Выставка трёх художников

В залах Приморского отделения ВТОО «Союз художников России» открылась выставка «Графика. Черкасов, Иванкин, Машанов»

Имена Вадима ИВАНКИНА, Андрея МАШАНОВА, Сергея ЧЕРКАСОВА известны далеко за пределами регионов, в которых они проживают. Творчество новосибирского художника В. Иванкина ассоциируется, в первую очередь, с библейской темой, положенной в основу цикла живописных и графических работ. Омский художник А. Машанов известен как один из серьёзнейших в России мастеров офорта, немногих, кто работает в этой технике с цветом. Имя С. Черкасова сразу же вызывает в памяти образ Владивостока, ставшего главной темой, которой приморский живописец и график занимается самозабвенно и глубоко, открывая зрителю тайну души города.

Каждому из авторов жизнь подарила удивительную творческую судьбу. При всей непохожести биографий и творческих манер у участников выставки есть нечто общее – способность следовать собственным, очень индивидуальным путём, сохраняя лучшие традиции российской художественной культуры, сформированные в советский период.

Вадим Викторович ИВАНКИН

Вадим Иванкин вырос в Рубцовске, небольшом городе в Алтайском крае. Выбор профессии для него во многом был определен общением с художниками Альфредом Фризеном и Владиславом Тихоновым, студию которого Вадим посещал старшеклассником. А. Фризен, признанный авангардист, и В. Тихонов, пейзажист, создавший и долгие годы руководивший знаменитой изостудией при Доме культуры Алтайского тракторного завода, были удивительными личностями, чьи эрудиция, личностная и творческая свобода, неуёмная энергия не могли не влиять на окружающих. Выбор был сделан: художественно-графический факультет Новосибирского педагогического института.

Социальный накал конца 1980-х, коснувшийся в том числе и сферы искусства, обусловил критическое осмысление многого из того, что было создано в предшествующее время. Однако Вадим идёт не по пути революций, а по пути определения способа самовыражения. Начавший работать после института в живописи, он постепенно, не без мучительных поисков, приходит к технике акварели, в которой воплощает тему, ставшую центральной.

Библейский цикл, начатый им в начале 1990-х, включает серии «Откровение», «Полуночный мир», «Эскизы утраченных фресок», «Лицевая книга». Обращение к византийскому, древнерусскому искусству явилось не данью моде, возникшей в начале перестройки, а способом исследования духовной составляющей человеческого бытия (если говорить о содержательной стороне), всегда волновавшей художника. Что касается формальной стороны – это интерес к форме, цвету, пластическим возможностям, композиционным построениям, обусловленным спецификой темы.

Искусство русской иконописи, основные иконографические сюжеты стали тем зеркалом, в котором В. Иванкин видит и своё искусство. В выставку во Владивостоке вошли работы серии «Лицевая книга». Эта серия является отсылом к Книге иконных образцов, так называемых иконных прорисей, которые создавались иконописцами разных поколений в качестве канона. Они считаются особым видом графики, способствующим закреплению и воспроизведению плоскостного изображения на стене храма или доске. Ещё в раннем христианстве начала вырабатываться стройная система убранства храма, включающая фрески и иконы. Каждый элемент был частью неделимого целого, в котором были гармонично связаны архитектурная конструкция, росписи и зритель, находящийся внутри.

Вадим Иванкин обращается к этой смысловой формуле, не иллюстрируя канонический сюжет (по его признанию избегает литературности), но пытается разбудить душу, задеть эмоции. Элогимы, указующие на тайну Святой Троицы, Богоматерь, Серафимы населяют его работы. Художник воздействует через цвет, особую пластику. Размышляющий о духовности современников и очевидных утратах в этом вопросе, Иванкин приходит к выводу: её истоки в опыте отцов.

 Андрей Николаевич МАШАНОВ

Андрей Машанов осознал себя как художник довольно рано. По его признанию, он всю жизнь рисовал и хотел заниматься именно печатной графикой. Много читавший в детстве, внимательно относившийся к книжной иллюстрации, считал художников-графиков более интересными. Художественно-графический факультет Омского педагогического института был осознанным выбором взрослого человека, уже закончившего политехнический институт. Думается, отсюда и удивительное упорство, проявленное в освоении техник тиражной графики – офорта, литографии.

Окончание худграфа пришлось на разрушительные 1990-е, когда многое из технических средств, имевшихся в Художественных фондах отделений Союза художников России, безвозвратно утрачивалось. В одном из интервью Андрей подробно рассказывает о том, как вместе с художником Борисом Мироновым стремился возродить искусство эстампа в Омске: «У нас здесь был офортный станок, а литографского не было. И Боря все мечтал в Омске мастерскую литографии возродить. Будучи как-то в Доме творчества на «Челюскинской», мы узнали, что есть такой Музей эстампа в Москве, поехали туда. Там когда-то были печатные мастерские, они закрылись, все оборудование было разобрано и стояло на складе. И мы договорились, что нам продадут этот станок. Союз художников выделил деньги, мы привезли и литографский станок, и литографские камни. Все это Германия, XIX век. Он и сейчас работает. Мы на нем сделали табличку, что в 1995 году сей станок был привезен МИРОНОВЫМ и МАШАНОВЫМ, тем самым мы возродили эпоху литографии в Омске».

