1 Мая.
– Борщ хочешь?
– Нет.
– А котлету домашнюю?
– Ты же знаешь, что я хочу.
– Знаю, конечно. Мы с Машей подумали и решили, что тебе нужно сходить на сплав, а нам – на наш любимый московский водный цирк. А на День Победы вместе пойдем в лес жарить мясо и в Ботанический сад. Идет?
– Так, где там твой борщ?
Вечер. Звоню Гене.
– Гена, ты лодку проверил?
– Нет.
– А зимовала она в коридоре?
– Нет, на балконе.
– Ну ты даешь! Пробки хоть нашел?
– Сейчас найду. А как твои домашние?
– Нормально. Когда стартуем, утром?
– Давай днем, я к половине седьмого с рюкзаком, веслами и лодкой через виадук на Второй Речке не дотащусь.
– Я позвоню Андрею, он тебе поможет.
– На машине?
– Нет, они с Саней Первомай отмечают, так что за руль он не сядет.
– Ладно, жду его к полудню.
– Андрей, мой спальник у тебя?
– Да, мы с Санькой его на кухне расстелим. Он у меня ночевать останется. А что?
– Захвати спальник утром и помоги дяде Гене забросить лодку с рюкзаком к электричке. Сможешь?
– Да. А вы что, на сплав собрались?
– Ну да, тряхнем стариной на великой русской реке Си-це!
– Возьми мой прадик и поезжайте в Бровничи, как все нормальные люди. Сплавитесь до Хмельницкого.
– Нет, мы как в доброе старое время поедем на электричке и будем сплавляться от Тигрового!
– Как хочешь, только позвони мне часов в десять, а то к Юле подруга детства приехала и мы можем «наотмечаться».
– Маша, неси скорее лист бумаги, пока вдохновение не ушло! Ну, быстрее, быстрее отрывай свой прекрасный тощенький зад от дивана!
– Вот, мамочка.
– Ну почему такой мятый лист! Так, записываю, 1 мая, 22 часа, фурозалидон и бифиформ.
– До-дон-дон пирамидон!
– Нет, фурозалидон!
– А я говорю – пирамидон! А я хочу есть, есть, есть!
– Тебе пока что нельзя.
– А я говорю – льзя, льзя, льзя! Я уже выздоровела.
– А врач сказала, что нужно соблюдать режим питания до субботы.
– Изюм-дазюм! Курага-мурага! Не могу больше ждать!
– Настя, ну где моя вязаная Санина шапочка, в которой я хожу на сплав?
– Наверное, там, где все остальные твои походные вещи – в кладовке.
– Да я уже выволок все барахло из кладовки, отобрал что нужно, а все остальное сложил обратно. Не хочу начинать все сначала. Я же думал, что спальная шапочка в шкафу.
– Надо помнить, что и куда ты кладешь.
– Ну, у меня ведь не такая нечеловеческая память, чтобы все помнить!
– А почему я помню, где все твои вещи?
– Потому что ты – нереализованный суперагент. Ты все знаешь, все замечаешь, все помнишь и хотела бы все контролировать…
– Нет, я просто хочу знать, что происходит в моей семье.
– Ладно, поищу какую-нибудь шапку на вешалке.
Подхожу к вешалке. Около входной двери Денис с книгой в руках и гитарой за плечами внимательно рассматривает свое отражение в зеркале.
– Денис, ты куда собрался на ночь глядя, да еще с гитарой?
– С Шуриком поиграем. Я новую песню написал.
– А книга зачем?
– Я уже несколько лет хочу ее прочитать. Это «Закат Европы» Шпенглера. Он пишет, что рационалистическая цивилизация есть деградация высших духовных ценностей культуры и та обречена.
– Не читал, только слышал.
– А вы почитайте, только не прячьте книгу от меня, я ее читаю понемногу.
– Интересно?
– Конечно. Почти сто лет тому назад он писал о дегуманизации и скатыванию к техницизму. О том, до чего лишь некоторые начинают доходить только сейчас. Но еще за пятьдесят лет до Шпенглера Данилевский говорил, что «народу одряхлевшему», под которым он подразумевал Европу, уже ничто не поможет, поскольку он движется к упадку своей культуры. Люди перестают читать такие книги, потому что все меньше тех, кто дорос до их понимания. Вот и ваша наука погибает, потому что нет великих мастеров, которые понимают не отдельные стороны явления, пусть даже глубоко, а мир целиком, во всем его многообразии
– Что-то тебя на философию потянуло.
