Мы в ответе за тех, кого приручили

 

Белуха – глаза в глаза

Середина сентября 2022 года. Последние погожие деньки «бабьего лета», вода в море быстро холодает, уже 18ºС, скоро надо будет надевать «сухой» гидрокостюм, а пока можно ещë облачиться в «мокряк». Добравшись до берега пролива Старк у одноимëнного посёлка, что на острове Попова, я ушëл под воду, надеясь, что сегодняшнее погружение принесëт мне какие-нибудь радостные впечатления. В августе я встретил у валунного склона только считанное буквально на пальцах одной руки количество рыб: несколько особей молоди тëмного окуня и опоясанных опистоцентров, которые обитали вместе на глубине 3,5 м у брошенного каната, густо обросшего кодиумом. Приятным исключением являлись большие стаи большеглазого бычка, встречавшиеся повсеместно на моëм маршруте. Что же я увижу сегодня?

Увы, картина не изменилась – всë так же бедно. Прихватив на обед несколько японских гребешков и модиолусов, я повернул назад, решив посмотреть, как бычки распределяются на песчаном дне, выбирая себе норы в преддверии зимовки. Бычки собирались на глубине 2,5-3 м по 2-4 особи у нор, некоторые были внутри, другие – у входа в нору. Медленно шевеля ластами, я плыл, высматривал бычков, как вдруг почувствовал какое-то прикосновение к ноге. Неужели зацепился за какой-то мусор? Обернувшись, я увидел удаляющееся в мутноватую даль длинное белое тело. Белуха! «Как жаль, что встреча была быстротечна, и не удалось ближе пообщаться с таким милым животным», – подумал я и продолжил искать бычков. Но не тут-то было. Через минуту меня снова дернули за ласт и сбоку, рядом появилась улыбающаяся белая морда. Белуха явно хотела пообщаться и получить угощение, еë очень интересовало содержимое питомзы. Но не в моих правилах подкармливать диких животных, разве что бедствующих зимой птиц. Сняв короткий видеофрагмент на мини-камеру, продолжил свой путь, белуха тоже исчезла, что-то недовольное (как мне показалось), прокричав. Как оказалось, ненадолго. Набрав воздуха, она снова подошла вплотную, уже настойчивее выпрашивая угощение. Кружила, тыкалась носом в питомзу, бока, заглядывала в глаза, становилась очень навязчивой. Речи о продолжении наблюдений уже не шло, надо было возвращаться к берегу. Буквально пешком я продвигался на мелководье, а Беляна всë держалась рядом и упорно приставала. И только, когда глубина уменьшилась до 1,5 м, она уплыла. Как рассказали мне островные ныряльщики, белухи постоянно к ним пристают, поведение у них точно такое же, как я видел. Часто подплывают они и к купающимся людям на самое мелководье.

Просящий взгляд

Неожиданная эта встреча навела меня на раздумья-вопросы, которые задавал сам себе и не находил ответов. В Дальневосточном морском заповеднике я неоднократно встречал под водой ларг. Но всегда животные вели себя так, как должно вести себя дикое животное по отношению к человеку – любопытно-настороженно, соблюдая определяемую ими дистанцию безопасности. И за всë время существования заповедника это поведение не изменилось. Так и должно быть. Приходят к людям либо больные, ослабленные животные, либо прикормленные. Белуха не была больна, никаких повреждений на еë коже я не увидел. Но она привыкла к людям, к еде из их рук, и она его выпрашивала, подплывая вплотную к человеку. Почему же люди, широко декларируя бережное отношение к животным, часто поступают безответственно, превращая их в униженных просителей? Ладно, когда это домашние собачки, кошечки, лошади, слоны, попугаи или животные в зоопарках, океанариумах. Но зачем же кормить скатов, акул, медведей, обезьян в природе? Зачем лезть поближе к любому дикому животному, непременно стараясь его сфотографировать, погладить, ведь это ему совсем не нужно, только причиняет лишнее беспокойство?! И, наконец, чего достигли жалостливые «экологи», добившись скоропалительного выпуска прирученных белух из вольеров бухты Средней, ведь любому мало-мальски разбирающемуся специалисту было понятно, что без периода реадаптации животных к дикой природе этого делать нельзя? Или не было долгих лет подобных кропотливых работ, начиная от супругов Адамсон с гепардами до семьи Пажетновых с бурыми медведями? И почему не было сделано хотя бы простейшее индивидуальное мечение белух перед их освобождением, чтобы можно было хотя бы приблизительно знать об их дальнейшей судьбе?

Думаю, что эти вопросы останутся, увы, риторическими, и ответа на них не будет.

