районе. Кандидат биологических наук, энциклопедически образованный человек преподавал биологию в сельской школе. Был экспертом природоохранных объединений, боролся с организаторами незаконной вырубки кедра, а те вкупе с чиновниками от образования, его травили. В его отсутствие дом Чугунова с уникальной библиотекой сожгли. Но Юрий Дмитриевич не озлобился и не пал духом. Изредка мы встречались, перезванивались. Он живо интересовался всем, что происходило в заповеднике…

Юрий Дмитриевич ЧУГУНОВ

Ограниченные размеры статьи позволили опубликовать только небольшую часть моих воспоминаний о том времени, в котором многие нынешние наши читатели были маленькими детьми или даже ещё не родились. Если мне удастся найти издателя, то будет опубликована вся рукопись. Если нет – сам опубликую в интернете. Живых участников тех давних событий с каждым годом становится всё меньше, так что придётся поспешить.

Виктор ШЕРЕМЕТЬЕВ

Фото из личного архива автора

В. ШЕРЕМЕТЬЕВ с дочкой

Открывая тайну клетки

Наступила календарная весна, а с ней пришёл и традиционный женский день. Как говорится, все цветы – для вас, такие разные, но милые, замечательные, прекрасные женщины, творящие науку! Одна из них – Нэлия Адольфовна ОДИНЦОВА, главный научный сотрудник Национального научного центра морской биологии им. А.В. Жирмунского ДВО РАН, заведующая лабораторией клеточных технологий ННЦМБ ДВО РАН, доктор биологических наук, профессор.

Нэлия Адольфовна ОДИНЦОВА

Нэлия Адольфовна – известный в своей области исследований специалист. Она окончила кафедру цитологии Дальневосточного государственного университета в 1977 году. В 1984-м Н.А. Одинцова защитила кандидатскую диссертацию в Институте цитологии РАН (Санкт-Петербург), а в 1999 году стала доктором биологических наук по специальности – эмбриология, гистология и цитология, защитив диссертацию по теме «Репродукция и дифференцировка клеток двустворчатых моллюсков и иглокожих in vitro» (Владивосток). В 2009 году получила диплом ВАК профессора по специальности «Гистология, цитология, клеточная биология».

Н.А. Одинцова – авторитетный учёный. К 2020 году ею опубликовано более 140 научных работ, среди которых: одна монография, четыре патента, более 100 статей в центральных научных журналах и сборниках, а также в международных изданиях, включённых в международные базы цитирования (Web of Science, Scopus). Нэлия Адольфовна неоднократно выступала с докладами на международных конференциях по морской биотехнологии, морской биологии, биологии развития, культурам клеток морских беспозвоночных и криобиологии.

Участники Международной конференции, МБС «Восток», 2015 год

     Нэлия Адольфовна – строгий, но справедливый учитель. Она успешно обучала и продолжает обучать студентов, аспирантов, соискателей. Она преподавала в ДВФУ в Школе естественных наук – сначала на кафедре цитологии и клеточной биологии, а затем на кафедре биохимии и биотехнологии. Под руководством Н.А. Одинцовой успешно защищено восемь кандидатских диссертаций, один соискатель получил звание «профессор» и работает в Университете Торонто (Канада). Её ученики неоднократно занимали призовые места на Ежегодных научных конференциях Национального Научного Центра Морской биологии им. А.В. Жирмунского ДВО РАН.

У Нэлии Адольфовны имеется большой опыт организационной работы. В 2015 году возглавляла Оргкомитет международной конференции «Культуры клеток морских и пресноводных животных» на посту Председателя; на протяжении 17 лет была учёным секретарем Объединенного Учёного Совета по биологическим наукам ДВО РАН, руководила международными проектами и грантом РНФ, неоднократно руководила грантами РФФИ и ДВО. В настоящее время она – Председатель экспертной комиссии по биоэтике ННЦМБ им. А.В. Жирмунского ДВО РАН. Н.А. Одинцова была оппонентом многих кандидатских диссертаций и докторской диссертации.

Научные интересы связаны, главным образом, с проблемами интенсификации пролиферативной активности и контроля дифференцировки в клетках и тканях морских организмов. Эти работы не имеют аналогов в мировой практике. Используя генетические конструкции, регулирующие рост клеток, и новые факторы роста, а также уникальные биологически активные вещества из тканей морских беспозвоночных, Нэлия Адольфовна вместе со своими коллегами разрабатывают комплекс условий, позволяющий стабильно получать клетки моллюсков и иглокожих, поддерживая их жизнедеятельность в течение длительного времени. Кроме того, коллективом проводятся исследования по изучению механизмов криоустойчивости клеток морских гидробионтов, от морских микроводорослей до морских млекопитающих. Эти работы направлены на сохранение биоразнообразия водных организмов.

