понедельник, 28 октября 2013 г.

Хочу сделать этот мир чище!



Бухта Астафьева
«Приветствую вас, Александр Петрович! Я в конце сентября побывал на полуострове Гамова, Был и в бухте Астафьева, где вы проводили экскурсии. Но мне больше понравилось в окрестностях бухты Теляковского. Берега там очень красивые, а в бухте Астафьева просто большой песчаный пляж. Дорога туда отвратительная по своему состоянию. На въезде в бухту, возле ржавого забора из сетки рабицы, шлагбаума с наглыми контролёрами не было, так как купальный сезон уже закончился. Но лежит куча зловонного мусора, хотя пляж чистый. Хозяева оленьего хозяйства, по земле которого проходит дорога в ваш заповедник, вывезти мусор не захотели. Но летом с отдыхающих и туристов за проход в бухту деньги брали. Бред какой-то!
Был также на полуострове Брюса. Также красивейшие и чистые места. А вот остров Русский за одно лето после открытия моста превратился из зоны отдыха в зону экологического бедствия. Леонид.»
Вот такое письмо пришло буквально за один день до проведения волонтёрской акции «Сделаем мир ярче вместе!» в бухте Астафьева. С группой сотрудников компании «Монделиз Русь» мы разобрали, рассортировали и упаковали мусор, о котором пишет Леонид.
Помимо своего основного занятия – производства продуктов питания, компания активно участвует в волонтёрских и природоохранных программах на территории национальных парков и заповедников России. Вот уже третий год подряд их команда выезжает в Дальневосточный морской биосферный заповедник ДВО РАН, чтобы один день поработать там, где требуется помощь. Помимо личного участия сотрудников в экологических акциях, которые по традиции проходят в первых числах октября, компания ежегодно оказывает спонсорскую помощь заповеднику. В этом году на их деньги будут закуплены две солнечные панели для одного из кордонов.
Добравшись на своих машинах до поселка Витязь, волонтёры пешком дошли до места работы в бухте Астафьева. В прошедший сезон благодаря принципиальной позиции руководства заповедника и строгого отношения охраны к нарушителям заповедного режима в бухте, в отличие от предыдущих лет, не было палаточных лагерей и автомобилей в береговой полосе, прямо на пляже. Конечно, эти действия нанесли экономический ущерб контролёрам дороги в бухту, которые раньше за плату шли на прямое нарушение Водного Кодекса. Не удивительно, что «пострадавшие» организовали провокации в адрес инспекторов заповедника, обращения в природоохранную прокуратуру и выступления в СМИ с клеветой в адрес заповедника. В качестве заключительного аккорда около их палаток у шлагбаума была оставлена куча мусора, пластиковой, стеклянной и металлической упаковки с остатками пищи.
Справедливости ради нужно отметить, что мусор остался и после организованных отдыхающих и туристов. Но его было в шесть раз меньше, поскольку на базах отдыха, с которыми заповедник заключил договоры об эколого-просветительской деятельности, посетителей заблаговременно инструктировали о том, чтобы все остатки упаковки они уносили с собой.
Дорога в бухту Астафьева такова, что проехать по ней можно только на подготовленном джипе или мощном грузовике, поэтому спецавтомобиль из Зарубино, собирающий мусор, попасть в бухту не смог. Проблема могла бы быть решена с помощью микрогрузовиков, имеющихся на базах Витязя, при условии, что мусор был бы отделен от гниющей органики и упакован в сухом состоянии.
Дружно взялись за дело
Мусор "тает"
Чистая работа!
Запах помойки не убавил решимости волонтёров. Они дружно принялись за сортировку мусора. Стекло, пластик, металл упаковывались в полипропиленовые мешки и складывались вблизи дороги. Дурно пахнущая куча понемногу таяла, время от времени волонтёры смывали с себя грязь, пот и ужасный запах в чистейшей и уже прохладной воде бухты Астафьева и снова брались за работу к которой, по их чистосердечному признанию, были не вполне готовы. Есть люди, которые в подобной ситуации говорят примерно такие слова: «Мы так не договаривались». Наши волонтёры, напротив, делали дело, хотя их предварительные представления о нынешней экологической акции отличались от реального положения вещей.
Тени удлинялись, вечер приближался…
Примерно в половине восьмого вечера устав и проголодавшись, группа отправилась на кордон в бухту Спасения. Сил за день было потрачено немало, топать нужно было километра три по крутым сопкам, а потом еще позаботиться об ужине, но настроение у ребят было бодрое. Работа была почти закончена.
Вечер трудового дня
Когда мы пришли на кордон в бухту Спасения, уже смеркалось. Быстро приготовили ужин и до полуночи делились впечатлением от проделанной работы и красот окрестностей кордона.
На следующее утро во время завтрака, скрепя сердце я завел разговор о «продолжении банкета». Предварительно мы договаривались о том, что работаем только в первый день, а второй день до обеда посвятим экскурсии на бухту Теляковского и островок Томящегося сердца. Затем марш-бросок до Витязя и обратный путь во Владивосток. Но очень захотелось завершить работу по сортировке мусора. Скажу прямо, мое предложение было встречено без энтузиазма. Уж очень неравноценной была замена экскурсии в красивейшую бухту полуострова Гамова на отделение мусора от кишащих червями пищевых отходов.
