С удостоверением инспектора и фотоаппаратом

Восточный участок заповедника

Я впервые побывал на полуострове Гамова в 1988 году и, увидев Восточный участок Дальневосточного морского заповедника, влюбился в его красоты с первого взгляда. На протяжении двадцати лет я возвращался сюда с фотоаппаратом снова и снова, каждый раз открывая для себя что-то новое.

Андрей Анатольевич АЛАТЫРЦЕВ

В 2011 году я поступил на работу в Дальневосточный морской заповедник и четыре года исполнял обязанности инспектора отдела охраны. Отдел охраны в структуре заповедника – самое многочисленное подразделение, что вполне объяснимо. Именно инспекторам приходится противостоять лицом к лицу с разного рода нарушителями заповедного режима. Среди них и любители постоять с палаткой на пляжах заповедных бухт, и просто желающие искупаться или понырять с маской в заповедных водах. При встречах с инспектором отдела охраны они, как правило, ссылаются как на права, дарованные Конституцией им, гражданам России, так и на незнание ими природоохранного законодательства, обещают, что не оставят на берегу ни одной бумажки...

Кекур Парус. Вид на г. Туманная

На практике, по окончанию летнего сезона, на популярных заповедных берегах накапливаются горы брошенной «дикими туристами» пластиковой упаковки. Но наибольший вред обитателям заповедника наносят браконьеры – ловцы трепанга и гребешка, уничтожающие под корень всё живое. Причём складывается впечатление, что для некоторых жителей прибрежных посёлков браконьерство – это семейный бизнес, передаваемый «от отца к сыну», почти как традиционный народный промысел.

Работа отдела охраны может быть максимально эффективной, но побороть преступный бизнес и сломать устоявшиеся стереотипы в сознании местных жителей силами одного только заповедника невозможно. Поэтому, наряду с охранными мероприятиями, необходим комплекс экономических мер по созданию и развитию рабочих мест в посёлках Рязановка, Андреевка, Зарубино. Например, создавать около посёлков марикультурные хозяйства, которые будут выращивать трепанга и гребешка в таких объёмах, чтобы грабительские рейды в заповедник стали экономически не эффективны.

Государственной инспекции маломерных судов следует навести порядок в прибрежных водах Хасанского района. Безымянным, не зарегистрированным лодкам с браконьерскими экипажами не место на акватории, они должны уйти в прошлое. А если к вышеперечисленным ещё добавить меры экологического просвещения населения то, я уверен, постепенно удастся переломить ситуацию хищнического, потребительского отношения к природе. 

    Браконьерская лодка уходит от погони

С другой стороны радует, что заповедник притягивает не только «диких» туристов и браконьеров. Посещение территории и акватории заповедника стало излюбленным занятием организованных экологических туристов, в том числе художников и фотографов – наших земляков и гостей Приморского края. Открыв любой фотоальбом о Приморье, вы обязательно найдёте там живописные виды бухты Орлинка, мыса Сосновый, кекуров Бакланьих, острова Фуругельма и бухты Теляковского. Не побоюсь показаться высокопарным, но заповедник стал одной из визитных карточек Приморского края.

Острова архипелага Римского-Корсакова

   Защита природы, её охрана и сбережение должны стать делом всех и каждого. Необходимо сохранить для будущих поколений красоту окружающего нас мира. В этом смысле содружество Дальневосточного морского заповедника с Национальным парком «Земля леопарда» на территории Хасанского района может открыть новые перспективы как в работе с местным населением, так и в вопросах охраны природы.

Андрей АЛАТЫРЦЕВ 
     Фото автора

Новый этап в развитии заповедника

Андрей Николаевич МАЛЮТИН. Фото Андрея АЛАТЫРЦЕВА

Дальневосточный морской биосферный государственный природный заповедник ДВО РАН достиг своего 40-летия. 40 лет – много это или мало? Например, всемирно известный морской национальный парк Большой барьерный риф Австралии был основан годом позже – в 1979 году, так что уж как минимум не мало. За эти годы было всякое: и взлеты, и паденья. Став первым и до сих пор во многом единственным морским заповедником России, он сразу же получил признание в стране. Многие стремились своими глазами увидеть его незабываемые ландшафты как побережья, так и подводные. Заметно хуже стало в новейшие времена, когда заповедник подвергся многочисленным атакам, как браконьеров, так и различных административных структур. Конечно, цели у них были разными: одни просто нещадно грабили заповедник, другие стремились забрать заповедник у Академии наук и зачем-то передать его в Министерство природных ресурсов, хотя опыта управления морскими охраняемыми акваториями у последнего не было. Цели-то разные, но и то, и другое было весьма болезненным и создавало значительные трудности в работе заповедника. Но было и международное признание, когда в 2003 году заповедник получил международный статус биосферного резервата.

Просуществовав 28 лет в составе Института биологии моря ДВО РАН (ИБМ), Дальневосточный морской заповедник после длительного согласования необходимых документов в Российской Академии наук и убеждений её руководства с 1 октября 2006 года стал самостоятельным юридическим лицом, что открыло новый этап его деятельности.

Об истории создания и основных вехах существования заповедника написано немало, не забыты и люди, его создавшие и организовавшие его работу, но нельзя не вспомнить о них, хотя бы и кратко, ещё раз, ведь для многих сотрудников заповедника он на многие годы определил их судьбу. Идеологом создания морского заповедного дела в России без всяких оговорок является академик А.В. Жирмунский. Именно благодаря его прозорливости, усилиям, настойчивости и был организован в 1978 году первый в стране морской заповедник. Это стоило значительных усилий, поскольку согласования проводились на очень высоких уровнях. Но кроме согласований ещё надо было провести очень непростую работу, чтобы учреждение, существовавшее только на бумаге, превратилось в нормально функционирующую многофункциональную структуру, способную в полном объёме решать стоящие перед ней задачи. Человеком, решившим эту проблему, стал замечательный учёный и организатор, кандидат биологических наук Ю.Д. Чугунов. Он руководил заповедником в один из самых, пожалуй, непростых периодов его существования – период становления. Нельзя не вспомнить также академика В.Л. Касьянова, благодаря которому удалось сделать заповедник самостоятельным юридическим лицом. Он также значительно содействовал в получении им статуса биосферного резервата.

