Публикуется с любезного разрешения автора Виктора Аргонова
Для меня дата окончания Великой отечественной войны – это время крушения не только нацизма, но и всей старой парадигмы захватнической войны как средства борьбы нации за свои интересы.
Сегодня мир признает, что война – это зло, и она может быть оправдана лишь в редких случаях. Однако тысячи лет война считалась нормой. Иногда интересы правящих кругов сами по себе считались достаточным основанием для ведения войны («так повелел император»), иногда элиты использовали в качестве прикрытия «интересы нации». Эта парадигма стала давать сбои в начале прошлого века. В ходе Первой мировой войны неожиданно стало ясно, что люди больше не хотят убивать друг друга и умирать за интересы своей элиты, и что им понятна лживость пропаганды. Формально там были агрессоры и пострадавшие, но реально обе стороны преследовали захватнические интересы, и в результате войны исторически проигравшими оказались все. В Германии, Австро-Венгрии, России и Турции произошло крушение государственного устройства. Франция сохранилась, но почти полностью утратила былой боевой дух. Англия пострадала меньше, но стала постепенно сдавать позиции как мировая империя.
Война открыла людям глаза. В мире резко усилились антивоенные настроения, а агрессия и вовсе была на международном уровне признана недопустимой. Пацифизм, еще недавно считавшийся маргинальной идеологией, внезапно стал почти нормой, пусть и с утопическими элементами. Стремительное развитие фашистских режимов в 20-30 годах – это, на мой взгляд, попытка реванша не только за политические, но и за идеологические итоги Первой Мировой войны. Попытка реабилитировать дискредитировавший себя агрессивный милитаризм националистического толка. Во имя этого были приложены нечеловеческие усилия. Беспрецедентная пропаганда, крайний человеческий фанатизм, воинствующая лженаука. Людям внушали: пусть агрессия это плохо, но можно сделать исключение для случаев, когда агрессор – высшая, единственно полноценная нация. Пусть нет ничего хорошего в том, чтобы фанатично бороться за какого-то там короля, но можно сделать исключение для случаев, когда он – Фюрер или Император божественного происхождения. Пусть национализм образца Первой Мировой изжил себя, но на его место пришли новые «прогрессивные идеологии»: национал-социализм и прочие разновидности фашизма. Агрессивный национализм достиг своей высшей точки в истории. Парадигма захватнического милитаризма собрала силы для решающего боя в новой, Второй Мировой войне. И проиграла.
С тех пор на Земле почти не было захватнических войн классического образца. Идея захватнической войны оказалась полностью дискредитированной. Войны не исчезли, но потребовали более сложных идеологических прикрытий в виде «защиты интересов трудящихся», «распространения демократии», «соблюдения союзнических обязательств». Появились более тонкие, как будто бы мирные, методы борьбы стран за мировое господство. Но в сухом остатке, мир стал безопаснее. Достаточно лишь посмотреть статистику смертей в войнах. Вероятно, агрессивный милитаризм как метод внешней политики уже окончательно стал несостоятелен. А уйти ему на свалку истории помогли ветераны той страшной войны. Они победили не просто нацизм, они победили саму идею захватнической войны. И вряд ли этот итог войны можно сейчас пересмотреть
Виктор АРГОНОВ,
старший научный сотрудник ТОИ ДВО РАН, кандидат физико-математических наук
Комментариев нет:
Отправить комментарий