Немного посовещавшись, волонтёры решили отказаться от экскурсии на Теляковского и «добить» мусорную кучу. Работы оставалось немного, поэтому часть коллектива отправилась со мной на бухту Астафьева, двое занялись приготовлением обеда, а пара «разведчиков» выдвинулась в поселок, поскольку продуктов, как оказалось, было куплено недостаточно.
В бухте Астафьева
В этот день я вернулся во Владивосток ближе к полуночи, уставший, в дурно пахнущей одежде. Я люблю заповедник и не вижу ничего особенного в том, чтобы поработать руками во время моего отпуска. Но что движет волонтёрами? Двоих из них вырвало, пока они сортировали мусор. Это понятно, по характеру своей работы они имеют дело с хорошим кофе, шоколадом, печеньем, бисквитами и прочими вкусностями, а здесь им пришлось извлекать из кишащего червями перегноя стеклянные бутылки, жестянки и всякий пластик. Но ни один из них не сказал: «Какого черта я сюда пришел копаться в чьих-то нечистотах?» Так почему волонтёры оказались в бухте Астафьева?
Мусор рассортирован!
Я задал им этот вопрос и вот как мне ответили.
Владимир Хегай: «Я участвовал в акции, потому что хочу оставить потомкам природу в её естественном состоянии».
Игорь Смородин: «Я рад, что в Приморье до сих пор остаются такие красивые уголки, как здесь, в бухте Астафьева. В том, что они продолжают сохранять свою красоту, есть частичка моего труда. Я горжусь этим».
Алексей Рублев: «Наша компания не первый раз участвует в мероприятиях по содействию и поддержке усилий Дальневосточного морского заповедника ДВО РАН по сохранению окружающей среды. У нас с заповедником сформировались партнерские отношения и даже появились традиции. Почему мы это делаем? Я глубоко убеждён, что каждый, кто живет на нашей прекрасной земле, должен заботиться об её сохранении. В особенности эта черта должна быть присуща коренным дальневосточникам, ведь мы родились и выросли здесь. Здесь наш дом!
Очищая бухту Астафьева от мусора, мои коллеги дают пример правильного пользования подарком природы всем жителям Приморья. К счастью, мы имеем возможность содействовать работе заповедника не только собственным трудом, но и предоставлением финансовой помощи. В этом году на наши деньги будут приобретены солнечные панели, а в следующем году мы постараемся помочь в приобретении водонагревателей. Надеюсь, что наше сотрудничество с заповедником продлится, поскольку не только заповедник получает помощь от нас, но и мы получаем чувство удовлетворения от того, что своими глазами видим результат нашего труда».
Виктор Овчинников: «Я родился и вырос в Приморском крае, люблю его и хочу, чтобы мои дети тоже смогли наслаждаться красотой его неповторимой природы. Я обязательно снова приеду, и опять буду помогать вам».
Андрей Вегера: «Я живу в частном доме и не так давно был вынужден собственными силами провести сортировку накопившихся отходов. Я понял, что должен научить своих детей правильно обращаться с отходами, сортировать их, а в последствии – перерабатывать. Удовольствия от такой работы мало, но она необходима».
Алексей Виговский: «Мое первое высшее образование имеет непосредственное отношение к экологии и природопользованию. Нас учили изучать состояние окружающей среды и заниматься её охраной. Поэтому я очень рад, что мы с коллегами помогли сделать чище бухту Астафьева. Я очень люблю море и понимаю важность проведенной акции, как для её участников, так и для остальных людей. Должен сказать, что наша компания – социально ответственная. Её политика направлена не только на извлечение прибыли, что естественно для бизнеса, но на изменение окружающего нас мира в лучшую сторону. Я уверен, что наше сотрудничество с заповедником будет продолжаться и укрепляться».
Илья Довгаль: «Я участвую в акции, потому что хочу сделать этот мир чище».
Юлия Любомирская, администратор базы «Скит»: «Скажу откровенно. В базы отдыха поселка Витязь отдыхающие приезжают за красотой, чистотой и покоем. Ведь на самом деле их притягивает не наш сервис, а именно Морской заповедник. К сожалению, не все наши гости заботятся о том, чтобы красота и чистота здешних мест продолжала радовать людей еще много лет, после их ухода. Поэтому я считаю инициативу команды волонтёров очень важным примером правильного отношения к природе, в отличие от некоторых отдыхающих».
Бухта Астафьева сейчас чистая, о прошедшем сезоне почти ничего не напоминает. Я хочу поблагодарить сотрудников компании «Монделиз Русь» за помощь и пожелать им успехов в бизнесе, личной жизни и вообще во всём! Алексею «старшему» – отличных производственных показателей по всем отделениям компании на Дальнем Востоке, Алексею «младшему» – встретить замечательную девушку, Володе, любителю рыбной ловли, – «ни хвоста, ни чешуи», Ивану, который выжимает 150 кг., а на одной руке отжимается 30 раз – улучшить свои спортивные достижения, Виктору – к дочке еще и сыночка, Андрею-разведчику – не плутать на пересеченной местности, Илье и Игорю – реализовать мечту побывать на Фальшивом и на Фуругельма.
Всем остальным участникам акции, кого лично не перечислил, здоровья, счастья и всего наилучшего!
Чистая бухта Астафьева

