Это один из
нескольких рассказов, написанных на основе воспоминаний фронтовиков.
Много лет назад я
переписывался с ветеранами Великой Отечественной войны в надежде отыскать
сведения о моём дяде, пропавшем без вести в апреле 1945 года.
Дядю я не нашёл.
Зато обнаружил в нашем обществе людей удивительных, необычных для нашего
времени. Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к
невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и
болезни.
В их письмах
иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти
воспоминания изложены почти дословно, иногда даже имена героев сохранены. То,
что вне фронтовых событий – художественный вымысел. Надеюсь, ветераны не
обидятся.
Виктор КВАШИН
Из отзывов: «Уважаемый
Виктор! Прочёл все Ваши произведения о войне снизу вверх. То, что Вы делаете –
это великий труд! Чтобы помнили... о тех, кто проливал кровь на полях сражений,
о тех, благодаря кому мы все сейчас живём... Все произведения наполнены
добротой... Чтобы помнили»... (Олег
Булавкин)
 |
| Картина "Последний салют". Художник Игорь КРАВЦОВ |
Добрая память
Старый телефон нудно трещал в прихожей.
Николай Иванович откинул одеяло, сунул ноги в тапочки, кряхтя, подошел к
аппарату.
– Дедуля, привет! Как ты там?
– Нормально, внучка. Телевизор смотрю.
– А с продуктами как? Ты сегодня
продержишься? А то мне Машку на прививку вести. А я завтра к тебе приеду,
ладно?
– Да не волнуйся, Олечка, занимайся
своими делами. У меня ещё полный холодильник с прошлого раза.
Подошёл к окну. Слякоть, пасмурно.
Заглянул в пустой холодильник.
– Надо, пожалуй, прогуляться до
магазина. Нечего на шее у родных сидеть, у них своих дел по горло. Сейчас
жизнь-то какая…
На обратном пути заглянул в почтовый
ящик – вдруг весточка от однополчан? Редко теперь пишут, болеют все.
В ящике одинокое письмо. Из Пензы, адрес
незнакомый.
Дома – скорее на диван. «Что ж так
ноги-то болят!» Вскрыл конверт.
«Здравствуйте, уважаемый Николай
Иванович! Ваш адрес дали мне в Совете ветеранов. Долгие годы я разыскиваю своего
дядю, Желтоногова Евгения Петровича, 1924 года рождения, который пропал без
вести в сентябре 1943 года…»
Желтоногов!
В сентябре был Смоленск. Тяжело дался,
много ребят полегло. Отдохнуть не дали, сразу вперед, за отступающим
противником. В сутки по тридцать-сорок километров. Может оттого и болят теперь
ноги.
Пополнение принимали на марше.
На привале ротный построил взвод.
– Ваш новый командир младший лейтенант
Желтоногов.
Белые брови, светлые длинные ресницы,
пушок над губой. Форма новенькая, даже не обмятая. Только что из училища.
Слишком серьёзный вид младшего лейтенанта рассмешил Николая.
– Желторотов, – толкнул локтем соседа
(вот и забыл уже татарина, а ведь дружили), тот хохотнул.
Сказал тихонько, но лейтенант услышал,
впился голубыми глазами, губу от обиды выпятил – вот-вот заплачет.
– Отставить смех! – рявкнул ротный. –
Принимайте взвод, товарищ младший лейтенант.
И началось. «Взвод – привал, Смирнов – в
боевое охранение!», «Взвод, перекур! Смирнов, наблюдать за вероятным
противником». Взъелся, Желторотик!
После очередного ночного марша
начальство засуетилось, вызвали к командиру взводных. Назад Желторотик бежал
бегом, придерживая на боку полевую сумку.
– Взвод! Слушай команду! Окопаться на
рубеже! Подготовиться к атаке противника. Окопы в полный профиль! Смирнов, вы с
пулеметом здесь. И чтоб замаскировали, как положено. Старшина, возьмите двух
бойцов, разведайте деревню.
Ну, позицию для пулемета он выбрал
грамотно. Земля в тех краях мягкая, копай да копай. Закопались, перекурили.
Деньки сухие стояли, теплые, листва жёлтая. Деревушка метрах в трехстах в тылу
– десяток изб. А людей не видно, и скотина не мычит.
Старшина вернулся.
– Командир, в деревне никого. В одном
дворе банька добрая, просторная, и дрова есть. Позволь истопить, хоть пот
смоем. Последний раз ещё до Смоленска мылись.
Взводный не знал, как поступить, но,
видимо, решил угодить бойцам перед боем.
– Ладно, топите. Посмотрим по
обстановке.
А что обстановка – тишина, благодать,
птички щебечут. Баню быстро натопили.
– Взвод, полчаса на помывку. Бегом марш!
Смирнов, остаётесь охранять позиции. Отставить пререкания!
Вот тогда Николай крепко обиделся на
Желторотика! Даже о мести подумывал.
Откуда они взялись! Выскочили из-за рощицы
четыре мотоцикла и бронетранспортёр – и прямо к деревне! Что тут делать –
помирать придётся. Выругался крепко для собственного ободрения, и длинной
очередью по мотоциклам!
Мотоциклы – в кусты, бронетранспортёр
десант высадил и из пулемета чешет. А автоматчики в атаку, на него одного.
Страшно стало! Да где ж они там? Оглянулся – бегут голые к позициям. А немчура
уже рядом. Приободрился, минут двадцать отбивался. Вроде, залегли немцы.
Посмотрел через плечо – лежат все бойцы убитые, а Желторотик ближе всех с
полотенцем в руке, и голова в крови.
Ротный быстро сориентировался,
перебросил подкрепление. Отбили. Оказалось, это была боевая разведка немцев
впереди наступающей колонны.
Не успели перекурить – танки! И
началось. До самой ночи. А утром в наступление пошли…
«Уважаемый Юрий Александрович!
Спешу сообщить Вам, что я воевал с Вашим дядей, он был моим командиром взвода.
Приношу Вам и всей Вашей семье глубокие соболезнования. Ваш дядя, младший
лейтенант Желтоногов Евгений Петрович воевал за нашу Родину, как подобает
советскому воину, и пал смертью храбрых в тяжёлом бою под деревней Вёдрино
западнее Смоленска. В том бою он спас мне жизнь…»
Виктор КВАШИН
Другие рассказы Виктора Георгиевича
можно прочесть здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий