четверг, 31 декабря 2020 г.

Новогодний рассказ Виктора КВАШИНА "Арюха и психопатология"

– Ирка, прикинь, Дрон меня на футбол пригласил! Да. Вот и я говорю, дебил, девушку на футбол. Нет, конечно, как я ему скажу, обидится. Это я так, про себя думаю. Нет чтобы хоть в ресторан там или в караоке. Да я не знаю… Придёт сейчас. Ты-то выйдешь? Да где, где – на лавочке на нашей. Да. Да тут сидит с краешка какой-то. Да не, ничего такой, прикольный. Молчит. Ну, выходи, потреплемся, пока мой припрётся. А чего? Ну что ты к подруге выйти не можешь? Ну, скажи ему… Ну, ладно, буду одна мёрзнуть. Ну, давай… 

 – Здравствуйте! 

 – Привет! 

 – Можно вас попросить? 

 – Что, не хватает? 

 – Чего не хватает? 

 – Ну, обычно не хватает на бутылку, на дозу, но говорят, что не хватает на билет домой. Я вообще не подаю. 

– Я не прошу на дозу, на бутылку, на билет. 

– Слушай, что тебе надо? Отстань, а! 

 – Мне нужно познать чувство любви. 

– Чего-о? Сейчас мой бойфренд придёт, он тебя оч-чень чувственно полюбит! Линяй отсюда, пока чуялки не лишился! «Познать чувство любви!» Дебил! 

– Вы неправильно сердитесь. У меня задание познать чувство любви. Я не виноват, что мне это задали. 

– Ну, ты приколист! Это в каком колледже такое задают? Ты не из дурки тут нарисовался? 

– Я не нарисовался, я прибыл. Я вижу, что вы способны объяснить мне моё задание. 

– А ну-ка, скажи, что главное в машине? 

– В какой конкретно машине? 

– Точно из дурки. Вот в этой, красной. 

– В этой машине красного цвета главное – четырёхцилиндровый двигатель внутреннего сгорания, объёмом тысяча девятьсот семьдесят кубических сантиметров, пять тысяч двести оборотов в минуту, с крутящим моментом… 

– Эй, эй, эй, хорош! Что ты мне здесь все гайки объяснить собрался? Умник, блин. 

– Не уходите, пожалуйста! 

– Сиди. Сейчас я. Позвонить надо. 


– Ирка, прикинь, этот, который на лавочке, говорит: «Объясни, что такое любовь». Да я тоже думала, клеится, но как-то странно, ко мне так ни разу не клеились. Не знаю. Да вроде, нормально. Я как раз и спросила, как ты советовала. Он мне весь мотор по болтикам рассказал. Да, похоже, он в этом рубит. Точно, как я сама не догадалась, он в автосервисе работает. Ты умняшка, Ирка! Ну, что твой? Телевизор? Хоккей? А, мордобой. Это их всех за уши не оттащишь, пива не давай, лишь бы мордобой посмотреть. Дрон? Не, не пришёл ещё. Может, тоже на спортивном канале завис. Ладно, пойду к этому чудику, хоть поугараю над ним. Что? Это тоже такой способ исследования психов? Тест? Слушай, чего вы только там не учите, хорошо, что я в Мед не пошла. Ладно, попробую. Давай… 


– Ну, что, не замёрз тут без меня? 

– Я не имею свойства мёрзнуть. 

– Круто. А как тебя зовут? 

– Я ещё не определился. 

– Ага, чувство юмора имеется. 

– А вас как зовут? 

– Я не стану выделываться, как некоторые. Аря меня зовут. 

– Что означает имя Аря? 

– Ну, это Арина, если полностью. Означает «мир, покой». 

– А вы не очень мирная, всё время гоните меня и ругаете. 

– А ты кто мне такой? Чего я должна тут с тобой?.. 

– Вот, видите, а говорите «мир, покой». Арина, мне очень нужно познать чувство любви. Помогите мне пожалуйста! 

– Ты совсем того?! Ты офигел что ли? Пошёл вон отсюда! Нет, сиди. Сиди жди. Сейчас мой Дрон придёт, он тебе всё объяснит. 

– А Дрон, это кто? Это который исполняет некоторые роли мужа, если нет настоящего? Я верно дал характеристику? 

– Ты вообще?.. Да ты точно псих! Ну-ка, слушай внимательно: пылесос, помада, чай, грейпфрут, леггинсы, жвачка, метрополитен, колготки, ресницы… и ещё это… шейпинг. Всё, десять. Повтори, что я сказала. 

– Пылесос, помада, чай, грейпфрут, леггинсы, жвачка, метрополитен, колготки, ресницы, шейпинг. Зачем это? 

– Сиди. Позвоню. 

– Ирка, слушай, ну, этот, который на лавочке, прикинь, про моего говорит: «тот, который исполняет некоторые роли мужа». Ты слышишь? Да. Да, «не-ко-то-ры-е»! Прикинь. Десять слов? Да, говорила. Да, повторил. А я, думаешь, сама их запомнила? Наверно, правильно. Сама шиза? Ну, подруга, может, ты и права. Вот чего я с ним на морозе разлялякиваю? Ну, да. Дрон? Не пришёл ещё. Потому и болтаю с этим. А что мне делать? Да нет, не агрессивный, рассудительный такой. Конечно никуда я с ним не пойду, что я дура? А твой как? А… Ну, давай… 


– Ну, что не замёрз… а, забыла, ты же не мёрзнешь. 

– Скажите, Аря, а имя Дрон что означает? 

– Это кликуха, не имя. Ты что, не знаешь, что такое дрон? 

– Если вы имеете в виду летательное устройство, то это беспилотный летательный аппарат, который способен автономно перемещаться в воздухе и не требует непосредственного пилотирования, управляется при помощи… 

– Эй, эй, стоп! Ты что, устройство этой штуки мне будешь впаривать? Что, у вас в автосервисе и дроны ремонтируют? 

– Мне кажется, вам не очень нравится имя Дрон. И сам этот Дрон не очень вам нравится. – Слушай, ты вообще отмороженный? Какое тебе дело, что мне нравится? 

– Арина, а какое настоящее имя этого вашего Дрона? 

– Витя его зовут. Витёк. 

– Ведь хорошее имя, означает «победитель». 

– Да ну… что это за имя – стыдняк. Дрон и то круче. 

– А какое имя вам нравится? 

– Ну, Глеб, к примеру. Марк тоже круто. Данила ещё… Не стыдно с парнем в тусняк идти, у которого такое имя. А то – Витёк… А вот и он идёт. Ты, это, сиди молча и смотри в сторону, понял? Всё, я тебя не знаю. Дрончик, приве-ет! Наконец! Я тебя так ждала-а! Ну что же ты так до-олго?.. 

– Привет Арюха, моя хрюха! Дай чмокну. Ну-ка, дай потрогать, не отморозила себе на холодной лавочке?.. 

– Мне кажется, Дрон, вы ведёте себя с Ариной неприлично, тем более в присутствии постороннего. 

– Аря, а это что за чмо? Откуда он тебя знает? А? Ты что, замену мне тут нашла? 

– Отпусти, псих, больно! Не знаю я его. Привязался… Сидел тут… 

– А ну, иди сюда, абабл, я из тебя котлетку стану лепить… 

– А-а-а! Убивают! Дрон, Дрончик, ты живой? Давай, помогу… Больно тебе? 

– Да пошла ты! Специально его на меня натравила? 

– Вставайте, Витёк, и уходите быстро. В случае сопротивления я вам сделаю очень больно. 

– Ну, ты… я твой фэйс зафотал. Встретимся ещё… Ещё увидимся… ты покойник уже… 

 – Арина, вы зря плачете. Этот Витя совсем вам не подходит, он груб и ведёт себя неуважительно по отношению к даме. 

– Ты кто такой, а? Ты кто такой мне указывать, кто мне подходит? Ты моего френда покалечил. Я полицию сейчас вызову! 

– Арина, вы же видели, он проиграл честную дуэль. Первый удар был за ним. По правилам, дама остаётся с победителем. Позвольте представиться, меня зовут Марк. 

– Ну-у… ты точно из дурки. Жди. Позвоню. 


– Ирка! Ирка, прикинь, этот, который на лавочке, его Марк зовут – круто, правда? Да. Так этот Марк моего Дрона так уделал, прямо ужас! Одним ударом. Да. Дрон еле уполз. Меня обложил, между прочим, в благодарность за всё хорошее, дебил! Так вот, прикинь, Марк говорит: это дуэль была. Да! И говорит, дама достаётся победителю. Такие, говорит, правила. Кто дама? Ну я, конечно, кто тут ещё? Ты же не вышла. Да знаю я, что не пускает... Что он делает? В ванне… понятно. Так что мне-то делать, подруга? С ним идти? С Марком? А если он псих, маньяк? Как проверить? Ох, ни фига себе проверки у вас… Ладно, попробую. Ты телефон при себе держи, хорошо? Вдруг что… Ну, давай. 