Александр КУЛИКОВ

суббота, 26 октября 2013 г.

Точка роста ботанической науки во Владивостоке




Подходит к концу золотая приморская осень. В последние тёплые денёчки хочется выбраться на природу, подышать свежим осенним воздухом, побродить по упавшим багряным листьям. Ботанический сад-институт ДВО РАН – практически единственное место во Владивостоке, где можно отдохнуть в естественной природной среде. Сюда любят приходить горожане поодиночке или с друзьями, с детьми, погулять, полюбоваться на роскошные растения, а ещё – посмотреть на золотых рыбок в небольшом бассейне БСИ ДВО РАН и понаблюдать из-за сетки вольера за маленькими забавными курами и важными петушками. В дни свадьбы у главного входа молодожёны устраивают фотосессии. В выходные и в будние дни взрослые и дети любят фотографироваться на фоне красивых цветов и уникальных деревьев.



Нетронутый огнём и рубками девственный массив чернопихтово-широколиственного леса – самое дорогое «имущество» БСИ. Его площадь составляет 170 га. Здесь проходит экологическая тропа, вдоль которой произрастает 417 видов растений. 

Насколько важно значение Ботанического сада для публики, науки и продовольственной безопасности государства? Директор БСИ ДВО РАН доктор биологических наук Павел Витальевич КРЕСТОВ утверждает, что важность ботанических садов трудно переоценить, потому что помимо демонстрации коллекций высокой эстетической ценности, наш Ботсад занимается актуальными научными исследованиями.




Глобальные изменения последнего времени коснулись не только климата. Бурный рост промышленности, перенос веществ-загрязнителей воздушным путём, изменение водного баланса материков ведут к прогрессирующему опустыниванию. Вдобавок к сказанному, биотические поражения растительности, особенно искусственных плантаций, инвазионными вредителями, бесконтрольное распространение генетически модифицированных растений явились причиной того, что на огромной территории востока Азии, включая Китай, Корею, Японию резко уменьшились площади под естественной растительностью. 

Вот почему своей главной стратегической задачей БСИ ДВО РАН видит создание регионального центра по комплексному исследованию растений в рамках разработок биотехнологий ускоренного воспроизводства лесных и сельскохозяйственных ресурсов востока Азии, выявление адаптивных генотипов хозяйственно значимых растений и видов, находящихся под угрозой исчезновения, устойчивых к неблагоприятным климатическим условиям, а также сохранение генетического разнообразия растительной биоты для будущих поколений, формирование эколого-центристского мышления как основы биобезопасности России.

Задача амбициозная, но по плечу ли она нашим ботаникам? А почему нет? В составе БСИ ДВО РАН работают два филиала, Амурский и Сахалинский, расположенные в регионах с различными климатическими условиями, что обеспечивает охват исследованиями всей российской части Восточноазиатской флористической области. Здесь, во Владивостоке, сосредоточены мощные научные кадры, сформированы многолетние традиции ботанических исследований, а в регионе наблюдается большое генетическое разнообразие, более 5 тысяч видов и сортов растений. За Уралом, после Новосибирска, только в нашем Ботсаду представлено такое биоразнообразие. 






В мире много ботанических садов, они выполняют разные функции и из разных источников финансируются. Функционирование сада как эстетического объекта для услады взора посетителей не требует особых разъяснений. Современный сад как научное учреждение, – концентрирует различные исследования, касающиеся растений, на разных уровнях: от молекулярного до экосистем в условиях, близких к естественным. 

Отличный образец для подражания представляет собой Ботанический сад в академгородке Цукуба, в Японии. В нём сосредоточен весь национальный японский гербарий, туда переданы все типичные образцы, когда-либо описанные на территории страны. Созданы условия для развития биотехнологий: от клеточной и до технологии селекции, выведения и распространения новых сортов полезных растений. 

