Помощь из морских глубин

По данным Всемирной организации здравоохранения онкологические заболевания стали основной причиной смертности в мире, обогнав по количеству летальных случаев сердечно-сосудистые. К сожалению, эффективность применяемых лекарств не обеспечивает гарантированное лечение этих заболеваний, поэтому поиск и разработка новых противоопухолевых препаратов чрезвычайно актуальны. 

Известно, что около половины всех имеющихся лекарственных препаратов создано на основе природных соединений. Природные биологически активные соединения нередко оказываются очень активными и малотоксичными. Эти биомолекулы были отобраны эволюцией как наиболее эффективные, и поэтому они являются хорошими стартовыми образцами для дальнейших синтетических модификаций. 

Сегодня мы беседуем с научным сотрудником лаборатории химии морских природных соединений Тихоокеанского института биоорганической химии им. Г.Б. Елякова ДВО РАН, кандидатом химических наук Сергеем Анатольевичем ДЫШЛОВЫМ. Ему недавно была присуждена премия имени академика Г.Б. Елякова за серию работ «Изучение структуры и молекулярных механизмов противоопухолевой активности морских природных соединений и их синтетических аналогов», а также он стал победителем конкурса молодых российских учёных - кандидатов наук на право получения грантов Президента РФ 2014 года. 

 С.А. Дышловой

– Сергей, расскажите немного о себе и о том, как пришли к изучению природных соединений.

– Мне 26 лет, я родился и вырос во Владивостоке. В детстве хотел быть пилотом гражданской авиации. В школе всегда нравилось решать задачи и находить ответы на вопросы, поэтому любимыми предметами были алгебра, геометрия и физика. Химия была на втором месте, а биология – за ней.

В восьмом классе меня направили на совмещённую городскую олимпиаду по химии, биологии и экологии. На ней я не занял призового места, но вместе с лучшими участниками получил право в течение двух летних недель посещать «мастер-классы» при Дальневосточном государственном университете. На этих занятиях преподаватели университета читали нам лекции по химии, биологии и экологии и именно с тех пор мне начала нравиться химия. Конечно, благодаря опытным и талантливым преподавателям. 

– Помните своих учителей и преподавателей?

– Конечно, помню. Я благодарен моему классному руководителю, учителю алгебры и геометрии Людмиле Владимировне Ларовой, которая научила меня математическому стилю мышления. Моим университетским преподавателям: декану химического факультета кандидату химических наук Алевтине Анатольевне Капустиной, кандидату химических наук Ирине Владимировне Свистуновой, кандидату химических наук Татьяне Николаевне Токарчук и, конечно, человеку, сыгравшему главную роль в повороте моей судьбы к науке – кандидату химических наук Владимиру Алексеевичу Реутову, которого я считаю своим первым наставником. 

Из институтских коллег хочу поблагодарить директора ТИБОХ ДВО РАН, заведующего нашей лабораторией академика Валентина Ароновича Стоника; моего научного руководителя, доктора химических наук Сергея Николаевича Фёдорова; кандидата химических наук Ларису Кимовну Шубину; доктора химических наук Татьяну Николаевну Макарьеву и остальных сотрудников лаборатории, которые мне не раз помогли.

– Значит, особенную роль в пробуждении интереса к науке сыграли олимпиады? 

– Полученные на мастер-классах знания помогли мне победить на городской олимпиаде по химии, а затем на краевых по химии, по экологии. После этого я выиграл окружную олимпиаду, а потом стал призёром Всероссийской олимпиады школьников по химии. 

Городские предметные олимпиады дали «путёвку в жизнь» не только мне. Практически все мои друзья, с которыми я подружился на олимпиадах, уже к 25 годам значительно продвинулись по карьерной лестнице. Они работают в крупных компаниях, занимают руководящие или административные должности, развивают свой собственный бизнес, либо достигли значительных успехов в науке.

После окончания школы я уже был «покорён» химией и поэтому поступил на химфак ДВГУ. Жаль, что финансовое положение не позволило поехать учиться в МГУ им. М.В. Ломоносова, куда «олимпиадников» также принимали без экзаменов. Поступил я на лучшее, по моему мнению, отделение химфака – Биоорганической химии и биотехнологии. На 3-м курсе начал заниматься научной работой в лаборатории академика Валентина Ароновича Стоника. 

– С кем из сотрудников лаборатории вы работали?

– В лаборатории моим непосредственным научным руководителем стал Сергей Николаевич Фёдоров, стажировавшийся три года в США, где он обучался работе с клеточными культурами, а также методам изучения механизмов действия противоопухолевых соединений. Собственно в этом направлении и была сформирована тематика моей работы. Поэтому мои научные интересы охватывают с одной стороны – выделение новых морских природных соединений, установление их химической структуры, а с другой – изучение этих веществ как потенциальных противоопухолевых препаратов. 