Юрий Дмитриевич ЧУГУНОВ

Дальневосточный морской заповедник, занимая около 10% площади залива Петра Великого, является без преувеличения эталоном его побережья, малых островов и шельфа. Залив благодаря взаимодействию холодного и тёплого течений, своеобразным климатическим условиям и разнообразию местообитаний являет собой довольно примечательное явление природы. Воды залива населяют почти 4000 видов (включая микроорганизмы, грибы и виды-паразиты) из которых 2600 – это беспозвоночные. Поскольку морская фауна не только залива Петра Великого, но и заповедника изучена относительно неплохо, можно сделать определенный вывод о том, что биота залива представлена в заповеднике довольно репрезентативно, то есть, говоря языком математики, вполне характеризует всю генеральную совокупность. Так, если в заливе Петра Великого зафиксировано 316 видов рыб, то в заповеднике – около 200, что составляет примерно 63%. В действительности последнее число несколько выше, поскольку далеко не все субтропические и тропические виды, в тёплое время года изредка заплывающие в залив Петра Великого, были зафиксированы в заповедных водах: здесь не проводится регулярных отловов. По-видимому, все морские птицы залива так или иначе встречаются и в заповеднике – гнездятся, зимуют или отмечены на пролёте. Это же относится и к китообразным, которые являются кочующими по всей акватории залива животными. Из пяти видов ластоногих, наблюдаемых в заливе, три зафиксированы в охраняемых водах, причём единственный оседлый вид тюленей залива – ларга – размножается практически исключительно на островах заповедника. Что касается беспозвоночных, то и здесь мы находим весьма выразительные цифры, как нельзя ярко характеризующие роль Морского заповедника в сохранении биоты залива Петра Великого. Именно благодаря всему вышесказанному заповедник образован именно здесь, и поэтому же он представляет значительный интерес для учёных разных специальностей и, прежде всего, биологов.

Заповедник решает три основных задачи: сохранение биоты и различных феноменов неживой природы, научно-исследовательская деятельность и мониторинг происходящих в заповеднике изменений, а также эколого-просветительская деятельность.

В 1984 году в заповеднике сформирована лаборатория гидробиологии, которую возглавил кандидат биологических наук В.В. Гульбин. Впоследствии она была преобразована в отдел. С него и начнём. В научном отделе заповедника никогда не работало больше 10 сотрудников. Однако небольшое число штатных работников компенсировалось интересом, который проявляли к работе в заповеднике сотрудники не только ИБМ ДВО РАН, в состав которого до октября 2006 года входил заповедник, но и желание представителей других академических институтов и учебных учреждений исследовать именно нетронутую природу.

Основными научными гидробиологическими направлениями, которыми сейчас занимаются в заповеднике, являются инвентаризация биоты, мониторинг численности популяций дальневосточного трепанга, проведены многолетние наблюдения за состоянием биоты в бухте Миноносок под воздействием деятельности хозяйства марикультуры, проводятся исследования биологии некоторых видов рыб, а также растительности островов и материкового побережья. Работы по изучению распределения и численности дальневосточного трепанга, которым в заповеднике в последние несколько лет уделялось особое внимание, проводятся кандидатом биологических наук В.Н. Лысенко в сотрудничестве с сотрудниками Тихоокеанского института ДВО РАН. Эти работы можно рассматривать, как весьма актуальные и важные, поскольку трепанг является основным объектом браконьерского промысла и, кроме того, чрезвычайно важна его роль в донных сообществах.

Для того чтобы эффективно решать задачу сохранения биоразнообразия заповедника, необходимо получить максимально точные сведения о видовом составе морской биоты. На протяжении нескольких десятков лет изучением ихтиофауны заповедника, распределением рыб, соотношением видов в сообществах, их динамике и биологии посвящены исследования кандидата биологических наук А.И. Маркевича. Для изучения беспозвоночных привлекаются сотрудники других научных учреждений.

Кекуры Бакланьи. Фото Владимира СЕРЕБРЯНСКОГО

Хотя инвентаризация фауны заповедника в целом завершена, некоторые таксономических группы животных ещё требуют своего изучения. Это касается также и целых экологических группировок мелких бентосных животных, таких, например, как инфауна и эпифауна.

Но не только морская биота является предметом научных исследований. Многие годы на заповедных островах и прилегающем к заповеднику материковом побережью силами геоботаника кандидата биологических наук Е.А. Чубарь проводятся флористические исследования. Неплохо изучены состояние популяций некоторых видов растений, их численность, характер распределения редкой флоры, осуществляется мониторинг, помогающий оценить динамику природных процессов и планировать мероприятия по сохранению биоразнообразия островных экосистем.

Весьма впечатляет научно-издательская деятельность заповедника. Так, в 2004 году заповедник издал двухтомную коллективную монографию о его биоте и исследовании всех других составляющих. Эта монография вошла в число основных достижений ДВО РАН в том году. Кроме того, описанию флоры и фауны заповедника посвящены несколько научных сборников, сотни статей, защищено несколько кандидатских диссертаций. Опубликовано множество популярных и научно-популярных статей в газетах и журналах. Можно смело сказать, что немногие охраняемые природные территории и акватории могут похвастаться такой научной активностью и пропагандой охраны природы моря.

Долгие годы в заповеднике проводилось изучение различных аспектов биологии тюленя ларги. Эти исследования были интересны и в чём-то уникальны не только с точки зрения биологии, но и кооперации. Проводились они совместно сотрудниками морского заповедника (кандидат биологических наук И.О. Катин) и Биолого-почвенного института ДВО РАН (доктор биологических наук В.А. Нестеренко) с привлечением специалистов из Республики Корея. К сожалению, они были прекращены. Были прекращены также разработки по организации глубоководных морских охраняемых районов (кандидат биологических наук А.Н. Малютин), чем в нашей стране до этого вообще никто не занимался. Предлагаемые рекомендации могли бы заметно поднять авторитет Дальневосточного морского заповедника, тем более что выработка таких рекомендаций – одна из задач заповедника.

