«Мы же знали, что мы – непобедимы, мы сильнее всех…»

9 Мая – День Победы

Валентина Григорьевна и Фёдор Ефимович БЕЛЯЕВЫ в Дайрене, 1945 год

Несколько лет тому назад я случайно узнал, что в нашем городе живёт жена командира 250 батареи Владивостокского морского оборонительного района, расположенной в Дальневосточном морском заповеднике на острове Фуругельма. Это единственная из береговых батарей Приморья, участвовавшая в войне с Японией осенью 1945 года. Так я познакомился с Валентиной Григорьевной, а заочно и с её мужем Фёдором Ефимовичем БЕЛЯЕВЫМИ. Фёдора Ефимовича уже нет с нами, поэтому к месту их прежней службы с 1952 по 1956 годы мы отправились с Валентиной Григорьевной, её сыном Анатолием Фёдоровичем и невесткой Наталией Ефимовной.

Валентина Григорьевна – необыкновенная женщина! Первый раз она удивила меня когда, увлекая за собой группу туристов, поднялась на одном дыхании по крутой тропинке от пляжа бухты Западная к старой дороге на батарею. Обычно туристы просят сделать на этом отрезке не менее двух остановок. На неудобных участках я пытался подавать ей руку, но неизменно слышал: «Спасибо, я сама!». А поражён я был, когда после посещения батареи мы вышли к могиле красноармейца Единцова. Валентина Григорьевна осмотрелась, сказала: «Как всё изменилось» и указала рукой: «Там была землянка, в которой мы прожили полтора года». Не особо надеясь на успех, ведь с той поры прошло шесть десятков лет, с коллегой Александром Ратниковым, с большим трудом мы пробрались сквозь заросли кустарника и в метрах ста от тропинки обнаружили за деревьями совершенно невидимую сверху яму с осыпавшими стенками. Действительно, здесь была землянка!

Валентина Григорьевна БЕЛЯЕВА и Александр Петрович КУЛИКОВ на о. Фуругельма. 22 июля 2015 год

Мне не доводилось встречать человека со столь ясной и твёрдой памятью в преклонном возрасте, поэтому я был рад, получив согласие Валентины Григорьевны рассказать о событиях на фронте и в тылу, участниками которых были Фёдор Ефимович и Валентина Григорьевна.

– Валентина Григорьевна, расскажите, пожалуйста, каким было начало войны?

– В 1941 году Федя окончил десятый класс. 21 июня был выпускной вечер, а под утро весь класс провожал его из Харькова в Севастополь, в Военно-морское училище береговой обороны им. Ленинского Коммунистического Союза молодёжи Украины (ВМУ БО ЛКСМУ). О начале войны он узнал в поезде. Официально война началась в 4 часа утра 22 июня 1941 года, но Севастополь бомбили уже в 3 часа 45 минут.

Курсант ВМУ БО ЛКСМУ Фёдор БЕЛЯЕВ, 1941 год

Учёба в училище началась по законам военного времени. Больше служили, чем учились: ходили в наряды, на патрулирование улиц, готовились к обороне. Но это было необходимо в тех условиях. Пройдя «курс молодого матроса», приняв присягу, были зачислены на военную службу в Черноморский флот.

Не сумев взять Севастополь с моря, в конце октября, прорвав нашу оборону на Перекопе, фашисты вторглись в Крым. Над главной базой Черноморского флота нависла серьёзная угроза. 29 октября в Севастополе было объявлено осадное положение. Было совершенно очевидно, основным направлением в обороне главной базы флота становится сухопутное.

Одним из первых в район Бахчисарая (небольшой городок рядом с Севастополем) был направлен сформированный из всего личного состава училища курсантский батальон, который в ночь с 29 на 30 октября, совершив ночной 35-километровый переход, занял оборону в 4 километрах от Бахчисарая. И уже во второй половине дня 30 октября разведгруппа училища вступила в бой с передовыми частями противника. А 31 октября в 13 часов курсантский батальон отражал сильные атаки вражеской пехоты, поддерживаемой авиацией, артиллерией и танками. Курсанты несли большие потери, но стояли насмерть. Только с наступлением темноты оставшиеся в живых отошли на новый рубеж.

Мне Федя много рассказывал об этом первом бое. Я впечатлялась его рассказами, восхищалась героизмом, но больше всего мне было жалко этих молоденьких курсантов! Я не понимала, как можно таких молодых необстрелянных ребят отправлять на самый передний край обороны?

