 |
| Владивосток. Вид на контейнерный терминал ВМТП. Фото Юрия СМИТЮКА |
Завершился VI Восточный экономический форум. Его
девиз – «Новые возможности Дальнего Востока в меняющемся мире». Международная
площадка на этот раз использована главным образом для презентации региона.
Здесь можно было бы сказать и о «новых возможностях», и о «меняющемся мире». Документ,
вокруг которого, по идее, могли бы строиться все рассуждения на эту тему, – Национальная
программа развития Дальнего Востока на период до 2024 года и на перспективу до
2035 года, утвержденная Распоряжением Правительства Российской Федерации от 24 сентября
2020 г. № 2464-р. Но о ней на ВЭФе даже не вспомнили. – Почему?
В
2013 году президент формулировал перспективу так: «Дальний Восток – приоритет
до конца столетия». В 2018 году этот ориентир он положил в основу технического
задания на разработку Национальной программы. На пленарном заседании VI ВЭФа глава государства настойчиво
призывал его услышать: развитие Дальневосточного региона – это «перспектива
развития нашей страны не на десятилетия, а на столетия вперёд».
Но,
как мне показалось, ни разработчики Программы, ни те, кто отвечает за её
реализацию, президента все это время не слышат. Не слышат его установки: «Масштаб
задач, стоящих перед нами, требует системной работы на десятилетия вперёд.
Считаю, что нужна Национальная программа на период до 2025 года и с
перспективой до 2035 года. Задачи, которые мы обязаны ставить, могут быть
только амбициозными, прорывными, опережающими. Иначе и не стоит этим
заниматься».
Тревожные
опасения из последней фразы, оценивая итоги нынешнего форума, чреваты одним из
трёх вариантов последствий: Восточный экономический форум перестаёт быть актуальным
для президента, поскольку исполнители не поднимаются до уровня его целеполагания,
и он может больше здесь не появиться; ежегодное осеннее мероприятие
окончательно превратится в «ярмарку тщеславия»: сколько пригласили, привлекли,
подписали, или хотели сделать…, и площадка утрачивает свой первоначальный смысл;
либо, наконец, сформируется команда стратегически мыслящих разработчиков, которые
смогут ответить на запрос главы государства, и Восточный экономический форум таки
наполнится содержательными аспектами долгосрочной перспективы.
Даже
в условиях ковидных ограничений в этот раз ВЭФ собрал порядка четырёх тысяч
участников, среди которых было немало иностранцев. То есть интерес восточных
партнёров к России сохраняется. Остаётся только самим понять, чего они от нас
ждут. Вряд ли их интерес ограничивается тем, чтобы заполучить наши природные
ресурсы, ровно как они не очень-то и спешат вкладывать деньги в глубокую
переработку ресурсов на нашей территории. Тогда чего? – Смею предположить, что для
тех, кто думает о будущем, важно понимать последствия происходящих изменений
сложившегося миропорядка, а модератором этих процессов всё более становится Россия.
С Европой (и в целом – с Западом) диалог не получается, слишком глубока анестезия
якобы их победы в холодной войне. А вот с Азией, Востоком у России есть
реальный шанс найти общий язык, там хотят разговаривать, коммуникации
выстраиваются не только на уровне бизнес-сообщества, но что гораздо важнее, с первыми
лицами азиатских государств.
И
миссия Восточного экономического форума во Владивостоке именно в формировании понимания
будущего миропорядка, поиска принципиально новых механизмов и способов интеграционного
взаимодействия. Вряд ли здесь уместна демонстрация успехов в освоении
дальневосточного гектара, или предлагаемый набор преференций для потенциальных
инвесторов, который для нас звучит как «впервые», а для них рутина нескольких
десятилетий. А вот что может быть альтернативой товарно-денежным отношениям,
конкуренции, безработице, военному противостоянию, бесконтрольной эмиссии
доллара и т.п. – вопросы, на которые пока системного ответа ни у кого нет. И в
этом направлении следовало бы сконцентрировать усилия интеллектуального потенциала
России, искать ответы на вопросы (вызовы), которые от нас ждут наши восточные
партнёры. Другими словами, ведущая роль в формировании повестки форумов должна принадлежать
не Фонду «РосКонгресс», для которого важен внешний эффект, куда готовы пригласить,
но не услышать экспертов, а Академии наук, её подразделениям, которые так или
иначе «живут» перспективой. Кстати, а насколько глубоко сегодня, скажем,
институты Дальневосточного отделения Российской Академии наук погружены в тему
будущего Дальнего Востока, по меньшей мере три академика (П. Минакир, П.
Бакланов, В. Ларин) причастны к этому? Или как в этом отношении используется
потенциал Дальневосточного федерального университета, других вузов
дальневосточного региона? Но практика такова, что содержание форума определяется
в Москве специалистами совсем в других областях, программы расцвечиваются «бантиками»,
и это становится предметом обсуждения. А здравый смысл говорит о том, что
именно на Дальнем Востоке должна формироваться содержательная часть будущей повестки,
и не от случая к случаю, от форума до форума, а на постоянной основе. Возможно,
так задумывалось, когда при Минвостокразвития организовали структуру с
многообещающим названием Востокгосплан, с целью разработки Национальной
программы. На неделю собрали три десятка экспертов со всего Дальнего Востока, когда
толком невозможно было даже договориться о базисных установках, в результате получился
документ, решавший вчерашние проблемы, тогда как перспектива осталась за
пределами понимания. Возможно, имеет смысл создание структуры, независимой от
Министерства, например, Института ВЭФ, где главную роль возьмет на себя ДВО РАН
в содружестве с ДВФУ, приглашая к участию академические подразделения
центральной России, Сибири, проектных институтов (если такие ещё остались),
вузов страны, бизнес-сообщества, зарубежных экспертов. Необходимо создание такой
интеллектуальной среды, для которой нетривиальные, нестандартные решения будут нормой,
то, чего пытается добиться президент от министерских структур, но мало что из
этого получается. Там всё больше «о деньгах», и «как бы чего не вышло».
Резонансным
событием нынешнего форума стало несколько заявлений министра Дальнего Востока
А. Чекункова, сменщика А. Козлова. Путин ожидал от них наполнения содержанием
развитие региона на перспективу, а министр занялся структурной перестройкой и
оптимизацией своего аппарата, а форум использовал для переговоров с застройщиками
жилья об их участии в проекте строительства нового города «Спутник в 30 км от
Владивостока», будто такой проект уже одобрен, согласован, и осталось только
его реализовать. Мотив понятен и примитивно прост – увидели масштаб предстоящих
вложений, и предвкушают перспективы «финансового освоения» на данном проекте. –
Зачем «новый город», почему «Спутник», кто в нём будет жить и что делать? Но
оказалось, что единого мнения на этот счёт нет: Полпред думает о реновации
городов, министр предлагает новый город, у мэра свои виды на перспективу, а тут
ещё и Мутко с японским мастер-планом.
Все
это свидетельствует только о том, что у каждого как бы «своя» Национальная
программа, и каждый придерживается собственного понимания, что лучше. Какие
такие долгосрочные цели, приоритеты, варианты и способы достижения поставленной
цели? Неважно, какие ранее разрабатывались проекты, какие геополитические и
геоэкономические изменения произошли, и как они отразились на этой части
планеты, какие внутренние процессы являются доминирующими, в конце концов, что
вы сами намечали ранее и что успели сделать. Но за результаты как-то неудобно
спрашивать, и все надежды только на то, что вот теперь всё будет по-другому, и
в будущем станет лучше. Думаю, что ещё не одному поколению экономистов
предстоит разбираться с загадочной формулой полпреда: «В целом развитие Дальнего Востока – высокорентабельный процесс. Мы на
форуме доложили, что от организаций в дотации Дальнему Востоку уже окупились:
мы вложили 80 миллиардов рублей, а в бюджет поступило налогов с учётом
преференций в объёме 123 миллиарда рублей. То есть бюджет уже получил прямую выгоду
от развития Дальнего Востока. Эту работу надо продолжать и расширять». – Нынешняя
самодостаточность управленческих структур сродни объяснению: зачем нужна
география, если есть извозчик. Когда-то в списках исполнителей государственных,
федеральных, президентских и прочих программ значилась Академия наук, но в
чехарде редакций последнего времени её там нет: может этим объясняется, почему
они не выполняются? Если полпред не идёт к науке, так может науке стоит
пригласить и устроить разговор по существу? На память приходит единственный решительный
шаг со стороны полпредства, когда информагентство «ПримаМедиа» совместно с
представителями академической науки организовало круглый стол для обсуждения
тогда ещё проекта Национальной программы, выставив в социальных сетях отчёт «12
разгневанных мужчин» с критическим отношением к нему. – Информация в сети
прожила чуть больше суток. Разговор не получился: «мы работаем, а вы только рассуждаете».
На
фоне глобальных вопросов чиновники заняты решением простых и понятных вопросов:
как встроиться в очередной финансовый поток, понять, на какие бюджетные
вливания можно рассчитывать, поговорить на уровне абстракций, сколько на этой
территории людей надо, и вообще, что обсуждать, и так всё очевидно. Когда нет общего
понимания – куда и зачем идём, когда доводы оппонента не принимаются в расчёт, самым
сильным аргументом в обсуждении становится более громкий голос, а возражение
состоит всего из трех букв: «НЕТ», то и рассчитывать на быстрое продвижение
вперёд не приходится. В итоге у наиболее «буйных» энтузиазм иссякает, руки
опускаются, они покидают родные места, в поисках понимания и благополучия вдали
от дома. А вы спрашиваете, почему люди продолжают отсюда уезжать…
На
эту тему приходилось выступать много раз, но осознать долгосрочные цели развития
региона, иерархии целей, и стратегии их достижения не удается. – Российский
Дальний Восток, сопоставимый с материком Австралия, в экономическом смысле в
Азиатском регионе настолько микроскопичен, что его потенциал оценивается
соседями в лучшем случае как природная кладовая. Мощности всех дальневосточных
портов не дотягивают до одного корейского Пусана, пока это не порты, а
«портики» по выражению Ю. Крупнова. Поэтому восток России для окружающих стран представляет
интерес не сам по себе, а как составляющая большого целого – страны, ориентированной
на Азиатский регион. Уже не нужно никому доказывать, что по экономическому
потенциалу, демографическим показателям, в политической сфере – здесь эпицентр мирового
развития нынешнего столетия. Поворот России на восток (пусть и запоздалый),
когда мы можем предложить только то, что извлекли из недр земли, или выловили в
океане, делает нас зависимыми от внешней конъюнктуры. В экономические альянсы,
сформировавшиеся в АТР за последние полвека, нас видят поставщиками ресурсов, и
ещё чуть-чуть в сфере транспортных услуг для их экономик. Позиция внешнего мира
понятна, ресурсы нужны всем. Но когда федеральные власти развивают
преимущественно ресурсно-экспортную специализацию Дальнего Востока, это
обозначает лишь то, что их устраивает колониальный статус данной территории,
что становится определяющим фактором, выталкивающим отсюда и без того
малочисленное население.