Ещё один пример, который на слуху у всех специалистов, представляет ведущее учреждение в мире – Миссурийский ботанический сад, законодатель моды в современной ботанике. Другой мощный научный центр в Нью-Йоркском ботаническом саду, где сосредоточены основные биологические исследования США. Сейчас там работает ведущий научный сотрудник БСИ ДВО РАН Вадим Андреевич Бакалин, доктор биологических наук – определяет американские коллекции мохообразных. 


В 2014 году Ботанический сад-институт отмечает 65-летие. В активе – крупнейшие в ДВФО коллекции растений, более 50 авторских сортов декоративных и хозяйственно ценных растений. Специалисты ботанического сада – уникальные эксперты в работе по сохранению генетического разнообразия растений. На территории Дальнего Востока – региона России, с наивысшим флористическим разнообразием (более 4000 видов от Чукотки до Приморья) только БСИ ДВО РАН сумел сосредоточить более 5000 видов, сортов и форм растений со всех континентов мира. 

Гордость БСИ ДВО РАН – созданная Ириной Петровной Петуховой крупнейшая коллекция дикорастущих магнолий, включающая 18 видов и разновидностей с Северной Америки и Восточной Азии. Исследования по прогнозному моделированию распространения растительных комплексов и хозяйственно значимых видов растений, проводимое сотрудниками БСИ, получили широкое международное признание. Развернута одна из крупнейших в России инфраструктур для развития науки о растениях в регионе северной Азии: издается международный журнал Botanica Pacifica, проводятся крупнейшие в ДВО РАН международные мероприятия, создается мощная приборная база. Всё это позволяет нашим ботаникам считать себя достойной частью мирового научного сообщества.

«Наш Ботанический сад нужно развивать как эстетический объект и как научное учреждение, – замечает Павел Витальевич Крестов. – Но мы всё-таки хотим, чтобы БСИ ДВО РАН, прежде всего, был научным учреждением. Если главным образом мы будем работать на привлечение внимания посетителей, экологическое образование и просвещение, то в скором времени утратим способность к дальнейшему развитию. Основные направления нашей научно-исследовательской деятельности это: биологические основы интродукции растений; охрана генофонда флоры российского Дальнего Востока; антропогенные изменения растительного мира. К числу перспективных основных направлений можно отнести разработку технологий сохранения, обогащения и воспроизводства в культуре in vitro декоративных, сельскохозяйственных, лесообразующих растений и редких видов».


«БСИ занимается  исследованиями биологии и экологии растений в тесном сотрудничестве по этим направлениям сботаническими садами из Японии, Кореи, Китая, США,– уточняет директор БСИ. – В этом году планируем обсуждать с южнокорейскими коллегами проблему создания совместного центра по исследованию растений. Сейчас в Корее действует мощная государственная программа, направленная на сохранение генетических ресурсов Северо-Восточной Азии».

К востоку от Сеула строится большое хранилище семян. Павел Витальевич ознакомился с проектом, был на месте стройки. Здание его впечатлило: четыре этажа над землей и восемь – подземные этажи, оборудованные для поддержания низких температур, что позволит использовать их под хранилища гермоплазмы. С зарубежными коллегами наши учёные обмениваются материалами и информацией по генетическому разнообразию, занимаются выбором стратегии сохранения генетического ресурса (хранение семян, сохранение живых растений ex situ и in-situ).

С изменением климата происходит изменение ареалов распространения не только растений – представителей дикой флоры, но и хозяйственно ценных видов растений. Есть прогнозы по Китаю, показывающие вероятное сокращение областей культивирования риса. Этот процесс уже идёт, за последние тридцать лет в южных провинциях Китая, а также на Тибетском плато, многие площади переводятся под использование другими культурами из-за того, что климат становится суше. Изменение климата может угрожать безопасности государства в будущем. Поэтому так важно сохранять все генетические вариации возможных предшественников сельскохозяйственных сортов. Генотип или генетический материал должен быть всегда доступен для последующей селекции. 






В Ботсаду активизирована работа по созданию материальной основы исследований по селекции, биоклиматологии. Приобретены приборы, позволяющие считывать биоклиматологические параметры, оборудование для световой, а также электронной микроскопии. На выходе – опытное биотехнологическое производство, которое позволит реализовать разработки технологий сохранения, обогащения и воспроизводства в культуре in vitro устойчивых на юге российского Дальнего Востока декоративных растений, а также сельскохозяйственных растений, лесообразующих и редких видов. 

Ботанический сад может быть очень полезен стране. В частности, в решении проблемы продовольственной безопасности, поиска ответов на вызовы глобальных изменений (не только климата а, например, ландшафта). Очевидна важность проблем, когда речь заходит о нанотехнологиях, робототехнике, но не о ботанических садах, которых в стране совершенно не достаточно. К слову, на юге Приморья богатство флоры таково, что с точки зрения биоразнообразия с нами может сравниться только Кавказ. И наука сюда пришла ногами ботаников, которые исследовали растительные ресурсы. В наше время очень не хватает комплексных исследований наземной биоты и наземных экосистем. Научные учреждения, следуя моде, «ушли от корней», утратив общий взгляд на исследование биоты, в обмен на детальное рассмотрение частных (узких) научных задач. Так, исследуя в темноте нечто длинное цилиндрической формы, на свету можно обнаружить, что это только хвост слона. 