Тюлень ларга. Фото Олега ПЯТИНА

Научная деятельность в академическом заповеднике, несомненно, является важнейшей составляющей. Но какую бы ведомственную принадлежность не имел тот или иной заповедник, основу его деятельности определяет охранная функция. Особо охраняемые природные территории и акватории интересны для учёных различных специальностей прежде всего потому, что их биота, природа, ландшафты, исторические памятники затронуты антропогенной деятельностью лишь в очень незначительной степени. Не будет надлежащей охраны, нечего будет изучать. Нет, конечно, изучать можно что угодно и где угодно, но ведь эталонные участки изучать гораздо интереснее ещё и потому, что здесь возникают другие направления научной активности, в частности, возможность сравнить их с нарушенными в результате деятельности человека участками. В то же время существует и обратная связь: изучение биоты – одна из основ её сохранения.

Не будем забывать, что на островах и в охранной зоне заповедника находится ряд военно-исторических объектов Владивостокской крепости, которые также подпадают под охранный режим. Мы должны сохранять не только природу во всем её многообразии, но и нашу историю.

Эколого-просветительская деятельность заповедника базируется на двух основных «китах» – это музейная и экскурсионная деятельность.

Одновременно с работой по согласованию документов об организации заповедника, на о. Попова создается Музей охраны природы моря. Решение о создании Музея рассматривалось не только как способ популяризации знаний о море и необходимости его сохранения, но и как рупор идеи о необходимости создания в заливе Петра Великого государственного морского заповедника. Впервые в стране идея о необходимости охраны природы моря была высказана и услышана. Музей успешно решает поставленные перед ним задачи и сегодня. В 1996 году он был зарегистрирован во Всероссийском реестре музеев. С момента открытия музея и до недавнего времени его деятельностью руководила А.А. Гульбина. В этом же году при Музее организуется Центр экологического просвещения. Открывается учебный кабинет, разрабатываются и прокладываются экскурсионные маршруты как на о. Попова, так и в охранной зоне заповедника и они пользуются популярностью.

Экскурсия по этнографическому комплексу «Наследие»

В 1995 году был составлен проект островного ботанического сада заповедника на о. Попова. По этому проекту территория сада разбита на несколько функциональных зон, на которых проводится восстановление редких видов растений, проложена экологическая тропа, планируется создание фрагментов лесной растительности Приморского края.

А что сейчас? Сейчас начался очередной новый этап в развитии заповедника. К счастью, в значительной степени сменилась администрация заповедника. Сегодня он входит в состав Национального научного центра морской биологии ДВО РАН (ННЦМБ). Несомненно, реорганизация в системе ДВО РАН, в результате которой морская биологическая составляющая отделения была объединена под одной «крышей», добавила определенный импульс её развитию, как и развитию самого заповедника. Сотрудничество ННЦМБ и его филиалов – Дальневосточного морского заповедника и Приморского океанариума, которые, по сути, решают схожие и довольно взаимосвязанные задачи, вполне логично. Но хотя заповедник и океанариум называются филиалами Центра, они фактически могут проводить самостоятельную политику. Однако в наше время различных коопераций и объединений именно сотрудничество родственных структур может серьёзно расширить возможности каждой из них и добиться наилучших результатов.

Андрей МАЛЮТИН,

старший научный сотрудник лаборатории систематики и морфологии ННЦМБ ДВО РАН,

с 2001 по 2012 годы – директор Дальневосточного морского биосферного государственного природного заповедника ДВО РАН,

кандидат биологических наук

Остров Большой Пелис. Фото Игоря КРЮКОВА

Из истории Дальневосточного морского заповедника: В атмосфере всеобщего энтузиазма

Александр Игоревич МАРКЕВИЧ

Быстро летит время. Казалось бы, совсем недавно из сухопутного белорусского города Гомеля прилетел во Владивосток молодой ихтиолог Саша Маркевич, привлечённый возможностью поработать в первом в стране морском заповеднике. И вот уже 40 лет позади, а мы беседуем с кандидатом биологических наук, научным сотрудником «Дальневосточного морского заповедника» – филиала ННЦМБ ДВО РАН Александром Игоревичем МАРКЕВИЧЕМ о первых годах заповедника.

Наша память, увы, несовершенна, но атмосферу всеобщего энтузиазма и надежд на будущее, помогавших преодолеть трудности организационного периода, Александр Игоревич помнит отлично.

– Александр Игоревич, вы работаете в заповеднике с первого года его образования? Как всё начиналось?

– ...Июль 1978 года, Владивостокский аэропорт. Позади утомительный перелёт через всю страну. Начиная с Гомеля, где дотошный туповатый милиционер, обнаружив на моём поясе свинцовые водолазные груза, которые я вёз на себе для снижения веса багажа, долго выяснял, что же у них внутри? Всё-таки поверил, что и там – свинец. Благословенные времена – о шахидах тогда ещё не знали. Затем грязный хабаровский аэропорт с сутолокой северян, желающих навестить своих родных на «западе» и поваляться на пляжах Чёрного моря, и «европейцев», стремящихся в край дремучей тайги, холодных морей и экзотических островов – Дальний Восток. Позади долгая беседа в Москве с директором-организатором морского заповедника Юрием Дмитриевичем Чугуновым, выяснение всех нюансов моей будущей работы и особенностей жизни в Приморье.

Юрий Дмитриевич ЧУГУНОВ

– А где вы устроились?

