Среди задач, стоящих перед коллективом Дальневосточного морского заповедника: охрана территории и акватории заповедника с целью сохранения биологического разнообразия, а также культурного и исторического наследия; научно-исследовательская работа и мониторинговые наблюдения, разработка научных основ сохранения и восстановления генофонда; экологическое просвещение населения и пропаганда идей охраны природы. Каждую из этих задач выполняет соответствующее структурное подразделение заповедника при поддержке технических служб, обеспечивающих нормальную и ритмичную работу.
Зимним холодным вечером на кордоне заповедника в бухте Пемзовая мы беседуем с Сергеем Владимировичем БЕЛОЦКИМ, участковым государственным инспектором в области охраны окружающей среды.
Сергей Владимирович Белоцкий
– Сергей Владимирович, заповедник находится в структуре Академии наук, но среди задач, стоящих перед ним, прежде всего прописаны охранные. Получается, что первым делом – охрана, а наука – потом?
– Заповедник создан как эталон Природы. В сохранении в неизменном состоянии всего, что находится в его границах – главное предназначение заповедника. Такое понимание заповедника – особо охраняемой природной территории – сложилось исторически. Судите сами: слово «заповедник» происходит от слова «заповедь», означающее религиозно-нравственное предписание. Прообразом заповедников можно считать культовые и святые места на Руси. По сути, это были территории с особым режимом природопользования. Среди них были леса, участки рек, озера. Их неприкосновенность соблюдали, так как по народному поверью – кто заповедь нарушит, смертью нехорошей умрёт.
– А в наши дни народное поверье «работает»?
– Случается, что работает.
– Это как?
– Браконьер – это вор. Одно только осознание этого факта не способствует долгой и счастливой жизни. Но и тех, кто этого не осознаёт, ждёт немало неприятностей, ведь их деятельность сопряжена с высоким риском.
При обнаружении инспекторами браконьерской лодки, события начинают развиваться очень быстро. Чаще всего развязка наступает в течение нескольких минут. Лодка инспекторов на полной скорости устремляется на перехват браконьеров. Судоводитель браконьерской лодки, в экипаже которой помимо него ещё один-два ныряльщика, «газанув» на холостом ходу, вызывает команду из глубины на поверхность и как можно быстрее удирает за границу заповедника. Если глубина и время пребывания на дне достаточно велики, то при стремительном подъёме на поверхность у ныряльщика может возникнуть кессонная болезнь. В легкой форме она проявляется в болезнях суставов. При тяжёлой форме, которая может возникнуть в результате однократного или нескольких неудачных всплытий, поражаются жизненно важные органы и системы человеческого организма: головной и спинной мозг, сердце, органы слуха, нервная система и так далее.
В этот раз браконьеры ушли
– Так что по состоянию суставов рук можно предположить…
– Можно. А если ещё наблюдается неадекватное поведение браконьера, то и до диагноза недалеко. Однажды нам удалось задержать браконьерскую лодку, поскольку её двигатель при нашем появлении сразу не завёлся. Сначала, как водится, браконьеры были вежливы и пытались откупиться. Поняв, что с инспекторами не договориться, перешли к оскорблениям и угрозам. Увидев, что и это не помогает, а инспекторы пытаются взять лодку на буксир, чтобы отвести на кордон, один из ныряльщиков бросился в рубку и, не обращая внимания на предостерегающие крики соучастников, выхватил припасённое ружьё и выстрелил в сторону инспекторов.
Пришлось отступить.
– Вам нечего было выхватить?
– Если вы про служебное оружие, то оно нам не положено.
Распоряжением директора может быть разрешено наличие при себе личного охотничьего оружия. Но упаси Бог допустить ошибку в его применении! Тюремный срок обеспечен.
А самое главное заключается в том, что инспектор, в отличие от браконьера, не готов применить оружие на поражение. Не так это просто – выстрелить в человека.
Инспекторы сопровождают задержанную лодку на кордон
– Это был единственный случай, когда в сторону инспекторов стреляли?
