Родился в 1952 году в г. Днепропетровске. В 1975 году окончил биолого-почвенный факультет Гомельского государственного университета, зоолог. В Морском заповеднике – с 1978 года (старший лаборант, младший научный сотрудник, научный сотрудник). В 1998 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Состав группировок, экология и поведение морских окуней рода Sebastes Дальневосточного морского заповедника (залив Петра Великого, Японское море)». Опубликовал более 60 работ в отечественных и зарубежных изданиях. Область научных интересов – фауна рыб Японского моря, экология, поведение, охрана природы.
Эту статью, опубликованную в газете "Дальневосточный ученый", я разместила с его любезного согласия.
Мне повезло – осуществилась моя давнишняя мечта: я изучаю рыб у них «дома». К детскому увлечению аквариумистикой в последние школьные годы добавился интерес к ныряниям под воду и во время учебы на биофаке Гомельского университета я использовал любую возможность, чтобы поплавать в любом водоеме и понаблюдать за его обитателями. Поэтому, когда после окончания кафедры зоологии университета я встретился весной 1978 году с директором-организатором Дальневосточного морского заповедника Юрием Дмитриевичем Чугуновым и договорился о приеме на работу, то решение о моей специализации было однозначным – заниматься рыбами, по возможности используя водолазные методы работы.
Заповедный режим акватории обеспечивает широкие возможности для ряда работ, при которых исследователь находится «лицом к лицу» с изучаемым животным, многие зоологи так работали уже давно, получая большую часть информации не из добытых экземпляров, а непосредственно наблюдая за ними. Зарубежные ихтиологи с 60-х годов ХХ века начали широко использовать акваланг, для отечественных же коллег подводные методы были (и, увы, остаются) редкостью. В заповеднике также можно работать в режиме стационара, а не наскоками, во время коротких рейсов.
Наблюдения в зарослях зостеры (А. Маркевич).
Первой темой исследований новой заповедной территории является перепись его живого населения – инвентаризация. На акватории залива Петра Великого, в котором расположен заповедник, к тому времени было зарегистрировано свыше 200 видов рыб. Характерной особенностью ихтиофауны залива является то, что наряду с аборигенными рыбами арктического и бореального происхождения (то есть холодноводными), в летне-осеннее время встречается довольно много (до 25% всего состава) рыб субтропиков и тропиков (тепловодных). Когда я в августе 1978 года приехал на остров Большой Пелис, то сразу же начал подводные прогулки, пытаясь встретить возможно большее число рыб, понять закономерности их распределения и подмечать любые особенности их образа жизни. К сожалению, примитивная водолазная экипировка – так называемый «комплект №1» (ласты, маска, трубка), да и орудие лова – самодельный сачок, сильно ограничивали возможности работы, но все же свыше 40 видов рыб мне удалось зафиксировать. Среди них были как обычные «аборигены»: бурый терпуг, восточный и желтый морские окуни, белопятнистый керчак, так и «южные пришельцы»: японский анчоус, глазчатый фугу, желтохвостая лакедра. Но больше всего мне понравились морские окуни: они совершенно не реагировали на наблюдателя и вся их скрытая под водой жизнь была видна через стекло маски. Это были очень удобные объекты для подводных наблюдений – «белые мыши» для ихтиологов.
Желтые и восточные морские окуни у о-ва Большой Пелис.
Следующий год начался с рейсов в разные точки заповедника, они дали мне возможность найти рыб, встречающихся в прибрежье весной (корюшки, красноперки, лягушка-рыба), но основная работа началась в мае в бухте Витязь. Сюда приходили рыболовные суда (РСы), которые ловили рыбу для кормления норок, содержавшихся в звероводческой ферме в поселке Андреевка. Рыбаки уходили рано утром, делали несколько тралений (мне аккуратно удалось выяснить – вблизи границ и в самом заповеднике) и возвращались днем к пирсу, где их ждали машины для перевозки улова. Я выбирал рыб из массы живности, копошащейся на палубе, со смешанным чувством удивления и жалости. Удивляла многообразная форма и окраска лисичек, агономалов, липарисов, камбал, тресковых и насколько быстро эта окраска пропадала, а рыбы становились объектами, знакомыми всем по зоомузеям – бледными, выцветшими. Тем не менее, эта работа расширила количество видов рыб, пешие экскурсии по бухтам побережья дополнили ее, и в конце года я подготовил предварительный список рыб заповедника, который включал 87 видов. К сожалению, планомерные водолазные работы из-за ряда организационных и технических трудностей так и не начались, зато мои сердобольные родители смогли достать мне гидрокостюм «Чайка», который помог подольше плавать и наблюдать за рыбами.
В. Гомелюк изучает икру тихоокеанской волосатки.