– Устроился на острове Попова. Двухэтажное здание, в одной из комнат которого мне выделили койку, было в приличном состоянии, столовая работала исправно, кормили вкусно, ассортимент продуктов в магазине по сравнению с уже полуголодной Белоруссией был заметно лучше, а к скромной зарплате исправно добавлялось полевое довольствие, что стало приятной неожиданностью. Но... слесарная мастерская представляла собой жалкое зрелище, хотя, по утверждению Юрия Дмитриевича, в ней не хватало только ручной электродрели, которую я по его просьбе привёз из Москвы. Лабораторного оборудования, плавсредств и водолазного снаряжения – никакого, и вообще сотрудников было всего шесть человек, несмотря на то, что газета «Известия», из которой я узнал о заповеднике, сообщала прямо противоположную информацию – всё есть и всего много.

– С чего началась ваша работа в заповеднике?

– С ремонта и дооборудования «шамки». СШАМ – аббревиатура спасательной алюминиевой шлюпки, добытой где-то и определённой для перевозки сотрудников и охраны акватории заповедника. Главные строители и ремонтники – Толя Братко, техник, водолаз и мастер на все руки и Ярослав Семенихин – капитан большого теплохода, отдыхавший на острове Попова и помогавший переоборудовать шлюпку. Меня использовали как специалиста «подай-принеси-отпили-прибей». Работа протекала под аккомпанемент споров Толи-практика, который строил деревянную каюту на носу, с капитаном, считавшим, что это сооружение превращает шлюпку в плавучий сарай. Как бы то ни было, работа продвигалась, и мы надеялись вскоре пойти на «шамке» на острова заповедника. Однако приехавший Чугунов отдал мне распоряжение собираться: назавтра нас перебрасывали на остров Большой Пелис.

Нас – это Сашу Елфимова, занимавшегося с Юрием Дмитриевичем изучением мышевидных грызунов, Володю Мещерякова, приезжего натуралиста и фотографа, и меня. Нам поставили задачу – охранять остров, а точнее – отпугивать нарушителей заповедного режима своим присутствием, так как никаких официальных прав у нас не было, да и лодки тоже. Кроме этого, Саша должен был отлавливать мышей, Володя – делать фотосъёмку островов и разной живности, а меня отрядили в помощь Саше. В свободное время я мог нырять и наблюдать за рыбами. Переход к Большому Пелису прошёл нормально, мы быстро поставили палатку в бухточке на севере острова возле озера, подремонтировали очаг, сложили продукты в другую палатку – и началась наша жизнь современных робинзонов.

Слева направо: Александр МАРКЕВИЧ, Александр ЕЛФИМОВ, Владимир МЕЩЕРЯКОВ

– И как протекала эта жизнь?

– Например, так: мы с Сашей нагружаемся мышеловками-«давилками» и отправляемся на юг острова. Запланировали поставить линию мышеловок от перешейка острова в бухте Молчанского, вверх по склону, в сторону южной оконечности острова. Добрались до перешейка по тропе довольно быстро, а дальше дело пошло туго. Низкая, слегка пожелтевшая трава сменилась на склоне хитросплетением жёсткой высокой полыни, колючих ползучих трав, зарослей малины и шиповника. Я шёл впереди, прокладывая тропу, Саша сзади ставил ловушки. Через полчаса, изнывая под жарким августовским солнцем, исцарапанный колючками, обсыпанный семенами, я проклинал островных мышей со всеми их мышиными родственниками, а заодно и «мышеведов». Забегая вперёд, отмечу, что в тот год у мышей была депрессия численности, и наши упорные труды были почти напрасны: за 1200 с лишком ловушко-суток на поролон с растительным маслом польстились только три мышки, остальные же предпочитали навещать нашу хозпалатку, поэтому мы отловили их там вдвое больше.

– Но понырять тоже удавалось?

– Конечно! Бухточка, где стоял наш лагерь, поразила меня прозрачностью воды, разнообразием подводных ландшафтов и рыб на небольшой площади. Центральную её часть занимал «луг» из морской травы зостеры – прекрасное место для обитания молоди рыб. Со всех сторон его окаймляли полосы песка, а берега представляли собой валунно-глыбовые склоны. Я подолгу плавал по поверхности, поэтому удалось выяснить основные закономерности распределения и поведения многих рыб. Правда, «подолгу» – слишком громко сказано: несмотря на температуру воды 20-22°С, без гидрокостюма долго продержаться в ней не удавалось, и минут через 30-40 я, стуча зубами, выскакивал на горячее солнце.

Наша робинзоновская жизнь протекала спокойно, браконьеры почти не беспокоили, хорошо помогали пограничники, задерживая все лодки для проверки документов. Только пару раз подходили боты с любителями спелого шиповника, но после короткого объяснения с нами уходили из заповедника.

– Вы жили на острове постоянно?

– Выехали ненадолго на отдых на Попова, а потом вернулись. Пришли на «шамке» в составе группы с новыми сотрудниками Виктором Татариновым и Виктором Шереметьевым. Володя Суслов пришёл на своей яхте. Быстро поставили большую 10-местную палатку – ужин в сумерках, долгие разговоры за столом... К ночи похолодало, заштормило, в бухту начали накатываться тяжёлые мутные валы, выбрасывая на берег комки водорослей и всякого мусора. Юрий Дмитриевич, когда мыл тарелки в море, поймал нескольких анчоусов, которых я отправил в свою коллекцию. На следующий день налетел тайфун с сильным ливнем, о выходе в море нечего было и думать, мы занялись разными бытовыми делами. Во второй половине дня история с анчоусом повторилась, причём рыб выбросило на берег бухты так много, что мы собрали их почти полное ведро. У Чугунова тут же появилась идея – сварить уху. «Специалист по ухе», кто-то из приезжих, лихо принялся за чистку рыбы, но скоро его пыл угас: чистить мелкую рыбёшку было трудно и утомительно, поэтому большая её часть пошла в котёл с внутренностями, чешуёй и жабрами. Увы, вкус ухи был похож на крепкий настой лаврового листа, и содержимое всего котла пришлось отправить на дно бухты...