– Ну, что, дуэлянт, что теперь делать будем? 

– После дуэли положено идти с дамой в терем. 

 – Ну, ты нахал, Марк… 

– Почему нахал? Таковы правила. 

 – Откуда тебе знать правила дуэли? Может, ты в заграницах обучался? 

– Да, я изучал. И участвовал. Неудачно, правда. Но сейчас всё иначе. И теперь вы должны помочь мне познать чувство любви. 

– Слушай, Марк, я, конечно, тебе обязана некоторым образом, то есть, за спасение от этого моего… бывшего. Но ничего не обещаю. Пока давай просто поцелуемся. Без продолжения. Ну, целуй… Всё, всё… всё. Жди. Позвонить надо. 


– Ирка! Он так целуется!.. Обалдеть! Да. Нет, не залез. Нет, не порвал, всё культурно, даже очень пристойно, даже жалко, что так неактивно. Ну, что скажешь? Нормальный мужик обязательно бы полез? Так что, этот ненормальный? Не знаешь? А нафига ты на психопатолога учишься? Тоже мне, подруга, совет дать не можешь. Ещё попробовать? Ну, ладно, под твою ответственность. Давай… 


– Марк, я, конечно, уважаю старинные правила, которые ты где-то там изучал. И насчёт терема… в общем, я предлагаю идти в мой терем. Я там наготовила, за неделю не съесть. А ты, наверно, голодный. 

– Арина, я полностью с вами согласен и готов идти в ваш терем. 

– Слушай, Марк, ну мы же целовались уже, давай на «ты». 

– Согласен. Целовались – теперь можно на «ты». Арина, а почему ты сказала «наготовила на неделю»? 

– Так праздник. Вдруг гости. И этот… ну, ладно, забыли уже. Ты вот будешь кушать много и с удовольствием, да? 

– С удовольствием. А какой праздник? 

– Ты что, с Луны брякнулся? Новый год. Видишь фонари-гирлянды везде, витрины все сверкают – Новый год сегодня! 

– Не с Луны. А Новый год ваш неправомерный праздник. 

– Ты чего, Марк? Ты это брось. Как это – не праздник? 

– Понимаешь, Земля движется вокруг Солнца по круговой орбите, по кольцу. А у кольца нет начала и конца. То есть, у года не может быть начала и окончания, понимаешь? 

– Ну, ты зануда, Марк. Вот ты сам-то понял, что сказал? Вот подумай: год есть, а начала у него нет? Ты, может, действительно из дурдома, а? Справка есть? 

– Арина, я не из дурдома. 

– Короче, Марк, меня не интересуют твои политические взгляды и теоретические выкладки, а Новый год – единственный в году нормальный всенародный праздник, и испортить его я тебе не позволю! Понял? Всё. Идём праздновать. 



 – Ирка, Ируська, с Но-вым го-дом! Желаю тебе, подружка, счастья, чтобы весело жилось, чтобы было и моглось! Ну как вы? Хорошо? А что делаете, веселитесь? Спать лёг? Обиделся что ли? Устал… ну, конечно. А что у тебя на горячее? А я наготовила… Марк? Ирка, Марк – такой классный! Ты не представляешь! Такой обходительный. Мне, говорит, необходимо познать чувство настоящей любви. Мне так в жизни никто не говорил! У меня коленки подгибаются, когда он такое говорит… Не, ну у вас-то, да, у вас, конечно. Вы молодцы. Ну, я побегу, а то Марк горячее ждёт. Давай… 


– Марк, дорогой, налей нам шампанское, я хочу сказать тост. Я хочу, чтобы звон этих бокалов оставался в наших сердцах всю нашу жизнь! Вот. С новым годом!!! Давай поцелуемся… 

 – Марк, любимый, мне так хорошо! Ты такой… неземной! 

– Как ты догадалась, Арина? 

– А ну-ка, ну-ка, чего это я догадалась? 

– Арина, я боялся тебе сказать, я стеснялся… Вы же не верите, что могут быть люди вне Земли. Фантазируете, фильмы снимаете, а сами не верите. А тех, кто признаётся, содержите в заведениях для умалишённых. Арина, почему ты плачешь? 

– Я так и знала… Ну и хорошо, что сознался. Я никому не скажу, не бойся. И теперь никуда тебя не отпущу. Будешь жить у меня, ладно? 