VI Восточный экономический форум
Но
в этом ли миссия Дальнего Востока до конца столетия? Или у России есть то, чего
нет у других, и она готова взять на себя роль ведущего, формирующего новые
интеграционные альянсы, соответствующие статусу великой державы? – Таких сфер
немного – а приоритетов много не бывает, которые должны стать стержнем
экономического развития Дальнего Востока, вокруг которых функционирует самый разный
бизнес. – Сама территория диктует, что это должно быть то, что связано с
освоением Мирового океана. Так случилось, к нам «пришёл» Космос, и вслед за
космодромом, городом Циолковским, гелиевым производством, здесь должна получить
развитие космическая индустрия на основе уникального природно-ресурсного
потенциала. В перспективе региону нужна программа новой индустриализации. Добыча,
первичная переработка, машиностроение и всё, что потянет за собой это
направление, потребует новых источников энергии, значит сюда должна прийти
атомная энергетика, приливно-отливные станции. Это неизбежно приведёт к
необходимости подготовки кадров, большого числа специалистов, а у регионального
высшего, среднего профессионального, и даже среднего образования появляется
понимание востребованной подготовки. К этому тесно примыкает ещё одно
принципиально важное направление – Культура, то, что хотя бы в инфраструктурном
плане за последние годы заметно прибавило. Сегодня можно назвать десятки проектов,
которые работают на эти приоритеты. Но пока это остается частной инициативой бизнеса,
даже когда это государственные корпорации, тогда как государственная политика,
мягко говоря, «недотягивает», что иллюстрируют федеральные законы о ТОРах,
Свободном порте Владивосток, Дальневосточном гектаре, действия министерских
чиновников, их отношение к тому, что должна бы нести в себе Национальная
программа развития Дальнего Востока.
Так,
в поле зрения министра оказалась идея 30-летней давности о Владивостокской
агломерации. Из неё он усвоил небольшой фрагмент, который обсуждает на ВЭФ с
девелоперами: будем строить микрорайон Владивостока на 300 тыс. человек за
пределами его административных границ, название дадим как у вакцины, которую,
похоже, ему недавно сделали, а главное там деньжищи, которые можно будет
вытащить из бюджета. – Вот собственно мотив и логика, лежащие в основе многих
принимаемых решений. И не приходит в голову, что в радиусе одной тысячи
километров вокруг Владивостока 300 млн. человек, где города, каждый из которых
с населением больше численности всего Дальнего Востока, что между нашими на
этом фоне небольшими Владивостоком и Хабаровском важно прекратить бессмысленную
конкуренцию, наладить кооперационные связи, развивая и усиливая в каждом из них
те функции, которые исторически, географически, по инфраструктуре присущи им. А
прежде чем договариваться с застройщиками, следует на законодательном уровне
решить вопрос об агломерации, а ещё раньше понять самим – какие задачи с расчётом
на перспективу могут быть решены в процессе агломерирования. Одна из этих задач
связана с развитием портовой инфраструктуры, вынесения портовых мощностей с
полуострова, и размещение на порядок больших мощностей на противоположных
берегах залива Петра Великого. А другая задача на более отдаленную перспективу
– начать последовательное формирование Мирового (глобального) города на основе
Владивостока, способного обеспечивать прочные связи между Россией, Европой и
Азиатско-Тихоокеанским регионом.
Именно
это стоит рассматривать в качестве разделов Национальной программы развития
Дальнего Востока, и это могло бы стать центральным вопросом повестки дня
Восточного экономического форума, потому что Востоком овладеть можно, только понимая
отдалённое будущее.
Юрий АВДЕЕВ, ведущий научный сотрудник Тихоокеанского института географии ДВО РАН, кандидат экономических наук
 |
| Юрий Алексеевич АВДЕЕВ Фото PrimaMedia Фото и иллюстрации – из архива автора и из свободного доступа сети интернет |
Комментариев нет:
Отправить комментарий