2 ноября две пехотные немецкие дивизии пытались сбить батальон ВМУ БО. При поддержке артиллерийской батареи курсанты отразили все атаки. В разгар боя курсанта Сашу Мальцева атаковала группа немецких солдат. Александр отстреливался до последней возможности. Но вот он получил ранение. Девять гитлеровцев бросились на комсомольца. Мальцев бросил под ноги последнюю гранату. Вместе с героем погибли и окружавшие его враги.

Ещё о друзьях-героях. 12 ноября в бою под станцией Мекензиевы горы был схвачен тяжело раненный курсант Виктор Соколов. Гитлеровцы зверски пытали его, стремясь получить от него нужные сведения. Соколов не проронил ни слова и принял мученическую смерть. На другой день боевые друзья отыскали тело Виктора, похоронили с почестями и поклялись отомстить за него.

Я это рассказываю потому, что без преувеличения можно сказать, что весь народ поднялся на защиту своего Отечества. Наша страна превратилась в огромный боевой лагерь, охваченный единым порывом разбить врага, уничтожить фашизм. Это не пафосные, красивые слова, я сама жила в это время и помню хорошо свои ощущения и настрой. Мы были так воспитаны. Это была наша страна, и другой у нас не было.

Встреча ветеранов 55 дивизии. Ф.Е. БЕЛЯЕВ – в первом ряду, в центре. 1998 год

– А вы помните свой первый день войны?

– Конечно, к началу войны мне было 17 лет без трёх месяцев. Мы жили на строительстве цементного завода, но в эту субботу я ночевала в Комсомольске-на-Амуре в гостях у хороших знакомых. Утром родители, воспользовавшись тем, что можно оставить на меня ребенка, ушли по магазинам. В их отсутствие я услышала по радио выступление Молотова о нападении Германии. Дождавшись родителей малыша, выйдя из дома, увидела, как всё изменилось, на улице много народу, все говорят только о том, что услышали по радио. До меня долетают слова: «Ну, ничего! Мы их… В следующем сообщении услышим…» Я почти на одном дыхании пробежала три километра до цементного завода. Всё думала, знают ли мои, что уже идёт война? Но где-то внутри надеялась, что вот сейчас приду домой, а мне скажут, что всё уже закончилось, отбросили врагов. Мы же знали, что мы – непобедимы, мы сильнее всех. Нас так воспитывали.

Дома я застала плачущую мать. Я всё поняла, чуда не случилось. А начиналось что-то ужасное. Через два дня мы провожали брата Лёшу в Томское артиллерийское училище, которое он окончил по ускоренной программе и уже в начале 1942 года он – на фронте. Я только что закончила девятый класс, и у меня начались летние каникулы, которые были омрачены начавшейся войной. Сводки с фронта приходили самые неутешительные. Потом закрытие стройки завода, переезд в Комсомольск, я иду в десятый класс 26-й школы.

– А что происходило с Фёдором Ефимовичем?

– Ещё в ноябре 1941 года три роты курсантов училища были переданы в состав отдельного саперного батальона 25-й Чапаевской дивизии. В одной из этих рот воевал Федя. В феврале 1942 года по решению командования курсантские роты были сняты с позиций в районе Мекензиевых гор и направлены на Кавказ для продолжения учебы, а Федя со своей ротой остался в Чапаевской дивизии, и продолжал оборонять Севастополь до конца.

Бои за Севастополь в июне 1942 года были очень упорными и ожесточенными. Обескровленные подразделения стояли насмерть. Отдельные дивизии и бригады потеряли убитыми и ранеными до 80% своего личного состава. В этих боях и был тяжело ранен Федя. 26 июня его, тяжелораненого, 19-летнего мальчишку вывезли на лидере «Ташкент» в Новороссийск. Во время этого рейса на корабль было сброшено 336 бомб и несколько торпед. Командир корабля, мастерски маневрируя, не дал врагу добиться прямого попадания, однако от близких разрывов нескольких бомб корпус корабля получил большие повреждения. Забортная вода начала заполнять носовые кубрики, где находились тяжелораненые. Их начали переносить на верхнюю палубу и в другие помещения, а в 100 км от Новороссийска корабль потерял ход, но личному составу корабля удалось удерживать его на плаву до прихода помощи из Новороссийска.