Александр МАРКЕВИЧ,

научный сотрудник ННЦМБ ДВО РАН,

кандидат биологических наук

Фото автора

Игорь ДОЛМАТОВ: «Мне повезло заниматься любимым делом»

 

Игорь Юрьевич ДОЛМАТОВ

Не так давно мы писали об Игоре Юрьевиче ДОЛМАТОВЕ, главном научном сотруднике лаборатории сравнительной цитологии, докторе биологических наук, ставшим лауреатом премии ДВО РАН им. академика В.Л. Касьянова за цикл работ «Клеточные и молекулярные механизмы морфогенеза при личиночном развитии, бесполом размножении и регенерации у иглокожих» («К новым открытиям!», «Дальневосточный учёный»). И вот снова значимые события произошли в жизни И.Ю. Долматова. На Общем собрании членов Российской академии наук Игорь Юрьевич был избран членом-корреспондентом РАН. И ещё: в конце августа решением трудового коллектива Национального научного центра морской биологии им. А.В. Жирмунского ДВО РАН он был избран на должность директора ННЦМБ. В ближайшее время будет официальное утверждение его кандидатуры в Минобрнауки. А пока И.Ю. Долматов любезно согласился ответить нам на несколько вопросов.

– Игорь Юрьевич, примите наши сердечные поздравления с избранием членом-корреспондентом РАН! Как складывался ваш путь к этому высокому званию?

– Если кратко – то так же, как и у многих – просто работал, занимался любимым делом. Мне повезло, я очень рано определился с тем, чем я хочу заниматься в жизни. Уже лет в 10-11 я знал, что буду учёным-биологом. Поэтому у меня не было особых проблем с тем, куда пойти учиться после школы. Я поступил в Ленинградский университет. Специализировался на кафедре эмбриологии. В то время на кафедре основным направлением было изучение регенерации у различных видов беспозвоночных животных. Тогда и сформировался мой интерес к биологии развития вообще и к регенерации, в частности. После окончания университета меня пригласили во Владивосток в Институт биологии моря ДВНЦ АН СССР заниматься изучением регенерации у голотурий.

Здесь, в Японском море обитает очень интересный вид голотурий Eupentacta fraudatrix. Она, как и трепанг, может выбрасывать (аутотомировать) внутренние органы, а затем их быстро регенерировать. Только, в отличие от трепанга, E. fraudatrix делает это ещё более изощрённым способом. Проблеме регенерации внутренних органов у E. fraudatrix была посвящена моя кандидатская диссертация. Затем была докторская диссертация. Основными методами были световая и электронная микроскопии. Но поскольку хотелось исследовать механизмы регенерации более глубоко, я и мои коллеги осваивали новые методы. Сначала была иммуноцитохимия. Мы сами получали специфические антитела. На деньги гранта РФФИ покупали кроликов. Выделяли нужные белки и ими иммунизировали кроликов. Я со своей дачи возил капусту, чтобы их кормить. В 2008-2009 годах у нас в стране появились секвенаторы нового поколения. Появилась возможность достаточно легко анализировать гены не только модельных организмов (мышь, дрозофила), но и немодельных животных. Я начал развивать методы молекулярной биологии в нашей лаборатории. Одновременно появилась возможность ездить в экспедиции во Вьетнам. Там, помимо разнообразных голотурий, можно легко найти таких экзотических животных, как морские лилии. Они, как и голотурии, относятся к типу Иглокожих. И многие виды обладают хорошими способностями к регенерации. Таким образом, постепенно увеличивалось число изучаемых видов и спектр используемых методов. Всё это в совокупности позволило получать интересные результаты и публиковать их в авторитетных международных изданиях.

– Игорь Юрьевич, поговорим о днях сегодняшнем-завтрашнем. Каковы основные направления деятельности лаборатории сравнительной цитологии ННЦМБ? Чем живут учёные, какие цели ставят, успешно ли выполняются планы? Востребованы ли результаты ваших исследований?

– Основными научными направлениями лаборатории являются изучение молекулярных основ механизмов регенерации и иммунного ответа у морских беспозвоночных. Основные модельные объекты – это иглокожие и ракообразные. На примере иглокожих (морские лилии, офиуры, голотурии) мы исследуем различные аспекты регенерации. Поскольку иглокожие являются нашими, хоть и дальними, но «родственниками», то есть надежда, что эти работы как-то помогут понять, почему у человека снижены способности к регенерации, и можно ли их активировать? Кроме того, нами было показано, что у некоторых видов иглокожих, например, у голотурии E. fraudatrix, при регенерации запускается такое явление как трансдифференцировка. При этом один тип специализированных клеток превращается в другой тип специализированных клеток. В частности, у голотурий кишечник при регенерации формируется из мышечных клеток. Изучение трансдифференцировки важно по двум причинам. Во-первых, это хорошая модель для изучения механизмов работы генома клетки, его перестройки при различных воздействиях. Очень важно знать, как в клетке происходит активация необходимых каскадов генов в ответ на определённое воздействие, и каким образом блокируются гены, которые в данный момент не нужны. Это даёт возможность глубже понять механизмы функционирования разных типов клеток и физиологии организма в целом. Во-вторых, изучение трансдифференцировки важно для чисто прикладных целей. Если мы научимся направленно менять специализацию клеток, то можно будет получать необходимый клеточный материал для получения искусственных тканей и органов не из эмбрионов, а из тканей самих пациентов.

