понедельник, 29 марта 2010 г.

Видеть необычное в обыденном

Альбом: Биологи, биотехнологи

Виктория ШАРМАНКИНА – победитель международного конкурса «Biennale-2000», в городе Ниигата, Япония. Ее линогравюра, посвященная Владивостоку, заняла первое место и была удостоена золотой медали. Виктория – участница выставки «Болдинская осень», выставки молодых графиков Приморья, посвященной памяти Андрея Камалова. В ее активе персональная выставка «В тайном созвучии света и тени». Виктория неспроста носит свое имя, она дипломантка конкурсов художников, обладательница сертификата за лучший научный доклад на английском языке, дипломантка конкурса молодых поэтов «Гул океанского прибоя». Ее стихи опубликованы в сборнике стихов «В тайном созвучии света и тени», в сборнике стихов молодых поэтов «Мое поколение» и в некоторых газетах (в том числе в газете «Дальневосточный ученый»).
Сегодня ее фамилия – Винникова, но имя то же – Виктория. Она успешно учится в аспирантуре Института биологии моря имени А.В. Жирмунского, занимается исследованием дифференцировки клеток морских ежей, пишет научные статьи.
По имени – победительница, а по сути – нежный побег мыслящего тростника.

Альбом: Биологи, биотехнологи

– Виктория, Вы сейчас аспирантка, Ваш день загружен работой с научной литературой, экспериментами, написанием статей для научных журналов. А поэзия, живопись стали увлечением в свободное от работы время?
– Понятия «свободного времени» как такового, для меня не существует. Также для меня не существует понятия «хобби». Я стремлюсь, и пока мне это удается, к тому, чтобы заниматься всем, чем хочется, поэтому разделения моего времени на свободное и несвободное не происходит.

– Когда Вы почувствовали стремление к художественному самовыражению?
– Наверное, каждый из нас чувствует такую потребность еще в детстве, рисуя на обоях. Я не исключение. Эта потребность привела меня в художественную школу. Чуть больше десяти лет тому назад, примерно через год после окончания художественной школы, я стала заниматься художественным творчеством самостоятельно. Это был период увлечения графикой. Частые выезды в живописные места с учебно-научными целями давали необходимый простор взору и находили свое отражение в рисунках тушью в технике суми-э.

– Что это за техника?
Суми-э – это японская адаптация китайской техники живописи тушью. Традиционно она сочетается с поэзией и каллиграфией. Работы суми-э лаконичны, просты, но максимально выразительны и изящны. В отличие от западных техник, художник не пишет конкретный предмет, он изображает образ, суть этого предмета. Я была очарована умением мастеров этой техники любоваться каждым камушком, изображать природу без чрезмерной детализации, но так, чтобы оставить зрителю простор для фантазии. Для меня ничто так полно не выражает поэзию природы, как их картины. На последнем курсе университета появилась идея выставить работы в музее ДВГУ, под каждой разместив мое стихотворение. Во многом, этой идеей и, что очень важно – поддержкой в ее воплощении, я была обязана своим родителям, моему преподавателю художественной школы Нине Ивановне Грабчак и Кириллу Винникову, тогда еще моему будущему мужу.

Альбом: Биологи, биотехнологи


Сейчас пробую вводить цвет в свои работы, перешла на акрил и масло, осмелев в выражении образов, напрямую не связанных с окружающей действительностью. Это дает больший простор для фантазии, позволяет раскрывать необычное в обыденном.
В последнее время учусь работать с глиной, пробую себя в качестве керамиста. Помимо изготовления различной домашней утвари и предметов интерьера мне удалось воссоздать в миниатюре православный храм и буддийскую ступу, получив тем самым опыт сочетания гармонии форм, да и смыслов у разных культур, народов.
Мои поиски в техниках, темах художественного творчества все время продолжаются, я в этом смысле в начале пути.
Очень хочется своими работами приносить радость людям.

Альбом: Биологи, биотехнологи


– Легко ли в одном человеке уживаются интересы к изобразительному искусству, литературе, биологии? Почему выбрали профессией биологию?
– Выбор профессии во многом был определен обучением в Малой академии морской биологии (МАМБ), куда я поступила через год, после окончания художественной школы. Скорее, это даже был выбор образа жизни.  С детства, слушая рассказы отца о многообразии живой природы, о событиях, происшедших с ним «в полях» (он сам биолог), я ассоциировала любовь к природе с биологией. Будучи увлеченной предметом биологии в школе, мне хотелось самой прикоснуться к жизни современного ученого, получить опыт научного видения мира. Все это и даже больше, я нашла в МАМБе. Потрясающие преподаватели, экспедиции в красивейшие места Приморья, как отдельный пункт – знакомство с биостанцией «Восток», с которой связаны некоторые приятные события моей жизни; занятия, проводимые с нами известными учеными, на которых мы получали самую свежую научную информацию, еще не вошедшую в учебники и не предусмотренную программой. Помимо учебы, под руководством  Лилии Геннадьевны Кондрашовой, на сегодняшний день –  координатора образовательных программ музея ИБМ ДВО РАН, мы занимались экологической проектной деятельностью. Огромной нашей победой был проект «Бумажный БУМ: будем утилизировать макулатуру», в рамках которого был куплен контейнер для сбора макулатуры, и мы получили возможность побывать в школах Приморского края со специальными, нами же разработанными занятиями для детей. Полученный опыт сделал меня более социально активной. Учеба в МАМБе была настолько увлекательной, что весь наш выпуск 2002 года дружно и легко поступил на биофак, и мы стали друг для друга однокурсниками. А теперь мы уже коллеги.
Я выбрала кафедру морской биологии и аквакультуры, но на последних курсах училась по индивидуальному плану, который сама себе составила, посещая спецкурсы кафедры клеточной биологии. Университетская жизнь немного остудила мое восторженное восприятие биологии. Курс физиологии животных с его «кровавыми» экспериментами, рутинная работа в лаборатории дали более реальное представление о профессии.

Альбом: Биологи, биотехнологи


– После окончания университета сразу поступили в аспирантуру?
– С момента окончания учебы в университете до поступления в аспирантуру Института биологии моря им. А.В. Жирмунского прошел год колебаний и поисков, временного отказа от занятий биологией. Мучительная двойственность лишала уверенности и не позволяла взять на себя обязательства, которые подразумевает учеба в аспирантуре. Она же, усиливаясь необходимостью искать средства для жизни, перекрывала путь художественному самовыражению. Спустя время, осознала, что не могу без интеллектуальной деятельности, каждодневных маленьких открытий, совместной работы с коллегами. Тема, предложенная научным руководителем для дипломной работы, не вместилась в рамки обычной квалификационной работы и не собиралась меня отпускать. Многие вопросы, возникшие в процессе ее выполнения, не были еще прояснены и вызывали желание «расправиться» с ними.
Мы провели комплексное исследование сердцевидного морского ежа Echinocardium cordatum, обитающего в Японском море. Этот вид широко распространен в умеренных широтах Тихого и Атлантического океанов. Занимая изолированные друг от друга акватории, он сохраняет внешнюю морфологическую общность, чем вызывает особенный интерес у ученых из разных стран. Предварительный анализ строения панциря, педицеллярий, гамет, проведение молекулярно-генетического анализа местных представителей данного вида потребовал более тщательного исследования.
На меня научная работа оказывает дисциплинирующее воздействие. Это конечно творческий процесс, но очень строго организованный методологически, в отличие от современного художественного творчества, свободного от канонов.