Ботанический сад, подавляющая часть территории которого покрыта лесом, является особо охраняемой природной территорией (ООПТ) федерального значения. Поэтому кроме выполнения планов НИР, под которые академическое учреждение получает финансирование от РАН, Ботсад обязан в полном объёме исполнять требования российского природоохранного, а также лесного законодательства. В частности, требуется выполнять большой объём дорогостоящих противопожарных, лесоустроительных работ. Приходится использовать заработанные деньги, но их недостаточно. 




В Ботсаду 15 объектов недвижимости, но в рабочем состоянии только треть. Три из пяти оранжерей работают «как грядки». Сейчас введено в строй бездействовавшее долгое время оборудование: станки, два трактора, отремонтирован лабораторный корпус, выполнено много восстановительных работ, оборудуются лабораторные помещения. К сожалению, принадлежность Ботсада к особо охраняемым территориям не гарантирует неприкосновенности его земли в современной реальности. Сейчас Ботсад отстаивает в судах своё право на владение участками территории, которые приглянулись особо заинтересованным лицам. Судебные заседания отвлекают от основного вида деятельности, крадут дорогое время, требуют затрат финансовых ресурсов, которые Ботсаду нужно заработать.

Посещая за рубежом ботанические сады, видишь, как муниципальные образования поддерживают их. Ведь они служат предметом гордости горожан и местами притяжения туристов. Во Владивостоке, к сожалению, сложилась ситуация, когда Ботсад судится с администрацией города. Земля БСИ – федерального подчинения, поэтому его проекты городской администрации мало интересны, а у федеральных учреждений пока что не сформировались какие-либо предложения в адрес Ботсада.



Между тем, ресурсная база Ботанического сада не достаточна для его нормальной работы. При его удаленном от центра города положении, Ботсаду не хватает средств даже на аренду автобуса для доставки сотрудников к рабочим местам, есть трудности с формированием командировочного фонда и так далее. Обязательные платежи съедают всё бюджетное финансирование и даже налоги Ботсаду приходится платить из заработанных средств. Специфика работы научного сотрудника в Ботаническом саду, в частности, в том, что он сначала должен поработать со своей коллекцией растений на грядках, а только потом перейти к написанию научных статей. При этом отсутствует субсидирование поддержания в должном состоянии коллекций растений. Эти расходы должны покрывать потребности по земле, удобрениям, поливу, прополке и так далее. За три последних года Ботанический сад добился роста внебюджетных поступлений более чем в три раза, но пока что этого недостаточно. Подспорьем может стать создание Российско-Южнокорейского центра.

Следует отметить, что на Дальнем Востоке силы ботаников распылены в виде маленьких групп в различных субъектах федерации. При этом приборное оснащение этих групп оставляет желать много лучшего. Таким образом, распыление сил ведёт к невозможности проводить исследования на высоком, международном уровне. Назрела потребность концентрации людских и материальных ресурсов в одном месте, что позволит вывести ботанические исследования на качественно новый, более высокий уровень. 

Лишь объединив усилия, ботаники смогут добиться такого положения, когда наряду, скажем, с нано- и биотехнологиями среди приоритетных направлений будет общая биология или экология растительных сообществ. Только в этом случае наши учёные смогут участвовать в исследованиях по направлениям, определенным долгосрочными программами «Живая природа: современное состояние и проблемы развития» и «Природная среда России: адаптационные процессы в условиях изменяющегося климата и развития атомной энергетики».





Однако, Россия – это не Америка, где мобильность населения очень высока. У нас мобильность населения стремится к нулю, поэтому вопрос централизации и концентрации научных ресурсов очень далёк от решения. Тем не менее, Ботанический сад-институт сегодня – это точка роста науки. Исследования и работы, выполняемые в его стенах, очень важны как с точки зрения фундаментальной науки, так и с точки зрения обеспечения продовольственной безопасности. Публикации в журналах с высоким импакт-фактором необходимы для оценки вклада учёных, а знания о том, где растут полезные растения и каким образом эту пользу можно получить от растений, могут оказаться крайне важными для всего общества. 



пятница, 25 октября 2013 г.

Наукой будет управлять финансист

 Михаил Костюков

 Оригинал статьи здесь

Главой Агентства научных организаций стал замминистра финансов Михаил Котюков. Чуть ранее замминистра образования Людмила Огородова заявила, что Агентство будет отвечать не только за РАН, но и за все научные организации в России. Правда, на вопрос, будет ли агентству подчиняться Курчатовский институт, Огородова ответить не смогла.