– Нет, не единственный. Ведь я не зря сказал, что кессонная болезнь поражает мозг браконьеров.
Случалось, что браконьерские лодки, пользуясь значительным преимуществом в массе, размерах, в мощности двигателя, шли на таран лодки инспекторов. Бывало, что браконьеры бросались на инспекторов с топором, пытались порезать, дрались, кусались и так далее. Даже на твёрдой земле эти ситуации весьма опасны. А если на воде, да при таких осложняющих обстоятельствах, как волнение, ночь, холодное время года и так далее...
Нормальными эти условия работы назвать трудно.
А.В. Сидоров и С.Н. Саченко перед заброской на кордон о. Фуругельма
– Сергей Владимирович, были в истории заповедника случаи гибели инспекторов?
– Были. Самый известный случай – гибель начальника охраны заповедника В.В. Перервы и двух офицеров Владивостокского ОМОН. Их тела и табельное оружие так и не нашли.
Погибли инспекторы А.В. Гонтарь и А.Г. Котелов. К сожалению, смерти на рабочих местах всё ещё случаются. Находясь на удалённых кордонах, где кроме как от напарника срочной помощи ожидать не приходится, вероятность нежелательного развития происшествия полностью исключить невозможно.
Инспекторы С.В. Белоцкий и С.В. Копылов ремонтируют лодочный мотор. Кордон б. Пемзовая
– Слабакам среди вас не место. Это работа для настоящих мужчин.
– Конечно, «офисный планктон» в таких условиях не выживет. У нас не принято трясти Трудовым кодексом и требовать 40-часовую рабочую неделю. Если нужно, выходим в море в тёмное время суток. Учтите, что помимо патрулирования акватории и охранной зоны, инспекторы выполняют очень большой объём хозяйственных работ на кордонах, занимаются текущим ремонтом оборудования и механизмов. На всё это требуется много сил и времени. Содержание животных, разумеется, не обременительно, но и ими приходится заниматься.
Собака Чара встречает инспекторов, вернувшихся с патрулирования
– Животные – чтобы не скучать долгими зимними вечерами?
– Нет. На кордонах нет тунеядцев. Кошки – это «работники санитарной службы», потому что они уничтожают грызунов – переносчиков опасных инфекционных заболеваний. Собаки – это «разведчики», которые круглосуточно «мониторят» ситуацию вокруг кордона и на море.
Кот Кеша патрулирует окрестности кордона в б. Пемзовая. "Санитарный контроль" в действии
Мимо Кеши ни одна мышь не проскочит!
– Я слышал, что есть ещё «кукушки». Кто это?
– Это наши сухопутные противники. В то время как один или несколько экипажей браконьерских лодок пытаются проникнуть на акваторию заповедника, один-два их сообщника с одной из вершин окрестных сопок скрытно наблюдают за кордоном, чтобы предупредить подельников о действиях инспекторов. Они и есть «кукушки».
Лодки браконьеров в заповедной бухте успели поднять водолазов до подхода инспекторов
– Какая-то партизанская война получается. Назовите ещё проблемы из числа тех, с которыми вам трудно справляться.
– Есть такие, конечно. Среди них: отсутствие системы подготовки и повышения квалификации государственных инспекторов в области охраны окружающей среды, низкая заработная плата инспекторов, недостаток средств для совершенствования материально-технической базы, отсутствие эффективных рычагов материального стимулирования инспекторов.
– А как выходите из положения?
– Занимаемся с инспекторами по вопросам правового обеспечения природоохранной деятельности, помогаем отделу познавательного туризма разрабатывать новые маршруты и тем самым способствуем росту внебюджетного финансирования. При необходимости принять туристов на кордонах никогда не отказываемся потесниться, даже если это оборачивается для нас ухудшением бытовых условий.
В.В. Маркин за колкой дров. Море подарило несколько кубометров древесины
– Вы упомянули про туризм, но разве дело охраны – способствовать развитию туризма, а не бороться с нарушителями заповедного режима?