Альбом: Биологи, биотехнологи



– Как складывается Ваша учеба в аспирантуре?
– Сейчас я аспирантка второго года обучения, уже свободная от необходимости сдавать обязательные экзамены кандидатского минимума. Поэтому для меня учеба в аспирантуре заключается в интенсивном самообразовании, анализе публикаций по теме и не по теме диссертационной работы, применении полученных знаний в проводимом исследовании, обсуждении идей с научным руководителем и другими специалистами. Это постоянный поиск, попытка увидеть предмет моего исследования с разных сторон, достичь красивого в научном смысле результата.
В прошлом году удалось съездить на стажировку к известному специалисту по систематике правильных морских ежей, заведующему лабораторией беспозвоночных КамчатНИРО, кандидату биологических наук Александру Гертрудовичу Бажину. Этим летом планирую участвовать в Эмбриологической школе, которая будет проходить на Беломорской станции. Каждый согласится, что научные контакты, сотрудничество, общение с ученым, реализовавшим себя в конкретной научной области, просто бесценны. Все это не только повышает профессиональный уровень, расширяет научный кругозор, но еще и надолго вдохновляет.
Работаю над публикациями. Сейчас мы с руководителем готовим третью статью. Нам удалось получить интересные данные, сравнивая регенерационные процессы у разных систематических групп морских ежей. Так, мы впервые описали регенерацию игл плоских морских ежей. Это исследование выполнено в рамках диссертационной работы, заключающейся в изучении дифференцировки половых и скелетных соматических клеток морских ежей.

– Нравится учиться или уже хочется самой учить?
– Пока что больше нравится учиться. Хотя небольшой преподавательский опыт есть. Мне посчастливилось проводить занятия в очень разновозрастных аудиториях. Два года подряд участвую в проведении гидробиологической части летней полевой практики студентов Академии экологии, морской биологии и биотехнологии ДВГУ, которая проводится в Лазовском районе на морской биологической станции «Заповедное». Мы с Екатериной Николаевной Селивановой, преподавателем кафедры морской биологии и аквакультуры, старались сделать учебный процесс не только максимально полезным, но и увлекательным. Мне безумно нравится делиться своими еще не очень обширными знаниями, видеть блеск в глазах молодых людей, которые в скором будущем могут стать моими коллегами. С другой стороны, обучая других, я глубже понимаю предмет собственного интереса – биологию.
Говоря о разновозрастной аудитории, я имею виду опыт работы еще и в детском развивающем центре, где весь прошлый год занималась рисованием с детьми 4-5 лет.

Альбом: Биологи, биотехнологи



– Расскажите немного о лаборатории, в которой Вы работаете.
– Основным научным направлением лаборатории эмбриологии является изучение размножения и развития морских организмов в рамках эволюционно–экологических представлений. Научные интересы сотрудников лаборатории очень широки, затрагивают различные аспекты биологии практически всех основных групп морских обитателей. В лаборатории работает большой творческий коллектив профессионалов высочайшей квалификации. На их счету успешное выполнение многих проектов, в том числе международных и экспедиционных, финансируемых РФФИ и ДВО РАН. Мои коллеги всегда готовы помочь советом, принять участие в обсуждении кажущихся неразрешимыми проблем в работе, что обычно и происходит на лабораторных семинарах. Научный руководитель аспирантуры, профессор, доктор биологических наук Анатолий Леонидович Дроздов, руководит моей исследовательской работой еще со времени моего обучения на третьем курсе ДВГУ. Он заражает своей страстью к научным исследованиям и, что важно, всегда дает возможность проявлять инициативу.
Заведует лабораторией член-корреспондент РАН, доктор биологических наук Владимир Владимирович Юшин. Владимир Владимирович занимается микроскопической анатомией и эмбриологией морских беспозвоночных, прежде всего – круглых червей (нематод), он член редакций международных научных журналов и известен специалистам по морским нематодам во всем мире.

– Вы тоже сотрудничаете с зарубежными коллегами?
– Конечно. Например, с французскими генетиками из Центра океанологии в Марселе, вовлеченными, как и мы, в проблему изучения видов – двойников. Пока что это сотрудничество сводится к обмену информационными материалами.

– Какие проблемы в жизни, науке читаете наиболее важными? Что бы Вы изменили, если бы завтра стали большим академическим начальником?
– В этом смысле я близорука. Системные преобразования конечно нужны, но они почти никогда не могут дать человеку то, чем бы он наполнил свою жизнь, что сделало бы его счастливым. Ученый, погруженный в научное творчество – счастлив. Человек, работающий на конвейере по изготовлению деталей или статей для журналов – нет.
На мой взгляд, даже к самой науке эти преобразования не имеют прямого отношения. Аналогично, самое суперсовременное оборудование не гарантирует соответствующий смысловой уровень проводимого исследования. Научное творчество не создается административными усилиями. Оно рождается внутри человека не как ответ на эти усилия. В человеке возникает стремление к знаниям, творческая инициатива, требовательность к себе и самоотдача, он становится ученым... Почему? Я не уверена, что этого можно достичь реформированием науки, например.

– Какие события планируете на ближайшие несколько лет?
– В ближайшем будущем хотелось бы защитить диссертацию, опубликовать новый сборник стихов и провести выставку картин.

Альбом: Биологи, биотехнологи

  
Наиболее важным в жизни для меня является самовыражение. Художественное творчество дает возможность приоткрыть на мгновение непостижимый для меня самой внутренний мир, выплеснуть в цветах и линиях на лист бумаги, высказать его стихотворной строчкой. Пережив тем самым озарение, личный опыт, который невозможно спланировать заранее. Это творчество чувств.
Наука позволяет творить в мире мысли, вкладывая цветные стеклышки открытий в грандиозную мозаику научного познания. Утолять жажду познания. Важность этой гигантской работы, свою причастность к ней ощущают все ученые, продолжающие заниматься наукой, несмотря на ее мнимую непрестижность или непонятность большинству людей.
Меня восхищают образы титанов эпохи Возрождения, Леонардо да Винчи, Альбрехта Дюрера, масштаб личности и целостность, которых – невероятны для сегодняшней жизни, вмещает в себя, если переводить на современные понятия, десятки профессий. И на всем что они делали – печать гениальности. Восхищают необусловленные люди нашего времени, которые всегда остаются настоящими людьми, не теряют своих ориентиров, себя, порой отказываются от высоких наград, если это противоречит их убеждениям, которые просто делают свое дело, потому что чувствуют в этом потребность и не могут иначе.

четверг, 25 марта 2010 г.

«…Я не вижу непреодолимых препятствий!...»



В последние месяцы в самых разных изданиях появилось большое количество публикаций, посвященных модернизации и инновационному пути развития России. Официальные лица, включая Президента и Председателя Правительства Российской Федерации, в самых решительных выражениях высказывают приверженность новой стратегической линии. Хочется верить, что принятие Федерального закона № 217 от 2 августа 2009 года «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам создания бюджетными учреждениями науки и образования хозяйственных обществ в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности», в самом деле, ознаменовало начало нового экономического курса.
По данным Министерства образования и науки РФ на 1 февраля 2010 года создано 144 (на 16 февраля – 166) хозяйственных общества, организовано 1094 рабочих места. Научными учреждениями РАН намечено создание еще 88 хозяйственных обществ. Почему так мало, спросите вы? «Любой налоговый инспектор, а такие примеры уже есть, может запретить регистрировать малые инновационные предприятия (МИП)», – заявил недавно председатель Комитета Совета Федерации по образованию и науке Хусейн Чеченов, выступая на заседании «круглого стола», который был посвящен теме реализации вышеназванного закона. По его мнению, в помощь 217-му закону требуется принять дополнительно шесть-семь уже наработанных законопроектов, в том числе, изменения в Налоговый и Бюджетный кодексы.
О том, почему создаются, а также, почему не создаются МИПы, мы беседуем с заместителем по науке директора Института биологии моря имени А.В. Жирмунского, доктором биологических наук Юрием Степановичем ХОТИМЧЕНКО.