Главой Федерального агентства научных организаций стал заместитель министра финансов Михаил Котюков. Об этом в пятницу вечером сообщила пресс-секретарь премьер-министра Наталья Тимакова. Указом председателя правительства РФ Дмитрия Медведева Котюков освобожден от занимаемой должности.

«Эту фамилию я слышал, но консультаций не было, — так прокомментировал новость президент РАН Владимир Фортов, которому Владимир Путин летом предлагал возглавить агенство, назначение Котюкова главой агентства РИА «Новости». — Я не знаю этого человека, я знаю, что он способный финансист... Разумеется, я готов с ним работать».

В тот момент, когда утверждалось решение о назначении Котюкова, в Москве, в здании Минобрнауки в Брюсовом переулке, состоялось заседание «круглого стола», посвященного обсуждению моделей организации науки в России. В заседании приняли участие представители руководства МОН и РАН, а также известные российские ученые, в частности Валерий Рубаков, Александр Кулешов и Сергей Стишов. Вел заседание академик РАН, проректор МГУ, глава совета по науке при Минобрнауки Алексей Хохлов, который выразил надежду на то, что подобные мероприятия будут проводиться хотя бы раз в один-два месяца: «Попробуем более или менее регулярно проводить такие «круглые столы» — просто для взаимного информирования и обсуждения позиций».

Хохлов начал свое выступление со следующего заявления: «Основной итог закона: научные институты переданы в Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), РАН — это другая организация. Как бы это ни было неприятно, как бы это ни противоречило идеям кого бы то ни было, но надо смотреть правде в глаза. Можно меня, как гонца, приносящего плохие вести, казнить, но от этого факт не изменится».

В своем выступлении проректор МГУ повторил представления об агентстве, изложенные им в конце сентября на совместном заседании совета по науке и общественного совета при Минобрнауки. Одно из главных положений — создание в ФАНО научно-координационного совета — «органа, который обеспечивает обратную связь и контроль со стороны научного сообщества; это должен быть орган внутри ФАНО, сформированный из ученых, ведущих научные исследования на передовом уровне».

Первое и главное требование к ФАНО, по мнению Хохлова, состоит в обеспечении нормальной работы институтов по прежней модели. «Нужны непрерывность и постепенность при всех преобразованиях», — отметил ученый.

Хохлов также напомнил о необходимости оценки эффективности научных институтов и необходимости участия в ней зарубежных экспертов. «А следующий вопрос (не хочу его обходить: по этому поводу была критика) — это проблема повышения зарплаты научных сотрудников и связанная проблема сокращения их числа, — продолжил академик. — Это следует из майских указов президента. Повышение заработной платы — это политическое решение, но должны быть найдены разумные механизмы его реализации. Зарплата не должна быть нищенской, если вы занимаетесь наукой. У ученых должна быть достойная зарплата».
Напомнив о модели по сокращениям, предложенной в сентябре, Хохлов сказал: «Если кто-то может предложить лучшую модель — пожалуйста! В этом и состоит обсуждение».

Академик Валерий Рубаков попросил Хохлова уточнить, кого он подразумевает под местоимением «мы». «Мы — это два совета при МОН», — последовал ответ.
Самые свежие новости о работе по созданию ФАНО представила заместитель министра образования и науки Людмила Огородова. Но выступление она начала с реплики, что подобные «круглые столы» вряд ли имеет смысл проводить часто: «Мне кажется, это очень хорошая инициатива по организации площадки, чтобы не в интернете заочно давать характеристики и чтобы не читали в газетах неправильную информацию. Каждое мнение, каждая позиция должны быть озвученными в СМИ так, чтобы уважение к нам самим сохранялось.

Я поддерживаю данную инициативу, но мне кажется, что раз в месяц или два в месяц — неэффективно, главное — чтобы это был не просто разговор, а реальные шаги, пусть это и будут всего два-три мероприятия в год».

«Впервые в процесс реформы РАН я вошла со стороны Госдумы, — начала рассказ о текущей ситуации с ФАНО Огородова, которая до назначения на пост замминистра образования и науки была членом фракции «Единая Россия» в Госдуме. — Я увидела страшный конфликт, внутри которого конструктивный процесс шел хуже, чем процесс негативный. Когда мы перешли к работе по положению о ФАНО, градус не упал — появилась вторая волна, и появились новые конфликты. Первое, что нужно было сделать, — выйти на диалог. Мы вышли на диалог с РАН, вышли на диалог, чтобы организовать такой «круглый стол». Нужны конструктивные предложения. У каждого право на свою позицию, но важно находиться в диалоге».
После этого Огородова обрисовала ситуацию с положением о ФАНО на момент встречи, которая вчера состоялась у вице-премьера Ольги Голодец. «Изменено название документа. Изначально это положение касалось только институтов Академии наук.