После нескольких дней жизни на острове, я и Володя Суслов остались одни. Володя занимался техническим обеспечением: доделка жилья, радиосвязь, приготовление еды. Я же продолжил подводные экскурсии в бухте, благо моя задача немного облегчилась, так как у Володи нашёлся «мокрый» гидрокостюм. Вода стала ещё прозрачнее, на каменистом мелководье вовсю нерестились тихоокеанские волосатки, у пирса пиратствовали рыбы-собаки (фугу), нападая на безобидных терпугов, в зостере начали встречаться мальки морских окуней. Здесь я впервые увидел японских мохнатоголовых собачек. Они удивили своей безбоязненностью и даже наглостью – подплывали вплотную к стеклу маски и разглядывали меня своими выпуклыми глазками. В разгаре была золотая осень, лес расцвёл яркими красками, и я несколько раз совершал экскурсии по острову, любуясь разноцветьем листьев и наблюдая за перелётными птицами.

– Сейчас заповедник развивает туризм, а были посетители заповедника в то время?

– Были, но редко. В начале октября пришёл катер «Биолог» с Чугуновым, Сашей Нечипоренко, возвратившимся на НИС «Каллисто» из тропического рейса и привёзшим в музей большую коллекцию кораллов, Аней Колтомовой и группой фотографов, приехавших поработать над будущим фотоальбомом «Залив Петра Великого». Среди них был Юрий Муравин, фотокорреспондент ТАСС по Дальнему Востоку, приятный человек и прекрасный рассказчик. После тёплой встречи и ужина, Муравин начал расспрашивать о жизни на острове и попросил попробовать карасей из пресного озера. Юрий Дмитриевич сослался на меня – вот, мол, ихтиолог, ему и карасей ловить. И я, стараясь не ударить лицом в грязь, приманку (заплесневевший хлеб) обильно полил валерьянкой, вспомнив подобный совет из ихтиологической литературы. Результат превзошёл все ожидания – нас ожидал богатый улов.

На следующий день утром началась работа фотографов – сначала в окрестностях бухты, а затем мы, погрузившись на «Биолог» и яхту, пошли на другие острова архипелага Римского-Корсакова. Сюжет одного из снимков, по замыслу Муравина, должен был выглядеть так: двое аквалангистов, выходя из моря, передают собранных животных очаровательной аквалангистке. Фотограф Костя Обезьянов привёз несколько комплектов импортного водолазного снаряжения, Саша Нечипоренко, я и подруга Кости облачились в гидрокостюмы. Нам, «выходящим из моря», нацепили акваланги, а мне добавили ещё фотобокс. Муравин и Обезьянов взобрались на вершину скалы и начали командовать «построением», им что-то не нравилось в композиции кадра. Несмотря на начало октября, температура воздуха была выше 20°С, и позирование в полной водолазной амуниции очень скоро стало походить на изощрённую пытку. Персонажи сценки принимали все более неестественные положения, и я тоже замер в какой-то нелепой позе. Но к большому моему удивлению, на фотографии сценка выглядела довольно естественно!

В районе мыса Соснового, где мы продолжили съёмку, Аню напугала змея, которую поймали и запихнули в мешок. Змея, которую мы привезли на Попова, а потом, усыпив в банке с формалином, отдали Чугунову, оказалась большим плоскохвостом, впервые зарегистрированным на акватории морей СССР. Написанной об этом Юрием Дмитриевичем статье в редакции «Зоологического журнала» не поверили, пока Чугунов не продемонстрировал змею лично академику Владимиру Евгеньевичу Соколову – известному биологу. В последующие годы морских змей несколько раз наблюдали в заливе Петра Великого. В 1980-х годах, в «пособии для экскурсоводов» Владивостокского бюро путешествий и экскурсий, написали так: «...одним из замечательнейших экспонатов морского музея на острове Попова является ОГРОМНЫЙ морской ЗМЕЙ, пойманный в заливе Петра Великого».

– Были ещё интересные случаи?

– Конечно. В начале ноября, перед праздниками, мы вышли в охранный рейс на «Берилле» и встретили выброшенного на берег кита, окружённого воронами и чайками. У Юрия Дмитриевича тут же возникла идея: разделать кита, очистить кости и смонтировать скелет в нашем музее. Сашу Елфимова и меня высадили на острове Стенина – снова ловить мышей, а Чугунов ушёл на «Берилле» в город – прорабатывать варианты разделки кита. На Стенина мы быстро оборудовали уютный лагерь. Юрий Дмитриевич уехал на три дня, а вернувшись, рассказал, что пытался договориться на рыбозаводе «Попов» о буксировке кита на остров, но ему отказали. Пришлось ехать на китобойную базу за специальными флейшерными ножами, предназначенными для разделки туш китов. Кит оказался малым полосатиком, длиной примерно 8 метров. Чтобы тушу не смыло волной, мы закрепили её, привязав за хвост подобранным тросом к большому бревну, и начали разделку. Работать было очень тяжело, мешала накатывающаяся волна, камни возле туши были покрыты жиром, ноги в резиновых сапогах скользили, и приходилось быть очень осторожным, чтобы не упасть и не пораниться острыми большими клюшкообразными ножами. За первый день удалось сделать очень немного. Вечером в палатке мы долго обсуждали, как облегчить работу, но решение подсказало море, выбросив на берег сорванную навигационную веху на длинной металлической трубе с полым цилиндром. Сбив прямоугольную раму из брёвен и досок, закрепив на ней веху и намотав на цилиндр трос, мы получили примитивный ворот. Этим орудием наших предков с огромным трудом удалось развернуть кита перпендикулярно берегу и немного подтащить – работа сразу пошла быстрее. Вечером мы пошли в лагерь, прихватив с собой несколько кусков жира и мяса «на пробу».

Разделка кита

Утром меня разбудил какой-то гул, напоминающий рёв самолёта при взлёте. Ничего не понимая, я открыл глаза, и смысл происходящего медленно начал доходить до сонного сознания. Ночи были уже холодные и, несмотря на толстые ватные спальники, мы порядком замерзали. Юрий Дмитриевич, проснувшись рано утром, решил устроить комфортную жизнь и растопив «буржуйку», стоявшую в палатке, добавил к дровам большие куски китового жира. Эффект был поразительный: металлическая печная труба приобрела малиновый цвет, огонь гудел, вырываясь из неё на полметра, в палатке было тепло, но везде летали крупные хлопья жирной чёрной сажи, которые мгновенно покрыли наши физиономии, и стоило большого труда снова превратиться в «белых» людей!