Это был последний корабль, вырвавшийся из пылающего Севастополя. Уже на внешнем рейде Новороссийска взрывной волной от немецкой авиабомбы Федю выбросило за борт. Тяжелораненый, он начал тонуть. Подобрали его наши рыбаки, вышедшие на шаландах спасать моряков с лидера «Ташкент».

После излечения от ранения Федя «догнал» своё училище в Ленкорани, где в августе 1942 года сложилась тяжёлая обстановка: враг рвался на Кавказ. В этот критический момент в район боёв были направлены курсанты ВМУ БО ЛКСМУ, большинство из которых участвовали в обороне Севастополя и имели боевой опыт. Курсанты стояли насмерть, многие из них погибли, но преградили путь врагу на Кавказ.

В конце 1942 года Федя уже командовал взводом автоматчиков, получил звание младший лейтенант. Потом – Кубань. Это уже 1943 год, весна. Временами по горло в воде, они две недели держали оборону в плавнях Кубани. Федя получил второе ранение и тяжёлое воспаление легких. В госпитале, куда его привезли в очень тяжёлом состоянии, кожа с него слезала клочьями, его в то время могло спасти только одно лекарство – cульфидин. Это было очень редкое лекарство, его не было в госпитале, но врачам по приказу командования выдавался сульфидин, на случай ранения или болезни. Так было положено, чтоб сохранить в строю врачей. Врач, которая лечила Федю, видя, что умирает совсем мальчишка, которому жить бы да жить, отдала ему свой cульфидин. Чем спасла ему жизнь.

Вот с той поры, с Кубанских плавней, Федя получил болезнь на всю жизнь, от последствий которой и умер. Ещё у Феди осталась «метка» с войны: в районе правого виска после ранения остался небольшой осколок, который нельзя было удалить, не повредив жизненно важные сосуды. Он хорошо прощупывался.

Ещё про Кубань. Перед боем, не надеясь, что кто-то выживет, писарь заготовил на всех похоронки. И, конечно, они пошли по адресам. Но выжившие были, хотя долго лечились по госпиталям, было не до писем. Так случилось и с Федей. Мать получила похоронку на Урале, в эвакуации. Что она пережила, можно представить. И вдруг, в конце 1943 года, проездом во Владивосток, он заезжает к матери в Свердловскую область. Тут она не выдержала, упала в обморок.

– А почему он поехал во Владивосток?

– В 1943 году в ходе войны произошёл перелом в пользу Советского Союза, и по приказу Главнокомандующего Сталина оставшихся в живых курсантов военных училищ отозвали с фронтов и дали им возможность окончить свои училища. Так, мой будущий муж оказался во Владивостоке, куда к этому времени было переведено училище ВМУ БО ЛКСМУ. Здесь мы и познакомились.

Валентина Григорьевна, дочь Ирина и Фёдор Ефимович БЕЛЯЕВЫ, 1948 год, Порт-Артур

– А как судьба привела вас во Владивостоке?

– В 1942 году, после окончания школы, вместе с тремя одноклассницами я поступила в Дальневосточный политехнический институт на кораблестроительный факультет. Но через год, окончив первый курс, мы твёрдо решили идти на фронт. Пошли в военкомат. Двух девочек взяли в армию (потом они служили в Приморье на женских зенитных батареях), а меня и подругу Августу – нет. Авочка была в очках, а меня, возможно, из-за малого роста.

По закону военного времени не работать больше одного дня было нельзя. Военкомат сразу направил меня на железную дорогу. Там меня определили на курсы дежурных по станции, они были ускоренные по военному времени, а после их окончания назначили дежурным по станции Вторая Речка, выдали красную фуражку. Но вскоре меня перевели, как имеющую образование и хороший почерк, в инспекторы отдела кадров.

А с октября 1943 года перевели в отдел НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности СССР) Приморской железной дороги. Меня не хотели отпускать, ведь я работала прилежно. Я тоже не хотела уходить, очень боялась этой организации. Но с НКГБ не поспоришь.

О многом можно было бы рассказать, но данная мною подписка о неразглашении не имеет срока давности. Работала я оперуполномоченным по учёту, имела отдельный кабинет, в который могли заходить только начальник и его зам. В двери было маленькое окошечко, на котором было написано: «Совершенно секретно. Вызывать стуком».

После увольнения из НКГБ я только два раза была в своём отделении. В декабре 1945 года, когда вручали медаль «За победу над Германией», и в январе 1946, когда вручали медаль «За победу над Японией».

– А как же вы познакомились?