– Все знают, что экономика должна быть экономной, а масло – масляным, что дело охраны – охранять. Заповедник – бюджетное учреждение и, казалось бы, откуда взяться причинам для беспокойства, если для обеспечения работ в бюджет заложены все необходимые статьи расходов. Но беспокоиться, к сожалению, есть о чём! Так, например, бюджетом определено использовать 120 тысяч рублей в год на приобретение бензина. Фактически мы расходуем полтора миллиона. Недостающие средства наша организация зарабатывает на туризме, который не просто разрешён в заповедниках, но законодательно определён в качестве одного из основных направлений деятельности государственных природных заповедников.
Разумеется, внебюджетные, заработанные средства, расходуются также в интересах материально-технического обеспечения нашей охранной деятельности, ведь от этого прямо зависит её эффективность. Это подтверждается сравнением результатов охранной деятельности за последние годы. Мы приобрели новые лодки, более мощные моторы, у нас появились современные средства обнаружения браконьерских лодок. В результате, количество выявленных нарушений и, соответственно, число составленных протоколов выросло с 45 в 2014 году до 90 в 2015 году. Сумма наложенных штрафов увеличилась с 161000 рублей до 368000 рублей, а количество изъятых комплектов водолазного снаряжения с 6 до 13 и так далее.
– Куда идут штрафы, оплаченные нарушителями?
– Денежные средства поступают в распоряжение администрации заповедника. Инспекторам, задержавшим нарушителей и составившим протоколы об административном нарушении, по которым были вынесены постановления и взысканы штрафы, выплачиваются премии за высокие результаты в охране заповедника.
Участковые инспекторы С.В. Белоцкий и А.В. Тарышкин получили новые лодки
– Снаряжение, о котором вы упомянули, было изъято у водолазов, собиравших на дне трепанга?
– Да. Не единственная, но основная цель браконьеров – дальневосточный трепанг, который после первичной переработки уходит за границу, преимущественно в Китай.
– Но Китай – мировой лидер по производству марикультуры. Там, наверняка, этого трепанга выращивают сотнями тонн?
– Выращивают, конечно, да не такого ценного, как наш. Это напоминает ситуацию с женьшеневой настойкой, которую из культивированного женьшеня можно употреблять бутылками, а из дикого – только каплями, к тому же с несравненно большим эффектом.
– Сергей Владимирович, почему компетентные органы не пресекут незаконный промысел и контрабанду трепанга?
– Этот вопрос нужно адресовать к компетентным органам. Замечу, что с контрабандой трепанга в Китай у нас боролись ещё в 19 веке. До прихода русских и образования Владивостока, китайцы добывали здесь трепанга, в честь которого и дали местности название Хайшенвэй, что означает бухта трепанга. Вывоз трепанга в Китай, Японию, Корею с залива Петра Великого ежегодно достигал 2000 пудов. В советский период добычей и продажей трепанга занялись госструктуры. Так, например, в 1925 году в Приморье промысловиками было заготовлено 28320 кг трепанга, из которого 6999 кг было реализовано на внутреннем рынке, а остальной был продан в Японию.
В наше время, похоже, компетентные органы несколько утратили свои компетенции. В холодный период года наблюдается активизация организованных браконьерских групп для незаконного промысла морских биоресурсов: краба, гребешка и трепанга. Сейчас навигация закрыта, но для браконьеров это не является препятствием для выхода в море. Трепанга вылавливают, транспортируют к местам переработки, варят, сушат, пересыпают порошком угля, запаивают в полиэтиленовые пакеты, везут на границу, передают потребителям в Китае. По данным Российской таможенной академии в подготовке и организации контрабанды крупной партии дальневосточного трепанга, как правило, принимают участие организованные группы лиц, состоящие из россиян и граждан Китая. Так что сломать эту систему не просто.
В порядке самокритики скажу, что нам пока что не удаётся полностью пресечь кражу браконьерами биоресурсов в заповеднике.
– В таком случае, желаю вам крепкого здоровья и удачи в вашей нелёгкой работе.
– Спасибо, будем стараться.
Александр КУЛИКОВ
Комментариев нет:
Отправить комментарий