– Это хорошо, что ты меня принимаешь. Теперь я выполнил своё задание. Но я отказываюсь возвращаться на родную планету. Я уже им сообщил. Они сказали, что на Земле такое случается со слабыми курсантами. Это очень трудное чувство – любовь, не все познавшие могут с ним расстаться. Выходит, я слабый. Но я не жалею. 

– Марк, ты сильный! Ты – настоящий! И ты у меня эксклюзивный – у всех земные, а мой – инопланетный! И я тебя люблю. 


 – Привет, Ир. Чего звонишь, Марка разбудишь, заснул только. Ну, как вы? Поругались? А чего? Да что он, дебил? Ну как это… Ну, ты там в учебниках поройся, какие там методы есть воздействовать. Ну, не плачь, Ируська, всё наладится, что ты, не психопатолог, что ли? Мой? Да, рядом. Ну, конечно. Ну, как тебе сказать, такой… такой космический! Да конечно не отпущу. Да. Он хочет. Говорит, познал, что хотел, вот. На другую планету, говорит, не променяю. Меня, конечно, кого же ещё? Ну, давай, Ирка. С Новым годом! С новым Счастьем! 

 
© Copyright: Виктор КВАШИН, 2020 

 20.11.2020 

 Другие рассказы Виктора Георгиевича можно прочесть здесь.



суббота, 19 декабря 2020 г.

Когда страна была в руинах…

 


Вклад дальневосточных учёных в победу над фашистской Германией 

и укрепление обороноспособности нашей страны


Мне не жалко убитых немецких солдат,

Что хотели с землею сравнять Сталинград.

Этих гансов и фрицев, лежащих в могиле,

Потому что они мою землю бомбили


Крымский поэт Константин Фролов


На Дальнем Востоке во время Великой Отечественной войны (далее ВОВ) не было академических институтов, кроме экспериментальной базы на ГТС. Но это не значит, что учёные, которые в те годы работали в других научных организациях и которые в дальнейшем составили костяк ныне существующего ДВО РАН, не воевали в рядах Красной армии и не трудились на оборону страны. В этой статье я кратко остановлюсь на малоизвестных фактах и судьбах тех учёных, занимавшихся оборонной тематикой, как во время войны, так и в послевоенный период, которые по разным причинам не вошли в книгу «Этот день мы приближали как могли», опубликованную в 2020 году к 75-летию победы над фашистской Германией. В основном на вкладе учёных, работающих в Биолого-почвенном институте, в котором я работаю со времени его основания.


Так, например, доподлинно известно, что в годы войны Б.П. Колесников, впоследствии член-корреспондент АН СССР, возглавил ботанические исследования, связанные с поиском и освоением новых съедобных и лекарственных растений. Известный дальневосточный ботаник кандидат биологических наук Д.П. Воробьёв занялся изучением кормовых растений. З.И. Гутникова провела более доскональную инвентаризацию медоносной флоры, а доктор биологических наук Г.Э. Куренцова существенно приумножила список лекарственных растений. Эти исследования были продиктованы хроническим недостатком в ходе ВОВ продовольствия и медикаментов. В этом же направлении трудилась доктор биологических наук Л.Н. Васильева, которая в 1942-1944 годах, находясь в штате Ботанического института, эвакуированного из Ленинграда в Казань, где она изучала сфагнум (торфяной мох), обладающий антибиотическим и влагопоглотительным свойством и поэтому широко использовался на фронте в качестве перевязочного материала. Параллельно она занималась выявлением и организацией добычи пихтовой смолы (живицы), которая служила сырьём для получения медицинского бальзама (камфары). Переехав в 1944 году на Дальний Восток, она продолжила эти исследования, а в 1949 году, сформировав и возглавив лабораторию низших растений, занялась изучением шляпочных (агариковых) и патогенных (ржавчинных) грибов.


Профессор А.И. Куренцов, будущий лауреат Сталинской премии, стал изучать вредителей маньчжурского ясеня с целью сохранения его древесины, которая шла на изготовление лыж и палубных покрытий в судостроении. Будущий доктор биологических наук И.Ф. Беликов, а во время войны выпускник МГУ, получивший специальность биохимика и работавший в соответствующей лаборатории на ГТС в 1943 году, был призван в резервную Дальневосточную армию, где его, согласно специальности, зачислили в санитарную роту. Командование санитарно-медицинского подразделения поручает ему найти средство лечения «куриной слепоты» (эссенциальной гемералопии), которой страдали многие военнослужащие в нашей армии. В основном из-за скудного питания, которое было уделом в военное лихолетье резервных, тыловых и формирующихся частей. «Куриная слепота» была широко распространена среди защитников и блокадников Ленинграда. Причиной этого заболевания был авитаминоз, вызываемый дефицитом витамина А. Традиционных лекарств не хватало во время войны, поэтому И.Ф. Беликов искал их заменители в богатейшей дальневосточной флоре. Тщательно изучив китайскую и отечественную народную медицину, а также проведя большое количество анализов наиболее распространенных растений на содержание каротина (провитамина А), он за две недели составил список растений, содержащих максимальное количество этого вещества. Туда вошли листья и цветки липы, корни и листья одуванчика лекарственного и другие растения. Таким образом, благодаря его оперативным поискам и усилиям Дальневосточная армия была избавлена от этого коварного и обезоруживающего солдат заболевания.