Сейчас это научные организации всей России. И в законе роль РАН прописана более широко: координация фундментально-поисковых исследований в стране», — сообщила замминистра.
«Вторая особенность: совершенно правы те, кто говорит о риске, что управление агентством может привести к потери сутевой части, которая касается научной работы и научно-технической программы страны, — продолжила Огородова. — То, что вносится в правительство сегодня, — координация РАН обозначена по таким позициям, как госзадания, приоритеты, оценка эффективности организаций и открытие, реорганизация и ликвидация институтов».

Еще один важный момент состоит в том, что в агентстве будет присутствовать коллегиальный орган — научно-координационный совет. Впрочем тут же Огородова добавила, что это предварительная информация: «Мы еще не имеем на руках документа. Председатель правительства вменяет в обязанности руководителю агентства создать НКС, определить его состав и его роль. В связи с этим решением РАН и другие научные организации получают возможность регулировать организацию научной работы в стране».

Огородова отметила, что до 1 января все организации работают в том же режиме: режим остается, лицевые счета остаются. Работа по созданию новых органов и новой управленческой деятельности начинается уже сегодня. «Что касается РАН, вы продолжаете функционировать», — сделала Огородова заявление, вызвавшее в зале некоторый шум: как минимум половина участников «круглого стола» горько усмехнулась, но не смогла это сделать тихо.

Чуть позже выяснилось, что и в течение 2014 года вряд ли что-то должно сильно измениться в организации и структуре управления академических подразделений. Это Огородова заявила в ответ на вопрос академика РАН Сергея Стишова, который сформулировал его так: «Я вот только прибыл из Центральной клинической больницы. Что будет с лечением там после 2013 года?» Замминистра пояснила, что сейчас организации перешли в агентство, а в течение 2014 года будет действовать некий мораторий, предполагающий, что перестановки, сокращения и прочие подобные процедуры начнутся не сразу, а в течение 2014 года будут готовиться. «Ваши вопросы опережают время, но они, безусловно, очень важны», — заявила Огородова. На это Стишов отметил, что из Института физики высоких давлений РАН, который он возглавляет, уже уволилось три молодых сотрудника.

Чуть ранее обсуждения вопроса про ЦКБ Огородова ответила на другие вопросы участников. Все они были связаны с положением о ФАНО.

— Сейчас проходит общественное обсуждение проекта положения о ФАНО. Оно завершается 26-го числа. Будут ли учтены комментарии и предложения, полученные в ходе этого обсуждения? — такой вопрос задал Вячеслав Вдовин, в.н.с. ИПФ РАН (Нижний Новгород), бывший председатель профсоюза РАН.

— Было проведено пять заседаний рабочей группы по разработке положения о ФАНО, туда вошли представители академий, министерства, Госдумы и Совета Федерации. В результате работы мы приняли и обсудили ряд предложений — их общее число превышает 150.
От той редакции положения, которая вынесена на обсуждение, ничего не осталось, — заявила Огородова.

— А Курчатовский институт тоже туда войдет и будет подчиняться ФАНО? — спросил Сергей Стишов.

— Не могу пока говорить об этом, так как не знаю. Пока изменено только название положения.

— А прописаны ли цели, задачи и, главное, ответственность ФАНО? — спросил корреспондент «Газеты.Ru».

— Я не руководитель ФАНО. Вот будет руководитель — он и ответит.

— Ну а в текущей версии положения это все прописано? И ответственность?

— Прописано, — ответила, подумав, Огородова.

Последний вопрос, который был задан замминистра, звучал так: «Не знаете ли вы, кто будет руководителем ФАНО и когда состоится это назначение?» В ответ Огородова заявила: «Да вы что, все заболели ФАНО, что ли? Не знаю!»

После этого участники «круглого стола» выступили с заявлениями-репликами. Вячеслав Вдовин показал презентацию, в которой рассказал, что в РАН есть разные модели организации институтов, от крупного ФИАНа (Физический институт имени Лебедева Академии наук) и довольно автономной Специальной астрофизической обсерватории (САО РАН) в Карачаево-Черкесии до очень мелкого регионального института (в качестве примера был приведен насчитывающий 30 сотрудников Институт физики молекул и кристаллов Уфимского НЦ РАН). При этом Вдовин крайне негативно высказался про поставленную Владимиром Путиным задачу повысить научным сотрудникам зарплату до уровня, вдвое превышающего среднюю по их региону, объясняя это тем, что, «например, сотрудники САО РАН, которые живут в Карачаево-Черкесии, где одни чабаны, которые берут все натурой, этот показатель уже превзошли».

Основу выступления Вдовина составил рассказ об успешном институте, в котором он работает, — Институте прикладной физики РАН в Нижнем Новгороде: средний возраст исследователей в нем — 46 лет, 232 гранта РФФИ, три собственных мегагранта, шесть мегагрантов в нижегородских вузах (соучастие) и 300–400 статей в год, из которых 200 в зарубежных журналах. Некоторые тезисы Вдовин рассказывал в недавнем интервью «Газете.Ru», где упоминал, как реформа РАН уже повлияла на его институт. Вывод Вдовина заключался в том, что этому институту не требуется ни внешний аудит, ни помощь в организации управления имуществом института. «В РАН существует много эффективных и успешных институтов, являющих собой вполне состоятельные модели существования науки в России.

