Будущее уже здесь, а мы к нему готовы?

Актуальная тема

Владивосток. Фото Виталия РАСКАЛОВА

К хорошему привыкаешь быстро, и всё, что было сделано ранее, вроде как было всегда. Все ли помнят, за десять лет до этого не было привычных теперь мостов, до Русского добраться – проблема; а теперь целый город для студентов – фантастика, на остров попасть за считанные минуты, ледовая арена и своя хоккейная команда, Мариинский театр, исчезла вечно дымящая свалка в бухте Горностай, до аэропорта – со скоростью 100 км без нарушения скоростного режима, сам аэропорт вполне цивильный. Можно долго перечислять, чего не было, и что стало привычным в городском пейзаже. Да что в городе, а в крае сколько позитивных перемен, и на Дальнем Востоке! Чего стоят сообщения о том, что с Восточного полетели первые космические корабли, в Большом Камне спустили на воду первый ледовый танкер, а близ города Свободный началось строительство крупнейшего в мире газоперерабатывающего завода. Вряд ли кто-то скажет, что стало хуже, но тогда почему люди продолжают уезжать, что не так, почему не все дальневосточники связывают благополучие своих детей с этой территорией, почему нам не очень завидуют жители других регионов страны, а сюда не стремятся со всех концов мира, чтобы здесь жить и работать?

Ракета-носитель «Союз-2» успешно прошла испытания в ходе запусков с космодрома «ВОСТОЧНЫЙ» в ноябре 2017 года и 1 февраля 2018 года.
Фото холдинга «Российские космические системы» (РКС)

Ещё в 2015 году Полпред Президента по ДФО Ю.П. Трутнев откровенно признавался: «Мы не знаем, как развивать человеческий капитал под инвестиционные проекты. Понятно, что надо создать условия для жизни людей, обучать». Агентство целое создали, содержание – четверть миллиарда в год из казны, а с развитием как-то не получается…

Если счёт в банке (капитал) возрастает, вроде как благо, а человеческий капитал, что для него хорошо, чем измерять динамику? – Это когда умных больше, или население приумножается? Стало ли больше умных, сказать непросто, а вот с населением Дальнего Востока последнего времени просто беда. Если с 1926 по 1989 год население увеличилось в пять раз, за 30 лет (с 1959 по 1989 г.) – на 164%, а дальше, как отрезало. С 1991 года численность стала резко сокращаться и продолжает сегодня. Больше всех потеряла Чукотка: из каждых десяти уехало семь человек, Сахалин покинуло больше 30% населения.

За четверть века с Дальнего Востока уехало почти 2 млн человек. Фото: Дальний Восток

В Приморском крае в начале 90-х проживало 2 297 тыс. человек, на начало этого года осталось 1 895,9 тыс., то есть населения стало меньше ровно на столько, сколько живёт в Уссурийске, Находке и Арсеньеве, вместе взятых. Умных явно больше не стало, уезжали не самые глупые. Наивный вопрос: зачем триллионы инвестиций, тысячи новых рабочих мест, если люди продолжают уезжать? А вдруг в какой-то момент по мостам и дорогам некому будет ездить, а в университете некому учить и учиться? Если убыль продолжается, когда-то могут закончиться и эти 6 млн. жителей Дальнего Востока? Что делать? Ответ очевиден: если сумели законодательно оформить привилегии для привлечения денег, которые вложили в «железо», пора принять такие законы, которые позволят вкладывать в человека, в человеческий капитал. Без этого «опережающее развитие» пустые хлопоты. И делать нужно уже сегодня.

Но «сегодня» не очертя голову, а хорошо взвесить, что не так думали, не так делали. Ведь на федеральном уровне принято три десятка документов, направленных на «удержание» здесь людей, все решения начинаются со слов об улучшении жизни дальневосточников, но что-то очень мешает.