Ю.С. Хотимченко  Альбом: Биологи, биотехнологи
– Юрий Степанович, говорят, что эффективной реализации ФЗ №217 препятствуют: несогласованность отдельных положений Закона с действующим законодательством и недостаточный уровень стимулирующих мер и механизмов поддержки малых инновационных предприятий, способствующих повышению эффективности их функционирования. Каково ваше мнение?
– Мое мнение таково, что список уважительных причин можно продолжить, но я не вижу особенных проблем, раз уж институтам разрешено входить в хозяйственные товарищества интеллектуальной собственностью. Вернуться к системе, существовавшей в СССР, когда академическая наука занималась получением новых знаний, а специалисты прикладной, отраслевой науки продвигали полученные знания в сферу промышленного производства – нереально. А реален сложившийся за рубежом и распространяющийся теперь у нас следующий порядок реализации инноваций. Если разработчики понимают, что результат их научной деятельности коммерциализуем, то они учреждают фирму. Например, в наших российских условиях интеллектуальный вклад разработчиков оценивается в учредительном капитале в четверть, столько же закрепляется за материнской организацией (институтом, университетом), а половину капитала вносит инвестор. Такое соотношение встречается часто, но могут быть и другие соотношения.

– А как это происходит на практике?
– Один из наших проектов приглянулся Государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий» (РОСНАНО). Корпорация выступает соинвестором в нанотехнологических проектах со значительным экономическим или социальным потенциалом. Естественно, возникает вопрос, на каких условиях и что выиграет институт? Если бы речь шла о победе структурного подразделения института в каком-то конкурсе, то ясно, что выиграет как подразделение-победитель, так и весь коллектив института, поскольку в его распоряжение поступает от седьмой до пятой части суммы гранта. Чем больше таких победителей, тем лучше всему институту.
А РОСНАНО не дает институту ни рубля, все средства уходят в создаваемое инновационное предприятие. Правда у института остается гордость за то, что «мы все это придумали»! Так было бы раньше. Теперь, в соответствии с ФЗ №217, институт может войти своими патентами в учредительный капитал хозяйственного общества, деятельность которого заключается в практическом применении результатов интеллектуальной деятельности, а представитель института – участвовать в решении важных вопросов деятельности фирмы, например, в распределении прибыли. Неплохая прибавка к гордости, не правда ли?


Альбом: Биологи, биотехнологи


– Создали фирму, а дальше что?
– Одна из важнейших задач, от решения которой зависит судьба молодой фирмы – поиск производственных площадей. Разработка родилась в стенах института, и молодому бизнесу желательно окрепнуть под зонтиком материнской организации и на ее площадях. Инновационный бизнес требует, помимо высококвалифицированных специалистов, наличия технологической базы, необходимого научного задела. Создать его существенно сложнее, чем открыть, например, торговую палатку. Снова возникает вопрос, на каких условиях и что выиграет институт?
Законодатель отвечает: на условиях аренды, согласно ФЗ №94. Это значит, что институт должен объявить конкурс, в котором могут участвовать все желающие, а сдаст площади той организации, которая предложит наибольшую сумму. Так ведь мы хотели помочь продвижению прикладной научно-технической разработки, которая родилась в нашем институте, скажете вы. Ну и что, ответит ФЗ №94. Отдайте площадь тем, кто больше заплатит, если не хотите проблем. Я считаю, что вузы и НИИ, учредившие МИП и имеющие возможность на льготных условиях предоставлять таким предприятиям в аренду свои площади и технику, должны обладать таким правом. В соответствии с действующим законодательством это невозможно. Значит, нужно добиваться изменения законодательства! Президент Дмитрий Анатольевич Медведев на недавней встрече с Министром образования и науки Андреем Александровичем Фурсенко применительно к описанной ситуации сказал хорошие слова: «Давайте поправим тогда это законодательство. Зачем же ограничивать вуз в возможности предоставить помещение для созданного им же самим предприятия? Конечно, если это, допустим, раздается в руки каких-то заезжих коммерсантов, это да. Но если это предприятие, которое объединяет сотрудников университета, студентов, аспирантов, выпускников, здесь должны быть какие-то преференции, должны быть какие-то преимущества». Только непонятно, почему не упоминается РАН?
Ну, а на практике, институты так формулируют требования в конкурсной документации, чтобы максимально затруднить прохождение «нежелательных» участников.

– Юрий Степанович, можете привести пример реально действующего малого инновационного предприятия?
– Конечно. Мы давно сотрудничаем с ООО НПФ «Востокфарм», которое занимается производством в небольших объемах биологически активных добавок к пище (БАД), созданных на основе некрахмальных полисахаридов из морских водорослей и наземных растений, а также оздоравливающих продуктов питания. Научно-производственная фирма «Востокфарм» была создана в 1991 году на базе ИБМ ДВО РАН и кафедры фармакологии Владивостокского государственного медицинского университета. На заре своей деятельности компания занималась разработкой и экспериментальными исследованиями биологически активных веществ из морских гидробионтов, после чего было развернуто производство БАД.
Не скрою, мне было интересно посмотреть, как на практике функционирует наукоемкое предпринимательство. Ведь не секрет, что зачастую авторы пособий и руководств по этому виду бизнеса знакомы с ним только «понаслышке». Общению с инвесторами, Роспотребнадзором, налоговой инспекцией, по таким книгам не научишься.
Так вот, институт дает возможность малому предприятию окрепнуть под нашим крылом, но с первого же дня должен брать плату за аренду, хотя до производства, а тем более до продаж еще очень далеко. У нас в стране нередко так получается, что хорошая задумка воплощается пусть не в свою противоположность, но далеко от идеала.
Например, при сдаче площадей в аренду институт должен обратиться к фирме-оценщику, которая за 25 тысяч рублей произведет независимую оценку. Скажите, кому нужна эта дорогостоящая независимость, кто от нее выиграет? Совсем недавно, в прошлом году за такие же деньги они уже производили аналогичную оценку. С тех пор ничего не изменилось, так почему цена не снижена, ведь большая часть работы выполнена еще тогда?
Мало провести торги. После этого не один месяц (в конкретном случае, с октября прошлого года по нынешний февраль) идет согласование с уполномоченными структурами. Комитет по имуществу принимает к рассмотрению документы, а решение огласит только через месяц. Если в их ответе что-то вам не ясно, можете спросить, но ответ на ваш вопрос получите опять же через месяц. По телефону или лично выяснить, в чем проблемы практически невозможно. Не хочу ругать всех чиновников, но не понимаю, почему так настроена бюрократическая машина, что она работает на торможение, а не на ускорение процесса. А ведь работать на ускорение она тоже может!
Теперь об участии института. Интеллектуальной собственностью, патентом мы можем войти в учредительный капитал. Интересная деталь: стоимость патента может в десятки раз превышать оценку аренды, но мы оценим его сами, без всяких оценщиков. Только патент дороже полумиллиона рублей должна оценивать независимая фирма.


Альбом: Биологи, биотехнологи


– И встречаются такие оценки?
– Да, во Владивостоке встречались оценки патента в сумме более ста миллионов рублей.
– На этом фоне вклад разработчиков не будет виден.
– Как посмотреть. Эта сумма может быть как вкладом в уставный капитал, так и инвестициями. Мы по-разному выстраиваем отношения с РОСНАНО и с группой разработчиков, сотрудников нашего института. При создании МИП будем договариваться о неисключительных правах, лицензионном договоре на использование интеллектуальной собственности института за сравнительно короткий период времени. В этом случае вклад института в учредительный капитал может быть оценен, допустим, в 50 тысяч рублей. Физическим лицам по силам внести адекватный вклад.
Как уже было сказано выше, есть некоторые нерешенные вопросы, сдерживающие создание МИП по 217-му закону. Но никто не запрещает разработчикам, физическим лицам, уже сейчас зарегистрировать фирму, которая, как юридическое лицо, может взаимодействовать по всем вопросам с институтом. А следующим шагом станет вхождение института в состав учредителей МИП. Изменение состава учредителей – техническая операция, совсем не сложная. Действительно сложная проблема – что производить и как это продавать. Продажи – вот ключевая проблема деятельности МИП. Даже на организацию производства найти деньги, если мы говорим о рядовом предприятии, не так сложно. Тем более, если речь идет о производстве лекарств – все хотят быть здоровыми. Многим предпринимателям, даже работающим в других отраслях, такой бизнес интересен, поскольку российский фармацевтический рынок характеризуется низкой степенью насыщения и, соответственно, имеет хороший потенциал роста. А вот продать препарат даже на внутреннем рынке, не говоря о загранице, – этого мы по-настоящему не умеем.

– Помимо аренды, вклада патентом, чем еще может помочь институт МИПам?
– Мы озаботились созданием инновационной инфраструктуры. В планах это выглядит неплохо, но на практике еще многое предстоит сделать. Например, хорошо работает патентный отдел, но пока что нет подразделения, которое займется организацией участия в выставках. А предложения участвовать мы получаем два-три раза в месяц и понимаем, насколько важна эта работа для продвижения разработок института. Очень важны сертификационные работы, которые пока что мы не можем проводить.
При лаборатории фармакологии организовали экспериментальный технологический участок. С производственным корпусом Тихоокеанского института биоорганической химии не сравнить, у нас всего 240 квадратных метров. Но, надо заметить, фармацевтическое производство может быть очень компактным. Его легче содержать, да и вообще целесообразней двигаться от малого к большему.





 

Теперь главный вопрос: а что будем выпускать? Много ли идей, которые могут иметь успешное практическое воплощение? Распространена такая точка зрения, что у наших ученых в «загашниках» есть такие идеи… Мы можем создать такие лекарства… Но, к сожалению, денег у нас нет.
Так вот, я эту точку зрения не разделяю. Не так много выдающихся идей. В фармакологии наше отставание видно невооруженным взглядом. Помнится, известный дальневосточный фармаколог, доктор медицинских наук, Израиль Ицкович Брехман говорил, что поезд мировой фармакологии уходит, как бы нам не опоздать, иначе не догоним. Похоже, что мы (ученые-фармакологи) не успеваем «заскочить в последний вагон».

– А вы не сгущаете краски?
– Лет 20-30 тому назад среди многих ученых были популярны «жалобы» о том, что работать невозможно, поскольку нет ни денег, ни научной аппаратуры. А я думал о том, что изменится, если вдруг появится волшебник, который все это даст. Не хотелось, чтобы получилось как в известной притче об Александре Македонском. Говорят, что после захвата одного из городов, он велел пригласить самого обездоленного человека и посадил его в кресло градоначальника. «Ну, что скажешь?», – спросил Александр. «Подайте на пропитание!», – завопил нищий.
Сейчас, по большому счету, есть все необходимые приборы и реактивы. У нас великолепные образцы аппаратуры для морфологических, биохимических исследований, мы создаем виварий. Конечно, нет предела для дальнейшего совершенствования материально-технической базы, тем не менее, считаю, – момент истины настал. Теперь станет ясно, что в самом деле есть в наших головах. Нами созданы детоксал, полисорбовит, мы завершаем регистрацию еще нескольких хороших препаратов. Но сумеем ли мы продвинуть их на рынке, сделать популярными среди населения, зависит от того, насколько правильно будет развиваться этот бизнес.
Создание фармацевтической фирмы назрело давно. Еще лет пятнадцать тому назад в разговоре с академиком В.Л. Касьяновым, я обратил его внимание на то, что выручка от продажи всей российской нефти лишь на десяток-другой процентов превышает доход, полученный в тот же период крупнейшей фармацевтической компанией Пфайзер. На Западе фармацевтические фирмы обеспечивают источник грантов для биологических и медицинских исследований. На их плечах стоит наука. После производства оружия фармация на втором месте по прибыльности. Вложения в нее могут и должны быть очень эффективны.
В ряду мировых фармацевтических гигантов наша фармацевтическая промышленность просто не видна. В сравнении с нами они столь высоки, что просто нас не замечают. Уместно привести такую аналогию. Если убрать преграду, разделяющую сосуды под разным давлением, то вещество перетечет в тот сосуд, давление в котором меньше. Так и в нашем случае, открытие границ привело не к возможности выхода нашей фармации на международный рынок, как убеждали некоторые сторонники свободной торговли, а, напротив – к заполнению нашего рынка заграничными препаратами.
Крупная корпорация может позволить себе большие расходы на рекламу, больший исследовательский отдел, большее число торговых точек и так далее. Неудивительно, что богатые фирмы становится еще богаче. Лекарственные препараты отечественных производителей сейчас занимают лишь четверть национального рынка. За последние семь-восемь лет в России внедрено в производство всего девять оригинальных лекарственных препаратов.
– Получается, что у отечественной фармацевтической компании нет будущего?
Конечно же, есть, однако компании должны для этого думать, как военачальники. «Искусство войны, – говорил Наполеон, – заключается в том, чтобы всегда иметь в точке атаки или обороны большие силы, чем у врага». Например, добиться ведущей позиции в узком сегменте фармацевтического рынка.
– Это теоретическое рассуждение или оно подтверждается практикой?
– Подтверждается, посмотрите на арбидол. На него приходится полтора процента всех продаж. За последние пять лет ежегодный объем продаж препарата увеличился в шесть раз и за прошедший год составил около 4,2 миллиардов рублей. Это очень высокий показатель, ведь в стране продается свыше 18 тысяч препаратов. Команда маркетологов, продвигающая арбидол – специалисты высшего класса!
– Юрий Степанович, все-таки производители арбидола – достаточно крупная компания, а как выжить малому фармацевтическому предприятию?
– Для подробного ответа на этот вопрос даже рамки статьи окажутся узкими. К совету Наполеона можно, например, добавить пожелание выпускать действительно хороший препарат, правильно позиционировать себя на рынке, агрессивный маркетинг и брендинг также не помешает.


Альбом: Биологи, биотехнологи

– Что поможет облегчить жизнь МИПу?
– Прежде всего – упрощение процедуры оформления аренды. Разрешительную систему Роспотребнадзора пройти значительно легче, чем решить вопрос по аренде академических площадей.
Я понимаю, что есть армия людей, которые должны быть заняты работой. Поэтому приходится менять «правила игры», переписывать документы слева-направо, а потом справа-налево. Это отсутствие стабильности напрягает. Как хочется, чтобы сразу все было продумано хорошо.
Проблема усугубляется нынешним налоговым климатом. Сегодня создание любого нового продукта на предприятии может финансироваться только из чистой прибыли. Допустим, вы затратили миллион долларов на разработку изобретения, получили патент. В дальнейшем используемое в производстве изобретение можно амортизировать, однако, отразив патент ценой в миллион долларов в бухгалтерской отчетности, вы обязаны уплатить налог с этой собственности!