Начатые реформы никоим образом не учитывают наличие этого позитивного опыта.
Субъекты реформирования, к сожалению, не учитывают предложения успешно работающего и признанного в мире российского научного сообщества. В случае неудач реформ — и в первую очередь проблем, которые будут испытывать эти успешные институты, — ответственность всецело ляжет на реформаторов науки», — заявил Вдовин, предложив под конец руководителям Минобрнауки и ФАНО съездить в институты в Грозный и походить по горам в САО РАН, чтобы лучше понять ситуацию.

После того как Огородова была вынуждена уйти на совещание в министерство, «круглый стол» продолжился. Резко выразился директор Института проблем передачи информации РАН Александр Кулешов: «А что хорошего сделал Минобрнауки, кроме богоугодного дела, за которое был уволен Федюкин? — задал вопрос ученый. — Возможно, что научно-координационный совет при агентстве будет создан документом третьего уровня, то есть никто к нему прислушиваться не будет. Тут говорят про эффективность, аудит… Считаю, что сама политика, направленная на атомизацию, на превращение бывшей советской науки в науку лабораторную, периферийную, — вещь страшно вредная. У нас ракеты падают и спутники не работают, потому что не решена проблема радиационной безопасности».

Астроном Юрий Ковалев, руководитель научной программы спутника «Радиоастрон», единственного успешного проекта отечественной космонавтики в последние годы, также отметил, что про научно-координационный совет пока ничего не понятно: будет ли это просто декорация или он будет иметь право совещательного голоса? Ковалев заявил, что внутри научного сообщества нет серьезных противоречий, назвав единственный момент, с которым он лично не согласен, — то, что внутренний аудит — это правильно, и его надо продолжать: «Не могу с этим согласиться: никто не отменял вопрос конфликта интересов. Как ученый совет и институт будут себя, любимых, оценивать?
Чтобы уйти от конфликта интересов, надо проводить аудит внешними комиссиями, и хорошо бы с применением международного опыта».

Сергей Стишов обратил внимание на то, что до сих пор никому не ясны цели реформы. «Кому это все надо? Если бы кто-то объяснил, было бы здорово. Сейчас наука в России стоит едва-едва на краешке (для иллюстрации этих слов академик поставил бутылку с водой на самый край стола) — достаточно небольшого возмущения, и она упадет. У нас нет молодых, наука кончается. А мы тут затеваем перестройку. У вас, математиков, может и нормально с молодыми, вам много не надо, бумагу — и работайте на здоровье, — ответил Стишов возразившему на фразу об отсутствии молодых сотрудников представителю математической науки. — Я про экспериментальную науку. В целом что бы мы ни говорили — лучше не будет, это мы знаем. Господа мои, не надо себе никаких иллюзий строить. Ничего хорошего в ближайшее время не получится, даже если что-то заработает через годы. Агентство, которое управляет и сельским хозяйством, и медициной, и всей наукой, — это сумасшедший дом! Что там за гений сядет во главе агентства? Я бы хотел посмотреть на него».
Подытожил заседание открывавший его Алексей Хохлов.

«Надо, чтобы научный сотрудник мог снять квартиру, чтобы у него была хорошая зарплата.
Сейчас в российской науке громадное количество сотрудников, все получают мизерную базовую зарплату — это потенциальное дно. Нужно задавать какие-то векторы, чтобы выйти из этой ситуации, — заявил проректор МГУ, глава совета по науке при Минобрнауки. — Повышение заработной платы и введение временных ставок, наподобие программы постдоков, которую вскоре запустит Минобрнауки, — это путь, который позволит постепенно изменить ситуацию. Надо объективно оценить ситуацию и пытаться находить разумные выходы. То, что предлагается, — это определенный путь. Нужно думать, каким образом политическое решение властей повысить зарплату научным сотрудникам оформить разумными механизмами. Если ничего не предлагать, ничего и не будет. Надо предлагать разумное. Что касается аудита, уверен: если бы РАН провела нормальный аудит и сделала бы нормальный рейтинг институтов, то не было бы событий, которые мы обсуждаем. Зачем нужно было РАН относить все институты к высшей категории? Это было издевательство над здравым смыслом. Не надо говорить, что все было так хорошо, что ничего не надо менять. Нам нужно бороться за то, чтобы ФАНО прислушивалось к голосу научного сообщества. Мы за это и будем на этом настаивать в пределах возможностей — они у нас небольшие, но какие-то есть».

Газета.ру, 24.10.2013| Николай Подорванюк