Андрей ЕГОРОВ: «Моя жизнь, посвящённая слонам…»

 

К очередной годовщине Куренцовских чтений

В конце ХХ века в лаборатории энтомологии Биолого-почвенного института ДВО РАН вышли отдельными книгами три части III тома «Определителя насекомых Дальнего Востока России. Т. III. Жесткокрылые, или жуки». Третья часть опубликована в 1996 году, в неё включены 4 надсемейства, 35 семейств, 570 родов и около 1500 видов, в том числе такие экономически важные группы как жужелицы, усачи, зерновки, долгоносики (слоники) и короеды. В надсемействе Curculionoidea (11 cемейств), самое большое семейство жуков-слоников – Curculionidae (700 видов) написано А.Б. Егоровым, В.В. Жерихиным и Б.А. Коротяевым.

Колеоптеролог Герман Шлемович Лафер, изучавший жуков-жужелиц и целый ряд семейств хищных жуков Дальнего Востока, которому я рисовал иллюстрации ко многим семействам во 2 части III тома «Определителя» (ответственный редактор Г.О. Криволуцкая) был ответственным редактором 3 части тома. Ещё в начале века он просил посчитать, каков мой вклад как художника в обе части? Оказалось, что по группам не долгоносиков нарисовано 270 тотальных штриховых чёрно-белых рисунка во 2 части и 708 тотальных и деталей строения опубликовано в 3 части по долгоносикообразным жукам. Ещё 5 890 рисунков не вошли из-за ограничений в объёме бумаги и по времени подготовки таблиц рисунков из-за моей болезни.

Немного истории. Изучение Жуков России и западной Европы происходило в ХIX веке, были совершены многочисленные экспедиции для сбора жуков по огромной территории, изучения распространения видов, образа их жизни, кормовых растений. Художниками вручную были изготовлены 83 замечательные цветные таблицы с десятками рисунков на страницу, а местами и с большим количеством увеличенных в размерах жуков. 

Цветная таблица слоников из «Определителя жуков России». 1915 год

Кропотливая работа была закончена Г.Г. Якобсоном и подана в печать. Выпуски книги, в большом формате и на плотной бумаге (толщина тома составляет 13 см), набиралась с 1905 по 1915 годы, согласно системе жуков… Но в 1916 году революционные питерские матросы заняли типографию и разметали набор, освободив станки для печатания листовок… За 10 лет было опубликовано только 1024 отпечатанных страницы… Остались не отпечатаны и потерялись сведения по высшим жукам – надсемейству Curculionoidae, что привело к необходимости повторять ряд экспедиций и вновь приступить к поиску новых материалов… Такова была роль истории нового века… С 30-х годов в Зоологическом институте АН СССР (г. Ленинград) стали выходить очень подробные, с чёрно-белыми штриховыми рисунками и списком всей известной литературы монографии серии «Фауна СССР. Насекомые жесткокрылые», посвящённые отдельным семействам жуков, которые писались специалистами, отдавшими изучению этих групп долгие годы своей жизни. Определитель жуков европейской части СССР был подготовлен в 1965 году (г. Ленинград) и снискал большую популярность как среди специалистов-колеоптерологов, так и преподавателей вузов, студентов биологических факультетов и работников лесного и сельского хозяйства.

Обучаясь в 1974-76 в аспирантуре Зоологического института АН СССР (ранее г. Ленинград), я знакомился в отделе жесткокрылых с огромной, бережно хранимой, картотекой Г.Г. Якобсона. Каждая картонная карточка форматом А-5 была густо исписана чётким почерком со всей известной по виду информацией. Картотека помогала ориентироваться в обработанных результатах как ранних исторических экспедиций колеоптерологов XIX века, так и мне с материалом, собранным в моих современных временах.