Альбом: Биологи, биотехнологи

С доходов МИПов уплачиваются налоги в бюджет страны, получают прибыль инвесторы и институты, при которых такие компании создаются. Благодаря им легче решается вопрос трудоустройства выпускников вузов и нахождения мест прохождения практики студентами.
Поэтому я считал и считаю целесообразным создание с участием института малого инновационного предприятия, прибыль от деятельности которого можно было бы пустить на поддержку научных исследований. Мои молодые коллеги готовы к реализации этой идеи. У них есть достойные разработки, накоплен опыт внедренческой деятельности. Обстоятельства складываются таким образом, что все должно получиться.
На самом деле, любые проблемы поддаются, если мы действительно захотим их решить!
Беседовал Александр КУЛИКОВ,
директор НП «Высокие технологии»

вторник, 23 марта 2010 г.

Все что ни делается – к лучшему!

Альбом: Директора институтов, ректоры вузов, члены РАН

П.Я Бакланов

По словам директора Тихоокеанского института географии ДВО РАН академика Петра Яковлевича БАКЛАНОВА, прошедший год для ТИГ был не из плохих. Издан «Атлас Курильских островов», – результат почти десятилетней работы большого коллектива. В его подготовке участвовали научные сотрудники институтов ДВО РАН: ТИГ, БПИ, ТОИ, ИБМ, ДВГИ, ИМГиГ. Тихоокеанский институт географии возглавлял дальневосточную группу институтов, сделал много своих карт, собирал материалы. В составлении Атласа принимали участие сотрудники ряда московских институтов. Формально было два головных института – наш и московский Институт географии РАН. Всего соавторов – около ста человек. Этот Атлас отражает современную изученность Курильских островов, от археологии и до современных ландшафтов, дает представление об их геологии, геофизике, биологии, географии, экономике. Даже туристические карты есть. Ряд карт вообще были составлены впервые. Большую помощь в финансировании издания Атласа оказали РФФИ и руководство ДВО РАН.

 
 

– Выходит, из этого Атласа можно получить полное представление о Курильских островах?
– Да. Практически все, что было известно о Курильских островах до сих пор, собрано в нем. И что приятно, – в нем много фотографий, большая часть которых сделана нашими сотрудниками в последние годы во время работы в экспедициях, финансированных РФФИ.

– Интересно, есть ли реакция с японской стороны?
– Ждем... Из Москвы уже поступило предложение перевести наш Атлас на японский язык. Когда мы изыскивали финансирование для этой работы, я привел такой аргумент: «Курильская проблема» остается, и политики ее решают, а Атлас будет показывать, кем изучена эта территория. Подавляющая часть исследований на Курилах выполнена российскими учеными.


Зав. лаб. геохимии ТИГ ДВО РАН, д.г.н. В.М. Шулькин и к.г.н. С.Г. Юрченко отбирают пробы воды   Альбом: Географы, экономисты

– Итак, «Атлас Курильских островов» – один из крупных результатов работы Тихоокеанского института географии ДВО РАН прошлого года. Петр Яковлевич, а что Вы бы еще хотели отметить?
– Мы успешно завершили международный проект «Амур-Охотск». Проект совместный, в основном финансировался японской стороной, а с российской стороны в нем участвовали наш Институт и Институт водных и экологических проблем ДВО РАН. Мы оценивали вклад Амура в изменение экологического состояния Охотского моря. Японские коллеги полагают, что рост содержания железа в воде может сильно влиять на биопродуктивность, а потому интересовались его содержанием в водах Амура. Сотрудники ИВЭП ДВО РАН в ряде экспедиций провели качественную и количественную оценку загрязнителей, которые несет Амур. А мы сделали оригинальную часть работы: впервые составили серию карт для всего бассейна Амура. Бассейн реки состоит более чем наполовину из наших территорий. Остальное: примерно 44% – китайские, около 2% – монгольские земли и около шести квадратных километров – северокорейские. Используя монгольские, китайские и свои материалы, в том числе – космические снимки, мы составили целую серию электронных карт: геологические геоморфологические, почвенные, карты растительности и землепользования. Последних, кстати, сделано на два временных среза. Одна – отражает современное состояние землепользования бассейна Амура. При ее разработке использовали космические снимки. А по историческим материалам удалось выполнить карту землепользования всего бассейна по состоянию на 1930-40-е годы. Сопоставляя эти карты, видим, как изменилось землепользование: происходило сокращение лесов, росла площадь пахотных угодий (особенно ярко видно на китайских землях) и так далее. На основе этих карт можно сделать  интересные прогнозные оценки. Хочу отметить большой вклад в эту работу наших ученых  доктора географических наук Сергея Степановича Ганзея, кандидата географических наук Виктора Васильевича Ермошина и кандидата географических наук  Натальи Васильевны Мишиной.


Участники одной из международных конференций в конференц-зале ТИГ ДВО РАН   Альбом: Географы, экономисты

По завершении работ, в Японии состоялся международный симпозиум, на котором коллеги высоко оценили нашу работу. В частности, наши карты вызвали большой интерес японских исследователей. Они не только очень информативны, но и выполнены с применением современных геоинформационных технологий. А для нас очень важно, что впервые выполнен такой большой объем работ по бассейну Амура. Данные карты открыты для широкого использования, интересны специалистам сегодня, пригодятся они и в будущем.
Еще я хочу отметить выход в конце прошлого года интересной монографии «Экономико-географическое и геополитическое положение Тихоокеанской России» (авторы – я и доктор географических наук Матвей Тихонович Романов). В ее названии отражено использование достаточно нового названия нашего региона – Тихоокеанская Россия. И действительно, Дальний Восток, для кого он – дальний?


Дальневосточные и сибирские географы у памятника первого генерал-губернатора Восточной Сибири и Приамурья Н.Н. Муравьева-­Амурского   Альбом: Географы, экономисты

– Для нас, живущих здесь – наш регион – Восток России скорее Ближний, чем Дальний. И даже Камчатка, Сахалин не так уж далеко от нас…
– Понятно, что в названии «Дальний Восток» отразился процесс освоения и изучения региона, дальнего по отношению к европейскому центру страны.