– Вас не утомляла такая неустроенная беспокойная жизнь?

– Да отличная была жизнь! Но бывали и опасные происшествия. На следующий день утром я услышал выстрел, палатка наполнилась дымом, а от Чугунова полетели непечатные выражения. Юрий Дмитриевич, забыв о том, что своё ружье часто держал заряженным – «для защиты от браконьеров», решил почистить его. Для этого надо было спустить курок и «переломить» стволы, что он и сделал, упершись стволами себе в ботинок...

Началась тихая паника. Выйдя в эфир немного раньше установленного времени, я отправил в Институт биологии моря радиограмму с просьбой выслать судно или вертолёт для перевозки раненого Чугунова, сути ЧП не раскрывая. Погода ухудшилась, разгулялся ветер, усилилось волнение. После полутора часов переговоров директор ИБМ Алексей Викторович Жирмунский сообщил, что несмотря на сильный ветер вертолёт всё же вылетит и заберёт раненого. В начале пятого вертолёт появился, мы посадили Юрия Дмитриевича и пожелали удачи. На следующий день пришёл «Берилл», мы сняли лагерь и отправились на Попова.

Я думал, что на этом история с китом закончилась, но нет. Чугунов, лёжа в больнице (на нём начали эксперимент по приживлению отстрелянного большого пальца ноги), попросил закончить начатое и собрать все кости кита. Володя Суслов достал у знакомых океанологов гидрокостюм, и мы втроём (Володя, Татаринов и я) снова пошли на Пелис. За неделю море хорошо поработало над останками: трос удерживал почти чистый скелет, множество костей было разбросано в прибойной полосе. Я, затыкая рукой отверстие в шлеме для подсоединения акваланга, барахтаясь без грузового пояса, опускался на четвереньки, доставая лежащие на дне кости. За один день собрали почти всё, разрезали остатки скелета на отдельные позвонки и сложили в ров, завалив камнями – чтобы мягкие части съели насекомые. К сожалению, с монтажом скелета так ничего и не получилось, кости долго лежали во рву, постепенно приходя в негодность.

К концу года мы все уже хорошо освоились на территории заповедника: было решено, где будут строиться кордоны охраны, набран небольшой штат инспекторов, появилось разное оборудование. Научный отдел расширился, пришли молодые зоологи и гидробиологи, начались планирование и подготовка работ на следующий полевой сезон. Я получил первоначальные сведения об ихтиофауне заповедника, понял, что и как делать дальше и отправился на водолазные курсы на учебное судно «Капитан Смирнов». Юрий Дмитриевич руководил всем из больницы, будущее казалось радужным и безоблачным...

Вопросы задавал Александр КУЛИКОВ

Инспектор наблюдает за акваторией заповедника

Дальневосточному морскому – 40 лет!

Дальневосточный морской заповедник. Фото Олега ПЯТИНА

24 марта Дальневосточному морскому биосферному государственному природному заповеднику исполнилось 40 лет. В нашей стране, где насчитывается более ста государственных природных заповедников, а два десятка заповедников имеют в своем составе охраняемую акваторию, он стал первым морским. Заповедник расположен в юго-западной части залива Петра Великого, его площадь составляет 64316,3 га, в том числе 63000 га – акватория. Он окружён охранной зоной со специальным режимом природопользования, шириной 500 м вокруг сухопутных границ и 3 морские мили – вокруг морских.

Колпицы. Фото Игоря КРЮКОВА

В 1974 году директор Института биологии моря ДВНЦ АН СССР член-корреспондент АН СССР Алексей Викторович Жирмунский выступил с инициативой создания морского заповедника, а с начала следующего года на работу был принят директор-организатор заповедника кандидат биологических наук Юрий Дмитриевич Чугунов. Ключевую роль в создании заповедника сыграл выдающийся учёный и организатор науки, один из основателей советской ядерной энергетики, Президент Академии наук СССР, академик Анатолий Петрович Александров.

31 декабря 1976 года было принято совместное решение Военно-Морского Флота СССР и Академии наук СССР об образовании Морского заповедника в заливе Петра Великого, позволившее преодолеть все бюрократические препоны и юридически оформить создание 24 марта 1978 года Дальневосточного государственного морского заповедника.

Наша газета регулярно рассказывает на своих страницах не только об юбилейных мероприятиях, но и о непростых, порой опасных для жизни буднях инспекторов, а сегодня вниманию читателей предлагается интервью с директором «Дальневосточного морского заповедника» – филиала Национального научного центра морской биологии ДВО РАН Николаем Александровичем ЯКУШЕВСКИМ.

Николай Александрович ЯКУШЕВСКИЙ. Фото Леонида МАКОГИНА

– Николай Александрович, каковы основные направления деятельности заповедника? Как они изменились за 40 лет?

– Постановлением Совета Министров СССР при создании Дальневосточному государственному морскому заповеднику было поручено: сохранение природной среды наиболее богатого по составу морской и островной фауны и флоры залива Петра Великого, генофонда морских организмов, а также проведение научно-исследовательской работы и осуществление просветительской деятельности. Ныне действующим Положением на заповедник возложены следующие задачи: осуществление охраны природных территорий в целях сохранения биологического разнообразия и поддержания в естественном состоянии охраняемых природных комплексов и объектов; организация и проведение научных исследований, включая ведение Летописи природы; осуществление государственного экологического мониторинга; экологическое просвещение и развитие познавательного туризма; содействие в подготовке научных кадров и специалистов в области охраны окружающей среды. Как видите, в наше время задачи прописаны более детально, но кардинальных изменений не произошло.

– В чём специфика деятельности академического заповедника в сравнении с заповедниками Минприроды России и научными учреждениями ДВО РАН?