Помимо всего перечисленного, Н.А. Одинцова – энергичная, приятная в общении, доброжелательная женщина и наша собеседница.

– Нэлия Адольфовна, расскажите о себе, своей семье. Имели ли ваши родители отношение к науке?

– У меня замечательные родители, которые жили в Новосибирске. Мама – Асия Абдурахмановна живёт там и сейчас. Они никогда не мешали, а только поддерживали меня. Папа – Адольф Иосифович – инженер на авиационном заводе. Мама – экономист. Они оба очень порядочные люди.

– Когда вы решили, что станете учёным?

– У меня был прекрасный учитель биологии – Дина Константиновна Кузнецова. Пожалуй, она и определила мой выбор профессии. Я решила связать свою жизнь с биологией, генетикой, рано, в 5-6 классах средней школы.

– Как складывался путь в академическую науку? Кто были ваши учителя?

– Если честно, мне очень хотелось посмотреть на обитателей моря и Владивосток. Думала вернуться через год в Новосибирск, но не получилось – затянула работа и вышла замуж. Я пришла на кафедру биохимии Дальневосточного университета студенткой первого курса с условием, что мне помогут найти руководителя, который занимается нуклеиновыми кислотами. Так я попала к кандидату биологических наук (впоследствии, учёному секретарю института) Тамаре Александровне Тереховой, выпускнице МГУ имени М.В. Ломоносова. Через пару лет она мне сказала, что ждёт ребенка, и лучше бы мне начать работать там, где я буду делать дипломную работу. Так я попала к кандидату биологических наук Юрию Алексеевичу Тутурову, научному сотруднику лаборатории генетики, но после пожара в помещениях лаборатории в 1976 году, когда Тутуров погиб (меня там случайно не оказалось), я делала дипломную работу у супругов кандидата биологических наук Любови Кимовны и кандидата биологических наук Анвара Абдурахмановича Гинатулиных (научные сотрудники в БПИ ДВНЦ АН СССР). В 1977 году меня пригласил на собеседование первый директор Института биологии моря ДВНЦ АН СССР доктор биологических наук Алексей Викторович Жирмунский. Он сказал, что возьмёт меня в институт к доктору биологических наук, старшему научному сотруднику Андрею Олеговичу Заленскому.

– Почему вы выбрали эмбриологию, гистологию и цитологию?

– Я выбрала кафедру цитологии и гистологии по совету своего учителя – Т.А. Тереховой. На этой кафедре были очень доброжелательные преподаватели, мне без труда удалось перейти на индивидуальный план обучения. В 25 лет, по рекомендации А.В. Жирмунского, я стала преподавать на этой кафедре «Молекулярные основы биологии». Под руководством жены Заленского, кандидата биологических наук, младшего научного сотрудника Ирины Аркадьевны я подготовила и защитила кандидатскую диссертацию в Институте цитологии (Санкт-Петербург). Сам А.О. Заленский к тому времени окончательно переехал из Владивостока. Огромное спасибо за поддержку доктору биологических наук, заведующему лабораторией Николаю Семеновичу Шелудько, который принял меня в лабораторию биофизики клетки и не возражал, когда я по предложению доктора биологических наук Георгия Петровича Пинаева (Санкт-Петербург, Институт цитологии, заведующий отделом клеточных культур) стала заниматься совсем другим направлением – культурами клеток морских организмов.

– Нэлия Адольфовна, вы – главный научный сотрудник, заведующая лабораторией клеточных технологий, которую возглавляете с начала её образования в 2009 году. Расскажите об основных направлениях исследований, о ваших научных достижениях.

– По инициативе профессора Георгия Петровича Пинаева в 1986 году в лаборатории биофизики клетки была организована группа по культивированию клеток морских беспозвоночных под руководством А.В. Хоменко – бывшего аспиранта Г.П. Пинаева. В 2009 году на базе этой группы была создана новая лаборатория клеточных технологий под моим руководством для разработки технологий индукции пролиферации стволовых клеток морских гидробионтов и их дифференцировки в определённый клеточный тип, поскольку для решения целого ряда задач современной биологии и медицины необходимо исследование стволовых клеток разного происхождения. Кроме того, в новой лаборатории клеточных технологий одно из важнейших направлений – разработка технологий криосохранения клеток морских гидробионтов и исследование механизмов криоустойчивости их клеток.