Другим направлением исследований является изучение иммунитета. Регенерация и иммунный ответ тесно связаны друг с другом, поскольку после любого повреждения сначала активируется иммунная система, которая в свою очередь запускает каскад восстановительных реакций. Мы изучаем эволюционные аспекты происхождения иммунных клеток. Кроме того, исследуются различные патогены, в частности, вирусы, вызывающие болезни у морских беспозвоночных. Недавно нам удалось выделить вирус, вызывающий заболевание у камчатского краба, и прочитать его геном. Исследования иммунитета и патогенов крайне важны с практической точки зрения, поскольку знание иммунного статуса важно при культивировании организмов.

– Достаточен ли объём бюджетного финансирования ваших исследований?

– Современные методы молекулярной биологии достаточно дороги. Поэтому, конечно же, бюджетного финансирования совершенно недостаточно. В этой связи приходится изыскивать дополнительные ресурсы, в частности, писать и пытаться получать гранты РФФИ и РНФ. Нам повезло. В прошлом году мы получили хороший грант РНФ, который позволяет нам достаточно свободно работать.

– Занимаетесь ли прикладными исследованиями?

– Я уже достаточно давно интересуюсь аквакультурой. Конечно, не выращиванием гидробионтов, а биологией культивируемых видов. Без знания биологии и физиологии животного выращивать его в искусственных условиях было бы проблематично. В гранте РНФ, который мы получили, есть достаточно большая прикладная составляющая. В рамках гранта мы изучаем развитие трепанга и различных видов крабов (камчатский, мохнаторукий) на клеточном и молекулярном уровнях.

– Игорь Юрьевич, давайте поговорим о связях с вузами. У вас в лаборатории есть студенты, дипломники?

– В настоящее время у нас в лаборатории работают два студента ДВФУ и два аспиранта. Ещё два молодых сотрудника недавно закончили аспирантуру и готовятся к защите диссертаций.

– Вы – профессор ДВФУ, в вашей лаборатории трудятся молодые сотрудники. В чём секрет успешной подготовки высококвалифицированные научных кадров?

– Я считаю, что работа с молодёжью – важнейшее направление работы руководителя лаборатории. Для того чтобы подготовить квалифицированного специалиста, необходимо, помимо обучения в университете, давать ему возможность заниматься реальной наукой. Участие в выполнении настоящей научной работы, а затем и в написании результатов и публикации статьи, повышает заинтересованность студента и, возможно, подтолкнёт его стать учёным. К сожалению, в университетах очень мало времени выделяется для научной работы, даже у магистров.

– Имеются ли возможности принять на работу талантливых молодых специалистов?

– В ННЦМБ ДВО РАН, ещё со времен А.В. Жирмунского, всегда старались принимать на работу перспективных выпускников вузов. В последние годы в аспирантуру Центра ежегодно поступает пять-восемь человек. В большинстве случаев они успешно защищают диссертации и становятся штатными сотрудниками ННЦМБ ДВО РАН.

– Как лаборатория интегрирована в мировую науку? Поддерживаете ли связи с зарубежными научными центрами? Насколько сильно повлияли события последнего времени на реализацию международных программ, связи с зарубежными учёными?

– Мы стараемся работать, как говорится «на мировом уровне». Это подразумевает публикации в международных журналах, контакты с зарубежными коллегами, участие в международных конференциях.

При возможности, посылаем молодых коллег на конференции или на стажировки за границу. Я сам почти год проработал в Миланском университете и знаю, как важно общение и обмен опытом с ведущими специалистами.

У нас хорошие связи с китайскими коллегами, изучающими регенерацию у трепанга. Но в последнее время, в связи с ограничением контактов из-за карантина, личные встречи затруднены.

Весной мы подали заявку на совместный международный грант РНФ. Надеемся, что её поддержат.

– Каким вы видите будущее научного направления, в котором работаете? Решения каких важных научных задач хотелось бы вам найти?

– Мне бы хотелось продолжать изучение механизмов регенерации. Тем более, что в последнее время открываются дополнительные возможности благодаря появлению новых методов исследований. Мы в лаборатории недавно приобрели оборудование и поставили методики по секвенированию отдельных клеток и открытого хроматина. В этом нам помогли коллеги из Казанского университета и из Швеции. Использование таких методов – это новый уровень изучения активности генов. С их помощью можно не только определить, что происходит в каждой клетке регенерирующего органа, но и установить, так сказать, регуляторную иерархию генов. И, соответственно, выявить как «главные» гены, которые запускают и регулируют процесс восстановления, так и целиком генные сети, функционирующие при регенерации.

Сложность применения данных методик в том, что надо иметь хорошо описанный геном животного, на котором вы работаете. Поэтому, наряду с исследованием активности генов, мы занимаемся прочтением и анализом генома нашей голотурии E. fraudatrix. Надеюсь, к концу года уже будут интересные результаты.

На фото – участники Второй Всероссийской школы молодых учёных – морских биологов по марикультуре: «Современная марикультура. Биологические, биохимические и молекулярно-генетические подходы», прошедшей на Морской биологической станции «Восток», 2022 год

Фото Анастасии ТАРАСОВОЙ