Подарок судьбы – биоспелеология

Д.Сидоров

Герой этой статьи – Дмитрий Анатольевич СИДОРОВ, научный сотрудник лаборатории пресноводной гидробиологии БПИ ДВО РАН, кандидат биологических наук.

Дмитрий – биоспелеолог. Представителей этого научного направления не часто встретишь на поверхности земли, в институтах, а под землей, в пещерах, редко кому из журналистов доводится побывать и увидеть их в работе, поэтому знакомство с Дмитрием мы начинаем с разговора с коллегами. 

Заведующий лабораторией пресноводной гидробиологии Федерального государственного бюджетного учреждения науки Биолого-почвенного института ДВО РАН, в которой сейчас работает Дмитрий, доктор биологических наук Евгений Анатольевич Макарченко познакомился с ним на последнем годе обучения Дмитрия в аспирантуре. Тогда Сидоров пришел работать в лабораторию пресноводной гидробиологии, а его научным руководителем была утверждена доктор биологических наук Татьяна Михайловна Тиунова. Так сложились обстоятельства, что решением аспирантской комиссии Дмитрию была изменена тема диссертационной работы. Многое пришлось начинать заново, времени для завершения диссертации не хватало, приходилось трудиться и днем, и ночью, но он справился – защитился и продолжает активно работать. 

Нижний Амур у Солдатово. 2004 год. Перекур

По словам Евгения Анатольевича, работавшего с Дмитрием в экспедициях, его подопечный – ответственный человек и аккуратный исследователь, тщательно и кропотливо отбирающий экспериментальный материал. Как человек он надежен, а как экспериментатор – достоверен. Сейчас Дмитрий в числе других авторов плодотворно работает над определителем «Keys to Palaearctic Fauna», продолжение известной серии Thorp and Covich’s Freshwater Invertebrates.

Татьяна Михайловна Тиунова знает Дмитрия со студенческих времен и считает, что Сидоров в своей области вырос в специалиста высокого класса. Будучи систематиком, занимаясь ракообразными, он дотошен, скрупулезен, многократно перепроверяет результаты своей работы, поэтому коллеги доверяют его выводам. Он внимателен к деталям, великолепно рисует. Много читает научной литературы по специальности, в курсе самых последних событий в своем направлении. Добросовестный, честный, порядочный человек, уважителен к людям, особенно внимателен к коллегам – представителям старшего поколения, понимая, что нужно беречь и перенимать их опыт. 

Нижний Амур. 2004 год. Сбор имаго на свет.

Дмитрий мобилен и коммуникабелен, общается со многими специалистами из Словении, Японии, США, других стран. Обменивается с коллегами научными статьями, экспериментальным материалом. Так что перспективы в науке у Дмитрия очень хорошие… 

…А началось все с родителей. Оба (Анатолий Леонидович Сидоров и Наталья Павловна Сидорова) работали на заводе «Аскольд», в Арсеньеве, но в результате перестройки и последовавшей вслед за ней конверсии были вынуждены искать работу в других областях деятельности. Они первыми, не считая школьных учителей, оказали влияние на формирование у Дмитрия «биологического мировоззрения». Мама всю жизнь собирала домашнюю библиотеку. В ней, помимо собраний классиков литературы, было много разнообразных энциклопедий, которыми Дима подолгу зачитывался. 

В школе очень нравилась история. Помнит, что большое впечатление на него произвели исторические романы В.Г. Яна и В.И. Костылева. Некоторое время Дмитрий всерьез намеревался стать историком, советовался с учителем, но решив, что постоянно заниматься только делами давно минувших дней будет скучно, отказался. Интерес к биологии пробудила красочная серия изданий о дальневосточных заповедниках, редких видах животных и растений. Как оказалось, большая часть этих книг была написана сотрудниками Биолого-почвенного института ДВО РАН. Разве мог он тогда думать или мечтать, что будет работать вместе с ними? 