Первое, что бросается в глаза, – постановка задачи: как развивать человеческий капитал под инвестиционные проекты? А кто сказал, что это нужно делать под что-то? Разве известно, какой инвестор придет завтра, какой проект задумает реализовать? Именно так это записано в законах о ТОРах и СПВ? И полпред говорит: «Мы открываем сейчас ворота для инвестиций всех наших коллег. Это их выбор, мы их подталкивать не можем, все будет происходить в соответствии с инвестиционными интересами». Мы точно понимаем: их «инвестиционными интересами»? – В таком случае, задача превращается в «угадайку», и решения не имеет.

А ещё это значит, что перспективы территории будут определять инвесторы, которые сюда придут? Но цель инвестора – минимум издержек и быстрый эффект, а развивать человеческий капитал в его планах нет, не найдет здесь, привезёт из Мексики. Льготный режим всего пять лет, вдолгую думать некогда, в инфраструктуру если и вкладывать, только чтобы обеспечить производство, а бизнес лучше делать на добыче сырья. Полпред думает, что он определяет будущее региона. На правительственной комиссии по развитию Дальнего Востока в Комсомольске-на-Амуре (осенью 2013 года) он вместе с министром отстаивал идею о том, что Дальний Восток должен работать на экспорт в АТР, и экспортировать не сырьё, а товары с высокой добавленной стоимостью. Но уже в феврале 2014 года приходит к выводу, что основным генератором заработка для региона должна стать переработка сырья (сюда пошли инвесторы!), а потом когда-нибудь будем думать о конкуренции в высоких технологиях. Не всё могут вице-премьеры, инвесторы нам дороже…

В Амурской области, недалеко от города Свободный строится Амурский газоперерабатывающий завод (ГПЗ). Фото Анны СЛАСТИНОЙ, ИА IrkutskMedia

А у российского государства есть цель, собственная стратегическая линия на Дальнем Востоке? – Первый танкер, сошедший со стапелей судостроительной корпорации «Звезда» в г. Большой Камень, предстоящий ввода в строй ГПЗ в г. Свободном, другие высокотехнологичные проекты – это все элементы единой стратегии, или инициатива отдельных инвесторов, даже если это госкорпорации? Если это результат продуманной стратегии, то какие отрасли, какие производства в неё ещё входят, не будут же корейцы всегда поставлять металл для ССК «Звезда», есть ли в планах заказы для «Варяга», «Изумруда», «Дальприбора», «Радиоприбора», их расширение, модернизация, обучение кадров? – Разве не в этом стратегия развития региона, включая и человеческий капитал? Казалось бы, вот поле деятельности Агентства, а его задачу ограничили подбором кадров для резидентов ТОРов и СПВ, у которых своё на уме. И получается, что АРЧК ищет кадры по всему миру, а тут под ногами болтается какой-то «капитал», мешает работать. Или кто-то всерьёз думает, что с уходом резидента на том, что после него останется, можно будет развивать высокие технологии, конкурентоспособную экономику? Если это не так, тогда зачем и для кого преференции, зачем освобождаем от налогов? В итоге такой политики человеческий капитал, условно говоря в 1000 единиц, замещается капиталом в 100, или даже 10 единиц. Статистика успокаивает небольшим снижением численности, а налицо качественная деградация населения.

Первый российский танкер типа Афрамакс «Владимир Мономах» спустил на воду якорный резидент ТОР «Большой Камень». Фото: ДЦСС