В 1980 году начались подводные работы – приехавшие из Мурманского морского биологического института гидробиологи под руководством Н.Е. Денисова широко использовали водолазные методы работы, поэтому нам удалось провести совместно несколько выездов в заповедник и оценить разнообразие его подводных ландшафтов и многообразие обитателей. Осенью приехал коллега – Виктор Евгеньевич Гомелюк, прошедший хорошую школу – аспирантуру у известного ихтиолога-эколога Б.П. Мантейфеля в ИЭМЭЖе и защитивший диссертацию по поведению трехиглой колюшки. Виктор, по предложению Юрия Дмитриевича, собиравшийся заняться изучением ихтиопланктона, послушал мой пространный рассказ о многообразии рыб, непуганых морских окунях и возможностях организации работ в заповеднике, сам нырнул несколько раз, и мы решили, что главными направлениями работ будут инвентаризация и изучение экологии и поведения окуней.
Выполнение программы не казалось чем-то трудноразрешимым: все прошли водолазную подготовку, «наши» рыбы обитают, в основном до глубины 20 м, Институт биологии моря обеспечил хоть и низкокачественным отечественным, но все же каким-то водолазным оборудованием, в заповеднике появилось свое судно – НИС «Аметист». Но…постепенно в наших планах начали появляться «подводные камни». «Аметист», в основном, обеспечивал охрану заповедника и гидробиологические дночерпательные работы, в которые мы не вписывались, к тому же на нем отсутствовал компрессор для забивки аквалангов, поэтому мы везли свои баллоны с острова Попова на остров Большой Пелис, работали несколько дней, затем собирали рыб на литорали и … несколько дней ждали судно, чтобы вернуться на Попов. В результате полевой сезон сужался до небольшого периода. Пытаясь решить эту проблему, мы нашли мотобот и надеялись ходить на нем регулярно от Попова к Пелису. Потратив часть сезона на ремонт суденышка, мы наконец-то начали плановые работы с окунями на Пелисе: решили выяснить суточную ритмику активности восточного, наиболее многочисленного, окуня, и сразу же удалось узнать интересные черты его образа жизни. Днем стаи этих рыб практически неподвижно «парят» в толще воды в 1-2 м над каменистыми склонами, уходя в укрытие только при резких движениях наблюдателя. Подсчет рыб на учетных полосах через каждый час показал, что количество их в течение дня имеет 2 максимума: в 12-13 и 18-19 часов, то есть в это время рыбы явно выходят из убежищ на кормежку, пытаясь охотиться в толще воды. Но основная охота происходит ночью – окуни переходят на песчаный «луг» с зарослями зостеры и выискивают здесь чилимов. В последующие годы удалось выяснить, что в группировке окуней около 1 тыс. особей, возраст их от 3 до 12 лет, основу составляют пяти-семилетние особи, количество самок и самцов приблизительно равно, были получены качественные характеристики их питания и описаны особенности поведения в период ухаживания. После завершения основной части гидробиологических работ к нашей группе присоединился Валера Москалец – водолаз, технарь и фотограф, и мы начали дорабатывать подводные фотобоксы и вспышки.
Подготовка к погружению. В. Москалец (слева) и В. Гомелюк.
Летом пришли ребята – студенты-ихтиологи ДВГУ Саша Голотин и Сергей Багиров, присоединился Валера Леунов, и нам удалось соорудить на песчаном дне бухты сетчатый садок, в котором поместили меченых окуней и цементные трубы для их укрытия. Выяснилось, что рыбы обладают заметной индивидуальностью. Несколько из них, чаще самые крупные, «крутые», заняли трубы в углах садка и редко допускали других рыб в свои владения. Другая группа рыб более терпимо относилась друг к другу, и они собирались вместе. Несколько же рыб были «изгоями» – они так и не поселились ни в одном из убежищ, пытались прятаться в углах садка, несмотря на пустующие трубы. Ну, чем не модель человеческого общества?
Японская мохнатоголовая собачка часто безбоязненно встречает водолазов.
Удалось нам сделать и искусственный риф – интересное и перспективное в то время направление в марикультуре. 12-метровой длины риф из автопокрышек был установлен на 20-метровой глубине вблизи острова Фуругельма на бедном песчано-илистом дне, через месяц он был заселен окунями, керчаками и опистоцентрами и представлял собой оазис на унылом дне. К сожалению, в следующем году мы его уже не нашли.
Подготовка к погружению на искусственный риф. Слева направо: В. Гомелюк, А. Маркевич, В. Москалец
В сентябре-октябре на мелководье (0,7-1,5 м) острова начинали нереститься тихоокеанские волосатки – большие бычки с многочисленными кожистыми выростами на голове. Самки откладывали большие комки икры в щели между камнями и уходили. Ясно было, что икра будет развиваться очень долго, появится лед, но как же икра останется целой на мелководье? Оказалось, что прочность оболочек икры этого вида значительно выше, чем у лососей, которые закапывают икру в гравий.
В заповеднике начали постоянно дежурить инспектора охраны, которые немного помогали нам в сборах рыб, с их помощью были зарегистрированы некоторые редкие виды – серый щукорылый угорь и морской карась.