Я понимаю, что многие проблемы морской биотехнологии не могут быть решены без постоянных клеточных линий морских организмов. Продукция биологически активных веществ in vitro (в пробирке) может стать альтернативой химическому синтезу или аквакультуре, но только при условии, что клетки в культуре будут обладать высоким потенциалом роста. Эту цель можно достигнуть только при увеличении уровня экспрессии генов, регулирующих рост клеток. Кроме того, анализ изменений, происходящих в клетках морских гидробионтов после холодового стресса, проведённый с помощью разных методов, может стать ключом для идентификации механизмов их приспособления к изменению условий среды.

– Нэлия Адольфовна, вы – профессор, вырастили много молодых учеников. (Посмотрела «Профессор Рейтинг» (рейтинг вузов, преподавателей), вы – на пятом месте топ-десятки преподавателей ДВФУ.) В чём видите главную задачу преподавателя?

– Надо помогать молодым. Я это буду делать независимо от того, поощряет ли это руководство или нет.

Надеюсь, что своё предназначение я выполнила – научила ребят работать на очень высоком уровне, теперь они сами ставят себе планку в развитии и делают много того, чего я просто не умею.

Сотрудники лаборатории клеточных технологий ННЦМБ ДВО РАН

– Каковы ваши планы на будущее?

– Они связаны только с профессиональным ростом моих учеников.

– Если начать всё сначала, связали бы вы свою жизнь с биологией или пошли бы совсем другой дорогой?

– Я бы выбрала эту же профессию.

– Что бы вы пожелали своим коллегам, друзьям, близким?

– Я хотела бы, чтобы мои ученики оставались достойными людьми и учёными. В этом году исполнилось 50 лет, с тех пор как был организован ИБМ – Институт биологии моря. Хотелось бы, чтобы атмосфера творчества и доброжелательности навсегда осталась в этих стенах. Своим близким желаю всего, что им хочется.

Фото из личного архива Нэлии ОДИНЦОВОЙ

Успех рождается в команде

Вы заметили – дышится по-иному? В предвкушении изумительной поры пробуждения природы прохладная свежесть витает в прозрачном воздухе – это весна, совсем молодая и обновлённая, несущая лёгкость и радость. Ещё немного – и потеплеет.

Мария Евгеньевна СТУКАНЁВА

Девушка-весна Мария СТУКАНЁВА появилась в нашей редакции чудесным солнечным днём. Милая, талантливая, целеустремлённая, ответственная, энергичная и, наконец, просто красавица буквально на днях, 6 февраля защитила кандидатскую диссертацию. Но об этом позже, а пока – беседуем о других событиях, повлиявших на жизнь Марии.

Мария Евгеньевна Стуканёва – младший научный сотрудник лаборатории клеточной дифференциации Национального научного центра морской биологии им. А.В. Жирмунского ДВО РАН (ННЦМБ ДВО РАН). В 2010 году поступила на биологический факультет ДВГУ, в 2015 году получила квалификацию специалиста по кафедре клеточной биологии и генетики Школы естественных наук ДВФУ. В 2012 принимала участие в летней школе «Marine Biota». В 2013 окончила Школу волонтёров ДВГУ. Член оргкомитета Международной конференции «Научно-технологические разработки в области изучения и мониторинга морских биологических ресурсов» в 2017 году. Участвовала в организации и проведении Всероссийского фестиваля науки. Вела занятия в рамках национальной социальной программы обучения компьютерной грамотности «Бабушка и дедушка онлайн». В 2020 защитила кандидатскую диссертацию по теме: «Конститутивный и репаративный нейрогенез в мозжечке молоди симы Oncorhynchus masou».

Исполнитель гранта «Дальний Восток» проект № 15-I-6-116, раздел III.

Исполнитель гранта Президента РФ (МД 4318.2015.4).

Научный руководитель: доктор биологических наук, (специальность – Клеточная биология, цитология, гистология), ведущий научный сотрудник лаборатории клеточной дифференциации ННЦМБ ДВО РАН, профессор РАН, Евгения Владиславовна Пущина.

– Мой папа – морской офицер, служил в городе Фокино, где я и родилась, – рассказывает Мария Евгеньевна Стуканёва. – Городок маленький, в окружении природы и любимым занятием были прогулки и чтение книг. Мама всегда поддерживала и развивала во мне этот интерес. Больше всего я любила поездки на море, помню, как со всех ног бежала домой после первой смены в сентябре, чтобы успеть на автобус, идущий на пляж. То, что я выросла у моря, и интерес к природе гармонично соединились в моей профессии – биолог.