И.Ф. БЕЛИКОВ (1903-1979),
заведующий лабораторией биохимии растений БПИ ДВО РАН, доктор биологических наук


Но, пожалуй, наиболее весомый вклад в нашу победу над фашистской Германией и милитаристской Японией внёс будущий председатель Президиума, ДВО РАН (с 1977 по 1985 гг.), Герой Социалистического труда, академик РАН Н.А. Шило. Поэтому на его исследованиях во время ВОВ я остановлюсь более подробно. После окончания в 1937 году Ленинградского горного института (специальность: геологическая разведка) он отправляется на Чукотку, где суровые климатические условия совпали с не менее суровыми временами «ежовщины». Но Н.А. Шило был не из «робкого десятка». Занимая должность начальника отдела рассыпных разведок золота горного управления «Дальстроя», предприятия, известного широким использованием труда заключённых, он с энергией, присущей романтическому возрасту, принялся коренным образом модернизировать традиционные методы разведки, чтобы выполнить те задачи, которые поставило перед «Дальстроем» правительство, а именно – увеличить ежегодную добычу золота как минимум в два раза. Для начала он упростил поиск золотоносных пластов, объединив предварительную и основную разведки.


От наличия золота в стране, тем более во время войны, как известно, зависели своевременные поставки вооружения и продовольствия по «ленд-лизу», сырья и медикаментов, одним словом, всего того, что характеризует обороноспособность и независимость государства, да и вообще жизнеспособность его населения. Наша страна в ХХ столетии по добыче золота всегда находилась в первой пятёрке, а впереди были такие страны как ЮАР, Австралия, Китай. Но читатель догадывается, что добывать золото в этих странах, где круглый год положительная температура, и в России, причём в зоне вечной мерзлоты, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Шурфы (скважины) для поиска золотоносных горизонтов зимой на Чукотке приходилось готовить с предварительным оттаиванием грунта, для чего использовалось большое количество горючего материала (дров, угля, нефтепродуктов). Н.А. Шило предложил заменить эту длительную и трудоёмкую процедуру применением взрывных работ. Предложенные и оперативно использованные нововведения при разведке и добыче золота молодым геологом вызвали сомнения у бдительных партийных и административных органов «Дальстроя». Как обычно, в те времена была назначена комиссия для проверки предлагаемых Н.А. Шило модернизаций, чтобы исключить возможность «диверсионных» и «вредительских» действий со стороны геологических бригад, сформированных в основном из «зеков», многие из которых по окончании срока переходили на легальное положение и даже работали в штате НИИС-1. Нужно сказать, что контингент заключённых на Чукотке постоянно пополнялся вплоть до начала 50-х годов минувшего столетия, пока были живы И.В. Сталин и Л.П. Берия. Среди «ссыльных» прибывало немало высококвалифицированных специалистов, таких как будущий «главный конструктор пилотируемой космонавтики», как его впоследствии называли американские журналисты, С.П. Королёв. Он отбывал часть срока из десяти лет, назначенных ему «праведным» судом на прииске Мальдяк, в 700 км севернее Магадана, и где чудом остался в живых. В числе заключённых нередко встречались геологи, имеющие учёные степени, которые, разумеется, тут же включались в поисковые и добывающие бригады. В экстремальных условиях военного времени созданная комиссия разумно решила отложить эти надуманные чиновничьей и партийной диктатурой «разборки» до окончания эксперимента, а затем и до окончания войны. Когда же учёных оставили в покое, доверившись их опыту и знаниям, результат превзошёл самые смелые ожидания. Всего через год (в 1938 году) добыча шлихового (самородного из рассыпных, речных отложений) золота увеличилась почти в два раза (с 34 до 65 т/год). В начале 1941 года она достигла 92 т/год, за что Н.А. Шило был награждён орденом «Знак Почёта», а в 1944 году – орденом «Трудового Красного Знамени».