– Так что, как назовешь корабль, так он и поплывет?
– В каждой шутке есть доля шутки. Если серьезно, то страна выходит нашим регионом к Тихому океану. Страны бассейна Тихого океана в 21 веке будут определять развитие всего современного мира. В нашем хозяйстве велик вклад морских составляющих. Как говорится здесь море морехозяйственных структур. Это и рыбный промысел, и зарождающаяся марикультура, и морской транспорт, и остатки судостроения и судоремонта… Якутия, Приморье, Хабаровский, Камчатский край, Амурская область, другие субъекты федерации не только являются связующими звеньями взаимодействия российской экономики со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, но и сами, собственными хозяйственными структурами, всё теснее связываются с Китаем, Японией, обеими Кореями, другими странами АТР. Действительно, этот район все сильнее тяготеет к Тихому океану и может называться «Тихоокеанская Россия», то есть Россия, прилегающая к Тихому океану и испытывающая  значительное влияние океанических факторов в своем долгосрочном развитии. И в дальнейшем, когда мы минуем экономический кризис, их роль будет только усиливаться. Будущее – за освоением природных ресурсов океана. Уже сегодня мы добились больших успехов  в добыче нефтегазовых ресурсов на Сахалинском шельфе. А развитие марикультуры, биотехнопарков?
Это как бы обоснование названия монографии. А в самой монографии мы рассмотрели два фактора, очень важных для развития Дальнего Востока. Многие исследователи экономико-географическое положение региона называют уникальным. Уникальность заключается в его двойственности.
Мы рассмотрели отдельные составляющие экономико-географического положения и впервые для региона – разные аспекты геополитического положения. А главная особенность России такова, что ее экономический и социальный потенциал очень заметно снижаются с запада на восток. Еще резче выражено падение демографического потенциала. Например, в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке живет около 15 миллионов человек, в то время как дальневосточников только 6,5 миллионов.
С другой стороны, если учитывать геополитический потенциал, экономическое развитие, численность населения, военно-промышленный потенциал стран-соседей, то получается обратная картина. В европейской части страна граничит с молодыми странами, республиками бывшего Советского Союза, а в АТР она окружена тремя государствами с крупнейшими в мире экономиками: США, Китаем, Японией. В свое время, безусловно, произойдет объединение Республики Корея и Корейской Народно-Демократической республики. В целом это будет мощная страна с населением около 70 миллионов человек, в которой объединятся мощный технологический потенциал Юга с ресурсами Севера и у которой будет участок общей с нами границы.
Эти особенности геополитического положения, безусловно, должны учитываться в программах развития региона. Об этом мы писали в предложениях к стратегии развития Дальнего Востока до 2025 года. Эта Стратегия в конце прошлого года была утверждена Правительством Российской Федерации.
Вот, вкратце, о нацеленности этой книги.

– Хотя монография и была выпущена в конце прошлого года, и прошло совсем немного времени, но, наверное, она уже вызывает интерес?
– Да, особенно у тех, кому мы успели ее подарить.

– Петр Яковлевич, какие из исследований ТИГа вызывают помимо специального, научного, еще и интерес общественности?
– Таких много в институте. Например, палеогеографы, работающие с прошлого года по гранту РФФИ на Курилах, нашли следы древнего вулканизма, древних цунами. Получен ценный материал о том, какова регулярность, цикличность этих стихийных явлений, проведена реконструкция природной среды катастрофических явлений на Курилах. Сопоставляя эти результаты с современными исследованиями, которые ведет Институт морской геологии и геофизики ДВО РАН, удается стоить прогнозные оценки.


Зав. лаб. палеогеографии ТИГ ДВО РАН, д.г.н. Н.Г. Разжигаева и к.г.н. Л.А. Ганзей документируют шурф на о. Шикотан   Альбом: Географы, экономисты

Или, например,  мониторинговые исследования состояния популяции амурского тигра и дальневосточного леопарда. Эта тема у всех на слуху. Мы ведем ее совместно с Биолого-почвенным институтом ДВО РАН. Периодически специалисты проводят детальный учет численности особей, охватывая весь ареал обитания, а это – Сихотэ-Алинь, Приморский и Хабаровский края. В последующие годы они обследуют выборочные площадки, по специальному вопроснику получают данные от егерей и охотников, а потом – сопоставляют результаты. Одновременно они отслеживают еще и состояние популяции кабанов, изюбрей, оленей и других животных, которые формируют кормовую базу хищников.
Кстати, премьер-министр В.В. Путин  26 января подписал распоряжение Правительства о проведении во Владивостоке 9-12 сентября Международного форума по проблемам, связанным с сохранением тигра на Земле. Цель форума – выработка скоординированных мер для спасения тигра, численность которого в мире продолжает снижаться. В ответ на инициативу уже получены положительные отклики от участников Первой азиатской министерской конференции по сохранению тигра, в которой участвовали представители 13 стран ареала его обитания.
Минприроды России отвечает за работу организационного комитета и проведение Форума. На Форуме будут доложены результаты изучения популяций не только нашего - амурского тигра, но и индийско-непальской, и азиатской популяций. Будут рассмотрены вопросы интродукции и многие другие. В наших материалах подведены итоги многолетних наблюдений за состоянием популяций амурского тигра и леопарда. Конечно, ситуация остается сложной, потому что леса вырубаются, сужается кормовая база. Да и строительство крупных объектов, таких как трубопроводы, не лучшим образом влияет на сохранение этих животных. Например, во время недавней реконструкции автомобильной трассы на Хасан, наши ученые «забили во все колокола», требовали заботиться и о леопарде, и о тигре, в частности, обеспечить им возможность беспрепятственного перехода из одной части своего ареала в другую.

– Неужели построить для животных подземный переход?
– Да. Мы написали пояснительную записку, передали ее проектировщикам. Посоветовавшись с нами, специалисты определили, в каком месте лучше сроить переход (а лучше там, где ареал больше). И нам было очень приятно, что чиновники и строители отнеслись к этой просьбе с пониманием. Выделили деньги на проектирование такого сооружения, и уже строят подземный переход для животных. Хочу особо отметить во всем этом большую  роль одного из ведущих ученых института, доктора биологических наук Дмитрия Григорьевича Пикунова.

 

Д.Г. Пикунов   Альбом: Географы, экономисты

 
А вообще прошлый год отмечен целым рядом интересных научных событий. Во Владивостоке под эгидой Института были проведены две крупные международные конференции. Наши ученые выезжали во многие страны, принимали участие в различных международных мероприятиях. Рассказывали о своих достижениях, смотрели, как идет работа у коллег.

– Петр Яковлевич, что, по Вашему мнению, происходит с промышленностью Дальнего Востока в последнее десятилетие?
– Промышленность Дальнего Востока, да и страны в целом, не успев восстановиться после кризиса 90-х годов, попала под жернова нового. Есть страны, которых кризис коснулся, а вот по России он «проехал посерьезнее».

– Какие отрасли пострадали в большей степени?
– К настоящему времени фактически исчезли станкостроение и инструментальная промышленность, а это были крепкие отрасли с крупными и известными предприятиями. Вспомните станкостроительный завод в Уссурийске, инструментальный завод во Владивостоке, другие предприятия… Сейчас их в регионе нет. Исчезли приборостроительные заводы, а их представляли такие хорошо оснащенные предприятия военно-промышленного комплекса как «Варяг», «Изумруд», «Дальприбор», «Радиоприбор». Кстати, они выпускали вполне приличные и надежные товары для населения.
В сложном положении оказались важные для Дальнего Востока судостроение и судоремонт. Фактически прекратил свою деятельность крупнейший в регионе судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре. Рядом с нами, в Большом Камне, мощные судоремонтные предприятия работают, но их периодически лихорадит из-за отсутствия заказов. Судоремонтный завод в Славянке, не старое еще предприятие, часто простаивает без работы. А знаменитый Дальзавод, не так давно отметивший свое столетие, практически прекратил существование. С его именем связана вся история развития отрасли. На нем ремонтировались плавбазы, китобойные флотилии, самые крупные военные суда. Дальзавод был оснащен уникальным оборудованием, и заслуженно славился своими кадрами…
Но с другой стороны, в настоящее время стало понятно, что расположение завода практически в самом центре города не очень-то удобно для развития инфраструктуры Владивостока. Судите сами: бухта Золотой Рог прорезает практически весь центр города, но к берегу моря не подойдешь – кругом причалы, доки, производственные здания, исключение – крохотный участок набережной около (уже бывшего!) вокзала прибрежных сообщений. А теперь представьте себе, что большая часть бухты (или еще лучше – почти вся бухта) будет свободной от предприятий и судов и доступна горожанам как место отдыха! Построены набережные, разбиты скверы, водная гладь бухты очищена от загрязнений. Работая над предложениями в последний Генеральный план города, мы высказали  соображения на этот счет, но пока что особой поддержки они не получили.
  