Если мама обеспечивала Дмитрия книгами для теоретической подготовки, то отец, будучи штатным охотником Коопзверпромхоза, в частых походах по тайге помогал почувствовать, полюбить природу во всем ее многообразии. Это было незабываемое время! Невозможно полностью передать словами ощущения, испытываемые одиноким путником зимой на вершине хребта в окружении полной тишины, нарушаемой иногда лишь ветром, пробегающим по вершинам застывших кедров или слабым звуком пассажирского лайнера, почти невидимого высоко в небе…

Когда и почему Дмитрий решил, что станет ученым, а не моряком, военнослужащим, предпринимателем? «Определенных планов пойти в науку я не строил, – ответил он, – но мечты о раскрытии тайн природы были. У меня, как и у многих провинциальных школьников, было представление о мире науки как о чем-то особенном, таинственном, доступном пониманию лишь узкого круга избранных. Это, конечно, не так, стать ученым по плечу многим, если у соискателя будет в достатке мотивации, упорства и целеустремленности».

– Остались связи с университетскими друзьями или пути-дороги разошлись? – спрашиваю Дмитрия.

– Связи со студенческими друзьями по-прежнему хорошие, но самые крепкие отношения сложились с моими школьными товарищами по арсеньевскому спелеоклубу. Видимся, конечно, редко, у всех дела-заботы, но по телефону общаемся регулярно.

– Как складывался ваш путь в академическую науку?

– Путь в науку не был прост, и уж точно не скучен. Как-то так получилось, что информация о моем поступлении в аспирантуру по пути в военкомат где-то затерялась. Поэтому в военкомате мне вручили диплом с повесткой в качестве бонуса, сообщив, что целый месяц до призыва в армию я могу быть совершенно свободен. Мне хотелось побыть свободным подольше, и я попытался объяснить ситуацию с поступлением в аспирантуру. Но в военкомате меня не поняли, поэтому пришлось объясняться в суде. 

Армия предлагала вариант чуждый сантиментов, но неплохо обеспеченный в материальном плане, что выгодно отличалось от проживания на квартире в условиях перманентного безденежья и с неопределенными перспективами в науке. Но я уже решил для себя, что стану ученым, а маршальский жезл мне без надобности.

Потом начались и потянулись нудные судебные заседания, закончившиеся нашей с адвокатом победой, как раз в мой день рождения. Так в судебном порядке мне было разрешено заниматься наукой. Это был подарок судьбы, и это был поучительный опыт!

– Почему выбрали биоспелеологию? Расскажите немного о животных, живущих в пещерах. Удалось ли дальневосточникам найти новых подземных обитателей, не встречающихся в других регионах? 

– Биоспелеологом я стал случайно. Как-то раз разбирал пробы обыкновенных речных беспозвоночных и обнаружил особей другого вида, бесцветные и без глаз. Попытался определить, оказалось, что это новый вид эндемичного азиатско-тихоокеанского семейства подземных амфипод. Заинтересовался этой группой животных, но поскольку в России «узких» специалистов в этой области не оказалось, мне пришлось нелегко. Правда, потом как-то все наладилось. Надо заметить, что термин биоспелеология, в основном, указывает на сухопутных пещерных животных или троглобионтов, хотя часто употребляется и по отношению к обитателям пещерных озер и рек. Однако в последнее время для обитателей подземных вод, которых я изучаю, принято использовать понятие стигобионт, а науку называть стигобиологией (от названия реки Стикс, Styx) или попросту наукой о жизни подземных вод.

Стигобионты отличаются от обычных, привычных нам обитателей поверхностных вод определенным набором признаков: отсутствием пигментации и глаз, удлиненной членистостью тела и конечностей, отсутствием сезонного размножения и К-стратегией развития популяции. 

Среди ряда хорошо изученных стигобионтов есть рекордсмены долгожители, например, «водяная саламандра» Протей европейский прожила под экспериментальным наблюдением 102 года, а уральская амфипода Крангоникс Хлебникова – восемь лет. Принимая во внимание размеры тела этих животных и скорости физиологических процессов, нужно отметить, что это значительный срок. 