 Доктор Фридман Хонекер (слева) и  С.А. Дышловой

– А чего больше в вашей работе: химии или биологии?

 

– Сейчас – биологии. Я занимаюсь изучением молекулярных механизмов действия новых морских природных соединений, выделенных в ТИБОХ ДВО РАН. Данная тематика была начата ещё в 1964 году, когда под руководством Георгия Борисовича Елякова (впоследствии – академика) во Владивостоке был создан Институт биологически активных веществ ДВФ СО АН СССР. Моя работа является частью общего дела лаборатории/

– Расскажите об этом немного подробнее.

– Наши исследования заключаются в поиске и выделении из морских организмов новых биологически-активных веществ, с последующим исследованием их биологической активности. На первом этапе нужно найти подходящий для выделения новых веществ объект – как правило, губку или асцидию. Эти животные не имеют возможности передвигаться (убежать от врага), а потому для защиты от хищников нередко накапливают какие-либо токсины. 

Известно, что вещество ядовитое в больших дозах, в малых, напротив, может быть лекарством. Остаётся только найти этот объект, достать его из глубин океана и выделить нужное вещество. Для этой цели мы примерно раз в год-два ходим в морские экспедиции. В двух из них посчастливилось быть участником и мне – в 2010 году – к берегам Вьетнама и в 2012 в Охотское море и на Курильские острова. Экспедиции проводятся на специально оборудованном судне – «Академик Опарин». В составе экспедиций работают водолазы, которые и достают необходимые объекты. Иногда, после специального обучения, ныряют и сами научные сотрудники, в их числе был и я. 

В экспедиции, на борту судна, начинается работа по выделению перспективных веществ. Затем, уже в стенах ТИБОХ устанавливается химическая структура выделенных соединений. А после того, как на все химические вопросы получены ответы, мы начинаем изучение биологической активности этих веществ. Исследуем противопухолевую активность, изучаем механизмы по которым вещество убивает раковые клетки, пытаемся понять, что при этом происходит с нормальными клетками. 

Сначала эксперименты проводятся на культурах опухолевых клеток, затем наиболее перспективные вещества испытываются на мышах и так далее. Конечная цель работы – создание лекарства или биологически-активной добавки с противоопухолевыми или иными полезными свойствами. 

Объём работ очень велик, в них принимает участие весь коллектив лаборатории во главе с руководителем. Наши достижения в этом научном направлении – новые фундаментальные знания в химии и биологии, изложенные в научных статьях. В самое ближайшее время начнутся серьёзные предклинические испытания на животных, как на моделях человеческих опухолей, трёх наиболее перспективных соединений, выделенных в нашей лаборатории. Если нам улыбнётся удача, то полученные результаты в дальнейшем найдут применение в клинической практике.

– Сергей, на что вы готовы пойти ради занятий любимым делом? 

– К сожалению, приобретения сопровождаются потерями. В поисках открытий приходится тратить время на рутинную работу. Но многие учёные добиваются успеха в науке, сохранив время для полноценной семейной жизни и активного отдыха. Для этого нужно научиться правильно его планировать. Скажу откровенно, профессия для меня очень важна, но не только в ней смысл жизни.

Пообщавшись с известными учёными, с успешными бизнесменами, я понял, что в любой сфере деятельности нужно быть хорошим специалистом, досконально разбираться в своём деле и иметь чёткую цель. Со временем придёт опыт и квалификация, соответственно, возрастёт ваша оценка как специалиста. Следует помнить, что сейчас появляются новые возможности для молодых учёных – всевозможные гранты, программы, стипендии. И надо стараться их использовать.

– Сегодня, в особенности в связи реформой РАН, некоторые учёные отмечают падение престижа науки. Разделяете ли вы это мнение? 

– Лично я не замечаю падения престижа науки. Правильнее вести речь об утрате доверия к правительству и веры в светлое будущее науки в России. Сам я не решусь дать оценку планам реформирования науки, поскольку у меня нет ни опыта решения подобных задач, ни достаточного знания исходных условий. Например, помимо причин материального характера (так называемого «раскулачивания» РАН) есть и другие, менее известные. Конечно, потребность в реформировании науки есть, но уж точно не такими методами. 

Полагаю, что в первую очередь следует провести изменения в системе управления страной в целом. Ждут решения накопившиеся правовые, финансовые и бюрократические проблемы. Не исключаю, что преодолев системный кризис, общество обнаружит, что потребность в реформировании РАН значительно уменьшилась.