Наличие литературных сведений очень помогает разбираться в группах жуков, особенно при написании Определителей. Их отсутствие требует от автора большой, трудоёмкой, многолетней работы в тщательном сборе собственного материала, его изучении и определении, а также в подготовке определительных таблиц и иллюстраций к ним. Это действительно нелёгкий труд…

Мой отец – Борис Ермолаевич Егоров, морской офицер-секретчик ДВМС КТОФ, служил в маленьких гарнизонах вдоль побережья Приморья, имел каллиграфический почерк, образный литературный язык, прекрасно оформлял отчёты и рисовал забавные дружеские шаржи. Первые детские рисунки цветными карандашами и красками бабочек, жуков, цветов клевера и сирени я делал под его руководством. Он купил мне первую фотокамеру «Смена-2». Дед по маминой линии – Василий Яковлевич Ольхов, кузнец и хороший механик, помог сделать к ней линзы от очков для увеличения объектов и специальные проволочные усики, по которым объект ставился в границах резкости. Всё, что я придумывал, обсуждалось с дедом. В результате мы обходили послевоенные свалки, собирали подходящие проволочки, трубки, гайки и прочее, и слесарили в подвале жилого дома (в пгт Тихоокеанский), где я познавал искусство работы с каждым инструментом. Оглядываясь назад на 65 лет – удивляюсь, что отдыха от постоянных занятий у меня не было. Когда я увлёкся подводным наблюдением за морскими животными, отец и дед, с помощью военных водолазов в бухте Разбойник, сделали мне из 200 литровой бочки красную «Бочку царя Гвидона», с подачей воздуха по шлангу от водолазного катера. Было интересно через три иллюминатора шлема наблюдать моллюсков, морских ежей, звёзд и рыб, кальмаров и осьминогов, но… через год мой «батискаф» стал тесноват. Умение «видеть жизнь моря» в студенческие годы сблизило меня с прекрасными учёными – Валерием Александровичем Кудряшёвым, Владимиром Александровичем Раковым, Владимиром Григорьевичем Чавтуром и Дмитрием Ивановичем Вышкварцевым. С первых дней знакомства они соблазняли меня научить нырять с аквалангом ради познания морских красот… Но, как говорится, – «дыхалка подвела». Зато мне досталась суша. В 6 лет меня представили профессору А.И. Куренцову – мама, Клавдия Васильевна Егорова, обучавшаяся во Владивостокском пединституте на биолога, в 1948 году была у него на летней практике, и Алексей Иванович поразил её своими обширными знаниями о насекомых. При встрече, рассматривая маленького, худого мальчика, профессор долго перечислял качества, которые я должен был приобрести как сборщик насекомых в сложных экспедициях. И я всего этого добивался – вытянулся, накачался, стал хорошим коллектором, ходил один в долгие экскурсии, собирая гербарии, ловя различных беспозвоночных и добывая мелких зверей и птиц. Отец купил пневматическую винтовку, с дедом мы отливали особые пульки на уток, делали силки на зайцев. Уже в детстве я научился делать ловушки для насекомых и коробки для их хранения. Удивительно было видеть, как для сбора насекомых с зацветающих молодых яблонь, груш и вишен мама с дедом сшили огромный капроновый мешок из парашюта, который, сложенный, висел над деревом на длинном колодезном «журавле». В разное время дня на почву под деревом расстилалась ткань и опускающийся раскрытый мешок покрывал ветви… Дымовая шашка обездвиживала насекомых, которых мы собирали в медицинские бутылочки из тёмного стекла, морили эфиром, а потом раскладывали по матрасикам… А для сбора жуков в «почвенные стаканчики» дед в 1958 году предложил вместо жестяных банок разбирать старые конденсаторы и наматывать толстую фольгу на гранёный стакан и закапывать, а после работы её снимать и выравнивать в пластины, что позволяло делать рюкзаки компактными, а не набитыми грохочущими банками. Дед приучал думать меня нестандартно.

Приехав летом 1962 году в Академгородок, где в доме 1959 года создали первую лабораторию по изучению фауны беспозвоночных и позвоночных животных, я познакомился с сотрудниками-энтомологами, с которыми потом дружил до конца их жизни. С собой принёс хорошие сборы наколотых на самодельные булавки (5 см кусочки тонкого стального телефонного провода) насекомых, фотографии жуков и биотопов, где всё это ловилось. И после недолгого обсуждения с коллегами выбрал себе для научной работы малоизученное семейство жуков-слоников, которое уже тогда нравилось мне разнообразием формы тела, длиной хоботков и специализацией ножек. Долгоносики считаются самыми высокоразвитыми жуками, заботящимися о своём потомстве.

Почему слоники? В 50-х на лестничной площадке нашего дома в пгт. Тихоокеанский поселилась офицерская семья подполковника Баранова, из г. Ленинграда. На комоде у них стояло 12 («мал мала меньше») изящных, мраморных, серо-голубых слоников. Они настолько мне нравились, что когда я их рассматривал, тётя Ира с удовольствием рассказывала о них необыкновенные легенды. Однажды купил и себе подобный талисман, потом собралась коллекция. 

Деревянная фигурка индийской слонихи с вырезанным в теле слонёнком

На фото – индийская слониха из дерева, с виртуозно вырезанным внутри тела слонёнком. Гали Олимпиевна Криволуцкая, работавшая с жуками-короедами, подарила мне статуэтку слона-победителя из чёрного сандалового дерева. Работа мастеров-резчиков меня восхищала, и я решил показать на рисунках красоту необыкновенных слоников-жуков. Стал ходить по художникам малых форм и умельцам-ювелирам, набираться опыта. Так гонка за знаниями и умениями началась с первого класса школы в пос. Крым, потом десятилетка (1957-1967) в пгт Тихоокеанский, где оформлял маме кабинеты биологии и географии гербариями и коллекциями различных животных, от морских, до высокогорных. На биофаке ДВГУ (1967-1972) мой шеф – Лариса Семёновна Мамаева, помимо множества рисунков слоников для объёмистого диплома, поручала рисовать таблицы и оформлять наглядный материал по разным группам насекомых; в аспирантуре (1974-1976) Зоологического института АН СССР в Ленинграде мой руководитель – Маргарита Ервандовна Тер-Минасян, оценив умение быстро находить малейшие различия между видами слоников из различных областей СССР и показать это на рисунках, предложила «разобрать и почистить» старые коллекции. Было замечательно, что она следила за плотным научным общением своих аспирантов-«долгоносятников» – меня, Бориса Александровича Коротяева и москвича-палеонтолога Владимира Васильевича Жерихина, радовалась нашим совместным работам, где предлагалось много новых идей по систематике группы. Один из моих цветных рисунков «метрового» тропического слоника-длиннотела хранится в отделе колеоптерологии ЗИНа.

Андрей Борисович ЕГОРОВ в лаборатории колеоптерологии, рядом со своим рисунком слоника-длиннотела

Вернувшись в состав лаборатории энтомологии БПИ ДВНЦ АН СССР (1977-1998) я, как колеоптеролог, многое почерпнул от Гали Олимпиевны Криволуцкой, помогая ей с рисунками короедов и жуков-плосконогов.

Однако профзаболевание 1974 года стало резко обостряться в годы перестройки. Стали сильно дрожать руки, что очень мешало в рисовании, поэтому исследования продолжались с помощью постоянного наблюдения врачей, на таблетках и процедурах… Помимо изучения слоников, мне в 80-х удалось самостоятельно исследовать все близкие к ним семейства хоботных жуков из надсемейства Долгоносикообразных, доведя количество только дальневосточных видов с 115 до 1000… Кроме того, для 2 книг «Определителя насекомых Дальнего Востока (СССР) России. Т.III. Жесткокрылые, или жуки» мною было подготовлено несколько крупных семейств, не относящихся к слоникам, которые готовились для справочников жуков-вредителей, либо ранее никем не изучались. Отвечая в редакционной коллегии III тома за иллюстрации, было нарисовано полтысячи рисунков авторам других разделов Определителя – Г.Ш. Лаферу, Г.О. Криволуцкой и др., особенно в цейтнот, когда 2 часть тома уже сдавалась в типографию. Очень помогали художники лаборатории энтомологии – О.В. Звягинцева, Г.А. Синельникова, Е.В. Иванова. Они копировали рисунки с книг и подготовленных авторами карандашных набросков.