Очень интересными оказались уральские эндемичные амфиподы. В природе они населяют подземные карстовые озера с температурой от 0 до +5,5°С, тогда как в эксперименте показали смещение термопреферендума в значительно более теплую зону от +12 до +17,5°С в течение дня. Более того, абсолютно не имея глаз они, тем не менее, обнаружили положительный фототаксис, смещаясь к светлому концу термотрубки. Эти факты требуют тщательного изучения и могут привести к пересмотру ряда прежних представлений.

– Чего вы хотите от занятий наукой? Выполнить свое предназначение, удовлетворить любопытство за государственный счет, решить мировую проблему или просто так сложились обстоятельства в пользу работы в академическом институте? 

– Наверное, каждый хочет прожить жизнь с пользой для окружающих или хотя бы со смыслом. У всех получается по-разному. Скажем так, я хочу выполнить свое предназначение, за государственный счет, решив мировую проблему. Кроме шуток, именно этого хочу от себя.

– Можете представить ситуацию, что в определенное время, в определенных обстоятельствах вам станет неинтересно заниматься научными исследованиями? 

– Нет, представить, что станет неинтересно заниматься наукой, я не могу. Но случается, что конечный результат выполненной работы не удовлетворяет или «не дотягивает до уровня» по ряду причин. Таких, как отсутствие необходимого материала или возможности собрать его вовремя, отсутствие должных методов исследования под рукой или их низкое качество. Работа с грантами утомляет, да и средства редко приходят в нужное время. Для меня важны самые первые весенние месяцы полевых выездов, когда стигобионты поднимаются в родники или в гипорею. Тем не менее, я не сильно расстраиваюсь, это обыденная ситуация.

Буреинское водохранилище. 2005 год. Перед погрузкой

Больше всего из подземных обитателей мне интересна группа древнепресноводных крангониктоидных амфипод. Это наиболее древний элемент пресноводной фауны, не имеющий ближайших морских родственников и отмеченный в обоих полушариях, но, тем не менее, с отчетливой градацией на группы лавразийского и гондванского происхождения. Вот чем как раз и интересен Дальний Восток, так это тем, что эти две группы здесь представлены вместе. Такого нет нигде на планете, даже в областях с развитым карстом, будь то Динарское нагорье, Кавказ, Крым, Австралия, Южный Урал или Сибирь. Серией совместных работ с иностранными исследователями мы выявили, что голарктическая группа является полифилетической, и морфологические признаки не конгруэнтны с молекулярно-генетическими. Некоторые дальневосточные представители хотя и самобытны, но родственны сибирско-аляскинским таксонам. Забавно, что исландские виды оказались родственны северо-американским и имеют мало общего с европейскими. К сожалению, понять общую картину пока не представляется возможным, так как достать материал из ряда регионов, таких как Марокко, Сомали, Фолклендские острова или Северная Корея, затруднительно.

Еще одна довольно интересная группа представителей недавно была обнаружена мной в подземных водах Приморья и выделена в новый таксон Ganigamoera. С этой группой все обстоит очень загадочно. Дело в том, что это морская по происхождению группа и ее представители обильны в водах нашего Японского моря, тогда как пресноводные родственники, населяющие ручьи, были известны только на островах северной части Тихого океана, но никогда не отмечались для континентальной части. Интерес эта группа вызывает тем, что это, если можно так выразиться, современный пример стигобиотогенеза, то есть появления стигобионтов в результате, по-видимому, недавнего эвстатического подъема уровня вод океана. Вызывает вопрос: почему на континенте эта группа полностью перешла к подземному образу жизни, выработав комплекс специальных адаптаций и особый механизм дыхания, тогда как островная пресноводная группа выработала свой собственный механизм жаберного дыхания, но, однако, наоборот, в подземные воды не перешла. Тут на самом деле много связанных вопросов, в частности, о механизме колонизации подземных вод. Если был подъем вод океана, то и были участки опреснения в местах впадения рек, расположенных значительно выше сегодняшнего уреза. После падения уровня вод моря эти популяции изолировались. Одно дело, когда стигобионты происходят от наземных пресноводных форм в результате продолжительной эпизодической засухи или аридности/фригидности климата и совсем другое, когда мы имеем пример происхождения от истинно морских или солоноватоводных форм, мне не очень верится в популярный подход в результате тектонического поднятия какой-то части шельфа.