Работа продвигалась, но очень медленно: запланированные на пять лет комплексные исследования окуней (кроме восточного, желтого, тихоокеанского и малого) свелись к одному виду, проблема с обеспечением воздухом так и не решилась, точку поставил тайфун «Джуди», который разом уничтожил наш бот и лодки, оставленные в заповеднике на попечение охраны (мы в это время собирали картошку в подшефном совхозе). Устав бороться с проблемами, ушел в ИБМ Виктор, Валера ударился в художественную фотографию, и я снова остался один. Несколько лет мне удалось проработать вместе с гидробиологами заповедника, выполняя ихтиологическую программу на восточном участке заповедника, а затем и около острова Фуругельма. В конце 80-х годов мне оказала хорошую помощь студентка-ихтиолог ДВГУ Инга Сенченко, благодаря чему удалось пополнить фаунистические сборы и продвинуться в исследованиях экологии желтого и малого окуней. Инга защитила курсовую, диплом и попала на работу в ИБМ (сейчас в СахНИРО), стала хорошим специалистом.
В начале 90-х годов работы были еще более ограничены: на всех обрушились финансовые проблемы, пришлось брать отпуска и уезжать на заработки, благодаря чему я познакомился с подводным миром южных Курил и северного Приморья. В заповедник удавалось попадать на короткое время, привозя с собой груду аквалангов, оставшихся от коллег. Правда, под водой стало работать удобнее благодаря долгим поискам зарубежного водолазного снаряжения и тратам собственных денег. Поворотным стал 1994 год, когда заповедник посетила совместная экспедиция специалистов ИБМ и японских ихтиологов из Токийского музея естественной истории и Хоккайдского университета. Экспедиция финансировалась японской стороной, мы получили возможность провести фаунистические сборы по всей акватории заповедника. С этого года на кордоне у мыса Островок Фальшивый начала регулярные работы группа ихтиологов ИБМ под руководством А.С. Соколовского, использующая традиционные сетные орудия лова. Результатом работ, завершившихся через десять лет, стало создание двух коллективных монографий («Рыбы Приморья» и «Каталог рыб Японского моря»), защитой кандидатской диссертации и нескольких курсовых и дипломных работ студентов Дальрыбвтуза.
С середины 90-х годов начали отмечаться изменения в ихтиофауне. Встречены рыбы, ранее не регистрировавшиеся в заливе – пятнистая гирелла, японский гипероглиф, серая рыба-шар, латунный чаб. Это виды субтропического и тропического зоогеографических комплексов, что явно говорит о признаках проявления глобального потепления, хотя ряд тепловодных рыб, массово встречавшихся в 20-30-е годы, отсутствует вообще, то есть явление неоднозначно. В это же время я отметил резкое увеличение численности восточного (относительно тепловодного) и падение – малого (холодноводного) морских окуней; с начала XXI века – сдвиг начала размножения тихоокеанской волосатки на более поздние сроки. Произошли изменения в структуре биотопов: морские ежи за несколько лет уничтожили заросли морской травы зостеры – прекрасного места для выкармливания и нереста ряда мелких видов рыб – в бухтах у островов Большой Пелис и Фуругельма, в результате чего заметно обеднел видовой состав и плотность рыб в них. Ежи представляют серьезную угрозу и для открыто размножающихся рыб (терпугов, тихоокеанской волосатки и др.), уничтожая до 20-30% кладок икры. Воды заповедника все еще более «чистые» по сравнению с другими частями залива, например, на камбалах из бухты Сивучьей значительно меньше опухолей, чем на их родичах из Амурского залива.
Поздравления коллег с защитой диссертации
Исследования морских окуней завершились в 1998 году защитой мной кандидатской диссертации, выяснены основные особенности их биологии, экологии и поведения. Сейчас окуни используются в качестве видов-индикаторов и проводится их регулярный мониторинг.
Съемки видеофильма на о-ве Большой Пелис. Я. Окумура (впереди) и М. Саката.
Сотрудничество с японскими ихтиологами получило дальнейшее продолжение: основываясь на моих наблюдениях размножения южного одноперого терпуга и тихоокеанской волосатки, трижды (в 1999, 2006 и 2007 годах) приезжали группы ихтиологов и теледокументалистов – изучить особенности размножения этих видов и отснять видеофильм (об экспедиции 1999 года я писал в «ДВ ученом» – «Научные контакты под водой», 2000, №8 (1161)). Во всех случаях японцы были очарованы девственной природой заповедника и возможностью наблюдать за рыбами на малой глубине. По результатам работ были опубликованы несколько совместных статей, обнаружены новые рыбы и отсняты превосходные фильмы, последний из которых, почти двухчасовой продолжительности с мистическим названием «Море, окутанное вуалью тайны», снят в высококачественном формате HDTV и демонстрирован по ТВ Японии.
Пойманы интересные рыбы. Н. Сато (слева) и Т. Абе.
Суммируя результаты 30-летнего изучения ихтиофауны морского заповедника следует отметить, что, несмотря на множество трудностей технического и организационного характера, не преодоленных и поныне, проведены основные описательные работы: проведена инвентаризация ихтиофауны (список рыб насчитывает 180 видов), описана экология ряда рыб, проводится мониторинг на уровне популяций и сообществ, собрана фототека видов, таким образом, есть хорошая база для продолжения исследований и их развития.
Александр МАРКЕВИЧ, кандидат биологических наук
Комментариев нет:
Отправить комментарий