И деградация эта идёт сверху: то металлолом со всего Дальнего Востока пытаются экспортировать через Петропавловск-Камчатский, не подозревая, что там нет железной дороги, то столицу отнесут на самый краешек территории, а потом недоумевают, почему люди возмущаются. Недавно Находка переваливала в год до 20 млн. т угля, а в марте этого года первый вице-премьер А. Белоусов обозначил новый рубеж: «нужно обеспечить сейчас ввод объектов на восточном полигоне, чтобы вывозить сначала 180 млн тонн, из которых 170 млн придётся на уголь, потом 195 млн, доведя общую пропускную способность до 210 млн. В эти цифры нам надо вписаться обязательно. Это 2024-2025 гг.». Возможно, там не слышали, что за три последних года Находкинская транспортная прокуратура внесла «более 60 представлений по нарушениям при перевалке угля, в суд направлено 45 исковых заявлений. Возбуждено более 130 дел по фактам административных правонарушений». Но какие препятствия, если чистая прибыль только в Посьете «за 2019 год превысила 1,3 млрд. рублей, что на 67% больше, чем в 2018 года». Только прибыль если и достается Посьету, Находке, Приморью, то в основном в виде угольной пыли. «Угольная лихорадка» аж до севера: в ТОРе «Беринговский» австралийский инвестор (Tigers Realm Coal) готовит проект по разработке месторождений высококачественного каменного угля и экспорта его в страны АТР. Чукотка снабжает теплом Мексику: Аляску когда-то продали оптом, Чукотку – к 2028 году будем продавать по 20 млн. т в год.

Сама по себе сырьевая экономика не обязательно плохо, если есть что продать и обратить в доход государства. Много стран строят на этом своё благополучие. Оставим за скобками – кому доход, и как им распоряжаются. Речь о прямой зависимости демографии от направления хозяйственной специализации. Если экономика построена на добыче сырья и продаже его за рубеж, для этого много народу не надо. Когда коллеги из Востокгосплана утверждают, что «первопричиной всех проблем Дальнего Востока» является «малочисленность населения», то и «Солнце вращается вокруг Земли». – Причина в хозяйственной специализации, – когда экспорт сырья стал преобладающим в структуре региона, люди, живущие здесь, стали лишними. – Только во Владивостоке на основных предприятиях ВПК в 1991 году было занято 34 тыс. человек, на самых крупных работало от 4 до 6 тыс. человек, а сегодня 300-500, а где остальные?

События первой половины этого года обострили ситуацию горечью человеческих утрат и существенными потерями в экономике. Сохранится ли всё как раньше, или следует ожидать серьёзных перемен? Для региона сигналом для изменений стал Указ президента России «О мерах по социально-экономическому развитию Дальнего Востока» от 26 июня 2020 года. – Строго говоря, и раньше ставились большие цели: в Государственной программе развития социально-экономической системы Дальнего Востока и Забайкалья на 1986-2000 гг.; в Президентской программе на 1996-2005 гг., потом на период 2002-2010 гг. Были ещё ФЦП до 2013 г.; до 2018; до 2025 г. Теперь проект Национальной программы, который вот уже больше года «висит» без утверждения. Вряд ли можно ожидать, что Правительство в трёхмесячный срок сделает что-то лучше того, делали с сентября 2018 года.

Глубокого анализа требуют ранее принятые решения. Важно понимать мировые тенденции, природу социальных катаклизмов, закономерности смены общественно-экономических формаций. «Невидимая рука» рынка давно не работает, конкуренция, товарно-денежные отношения, индивидуальное благополучие ничто по сравнению с задачами выживания на планете Земля, что можно решать только в сотрудничестве, со-работничестве, разделении труда, тесной кооперации. – Глобализация по определению не могла работать на основе прежних инструментов. Взаимодействие России с Европой наладится ещё нескоро, тогда как в Азии к нему готовы уже сегодня. Интерес к Восточному экономическому форуму не в льготах или бесплатном гектаре. От России ждут предложений по устройству нового миропорядка, их надеялся увидеть президент в Национальной программе развития Дальнего Востока: «Масштаб задач, стоящих перед нами, требует системной работы на десятилетия вперёд. Задачи, которые мы обязаны ставить, могут быть только амбициозными, прорывными, опережающими. Иначе и не стоит этим заниматься».

Приоритет Дальнего Востока на весь ХХI век – это ориентир развития России на многие десятилетия. «Поворот на восток» указание на интеграцию в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но что должно быть положено в основу интеграционного взаимодействия? Торговля сырьём – это лишь стартёр для запуска новой индустриализации, создания высоких технологий.