Способность тщательно и точно делать качественные рисунки многим кажется пустяковым делом… На самом деле ты месяцами, как заведённый, держа в голове общий план таблиц рисунков, вынимаешь из ватного матрасика и размачиваешь жука, расправляешь его хобот и конечности, оперируешь, варишь и препарируешь гениталии, чистишь и укладываешь в трубочки с глицерином крошечные, до 0,1 мм пенисы; крепишь булавками всё тело и детали жука в определённом положении, необходимом для рисунка. Потом клеишь жуков и детали на специальные бумажные пятиугольники, наколотые на энтомологические булавки, для их просушки и сохранения в ящиках коллекции… Обязательно подписываешь и подкалываешь две этикетки размером 8х18 мм – с данными о местах и времени сбора жука и, ниже, определительную с названием вида. Помогало то, что ещё в школе мною были придуманы удобные микроинструменты и шарик-микроманипулятор для рисования… А в 80-е годы более 50-ти комплектов из микроманипулятора и восемь тончайших игл-ножей, крючков и «стамесок» были подарены моим коллегам по СССР и за рубежом. Они высоко оценили удобство инструментов.

Учась на биофаке ДВГУ, мне пришлось подбирать специальную «калёную» бумагу для рисунков – наиболее прозрачную, как вощёная калька, тонкую и жёсткую – выдерживающую подтирание резинкой неверных линий на рисунке. Тело жука и детали рисовались по клеточкам, чтобы сохранить пропорции в ширине и длине.

Палетка из «калёной» казначейской бумаги для рисования карандашом жуков и их деталей

Всё многократно проверялось окулярной линейкой, затем собиралось в тотальный рисунок и дорисовывались внешние структуры и тени, создавался объём. На каждый такой единичный рисунок требовалось два-четыре дня. Затем рисунки собирались в таблицу.

Сборная таблица деталей строения жуков в книге «Определителя»

Сборная таблица жуков и их деталей из книги «Определителя»

После сборки изображения на подсвеченном лампой стекле – стеклофоне и обводкой тушью черновая карандашная палетка с указанием масштаба рисунка оставалась в архиве, а сам опубликованный рисунок хранится в типографии издательства. Подсчитав карандашные рисунки клопов, бабочек, стрекоз, богомолов, моллюсков и растений для других авторов я был удивлён – их набралось более 10 000. Спасибо дорогому учителю – профессору Алексею Ивановичу Куренцову за возможность проникнуть в тайны энтомологии, понять Мир насекомых и описать множество новых видов.

Мой друг-ленинградец Андрей Львович Лобанов, изучавший жуков-усачей и бывший основателем замечательного сайта лаборатории систематики насекомых ЗИН РАН (г. Санкт-Петербург), посвящённого жукам, их систематике и биологии) после поездки Г.Ш. Лафера, В.Н. Кузнецова и меня на совместные русско-японские исследования фауны жуков северных островов Японии в 1992 году, спросил: «Не хотите ли сделать себе тату о таком шикарном зарубежном путешествии?». Герман предложил мне сделать для него набросок головы хищного жука-скакуна в фас. И хотел разместить наколку на груди, как раньше делали изображения церквей и глав государства. Виктор посмеялся, сказав, что его красочные жуки – божьи коровки могут хорошо поместиться на мягких выпуклостях, но их там не видно. Я предложил дать мне время подумать – у меня проблема с редкой группой крови – 4 (-), которую всегда проставляли в паспорте. И только весной 2020 года младшая дочь Диана – художник по образованию, к 70-летию набила мне на правой руке, рядом с группой крови, татушку описанного мною в 1996 году в «Определителе» вида слоника из рода «Бегающие по волнам на озёрах с лотосами».

Диана Андреевна и Андрей Борисович ЕГОРОВЫ на озере лотосов в пос. Артём ГРЭС

Двойная тату с одним рисунком у дочери и папы

Назвал я этот вид «уссурийским». Жуки рода имеют размеры от 1,2 до 1,5 мм, их личинки развиваются на водных растениях родов Ряска и Многокоренник. Андрей Лобанов был очень рад такому повороту событий – в истории колеоптерологии никто раньше не делал тату жуков. Он просил переслать фото для сайта, но в июне 2020 года умер от ковида. Надеюсь, что рассказ о моей жизни со слониками будет памятью и об ушедших от нас друзьях – колеоптерологах.

Я уже знакомил читателей газеты с наукой колеоптерологией – «Путешествие в жучиное царство», № 12 (1526) от 24 июня 2015 года и об учителях моих – «Всегда их буду помнить», №19 (1533) от 14 октября 2015 года. Почитайте, вспомните замечательных людей, научивших нас правильно жить и отдавать все силы науке.

Андрей ЕГОРОВ,

кандидат биологических наук

Фото из личного архива автора