«Ко Дню моря готов!»

– Что любили, о чём мечтали? Когда решили, что станете учёным?

– Завораживали фильмы Жака-Ива Кусто, и я мечтала, как буду в батискафе погружаться в океанские глубины… В детстве прочитала трёхтомник немецкого зоолога и путешественника А.Э. Брема о животных, который мне подарили на день рождения. Так что путь был в какой-то мере предопределён. Правда, как рассказывали потом родители, в пять лет я посмотрела фильм «Глубокое синее море» и на первой половине фильма вдохновилась идеей поиска лекарства от болезни Альцгеймера, но когда акулы вырвались из-под контроля и стали охотиться на людей, я с испугом сказала, что не хочу быть учёным!

– Что же дальше? Каким был ваш путь в академическую науку? Кто ваши учителя?

– Старшие классы я заканчивала во Владивостоке, в гимназии №2, и моим классным руководителем была Оксана Владимировна Чурилова, которая видела мой интерес к биологии и поддерживала его. После уроков я и ещё пара ребят оставались на дополнительные занятия, на которых вместе с Оксаной Владимировной готовились к олимпиадам по биологии. От неё же узнала и про Малую академию морской биологии, которая показала на своём примере, насколько увлекательной может быть наука. Документы при поступлении подала только на биологический факультет ДВГУ, и родители за голову хватались, что не подстраховалась другими специальностями. На втором курсе встретила Евгению Владиславовну Пущину, которая и стала моим наставником. Далее, под влиянием наших исследований, через год перевелась с кафедры зоологии на кафедру клеточной биологии и генетики. Здесь были очень сильные преподаватели, которые «горят» своим делом и, получив диплом, я решила поступать в аспирантуру. Забавно, но многие знакомые меня отговаривали, рассказывая про чёрный хлеб и воду, которые с нетерпением ожидают меня в будущем. Близкие же всегда поддерживали.

– Расскажите о своих научных интересах, менялись ли они со временем?

– На младших курсах университета я очень хотела заниматься тиграми, рисуя в воображении трогательные картины, как чешу их за ушком и кормлю тигрят. Пообщавшись с работавшими в этой области, поняла, что действительность несколько отличается, и продолжила поиски «своей» лаборатории. Честно говоря, студенткой я не думала, что буду настолько углубляться в науку, ведь тогда больше беспокоили написание курсовых работ, диплома и успешное закрытие сессий вовремя. Увлекало творчество и общение с интересными людьми: закончила школу волонтёров, с удовольствием помогала в организации Всероссийского фестиваля науки и других проектов. Именно тогда начала постепенно знакомиться с сотрудниками Центра. Наверное, будь у меня машина времени, то сказала бы себе в студенчестве: «дальше будет только интереснее и относись к учёбе всё-таки с большей любовью и интересом». Поступив в аспирантуру, уже по-другому посмотрела на полученный материал и открыла для себя новые возможности, приняв участие в гранте Президента для молодых докторов наук и гранте ДВО РАН.

– Мария, остановимся на недавней защите вашей кандидатской диссертации. Расскажите об основных направлениях ваших исследований.

– Наш коллектив изучает механизмы успешного восстановления после повреждения центральной нервной системы у костистых рыб. Многие процессы даже в здоровом мозге до конца не изучены, а повреждение остро ставит ещё больше вопросов. Последние два года наш интерес сосредоточен на нейрональных стволовых клетках, клетках-предшественниках и их участии в процессах регенерации. Возможность трансформации клеток в мозге молоди симы из нейронального фенотипа в глиальный по мере роста рыбы – один из самых интересных выводов. Это важный результат, который стал очевидным только на последних этапах обсуждения моей кандидатской диссертации, поэтому сейчас я с большим интересом занимаюсь дальнейшим развитием этой идеи.

Мария накануне предзащиты

– Расскажите о лаборатории, в которой трудитесь, основных направлениях её деятельности.

– Я работаю в лаборатории клеточной дифференциации. Основные направления – исследование клеточно-молекулярного состава мейоз-индуцирующего комплекса с целью разработки перспективы его использования для искусственной дифференциации гамет и ложной мейотической дифференциации опухолевых клеток и установление репаративных механизмов нервной системы костистых рыб после травмы. Таким образом, лаборатория развивает два основных направления, и мы помогаем другу в другу в обсуждении наших результатов и по методической части.

Пользуясь случаем, помимо Евгении Владиславовны Пущиной, хочу ещё поблагодарить Анатолия Алексеевича Вараксина, а также коллег за поддержку и тёплую атмосферу в нашей лаборатории. Когда я готовилась к защите, поняла, насколько же это важно.