Именно эти военные и послевоенные годы сам Н.А. Шило считал наиболее интересными и значимыми как в творческом, так и практическом отношении. Достигнутые успехи в разведке и добыче золота, редких и цветных металлов, особенно, таких как олово, вольфрам, свинец, уран и серебро, необходимых для многих видов вооружения, а в будущем для атомных подводных лодок и термоядерного оружия способствовали его нравственному и профессиональному росту. Этому в немалой степени послужила высокая квалификация его руководителей и коллег, с которыми ему посчастливилось работать. Так, например, созданный в послевоенные годы (1949), под патронажем МВД СССР в Магадане институт золота и редких металлов (ВНИИ-1) возглавлял инженер-полковник, профессор Семён Петрович Александров, член атомной комиссии при ООН от СССР, советник посла нашей страны в США (А.А. Громыко) по вопросам атомной энергии (1946-1947 гг.). Это был эрудированный учёный и талантливый организатор научных исследований не только в геологии, но также в области атомной энергии и термоядерного оружия. Он присутствовал как член наблюдательной комиссии от ООН при третьем испытании американской атомной бомбы, на атолле Бикини (Маршалловы острова) в 1946 году. Эти испытания американцы не скрывали, а, напротив, широко афишировали, пока монопольно владели атомным оружием. Сотрудники ВНИИ-1 при активном участии и умелом руководстве С.П. Александрова и позднее Н.А. Шило кроме разведки золота многое ещё сделали (открытие урановых, серебряных и других благородных, редких и цветных металлов), чтобы лишить США этой монопольной привилегии. В 1949 году Н.А. Шило был назначен замдиректора по науке организованного ВНИИ-1, а (в 1950 г.) после отъезда в Москву С.П. Александрова на более ответственную работу, стал его директором. 


Директор ВНИИ-1, инженер-полковник, профессор С.П. АЛЕКСАНДРОВ и зам. директора ВНИИ-1, инженер-майор Н.А. ШИЛО. 

Магадан, 1949 год


Кадровый состав института был весьма продвинутый, как мы уже отмечали, в штате трудилось много остепенённых научных сотрудников, в том числе докторов наук, осуждённых по разным причинам, чаще всего надуманным. Стало очевидным, что руководить таким институтом, имея учёную степень только кандидата наук (с 1952 г.), тем более в мирное время, было, мягко выражаясь, не очень комфортно и дальновидно. И если добиваться усиления фундаментальных исследований на Дальнем Востоке, о чём мечтал и даже успел организовать научно-исследовательскую базу на ГТС в 1932 году президент АН СССР, академик В.Л. Комаров, необходимо было разговаривать на равных с учёными, которые были у руля академической науки нашего государства. Но из-за разгула репрессий, а далее начавшейся войны базу закрыли, и она не функционировала с 1939 по 1949 годы. Уже после войны о том, как продолжить дело, начатое В.Л. Комаровым, и получить возможность быть более свободным в выборе тематики исследований, а также быть менее зависимым от партийного руководства, стал всё чаще задумываться Н.А. Шило. Прежде всего он вплотную и целеустремлённо занялся самообразованием и собственной научной карьерой. В 1961 году Н.А. Шило успешно защищает докторскую диссертацию по россыпям Колымского золотоносного пояса и уже через год становится профессором. А ещё через год его избирают членом-корреспондентом АН СССР и награждают Золотой Звездой Героя Труда и орденом Ленина. Добившись солидного веса в научных кругах и во властных структурах, Н.А. Шило приступил к организации академического института, так как академия наук в России и православная церковь, как он считал, меньше других социальных структур зависела от «власть предержащих». Успехами института заинтересовались не только властные структуры в лице премьер-министра СССР А.Н. Косыгина, который был наиболее деловым, влиятельным и квалифицированным руководителем в исполнительной власти, но и авторитетным в партийных кругах. Больше внимания деятельности Н.А. Шило стал уделять также Президиум АН СССР.

Николай Алексеевич ШИЛО

В послевоенное время, когда страна была ещё в руинах, трудно было надеяться на дополнительные бюджетные ассигнования для вновь организованного геологического института в системе СО АН СССР. Исключение составляли научные организации, занимающиеся оборонной тематикой. Поэтому он стал прилагать усилия для организации более масштабных академических исследований, связанных с добычей золота и других стратегических ресурсов, включая энергетические. Именно в этот период наметился значительный спад в добыче золота, серебра и урана на Дальнем Востоке, поэтому А.Н. Шило организует несколько совещаний и конференций, где ему удается доказать, что этот спад объясняется не истощением ресурсов, как считалось в правительственных кругах, в том числе и в академическом руководстве, а временными трудностями, связанными с недостатком рабочей силы, отсутствием академической науки и приемлемой инфраструктуры, а также  других обстоятельств, вызванных войной.