– С коллегами, работающими в системе Минприроды России, поддерживаем дружеские отношения, обмениваемся опытом работы. Так, в мае текущего года на нашей площадке мы планируем проведение Координационного совета заповедников и нацпарков юга Дальнего Востока. Существенная разница между нашими заповедниками заключается в организации финансирования. Госзадание для заповедников МПР строится на основе базового перечня видов деятельности «Охрана окружающей среды», в который включены: водное и наземное патрулирование, противопожарные мероприятия, осуществление мероприятий по сохранению природных комплексов, экологическое просвещение и так далее. Средства выделяются именно на выполнение этих видов деятельности.

С первого дня своего существования и до сегодняшнего времени наш заповедник являлся самостоятельным научным учреждением или подразделением такого учреждения. Поэтому в его задачи входило выполнение инициативных научных исследований или обеспечение проведения исследований другими учреждениями. Неудивительно, что академические заповедники, как и все учреждения ФАНО, финансируются по темам плана научно-исследовательских работ, где единицей измерения эффективности работы служит научная публикация. С моей точки зрения этот подход в корне неверен. Мы работаем с ФАНО, чтобы изменить нынешнее положение дел в направлении финансовой поддержки не только научных исследований, но также и других видов деятельности заповедника, определённых нормативными документами.

  Мыс Сосновый. Фото Владимира СЕРЕБРЯНСКОГО

– Заповедник поддерживает связи с институтами ДВО РАН, университетами? Участвует в научных исследованиях?

– Мы открыты для сотрудничества по тематике нашей деятельности. Так, например, совместно с учёными Тихоокеанского института географии ДВО РАН проведено картографирование массовых видов гидробионтов с применением подводного дистанционного зондирования и легководолазных работ. Впервые изучено состояние популяции дальневосточного трепанга на всей акватории заповедника. Установлено, что плотность поселений трепанга на акватории заповедника не отличается от неохраняемых территорий залива Петра Великого. Исследование приморского гребешка показало, что на акватории Южного участка обитает не менее четверти его популяции в заливе Петра Великого. Использование телеуправляемого подводного аппарата позволило изучить распределение массовых видов эпифауны макробентоса Южного участка заповедника.

С кафедрой ЮНЕСКО по морской экологии ДВФУ в заповеднике проведены работы по определению содержания тяжёлых металлов в бурых водорослях. Взаимодействуем с Институтом автоматики и процессов управления, Тихоокеанским океанологическим институтом имени В.И. Ильичева, Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН и другими научными учреждениями.

– Для успешного выполнения исследований помимо научного оборудования необходимо покупать лодки, моторы, генераторы, батареи, производить ремонт и обновление кордонов и так далее. Хватает ли на всё бюджетного финансирования?

– Не секрет, что многие научные организации, подведомственные ФАНО, испытывают недостаток бюджетного финансирования. Мы с коллегами полагаем, что в нынешних условиях одним из решений проблемы может стать создание центра коллективного пользования (ЦКП). Я убеждён, что для того чтобы работы в области изучения и сохранения биоразнообразия и мониторинга окружающей среды проходили на современном уровне, а также с целью внедрения новых технологий организации охраны заповедника, целесообразно создать ЦКП «Морской заповедник». Финансирование деятельности ЦКП будет осуществляться по отдельному плану.

Интерес к совместной работе с использованием оборудования ЦКП проявили ряд институтов ДВО РАН. Кроме совместного использования оборудования создание ЦКП позволит повысить эффективность работы существующих кордонов заповедника за счёт организации на их базе полевых исследовательских стационаров.

Заповеднику ЦКП может дать возможность внедрять современные эффективные формы и методы оперативной работы с использованием современных технических средств обнаружения нарушений на акватории и территории заповедника. Для этого охрану необходимо оснастить беспилотными летательными аппаратами, береговыми радиолокационными станциями, пассивными электронно-оптическими системами панорамного слежения и распознавания, включающими в себя визуальные средства обнаружения: тепловизор, поворотную видеокамеру «день-ночь», лазерный дальномер, и т.д. Сейчас доступны гидроакустические комплексы, позволяющие на расстоянии до 1 км обнаружить малоразмерные цели (подводных пловцов), определить направление и скорость их движения. У этих комплексов имеется автономный режим работы, не требующий вмешательства оператора, возможность слежения при любых погодных условиях.

 Корейские рыбаки в заповедных водах. Фото Александра РАТНИКОВА

– Современное техническое оснащение – это важное условие эффективной охраны заповедника, а удаётся ли наладить межведомственное сотрудничество с полицией, пограничниками, МЧС?

– С незаконной добычей биологических ресурсов так или иначе борются различные государственные структуры, поэтому вопросы взаимодействия с ними имеют для нас важное значение. Эффективность такой борьбы зачастую оставляет желать лучшего, но мы активно работаем в этом направлении. Южный район заповедника находится в непосредственной близости от государственной границы, а я сам в прошлом – офицер-пограничник и понимаю, не только как важна координация, но и как её организовать наилучшим образом. Пограничники делятся с нами оперативной информацией и при возможности проводят специальные мероприятия. Инспекторы заповедника не раз задерживали северокорейских рыбаков – нарушивших границу и передавали их пограничникам.

Браконьер задержан с поличным

С полицией Хасанского района налаживаем сотрудничество, есть взаимопонимание в решении важных вопросов. Например, сейчас тщательно расследуются все случаи нападения на наших инспекторов в последние годы. Материалы будут переданы в суд.

Известно, что акватория заповедника не замерзает, зимние температуры позволяют осуществлять безаварийную эксплуатацию лодок, однако в январе-феврале, в наиболее холодный период, наблюдается вынос льдов из Амурского залива. В результате время от времени акватории бухт, на берегах которых расположены кордоны, забиваются дрейфующим льдом, что приводит к невозможности выполнять работу по пресечению несанкционированного доступа в заповедник со стороны браконьерских плавсредств. Кроме того, невозможность выхода плавсредств в море не позволяет производить своевременную замену инспекторов, дежурящих на островных кордонах и доставлять им необходимые продукты питания. В этой связи в прошлом месяце, в порядке отработки взаимодействия с МЧС России, мы произвели замену инспекторов на о. Большой Пелис с использованием вертолёта Ми-8.