 

 

– Конечно, такая набережная стала бы украшением города!
– А сейчас Золотой Рог полностью можно увидеть лишь с высоты птичьего полета, и то, занятым старыми судами, притертыми друг к дружке… Года два-три назад правительством была выдвинута и формально реализована хорошая идея по объединению судостроительных предприятий в холдинги – организационные структуры для координации и более эффективной деятельности. Они могли бы провести всесторонний анализ состава, технического состояния, численности флота, изучить общую базу судоремонта, независимо от собственников. К сожалению, хорошее начало не получило должного развития.
Я считал и считаю, что судостроение и судоремонт были и остаются  приоритетом для Дальнего Востока. Кому, как не России, имеющей хорошую металлургическую базу, соответствующие кадры, науку и такие просторы, с выходами к морям и океанам, – развивать судостроение и судоремонт? Что это за морская держава без этих отраслей?
Жаль, что исчезла совсем целлюлозно-бумажная промышленность. Я видел огромный комбинат в Амурске, который перерабатывал до двух эшелонов древесины в сутки и производил картон, целлюлозу высокого качества в огромных объемах. Сегодня этого предприятия нет, и его уже не восстановишь. На Сахалине было несколько заводов, правда, довольно стареньких. Но продукцию они выпускали хорошую…
Территория Дальнего Востока покрыта лесами, поэтому здесь должна развиваться глубокая переработка древесины и прежде всего - низкосортной. Оставим в стороне нашу гордость – кедр, дуб, ясень. Таких лесов осталось немного. А также – круглый лес, который пользуется большим спросом у наших соседей. Но остается много вторичных лесов, мелколиственной древесины – береза, осина и другие породы. Технологии переработки низкосортной древесины есть, и база для лесопромышленного комплекса на Дальнем Востоке не исчезла, так что заниматься его развитием необходимо.
Остальные отрасли здесь остались, работают более или менее устойчиво. Многим, конечно, навредил кризис. А кое-где эти трудности усугубил передел собственности, смена владельцев предприятий. Почти все приморские, хабаровские, якутские предприятия горнодобывающей промышленности продемонстрировали спад. Сегодня понемногу начинается рост производства. Иногда требуется решение правительства, чтобы предприятие заработало. Так было, например, в поселке Восток с горнорудной компанией по добыче вольфрамовой руды.
Добывающие предприятия все-таки работают. Плохо только, что очень медленно развивается обработка и переработка. Мы много об этом говорим, правительство стало принимать нужные постановления, в программах развития отражается создание производств по более глубокой переработке природных ресурсов: рудных, лесных, и рыбных. Но, к сожалению, за прошедший период утрачено очень много из того, что было создано раньше.
Многие предприятия деревообработки просто прекратили свое существование. В те же годы у наших соседей в северо-восточном Китае возникло около 20-ти новых деревообрабатывающих предприятий. Вот почему официально и контрабандой идет туда наш круглый лес. А после его переработки, в виде готовых пиломатериалов, за более высокие деньги возвращается к нам, переправляется в Японию, в Корею, в другие страны. Прибыль, естественно, остается в Китае.
Поэтому очень радует появление точек роста углубленной переработки древесины. Пример – поселок Пластун, там уже несколько лет успешно работает деревоперерабатывающий завод. И в прошлом году, в год кризиса был построен и уже запущен еще один завод, уже по выпуску пиломатериалов. И это здорово! Они производят брус, шпон, фанеру, другие клеёные изделия экспортного, солидного качества. И люди заняты, и зарплаты получают неплохие, и налоги идут в бюджет.


Ведущие экономико-географы ТИГ ДВО РАН. Стоит – к.г.н. А.А. Степанько, Ученый секретарь Института, сидят слева направо доктора географических наук А.В. Мошков, М.Т. Романов, П.Я. Бакланов   Альбом: Географы, экономисты


– По оценкам некоторых специалистов, Россия в большей степени планирует развивать добывающие производства, в то время как КНР развивает перерабатывающие. Стоит ли опасаться стать сырьевым придатком Китая или эта ситуация отражает реальное межгосударственное распределение труда и не несет угрозы будущему нашей страны?
– Вопрос вы ставите правильный. Наши соседи будут продолжать втягивать нас в обеспечение сырьем их промышленности. Это началось давно: в Японию шла руда, уголь, лес, рыба. А в последнее время – и в Китай.
Я не раз обращал внимание, что китайцы не проявляют особого интереса к созданию совместных предприятий, например, по переработке древесины или полиметаллических руд. А вот сырье – давайте! Готовы покупать в любых количествах. У них избыток дешевой и достаточно квалифицированной рабочей силы, к тому же они нацелены на создание предприятий глубокой переработки сырья на своей территории.
Наши соседи упорно добивались заключения договора об ответвлении нефтепровода Восточная Сибирь-Тихий океан вблизи Сковородино в сторону Дацина. В провинции Хэйлунцзян, неподалеку от Дацина, есть нефтяные месторождения, и там уже создано несколько нефтеперерабатывающих и нефтехимических производств. Но поскольку своя нефть заканчивается, они заинтересованы в получении устойчивого потока углеводородов из-за рубежа.

– А нам, приморцам, какая польза от трубопровода, снабжающего углеводородами соседние государства?
– В любом случае он – благо для дальневосточников, поскольку нефть и газ составляют основу энергетики. Появляется возможность создания предприятий газо-и нефтепереработки. Приморский край и раньше потреблял до 40 процентов всех нефтепродуктов, завозимых на Дальний Восток. Край наш большой, флот транспортный, рыбацкий, военный были сконцентрированы здесь – потому такой высокий процент. Строительство нефтеперерабатывающего завода и раньше рассматривалось в планах развития Приморского края. Такой завод не только обеспечит регион нефтепродуктами, но также позволит хотя бы частично уйти от экспорта сырых углеводородов к поставке продукции глубокой переработки. Одновременно создание здесь перерабатывающих предприятий увеличит устойчивость региональной экономики, повысит доходы, качество жизни населения.
Конечно, от экспорта сырьевых ресурсов в ближайшее время не уйти. На этом сегодня стоит наша экономика. Однако любые запасы природных ресурсов исчерпываются. История – пожалуйста – показывает примеры того, что происходит с поселением вблизи месторождения, когда заканчивается добыча сырья – оно чахнет какое-то время, а потом исчезает вообще. Другое дело – поселок у перерабатывающего завода. Закончились первичные ресурсы – подведут сырье с других месторождений. Тем более что на Дальнем Востоке большие перспективы добычи собственной нефти. Вовсю осваивается Сахалинский шельф, на очереди – Магаданский, а в перспективе – шельф Камчатки…
Но позволить втянуть себя в экономику АТР лишь сырьевым придатком, было бы большой ошибкой для России.

– Как вы думаете, к какому результату приведет реализация программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири с Северо-Востоком КНР, утвержденной главами государств 23 сентября 2009 года на двусторонней встрече в Нью-Йорке?
– Программа, которую вы упоминаете – рамочная, каждая из сторон самостоятельно принимает планы развития своих приграничных территорий. Впечатление от программы двоякое. Радует, что правительство всерьез озабочено развитием региона, планирует развитие производства в приграничье и старается закрепить здесь население. Однако большинство обозначенных российской стороной проектов связано с добычей природных ресурсов. В ряде случаев говорится о китайских инвестициях, привлечении китайской рабочей силы – опять же в добывающий сектор. Получается, что в основном программа предусматривает поставку наших природных ресурсов практически без всякой переработки в Китай для подпитки их гигантской экономики. И это, конечно, не лучший вариант использования наших невосполнимых запасов природных ресурсов.