В 60-70-е и далее в восьмидесятые годы на Чукотке и в других регионах Дальнего Востока побывали известные учёные нашей страны, вклад которых в победу над фашизмом был весьма значительным. Среди них были академики А.А. Трофимчук, Н.Н. Некрасов, председатель Сибирского отделения АН СССР, академик М.А. Лаврентьев и академик Г.Н. Марчук. В 70-е и 80-е годы Дальний Восток посетили президенты АН СССР М.В. Келдыш (в 1970 г.) и А.П. Александров (в 1978 и 1983 гг.). Именно они, президенты, к которым позднее подключился председатель президиума СО АН СССР, академик М.А. Лаврентьев, подробно ознакомившись с обстановкой на Дальнем Востоке и посетив города, где к 1970 году уже работало в составе СО более десятка академических институтов, встали на путь создания и организации самостоятельного Дальневосточного Научного Центра (ДВНЦ), независимого от СО. Инициатива его появления принадлежала бывшему в то время президенту АН СССР М.В. Келдышу, который на уровне высших эшелонов власти в стране отстаивал необходимость создания независимой академической науки на обширной территории Дальнего Востока, занимавшей 36% от всей территории нашего государства. Практическое же воплощение этой идеи взял на себя первый президент ДВНЦ АН СССР член-корреспондент АН СССР А.П. Капица, на которого выпала неблагодарная миссия создания обстановки максимального благоприятствования функционированию академической науки в нашем отдалённом регионе. Речь идёт о временном размещении и строительстве новых зданий институтов с жилищным фондом, о приобретении современного оборудования и т.д. Но для этого нужно было заручиться поддержкой властных структур и, в первую очередь, краевых и областных партийных лидеров, которые в те времена обладали властью, которая нынешним губернаторам и не снилась. В основных городах Дальнего Востока (Хабаровске, Благовещенске, Магадане и Петропавловске-Камчатском), удалось найти понимание у местных властей и договориться об организации новых академических институтов. Но во Владивостоке, где предполагалось разместить Президиум ДВНЦ и дополнительные институты эти проблемы решались с великим трудом. Особенно это ярко наблюдалось в те годы, когда ДВНЦ возглавлял член-корреспондент А.П. Капица (с 1970 по 1977 гг.) и академик Н.А. Шило (с 1977 по 1985 гг.), а первым секретарем Крайкома КПСС был В.П. Ломакин (с 1969 по 1984 гг.), вполне оправдавший за этот период свою фамилию в отношении к академической науке.


От природы и воспитания он был человеком невежественным, грубым и жестоким, страдающий большим самомнением и манией величия, причём для таких как он не требовалось реального величия, а вполне хватало мании. На представленной фотографии очень опытного фотографа Бориса Павлюченко, долгое время работавшего в Биолого-почвенном институте удачно схвачен момент выступления В.П. Ломакина в присутствии Президента АН СССР А.П. Александрова. Его речь никогда не отличались оригинальностью, и её смысл можно в конечном счёте свести к одной заезженной фразе, ставшей в те времена лозунгом: «партия – наш рулевой, и ей видней!». Его манера выступления живо напоминала речь Н.С. Хрущева на Манежной площади или в ООН, в которой, как говорили классики, проступает свирепость апостола и патриотизм фельдфебеля, с той лишь разницей, что генсек может позволить себе постучать снятым ботинком по трибуне, а провинциал В.П. Ломакин – кулаком по столу. Он не терпел никаких несогласованных с ним мнений, не говоря уже о решениях. Обратите внимание на фото. Действующий председатель Президиума ДВНЦ АН СССР, академик Н.А. Шило и бывший его предшественник (с 1964 по 1970 гг.) академик Б.А. Неунылов безнадежно склонили головы, но не потому, что согласились с ним, не желая того, а от бесполезности усилий по его разубеждению. Психологию или точнее мотивацию поведения таких субъектов как Ломакин хорошо описал французский философ и писатель Ф. Ларошфуко еще 400 лет тому назад: «Подобные типы упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку проницательности, а из-за избытка величавости, самоуверенности и безнаказанности. Они видят, что первые ряды в правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать по статусу». Подобное поведение первого лица нашего края не могло не сказаться на повседневной его деятельности вне сферы науки, где он чувствовал себя полным хозяином. 


