21 января 2016 года на 79-м году ушёл из жизни заслуженный эколог
России, доктор геолого-минералогических наук, профессор Борис Владимирович ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ...
 |
| Борис Владимирович ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ |
Не стало Бориса Владимировича Преображенского, «Бори» – за глаза, «Шефа»
или «Шефули» – в лаборатории. Каким он был? Ярким! Это, наверное, самое
короткое и ёмкое его определение. Его жизни, харизмы, приключений, достижений
хватит не на одну судьбу. Однако сам о себе он был не особо высокого мнения: «Гложет и гложет меня что-то, и если не
тоска, то, может быть, забота. Печаль о несделанном, о когда-то возможном, но
не исполненном, о том, что вообще мало чего в этой жизни успел. Гнетёт ощущение
привычного подкожного недовольства собой, своей необъятной и беспредельной
инертностью и ленью, постоянным и вполне обоснованным подозрением самого себя в
собственной недоученности». Это самокопание. А что было в реальной жизни...
Работа геологом в Магадане. Как это было (на пределе физических
возможностей, на износ, с риском для жизни) можно посмотреть в фильме
«Территория» по роману геолога Олега Куваева. В основу одного из драматических
поворотов сюжета легла история, связанная с Преображенским. Именно Борю с его с
товарищем забросили в тундру с ограниченным запасом еды и забыли. Они должны
были погибнуть, но спаслись.
– Возвращения домой не помню, – рассказывал Борис Владимирович. – Нас, как
наполненный коньяком переходящий кубок удачи, передавали из одной геологической
партии в другую, пока не довезли до Магадана.
Потом был Владивосток и предложение, от которого невозможно отказаться –
организовать и возглавить Лабораторию тропических морей, чтобы изучать
современные коралловые рифы, а не древние рифовые образования в «солнечном»
Магадане. Он изучил водолазное дело и приступил к работе.
Борю я увидел в первый раз в 1975 году, когда открыл дверь с табличкой
«Лаборатория тропический морей» в Институте биологии моря. Там и остался на
последующие десятки лет.
Каким он был тогда: а вот таким – юным завлабом и заместителем директора
института по науке, смешливым, ироничным, здоровым и авантюристичным
генератором идей.
Лаборатория тропических морей получилась большая и со временем сложилась в
рабочий слаженный экспедиционный механизм, где не только «каждый знает свой манёвр»,
но и в любой момент мог помочь товарищу. Вот как она выглядела где-то в 1976 году:
Мы ныряли на коралловых рифах десятков экзотических стран, зимой и летом
бороздили прибрежные воды залива Петра Великого, самозабвенно «удовлетворяли
собственное любопытство за государственный счёт», как и положено в науке.
Но жизнь динамична. Какая-то кошка пробежала между Преображенским и
директором ИБМ Алексеем Викторовичем Жирмунским. Тайну этой размолвки они
унесли в могилу. А тогда Боря отказался быть заместителем директора, и ему было
указано на дверь, куда гуськом за шефом отправилась и почти вся лаборатория.
Мы оказались в Тихоокеанском институте географии и вот уже 35 лет ТИГ для
нас – родной дом. Теперь мы – Лаборатория морских ландшафтов.
– Ребята, вы не понимаете в каком романтическом мире вы живете, – говорил
один наш товарищ из МГУ. – «Лаборатория тропических морей», «Лаборатория
морских ландшафтов» – это музыка для московской университетской рутины.
Композитором и дирижером этой «музыки» был Борис Владимирович
Преображенский.
А вот его «оркестр»:
Настала пора рассказать об «алхимическом» методе выращивания шефом научных
кадров. Для начала, в одно место вливают молодых специалистов, подобранных по
одним ему ведомым признакам. Эта смесь разогревается, начинает кипеть с
лопаньем пузырей и выделением едких испарений. Частенько шеф сам лезет в это
варево, добавляя свой сок в бульон. Когда ему надоедает там кувыркаться, он
уходит и ищет где-нибудь философский камень. А когда понесёт пригорелым, шеф
находит в кипящей массе сформировавшегося гомункулюса. Гомункулюс местами
седоват или из его штанов торчит маленькое пузцо, однако, он подвижен и его
распирает от невысказанных мыслей. Шеф-творец, неуловимым движением подправляет
чуть свихнувшиеся мозги и легким шлепком по попке благословляет его доказывать
свою научную состоятельность перед Учёным советом.
Такой способ выращивания научных кадров долог, «гомункулюсы» получаются
редко, часто – жуткого вида уродцы. Однако процесс этот был интересен не только
его участникам, но и шефу, так как он не знал, что у него выйдет в следующий
раз.
С перестройкой наша экспедиционная деятельность подувяла. С деньгами в
Академии наук стало туго, семьи нужно кормить и потянулся из лаборатории народ
на разные промыслы.
В этой ситуации Борис Владимирович, согласно закону сохранения энергии, из
области подводных ландшафтных исследований перенёс свою кипучую активность в
экологические проблемы и преподавательскую деятельность.
Его харизматичность, эрудиция, системное мышление, умение понятно объяснять
сложные вещи и бескомпромиссно отстаивать своё мнение – принесли много пользы и
удовольствия поколениям студентов, попортили много крови чиновникам и позволили
приостановить реализацию нескольких экологически безумных проектов.
За всё это ему светлая память от всех, кто у него учился, его знал, любил и
просто жил рядом.
P.S. Я ничего не писал о его научных достижениях. Всё это можно найти в
интернете. Это мои заметки об Учителе, к которому я пришёл 40 лет назад.
Иван
АРЗАМАСЦЕВ,
кандидат
географических наук
Комментариев нет:
Отправить комментарий