Анатолий Алексеевич ВАРАКСИН, Евгения Владиславовна ПУЩИНА, Мария СТУКАНЁВА и Ева ЖАРИКОВА на вручении гранта Президента РФ

       – Есть ли в лаборатории молодёжь, студенты-дипломники?

– Да, сейчас у моего научного руководителя, помимо меня, два студента и один аспирант. Моя сокурсница, с которой мы работаем в одной лаборатории, также скоро закончит аспирантуру. Я рада, что к нам пришли молодые специалисты. Тема у нас одна, при этом у каждого – своё направление исследований, но всё вместе мы гармонично дополняем друг друга.

– Поддерживаете ли связи с университетами?

– Я поддерживаю связь с моей кафедрой в ДВФУ и, если есть возможность, всегда зайду пообщаться. Я искренне благодарна моим преподавателям студенческой поры за то, что помогли создать надёжную основу для научной деятельности.

– Обучение – процесс взаимополезный. Мария, в чём, по-вашему мнению, главная роль преподавателя, и чему должен научиться его ученик?

– После выбора интересной темы исследований, для меня самыми важными моментами были доверие и взаимопонимание. Потому что, когда молодой специалист приходит в научный мир, на начальных этапах он опять становится учеником, который мало что знает и не всегда видит ясно дорогу перед собой. И вот здесь, на мой взгляд, руководитель своим примером показывает и учит, как было бы лучше. И, безусловно, необходимо воспитывать в своих учениках самостоятельность и умение держать удар.

– Заняты ли вы общественной работой?

– Конечно, я вижу рядом учёных, которые отдают много своего времени и сил общественной работе, и сама стараюсь заниматься ею в меру своих возможностей. Я принимаю участие в субботниках, вела занятия на курсах «Бабушка и дедушка онлайн», входила в состав оргкомитета Международной конференции «Научно-технологические разработки в области изучения и мониторинга морских биологических ресурсов».

Самое главное увлечение – наш театр, который ставит на Новый год спектакли и поздравляет сотрудников с праздниками. Меня восхищает, как мои коллеги успевают сочетать и успешную научную работу, и такой творческий порыв. Это просто фантастика! Почти каждый раз, на первых порах нового дела, мне приходилось немного уговаривать себя начать, но я вижу, насколько это обогащает жизнь.

После новогоднего спектакля

– Поделитесь вашими планами на будущее.

– Я с нетерпением ждала защиты диссертации, как начала нового этапа в научной жизни и чувствую в себе много энергии и сил. В ближайшее время хотела бы развивать тему своей диссертации, писать статьи, подавать заявки на гранты и включиться в эксперименты нашей команды, из которых временно выбыла на момент защиты.

– Складывается ощущение того, что вы сильны любовью «команды»: близких и родных вам людей. Что, помимо науки, помогает вам восстанавливаться?

– Правда, это так. Моя семья интересуется областью моих исследований, следит за моими успехами, радуется всем достижениям и переживает, когда что-то не получается. Это очень важно, когда после напряжённого рабочего дня можно «восстановиться» в кругу близких. В жизни бывают разные ситуации, но я стараюсь придерживаться принципа: чем больше трудишься с позитивным настроем, тем лучше результаты. И это касается не только работы. Конечно же, наука занимает очень важное место в моей жизни, но помимо этого я открыта для общения с окружающим миром и стараюсь пользоваться теми возможностями, которые он даёт. Люблю активный образ жизни: спорт, восточные танцы, путешествия. Уютные вечера с книгой или вышивкой – тоже моё.

– Мария, и в заключение нашей беседы – такой вопрос: есть ли у вас свой рецепт успешности?

– К защите диссертации я готовила благодарственную речь, но обстоятельства сложились так, что получился экспромт. И тогда я чётко осознала, что в успешной научной деятельности важно не только выполнение самой цели, но и встреча с огромным количеством людей, которые учат, помогают, поддерживают, иногда – критикуют, делая меня сильнее. Поэтому я хотела бы пожелать исполнения старой истины: «утром с радостью идти на работу, а вечером с радостью возвращаться домой».

А это уже счастье. Помните слова Константина Ушинского? «Если вы удачно выберете труд и вложите в него всю свою душу, то счастье само вас отыщет.»

Портрет Марии СТУКАНЁВОЙ – подарок ко дню защиты диссертации от коллег 

Фото Леонида МАКОГИНА и из личного архива Марии СТУКАНЁВОЙ