Основой новой индустриализации должны стать отрасли, которые обеспечивают лидерские позиции России в интеграционных связях в АТР. Этому требованию отвечают отраслевые комплексы, ориентированные на освоение Космоса и Мирового океана – приоритеты на долгосрочную перспективу. Именно в этих сферах Россия обладает мировым авторитетом, технологиями, природно-ресурсным потенциалом, кадрами, центрами профессиональной подготовки. Третьим приоритетом должна стать Культура.

Важный раздел Национальной программы Дальнего Востока – пространственная организация. Для 7 млн. кв. км территории плюс более 5 млн. кв. км морской акватории необходим критический анализ системы расселения и административно-территориального устройства. Социальное напряжение в Хабаровске стало следствием в том числе, волюнтаризма в связи с переносом центра управления федеральным округом. – Акт, не имеющий разумных объяснений, кроме наказания горожан за «неправильный» выбор.

Хабаровск. Фото Дмитрия МАСЛОВА

Численность населения наших двух городов чуть больше 1 миллиона. Между ними всегда шло соревнование за первенство, шансов на проведение саммита АТЭС Владивосток было меньше, чем у Хабаровска. После 2012 года стало очевидно, что у каждого своя функция. Хабаровск – географический центр, транспортный узел субъектов федерации ДФО, а Владивосток – центр, связывающий Россию, Европу со странами АТР. На огромном пространстве востока России и ни одного города-миллионника. А рядом Сеул, Токио, Харбин, Далянь, Шанхай, в каждом из которых численность населения больше, чем на всем Дальнем Востоке. Ресурс развития Владивостока не в дотациях на осуществление «столичных» функций федерального округа, а в 300-миллионном сгустке демографического потенциала в радиусе тысячи километров вокруг него. Поэтому задача Национальной программы – начать формирование Мирового города на востоке России на основе тесного взаимодействия Владивостока и Хабаровска. Во властных структурах региона некоторое время назад оживились в связи с предложением Китая построить скоростную железную дорогу Владивосток-Харбин, но никто не подумал о том, что это многократно актуальнее для своих двух городов.

У Владивостока проблем всегда хватало: рельеф, удорожающий почти вдвое всякое строительство, водоснабжение и канализация, утилизация мусора и другие. Благодаря саммиту, много решено, что-то горожане решают сами: значительная часть жителей теперь живет в пригороде. Там же обозначились контуры мощного транспортно-логистического узла, активную роль в котором играет город-спутник Владивостока – Артём. У порта Владивосток серьёзные ограничения: даже удвоение портовых мощностей не позволяет выйти за пределы 30 млн. т, тогда как корейский Пусан переваливает до 300 млн., не говоря уже о Даляне, Шанхае или Сингапуре. Производства, новые рабочие перемещаются ближе к пересечению транспортных путей, на север, туда же движутся люди, тогда как управленческий аппарат застрял на периферии, став причиной многих проблем города: хронические транспортные пробки, точечная застройка, высокая стоимость квадратного метра, перенапряжение инженерных сетей, экологические проблемы, деформация архитектурного наследия в исторической части города и т.д.

Владивосток. Фото Ильи ВАРЛАМОВА

Но полуостровное положение города – это перспектива взаимодействия с поселениями на противоположных берегах заливов. Большой Камень, ССК «Звезда», Суходол, с другой – порты Зарубино, Славянка, Посьет. По словам гендиректора ДНИИМФ Е. Новосельцева «… планов громадьё, но нет согласованной схемы развития портов, транспорта и экономики, каждый участник рынка стремится реализовать свои планы самостоятельно, что мешает добиться усиления мультипликативного эффекта за счёт синхронизации проектов». Проблема решается путём создания единого центра управления Владивостокской агломерацией, что одновременно – предпосылка для будущего Мирового города. С учётом реконструкции автомагистралей до границы с Китаем в ходе подготовки к саммиту АТЭС сократилось время в пути до двух часов. Это позволяет значительно расширить границы агломерации: 13 муниципальных образований, территория в 23,6 тыс. кв. км и население в 1,4 млн. человек.