– Разве плохо, что минобрнауки хочет использовать опыт передовых стран в организации науки и образования?

– Задача минобрнауки – обеспечить высокую эффективность отечественной науки и образования. Добиться этого нельзя копированием западной системы, поскольку наше общество устроено по-иному. Сложившуюся в стране за сотни лет организацию науки и образования нужно трансформировать в соответствии с запросами, изменениями общества, но нельзя ломать.

– Согласитесь ли вы с мнением, что в сравнительно близком будущем человечество ожидает триумф информационных и био-технологий? 

– Вероятнее всего, да. Информационные и биотехнологии молоды, востребованы и развиваются с всё большей скоростью. Думаю, что в ближайшее время здесь следует ожидать научных прорывов. 

Рискну предположить, что в ближайшие 10 лет точно таких же событий следует ожидать и в моей области, которую я бы назвал anticancer research.

– Сергей, знакомы ли вы с зарубежными молодыми учёными? 

– Во времена моей аспирантуры я в течение одного года работал в Гамбурге в Германии, там у меня, конечно, появились знакомые из числа немецких (и не только) молодых учёных. 

– В чем их специфические проблемы и как они разрешаются? 

– Основная проблема учёных за рубежом в том, что их контракты всегда срочные – от 6 месяцев до 4 лет. Им никто не гарантирует, что контракт продлят, а если нет, то нужно искать другое место и/или менять тему. Часто приходится переезжать в другой город, а нередко – в другую страну. Это неплохо и даже интересно, пока ты молодой и свободный, но со временем захочется завести семью, начать оседлый образ жизни и быть, в конце концов, уверенным в завтрашнем дне. Вот тогда свобода перестаёт радовать. 

В России, напротив, – научные контракты фактически пожизненные, однако есть другие известные нам проблемы. Например, в Европе коммуникации «по вертикали» намного проще. Принято обращаться к профессору по имени и на «ты». У нас субординация жёстче.

– Где помимо вашей лаборатории вы хотели бы поработать? 

– Я считаю, что молодому учёному полезно «посмотреть мир», поучиться и набраться опыта в известных центрах, как в России, так и за границей. По моей тематике есть сильные научные коллективы в Германии, США, Испании и Великобритании.

– Но научная миграция может ослабить позиции российской науки…

– Науку нельзя делать ни на каком другом уровне, кроме как на мировом. Следовательно, нужно знать, что и как делается в мире. Если человек едет и не возвращается, то это потеря для российской науки и для страны в целом, но в то же время это в каком-то смысле приобретение для мировой науки, которая не знает границ. Возможно, в другой стране учёный сможет сделать больше за то же самое время. 

– Нужно ли ограничивать мобильность научной молодёжи? 

– «Закрепление» учёных в своей стране – это забота государства, которое должно создать ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ условия для работы учёных. Для этого нужно обеспечить на родине то, ради чего молодые учёные едут за рубеж. Прежде всего, это – достойная зарплата и нормальные условия труда. 

По своему опыту могу сказать, что жить в родной стране всегда проще и приятнее, чем в чужой. А вот работать, к сожалению, – не всегда. 

– Сергей, интересует ли вас что-либо помимо работы?

 

– Мне нравится общаться с людьми, именно поэтому ещё со студенческих лет я активно занимался общественной деятельностью: был старостой группы, организовывал различные мероприятия, конференции, благотворительные акции, был президентом Английского клуба университета, готовил школьников к олимпиадам, организовывал олимпиады и входил в состав жюри, придумывал задачи, и так далее. 

Люблю походы, петь под гитару, езду на велосипеде и спорт в целом. Из жизненных ценностей главные для меня – семья и друзья. Самый ценный ресурс – время, потому что потратив, его не вернуть, самый дешёвый – деньги, потому что их всегда можно заработать. С удовольствием слушаю музыку разных направлений и жанров, но предпочитаю – на русском языке. Люблю читать современную прозу, нравятся красивые и качественно снятые фильмы. 

– Удаётся ли всё в вашей жизни держать «под контролем»? 

– Жизнь, как ни крути, полна случайностей, и они иногда играют в ней решающую роль. Но при этом я стараюсь, чтобы всегда был план действий, чтобы была поставлена цель и намечены пути её достижения. К переменам стараюсь адаптироваться – это в современном мире просто необходимо. Перед принятием важного решения стараюсь посидеть в тишине и подумать, взвесить все «за» и «против», и тогда правильное решение становится очевидным. Нередко советуюсь с родственниками. Но окончательное решение всегда принимаю сам.

Фото Никиты СИДОРОВА