– Познакомил нас Федин друг – лейтенант Саша Ройтенбурд. Моя подруга и сослуживица встречалась с Сашей. Наверное, был выходной, я была дома, моя сестра Катя тоже. Пришли гости, их было трое: Саша и ещё два незнакомых мне лейтенанта – Федя и Коля. Они шли в радиокомитет, где их попросили рассказать об обороне Севастополя. У них было время перед эфиром, и они зашли ко мне.

Я была удивлена приходу гостей, но ребята были хорошие, остроумные, весёлые. Мы с Катей потанцевали с ними под патефон, и они ушли. Я даже и не подумала, что ко мне приводили молодого человека знакомиться. Такого ещё не было.

На следующий выходной Федя пришёл один, и мы пошли с ним гулять по городу. Мы долго гуляли по Набережной, там в те годы были скамейки со стороны моря и много гуляющих. Потом перешли в «Адмиральский сад». Здесь стояли садовые скамейки, а совсем недалеко была знаменитая танцплощадка, любимая молодёжью города и флота. По выходным там играл оркестр, а по средам крутили пластинки через громкоговоритель. Там мы и гуляли в первый вечер, там начиналось наше знакомство.

Когда мы встретились с Федей, он был для меня очень взрослым человеком, несмотря на разницу в возрасте всего в полтора года. Он прошёл фронт, где ему приходилось мгновенно оценивать обстановку и принимать правильные решения. Ему не было ещё и двадцати лет, когда он получил офицерское звание, был награждён двумя орденами Красной Звезды и медалью «За отвагу». И это в самый тяжелый период войны. Естественно, эти награды у нас – самые дорогие. Надо было совершить что-то действительно героическое и получить их, когда очень скупо награждали. Второй орден Красной Звезды, о котором он и думать перестал, получил уже во Владивостоке. Он знал, что представили к награде, но подумал, что документы затерялись на дорогах войны. Так тогда нередко случалось.

Он много рассказывал про свой родной город Харьков, про свою школу №1, про друзей. Хоть и офицер, но Федя был курсант, а с территории училища, когда захочешь – уходить нельзя, там свои порядки, курсантские. Так что встречались мы в основном по выходным. Если Федя шёл по делам, то забегал ко мне на работу, было ли у него 10 минут или час. Мы сидели в Ленинском садике. Так назывался сад у памятника Ленину на вокзале, от которого сейчас сохранились несколько деревьев. Очень уютный садик с садовыми скамейками рядом с моим домом. Да и работала я здесь же. У самого вокзала, на площади, было небольшое здание Транспортного отдела НКГБ.

Сейчас уже никто не помнит, да и трудно представить, что на улице Набережной, под кручей у самого моря, были железнодорожные пути, на которых часто стояла Федина железнодорожная батарея. Это как раз напротив кинотеатра «Океан».

Позиция «Эгершельд» – место Фединой батареи – располагалась вблизи центра Владивостока, что создавало большие проблемы как артиллеристам, так и местному населению. Во время учебных стрельб в окнах близлежащих домов вылетали стёкла…

Последнее совместное празднование Дня Победы. 2006 год

Бегут мои года, и я бегу им вслед, теперь уже в воспоминаниях…

Я считаю, что очень много хорошего осталось в Советском Союзе. Все-таки это была грандиозная эпоха. Это была наша Родина, повторюсь, и мы любили её. Жаль, нас остается всё меньше, сверстников прошлых побед.

А у меня ещё много любимого в жизни: память о муже, любимые дети и внуки. Мои любимые поэты – Пушкин и Симонов. Время года – приморская осень. Дерево – липа. Цветы – полевые колокольчики и садовые, крупные, белые, осенние хризантемы. Праздник – День Победы. Люблю людей и боюсь больше всего стать совсем ненужной. Люблю тёплый дождь, любуюсь красотой бабочек. А как радует взор и душу поле, усыпанное ромашками! Ромашка – цветок-солнышко, только вместо лучиков у него белая резная юбочка-плиссе.

Я люблю одуванчики. Очень простой, безыскусный цветок. Он появляется весной, когда еще других цветов нет. Я плела венки из одуванчиков внучкам и правнучкам и научила их плести. Эти одуванчики как лучики солнца обрамляют головки моих красавиц, а уж поверьте, они писаные красавицы у меня!

Беседовал Александр КУЛИКОВ

Фото из архива Валентины Григорьевны БЕЛЯЕВОЙ