Академик П.Я. Бакланов в недавно открытом после ремонта актовом зале Института вручает диплом кандидата географических наук молодому ученому А.Г. Болдескул   Альбом: Географы, экономисты

– Почему у нас слабо развивается малое предпринимательство? Есть ли надежда на значительный рост малого наукоемкого предпринимательства (в частности, в связи с принятием ФЗ 127, разрешающего институтам участвовать в организации ООО, ЗАО)?
Понятно, что развитие малого предпринимательства очень важно, особенно в кризисный период. Не зря же руководитель нашего Правительства и Президент страны находят время заявлять об этом. Развитие малого бизнеса способствует занятости населения, тем самым снижая социальную напряженность, увеличивает устойчивость экономики, облегчая ее гибкость, трансформацию, обеспечивает немалую доходность. Сфера обслуживания, торговля уже сегодня демонстрируют успешное развитие малого предпринимательства.
Давайте порассуждаем, в каких еще нишах могут успешно работать малые предприятия. У наших высокоразвитых соседей по АТР – США, Японии распространены малые предприятия, обслуживающие крупный бизнес. Они, например, выпускают запчасти, комплектующие или другие изделия для крупнейших компаний, заводов. Так, например, вокруг концерна «Тойота» успешно трудятся тысячи малых фирм. Добывающее предприятие, например рудник, тоже может заказать услуги малым компаниям, но в значительно меньшей степени, чем автомобильный завод или компьютерное производство.
Малые предприятия могут заняться производством товаров массового спроса. Но они должны производить товары в значительных количествах, чтобы это было экономически эффективно. В этом сегменте рынка выдержать конкуренцию с Китаем сложно. Все, что может прийти в голову уже продается на китайском рынке и по самым низким ценам.
Поэтому нам нужно больше поддерживать малый бизнес, основанный на наукоемких технологиях. Усилиями ДВО РАН, вузов удалось сконцентрировать значительные научные достижения в области химии, биохимии, биотехнологии, приборостроения, океанологии, которые могут быть успешно реализованы в бизнес-проектах. Конечно, прежде всего, нужна хорошая маркетинговая проработка запросов и возможностей рынков. Как российских, так и сопредельных стран. Главные вопросы – будут ли покупать выпускаемую продукцию, где и как много?
В каждом случае найдется свое решение. Но, например, я уверен, что должен быть успешен малый бизнес, который займется производством биологических активных добавок, лекарственных препаратов из нашего морского и таежного сырья.
Теперь о вашем вопросе по Федеральному закону № 217, разрешающем организацию хозяйственных обществ, деятельность которых заключается в практическом применении результатов интеллектуальной деятельности. В целом это интересный законодательный акт. Но даже самого лучшего законодательства еще недостаточно для успеха малого предпринимательства. В каждом малом предприятии должен быть движитель – конкретный человек, энергичный и понимающий дело.
Пока что в институтах существует определенная инерция, и среди нас не много таких людей. Да и не все институты имеют потенциал для развития частного предпринимательства. Хотя в будущем, видимо, такие предприятия будут появляться и у нас.

– Есть ли у ТИГ разработки, которые могли бы стать основой малого бизнеса?
– Наш Институт принимал участие во всех крупных проектах, реализуемых на территории Приморья. Выполнял работы по оценке трассы нефтепровода, в свое время – по оценке воздействия нефтеналивного терминала. Во многом благодаря нашим усилиям строительство этого объекта перенесли из бухты Перевозной в бухту Козьмино. По нефтеперерабатывающему заводу, газопроводу мы также провели крупную работу, с выездами в поле, где выполняли эколого-географические оценки, составляли карты участков трасс. Мы наработали значительный интеллектуальный, методический продукт и на его основе могли бы создать предприятие. Но для его ритмичной работы нужен постоянный заказ, которого, к сожалению, пока нет.
Например, базы данных для конкретной территории, включающие картографический и топографический материалы, космические снимки, наш методический материал – могут быть вкладом Института в уставный капитал малой фирмы. При разработках программ развития края, районов или городов, эти данные нужны, и даже спустя год-два надобность в таких наработках не пропадает.
Другая возможность. В свое время мы разрабатывали авторские варианты «Атласа Приморского края». Они остаются ценными для последующих программ развития, для территориальн6ого управления. Можем делать туристические карты. Для малого предприятия – подходящее занятие. Но рынок никого не ждет: ряд местных издательств  и картографическое предприятие уже выпускают такие карты, путеводители или атласы. Они не всегда лучшего качества, но их покупают. Значит, такому малому предприятию предстоит тщательно исследовать рынок, точно позиционировать продукцию, определить своего покупателя и, самое главное, выдержать конкуренцию с участниками рынка.
В нашем Институте существовал центр эколого-географической экспертизы. Мы даже думали о его работе на хоздоговорной основе. Формально, любые строительные объекты обязаны проходить экологическую экспертизу. Выполняя эколого-географическую экспертизу, мы можем дать комплексную оценку того, как объект вписывается в природную среду. Мы умеем и готовы выполнять такие комплексные оценки. И на этом можно построить малый бизнес.
Я с удовольствием отмечаю востребованность наших комплексных оценок территории. У нас есть специалисты, владеющие соответствующими методиками. Периодически мы такие работы проводим. Но, к сожалению, постоянный спрос, заказы  на них отсутствуют.


 Пятая молодежная конференция-конкурс "Географические и геоэкологические исследования на Дальнем Востоке"   Альбом: Географы, экономисты


– Петр Яковлевич, оправдываются ли надежды на развитие местных производительных сил, предприятий Приморья в связи с проведением подготовительных работ к Саммиту стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в 2012 году во Владивостоке или большая часть заказов достается «варягам»?
– Вступая третий раз в должность губернатора, Сергей Дарькин с гордостью сообщил, что Приморье закончило кризисный 2009 год с небольшим ростом валового регионального продукта. Конечно же, это стало возможным благодаря реализации программы подготовки к Саммиту. Много ли заработают «местные»? На этот счет нет официальных данных. Некоторые эксперты дают оценки на уровне 10%. Учтите, что такие работы выполняются на конкурсной основе. А это значит, если победила ваша компания, то даже губернатор не в силах вам приказывать. Пригласите вы местных работников или привезете таких, которые обойдутся дешевле – решает победитель конкурса. К тому же, некоторых специалистов, например, по строительству мостов, океанариумов у нас просто нет. Квалификация владивостокских строителей не всегда соответствует уровню уникальных задач на строительстве объектов Саммита.
Не забывайте, что построенные здания после проведения Саммита займет Дальневосточный федеральный университет. Эти значительные вливания станут мощным импульсом к дальнейшему развитию Приморья, в том числе его интеллектуального потенциала. Тот же мост на остров Русский гарантирует устойчивое и постоянное использование и развитие этой территории. Пусть сейчас не так много местных специалистов заняты в строительстве, потом компенсируем их недостаток при эксплуатации построенных объектов. Все что ни делается, делается к лучшему!

П.Я. Бакланов у здания ТИГ ДВО РАН   Альбом: Географы, экономисты


Тигра фотографировал Антон Аверьянов