Прибыл инспектор с кордона на о Фуругельма. Фото Александра КУЛИКОВА

– Может быть, пока нет решения о создании и финансировании ЦКП, стоит озаботиться получением внебюджетных доходов?

– Заповедник получал гранты, выполнял хоздоговорные работы, но наибольший объём внебюджетных поступлений обеспечивает предоставление посетителям экскурсионных и туристических услуг. В последние годы их доля составляет 10-15% бюджетного финансирования. Для особо охраняемых природных территорий (ООПТ) Дальневосточного региона – это хороший показатель, но для заповедников Европейской части России он – средний.

Хочу подчеркнуть, что экскурсионная и туристическая деятельность не ставят целью зарабатывание денег для «латания дыр в бюджете» заповедника и проводятся в рамках федерального закона «Об особо охраняемых природных территориях». То есть, с целью обеспечения поддержки идей заповедного дела широкими слоями населения, поэтому «краеугольным камнем» в этом виде деятельности является принцип: «не навреди»!

На маршруте в бухте Средняя. Фото Александра КУЛИКОВА

На заповедной территории мы строго следим, чтобы на маршрутах не превышались рекреационные нагрузки, рассчитанные учёными. В охранной зоне мы не можем запретить нахождение отдыхающих, поэтому ищем пути взаимодействия с собственниками земли или арендаторами, располагающими рычагами воздействия на численность посетителей их территории.

Что касается путей использования заработанных в туризме денег, считаю, что большая часть заработанного должна направляться на совершенствование инфраструктуры экскурсионных троп и маршрутов. К сожалению, реализовать этот подход на практике затруднительно из-за недостаточного бюджетного финансирования, вынуждающего направлять внебюджетные поступления на обеспечение основной деятельности заповедника.

Дайверы перед погружением. Фото Александра РАТНИКОВА

– Известный российский эколог Всеволод Борисович Степаницкий говорил, что биосферный заповедник отличается от государственного природного тем, что в кабинете его директора висит сертификат участника программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера». Есть ли на стене вашего кабинета такой сертификат?

– В каждой шутке есть доля шутки. Действительно, нелегко совместить задачи сохранения биологического разнообразия и биологических ресурсов с их устойчивым использованием, как того требует от биосферных резерватов Севильская стратегия 1995 года. В этом документе прямо говорится о том, что биосферные резерваты должны не только стать средством, позволяющим окрестному населению развиваться в равновесии с природной средой, но и показывать путь к более устойчивому развитию в прилегающей к заповеднику зоне сотрудничества. Четвёртый Всемирный конгресс биосферных резерватов, прошедший в Лиме в 2016 году, в плане действий до 2030 года указывает на необходимость распространения моделей устойчивого развития разработанных в биосферных резерватах. В нашем случае предпочтительно ориентироваться на развитие марикультурных хозяйств, инфраструктуры познавательного туризма, возможно – морских биотехнопарков.

Подчеркну, мы говорим о зоне сотрудничества, расположенной вне территории заповедника. В границах государственных природных заповедников природная среда сохраняется в естественном состоянии, и полностью запрещается экономическая и иная деятельность, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом «Об особо охраняемых природных территориях».

Пропаганда экологически-ориентированного бизнеса, методологическая поддержка и взаимная заинтересованность должны стать основой взаимодействия между заповедником и местным населением.

Знакомство с заповедником: впечатления переполняют! Фото Александра КУЛИКОВА

– Востребована ли обществом природоохранная деятельность заповедника?

– Безусловно. Одно из главных направлений нашей работы – участие в формировании у населения понимания роли особо охраняемых природных территорий в сохранении биологического и ландшафтного разнообразия как основы биосферы, а также их места в социально-экономическом развитии регионов. Мы стараемся разнообразить формы экологического просвещения. Так, наряду с деятельностью детского экологического лагеря, этим летом мы дадим возможность родителям с детьми отдохнуть в Центре экологического просвещения на острове Попова и при этом поучаствовать в эколого-просветительских программах.

Экскурсия по этнографическому комплексу "Наследие" на острове Попова

Сейчас очень много коммуникаций осуществляется в виртуальном пространстве, поэтому мы начали активно работать в социальных сетях – Facebook, ВКонтакте, Одноклассники, Instagram.

Не секрет, что мировой экономический кризис сказывается на финансовом положении населения, в том числе тех, кто хотел бы неоднократно посещать заповедник, видеть диких животных в их естественной среде обитания. Идя навстречу пожеланиям заинтересованных посетителей, в последний год мы в несколько раз увеличили число фото и художественных выставок, иллюстрирующих животный и растительный мир заповедника. В ближайший месяц их будет три: в Президиуме ДВО РАН (ул. Светланская, 50) и две – в Национальном научном центре морской биологии ДВО РАН (ул. Пальчевского, 17).

Меченая нерпа. Автор фото  – Дмитрий РУДАСЬ

Успешная работа в таком популярном направлении экологического просвещения, как познавательный, экологический туризм, стала хорошей нашей традицией. Так мы не раз в последнее время становились победителями ежегодного конкурса «Лидер туриндустрии Приморья» в соответствующей номинации. В нынешнем году мы впервые анонсировали зимний маршрут по побережью Восточного участка. А летом новшеством станет снорклинг – плавание с маской и трубкой на мелководье вблизи берега с целью наблюдения за обитателями моря без возможности погружения.

Экскурсионный тур "Берег поющих сосен". Фото Александра КУЛИКОВА

– Спасибо, что нашли время для беседы.

– Я внимательно читаю вашу газету, в ней интересные и полезные материалы, поэтому с удовольствием продолжу сотрудничество с вами.

Н.А. ЯКУШЕВСКИЙ. Фото Леонида МАКОГИНА

Кекур Воин. Фото Виталия БЕРКОВА

Остров Фуругельма – самый южный остров  России. Фото Александра КУЛИКОВА