– Какие исследования планируете на ближайшие несколько лет?

– Есть несколько перспективных направлений, в частности, по одному из них начата работа в Абхазии совместно с европейскими учеными, а также со спелеоклубами Владивостока и Красноярска. Выясняем состав фауны, ее статус, характер эндемизма. Уже получены первые данные из массива Арабика. Ждем новых материалов по трассированию водотоков с горных массивов до прибрежных родников. Это очень перспективный метод, с помощью анализа ДНКа разных пещерных популяций можно выяснить соединяются ли меж собой пещерные системы. Мы уже установили, что глубочайшая абхазская система Сарма не соединяется с пещерой Орлиное гнездо. А что будет в будущем? Поживем – увидим.

– Подумываете ли о докторской диссертации?

– Да, я над ней работаю. Учитывая разнообразие и богатство дальневосточной подземной фауны, в совокупности с замечательным уровнем исследования палеогеографической составляющей региона, нас ожидает еще много интересных открытий.

– Дмитрий, считаете ли вы, что деятельность научных учреждений соответствует запросам общества?

– Ответ на вопрос об ожиданиях общества от деятельности Академии и учреждений науки не прост. Большинство населения в первую очередь озабочено наличием «хлеба и зрелищ» и не интересуются выяснением фундаментальных проблем мироздания. Думающая часть общества хочет большего, иметь какую-то общую парадигму знаний и мировоззрение. Со знаковыми «зрелищами» для общества, обеспеченных наукой, пока все в порядке. Взять, например, запуск Большого андронного коллайдера или полет американского марсохода «Curiosity» на Марс. Кстати, в нем успешно работает российский прибор, этим стоит гордиться. Высокие технологии порадовали народ разработкой Iphone4 и широкополосного интернета. Так что наука «соответствует»...

Якутия. 2006 год. Приехали. 

Но если бы сегодня во всех российских школах открыли кружки по робототехнике, ракетостроению и всему, что связано с высокими технологиями (да еще бы их должным образом финансировали!), общество значительно изменилось бы к лучшему именно ментально. Лично меня очень порадовала недавняя серия популярных лекций «Целесообразность человека» академика Вячеслава Иванова, опубликованная на сайте «Новой газеты». Прочтите, не пожалеете затраченного времени.

– Считаете ли вы себя социально-активной личностью? Как оцениваете события последнего года, происходящие в России, или вам больше по душе образ ученого, уединившегося от суеты в башне из слоновой кости?

– Считаю себя социально-активным, но с большим удовольствием уединился бы в этой самой башне. На меня произвело сильное впечатление быстрое, буквально за несколько месяцев, изменение внутренней ситуации в стране до неузнаваемости, почти до состояния холодной гражданской войны. Посмотрите, как резко поменялась общественная риторика, почитайте новые законы, а о потоке компромата я даже не говорю. Если сейчас проснется доселе дремлющая масса населения и хлынет на улицы с лозунгом «Грабь награбленное!» как в 1917-м году, то всем, наверное, станет только хуже. Надеюсь, что это не повторится, но в последнее время меня не покидает смутное ощущение надвигающейся непонятно откуда бури… 

– Какие изменения в РАН вы попытались бы провести, будь вы Президентом РАН?

– Никаких бы изменений в РАН я не стал бы проводить, потому что это не мое дело. Уверен, что реформами должен заниматься только тот, кто хорошо понимает последствия своих действий и кто уполномочен заниматься этой работой. В конце концов, в этом и есть смысл разделения труда.

Единственное пожелание. Хотелось бы, чтобы в России начал устойчиво развиваться корпус отечественной научной периодики на основании принципа международного (внешнего) рецензирования.

На мой последний вопрос о семье и своих жизненных ценностях, Дмитрий сказал: «Жена, Ксения Семенченко, как и я, – биолог, мы работаем вместе в одной лаборатории. Она замечательный человек и во всем меня поддерживает. Воспитываем маленькую дочурку. Жизнь гармонична. Я счастлив»...