По существу, это исходные параметры нового субъекта федерации, Владивостока, как восточной столицы России (Тихоокеанской России) со статусом федерального города. Идея многостоличности России, в которой Владивосток – президентская столица (С. Переслегин), является важным сигналом мировому сообществу, и указывает направление развития России на десятилетия вперед. И понятно, почему Минвостокразвития должно быть в Хабаровске, а полномочный представитель президента – во Владивостоке. Симметрия двух центров принятия решений и управления евразийским пространством: на западе (Москва-Санкт-Петербург), на востоке (Владивосток-Хабаровск), вполне соответствует главному символу России – двуглавому орлу – это не только красиво, но и функционально.

При всей важности сигнала мировому сообществу: поворот на восток – всерьёз и надолго, важно, чтобы его услышали дальневосточники, и живущие здесь, и покинувшие родные места, и соотечественники, которые не по своей воле оказались за рубежом. – Хотя демографической катастрофой исход населения с Дальнего Востока стараются не называть, но и способа преодолеть 30-летнюю тенденцию пока тоже никто не предложил. Только смена специализации и последовательное формирование курса на индустриальное развитие поставит во главу угла демографическую политику абсолютного роста численности населения, интенсивного миграционного притока.

Люди уезжают с Дальнего Востока. Фото Сафрона ГОЛИКОВА/TASS.

Рост демографического потенциала Дальнего Востока в Национальной программе – предмет первоочередной заботы государства. – Жильё для многодетных, для молодых семей, для тех, кто переезжает сюда жить и работать, по фиксированным ценам, с рассрочкой до совершеннолетия младшего ребенка, с обязательством государства рождение каждого нового дитя снижать плату. Пятый ребенок в семье – полное освобождение от долга за жильё. И если «свой дом» – не частное дело граждан, а часть Национальной программы, то планомерное и массовое жилищное строительство – компетенция субъекта федерации, а контроль за качеством и ценой – на муниципальной власти, на территории которой реализуется программа приумножения народа. Проблемы, на которые бюджетные деньги уходят, а проблемы остаются, во многом отпадут со сменой подхода. И тогда люди не станут отсюда уезжать, многие захотят приехать, а человеческий капитал не будет подменяться «трудовыми ресурсами».

Чтобы позитивные тенденции стали необратимыми, Дальний Восток должен реально стать приоритетом развития национального масштаба. Речь прежде всего о стратегическом целеполагании, которое либо есть, либо этого видения нет, о нём приходится догадываться, действуя на свой страх и риск. Но стратегия должна быть, даже если это только символ данного места: «Владеть Востоком». После 2012 года она стала более зримой и определённой, но в ней недостает системного характера. Точечные проекты, реализуемые на этой территории, пока не позволяют увидеть контуры целостной картины будущего, что является причиной неверных выводов и решений. Владивосток – та самая географическая точка, где будут осуществляться многие интеграционные процессы: от обучения студентов требуемых специализаций, которых нет в университетах других стран, до создания совместных компаний, размещения здесь штаб-квартир будущих участников тех или иных проектов, финансовых и управленческих структур.

Если страна выбирает курс на интеграцию со странами АТР, а Дальний Восток – приоритет на весь ХХI век, то и к выбору направлений деятельности потребуется подходить вдумчиво и взвешенно. – Аргументом здесь является не столько безграничные природно-ресурсные возможности и ограниченный демографический потенциал, сколько и главным образом – в каких сферах страна обладает признанными мировыми приоритетами, в какие сроки и за счёт каких ресурсов здесь могут быть развернуты соответствующие производства, как обеспечить привлекательность территории для квалифицированных кадров и как научиться воспроизводить эти кадры здесь и за пределами этой территории. И тогда будущее станет реальностью каждого дня, прожитого на Дальнем Востоке.

Фото Леонида МАКОГИНА

Юрий АВДЕЕВ,

ведущий научный сотрудник ТИГ ДВО РАН,

кандидат экономических наук