Встреча президента АН СССР, академика А.П. АЛЕКСАНДРОВА с первым секретарем Приморского Крайкома КПСС В.П. ЛОМАКИНЫМ в кабинете директора БПИ ДВНЦ АН СССР в 1983 году в связи с вручением ДВНЦ Ордена Трудового Красного Знамени


Я не буду задерживаться на деятельности В.П. Ломакина, возглавлявшего партийную власть Приморского края в течение 15 лет (с 1969 по 1984 гг.), так как эта тема заслуживает особого внимания. Напомню только о трагически сложившейся судьбе, благодаря «деятельности» Ломакина, талантливого, высокопрофессионального, ставшего легендой, начальника Дальневосточного морского пароходства (ДВМП) Валентина Петровича Бянкина. Он был назначен приказом министра морского флота СССР в 1969 году и проработал на этом посту до 1977 года, но за это время производительность вверенного ему пароходства увеличилась на порядок. Им впервые в нашей стране были освоены линейные и контейнерные перевозки грузов на всех водных путях сообщения с зарубежными и отечественными портами. Благодаря его инициативе были введены в соответствующих вузах (прежде всего в ДВВИМУ, ныне – МГУ) новые, но крайне необходимые для того времени специальности инженеров водного транспорта, с усиленной подготовкой не только в организации морских перевозок, но и в экономике. Причём он не ограничился идеей организации этого факультета, а подготовил и опубликовал учебные пособия и монографии по контейнерным перевозкам и истории русского торгового мореплавания, что свидетельствует о его масштабности и глубине познания в избранной отрасли. По этим материалам в 1979 году он защитил кандидатскую диссертацию. Его знали и ценили не только в нашей стране, но и за рубежом. Естественно, как знающий специалист, он не все распоряжения, исходящие от крайкома партии, выполнял без корректива, что не могло оставить равнодушным первого секретаря, завистливого и мстительного. Вскоре В.П. Бянкин был снят с занимаемой должности и заменен более послушным чиновником. Видя, как созданное его руками детище стало приходить, а далее вместе со страной, в упадок, он покончил с собой. И этот случай был не единичным, о чём читатель в настоящее время может ознакомиться в интернете. Учитывая сказанное, возникает мысль о том, что справедливо было бы убрать В.П. Ломакина из списка почётных граждан г. Владивостока, а включить в него В.П. Бянкина, который действительно этого заслуживает.


Потери академической науки на Дальнем Востоке во времена правления В.П. Ломакина были не столь трагичны, благодаря большей её автономии, но все же достаточно ощутимыми. Не выдержав мелкой опеки и стратегических «указявок» крайкома партии, а также приобретя ишемическую болезнь сердца А.П. Капица в 1977 году подал в отставку, навсегда покинув Дальний Восток. Его преемником на посту председателя президиума ДВНЦ стал академик Н.А. Шило, которого рекомендовало высшее руководство АН СССР, как опытного и закаленного борца за свободу науки в условиях Крайнего Севера. Чтобы не повторять ошибок своего предшественника, Н.А. Шило, вступив в должность руководителя, упразднил созданный по инициативе Ломакина партийный комитет Владивостокских учреждений центра с постоянным представителем от крайкома КПСС. Мотивация этого решения была вполне разумной и целесообразной, так как в каждом институте и или в другом подразделении центра имелась своя первичная партийная организация, которая призвана заниматься «партийными» проблемами своих коллективов и не вмешиваться в проблемы, не относящиеся к их компетенции. Избавившись от плотной опеки, как писала Марина Цветаева: «За моей спиной крылатой перестал сидеть ключарь, еженощный соглядатай, ежеутренний звонарь…»  Н.А. Шило не решил кардинально свих проблем. И через семь лет единоборства, как и его предшественник, тоже покинул этот пост, сославшись на возраст. Это противостояние продолжалось до той поры, пока КПСС не утратила окончательно своих позиций и, соответственно, своего влияния. В послевоенное годы и в настоящее время дальневосточные учёные, теперь уже в составе ДВО РАН продолжают работать успешно над фундаментальными и прикладными проблемами, связанными с развитием производительных сил нашего региона, включая оборонные. Но эта тема уже выходит за рамки нашего сообщения и будет продолжена в будущих номерах нашей газеты.


Владимир ГОЛОВ,

главный научный сотрудник сектора биогеохимии ФНЦ Биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН, доктор биологических наук 


Фото из личного архива автора