Эстамп (и офорт, в частности) привлекал А. Машанова широтой возможностей, эстетическими качествами. Впервые попав на творческую дачу «Челюскинская» в 1992 году, попробовал себя в офорте, литографии, монотипии. Там же началась серия офортов «Древнерусские мастера», представленная во Владивостоке, и логически связанная с работами В. Иванкина.

«Прохор с Городца», «Боян», «Зодчие», «Кирилл и Мефодий», «Дионисий», «Книжный изограф» и другие листы этой серии продолжают тему духовных основ, внутренней красоты, мудрой мысли, служения гуманистическому идеалу. Художник достигает удивительных вершин в технических характеристиках офортов. Монохромная гамма, фактура листа вызывают ассоциации с тонкой вязью древнерусской скани. Это связано с традицией русской рукописной книги – тератологическим орнаментом, причудливыми буквицами, тонким узором заставок. Книга, как Слово и как предмет искусства становится отправной точкой для ещё одной серии «Книга ангелов», в которой книжный разворот состоит из небольшого по формату офорта и каллиграфически выполненного афоризма. К введению цвета в офорт как к особому декоративному приёму художник прибегает в сериях тематических работ и натюрмортов.

Сергей Михайлович ЧЕРКАСОВ

 К творчеству Сергея Черкасова вполне применимы строки приморского поэта Геннадия Лысенко:

А что Москва, а что столица? –

То воевать, то воровать...

И я бы мог там поселиться,

Но душу некуда девать.

Останусь здесь, где ветры свищут,

Чтобы с Орлиного гнезда

Смотреть, как в бурном море ищут

Огни маячные суда.

Известный книжный график, в 1990-х С. Черкасов обратился к станковому искусству. И здесь вырабатывается его особый фирменный почерк – утончённый, изысканный, очень узнаваемый. Он выбирает для себя несколько тем, в которых работает последовательно и самозабвенно, одна из них – тема Владивостока.

Художник пишет поэтический образ города, лишённый фотографически точных деталей. В его работах есть особый лирический строй, настроение. Вместе с тем, если говорить об отношении автора к натуре – это скрупулёзность и умение подметить каждую деталь, состояние. Метод С. Черкасова – фиксация натуры в карандашном рисунке, фактически скетче, когда в нескольких тонких и точных штрихах художник запечатлевает фрагмент реальности. Иногда этот метод перестает быть вспомогательным моментом и приобретает самостоятельное значение, диктует стилистику работы. В частности, это ярко проявилось в серии пейзажей, созданных в творческой поездке в Юго-Восточную Азию в 2011 году. В технике тонированного тушью рисунка С. Черкасов создал выразительнейшие пейзажи Мьянмы. Но чаще рисунок дает импульс дальнейшей работе, оставаясь в рабочей папке художника.

Что касается художественного языка С. Черкасова – он живописен и графичен одновременно. Причём графичность работ Черкасова – не столько внешняя характеристика, хотя понятно, что опыт работы в книге изваял мастера, особенно внимательного к линии. Но думается, что графичность – это проявление некоего внутреннего склада художника, в последние годы много работающего в живописи. Этот склад воплощается в соотношении пятен и масс на холсте, в особенностях техники, когда из последовательного наложения линий получается целостное полотно, имеющее объём и фактуру, в готовности к эксперименту (одна из новых работ выполнена на фанере и включает аппликацию).

Любимому городу посвящены ежегодные персональные выставки. Для Сергея Черкасова – это точка, замыкающая его личную и творческую биографию. Выросший в Приморье (Шкотово, Артём называет землёй своего детства), художник сформировался во Владивостоке, как личность, и как творческая персона. Его работы о Владивостоке давно являются визитной карточкой, своеобразным символом города. Созданные в живописи и графике маяки, набережные, уголки старого города разошлись и продолжают расходиться по миру, а художник вновь и вновь обращается к, казалось бы, изученному до тонкостей материалу. И неизменно находит новые нюансы. Собственно, это умение и есть истинная творческая свобода.

В 2017 году этом году С. Черкасов представил зрителю новую выставку, состоящую исключительно из акварелей. Чистота звучания камерных работ оказалась удивительной, побудив автора к созданию новых работ, включённых в нынешнюю экспозицию.

Подводя итог, хотелось бы сказать, что выставка трёх замечательных художников даёт уникальную возможность увидеть во Владивостоке, в первую очередь, искусство графики, которому авторы служат не только собственным творчеством. Так, В. Иванкин занимается исследовательской работой: в 2015 году вышел художественный альбом «Акварель. Традиции и современность», посвящённый аспектам развития школы акварельной живописи с середины ХХ века по настоящее время. А. Машанов является куратором творческой дачи «Челюскинская». С. Черкасов популяризирует графику в издательской серии календарей. А значит умное и тонкое искусство будет продолжаться.

Ольга ЗОТОВА,

кандидат искусствоведения,

доцент ШИГН ДВФУ,

Почетный член Российской академии художеств

Фото Александра КУЛИКОВА