– Да просто меня выбешивает человеческая тупость. Люди смотрят вокруг, но не понимают ни того, что они видят, ни того, что происходит. Это во всем. Вот у меня длинные волосы, да и одеваюсь я немного не так, как другие. Вчера в автобусе какие-то дебилы смотрели на меня как будто я – пидор.
– Мама, Дениска опять ругается, – вступила в разговор подошедшая Маша.
– Денис, прекрати сейчас же – донесся голос Насти из гостиной. – Маша, у него подруга занимается дипломом и совсем не занимается Денисом. Вот он и сердится.
– Да я спокоен и совсем не сержусь. Просто иногда хочется каким-нибудь уродам разбить лицо!
– А ты не думаешь, что скорее они разобьют твое лицо?
– Пусть только попробуют! Дядя Саша, спросите, пожалуйста, у своих рыбаков на форуме где можно поднатаскаться в рукопашке?
– Ладно, спрошу.
– Папа, Кузя валяется на твоих портянках.
– Гони его Машенька в шею, прошлый раз он их пометил!
– А теперь он трется о твои котелки. Он что, хочет стать туристом?
– Да. В душе он настоящий пацан, а потому хочет пойти на сплав.
– КУЗЯ, НЕЛЬЗЯ КАТАТЬСЯ ПО ПАПИНЫМ КОТЕЛКАМ! КУЗЯ, ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ НЕПРИЛИЧНО! КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО, ТЫ ПОТЕРЯЛ СВОЕ ДОСТОИНСТВО!
– Он не потерял достоинство, его достоинство отнял ветеринар.
– КУЗЯ, У ТЕБЯ НЕТ СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА! ТЫ АЦКИЙ АЦТОЙ!
– Маша, не обижай Кузю, – заступилась за своего пушистого любимца Настя.
– Ребята, какие вы шумные!
– 2 Мая.
– 9 утра. Звонок телефона.
– Папа, Санька домой добрался нормально? Что-то телефон не берет.
– Нет его.
– А где он? Подхватился в полночь и упылил от нас.
– К Лене ускакал, наверное. У нее мама собиралась на праздники в турпоездку.
– Ладно, спальник готов, дядю Гену к электричке доставлю. Пока.
В электричке.
– Саша, а почему бы твоему Андрею с нами не пойти?
– Он работает завтра и послезавтра.
– Он был на Сице?
– Конечно, ему было четыре года и было это то ли тридцать, то ли двадцать девять лет тому назад. Марина сшила ему гидру из пэсээнки, привезла из Ленинграда настоящие детские болотники, и он был просто счастлив! Да и погода в ту весну стояла что надо: теплая и солнечная. А на сегодня обещают кратковременный дождь, завтра пасмурно и только послезавтра хорошую погоду. Ты что-нибудь непромокаемое взял?
– Взял, куртку антипинскую.
– Он жив-здоров?
– Ну да. Только ему никак не удается выбраться за пределы Юго-Восточной Азии. Вот и сейчас он снова мотается где-то по югу Китая. Опять в Тибет будет пробираться. А может, и нет. Я ему перестал помогать, да и он не пишет почти. Если будешь выставлять отчет на форуме, поблагодари лефуков за то, что ему деньги пересылали.
– Хорошо, отпишу.
– Кстати, Саша, у меня ведь в этом году тоже юбилей. Сорок лет с тех пор, как моя Галя покорила мое сердце! Тогда, в походе, она сварила ведро вкуснейшей манной каши, чем поразила всех туристов. Отличная была каша! Да и Галя – что надо! В следующем походе, в ноябре, мы ночевали с ней на снегу в одном спальнике. Ума не приложу, как мы вместе в нем помещались тогда? Сейчас мне и одному было бы тесновато… О том, что не замерзали, даже и не говорю! Да, спасибо Нине Марголиной, она нас познакомила и «свела» в одной группе!
– А у меня от Нины вот эта зеленая накидка от дождя и льняные кухонные полотенчики на всю неделю. Нины давно уже нет, а полотенчики о ней каждый день напоминают…
– Летит время! Вот и я в мае на пенсию выхожу. Какие-то документы нужно собирать.
– Не грузись, у тебя непрерывный безвредный стаж в обычном госучреждении, так что кадры и бухгалтерия все сами сделают.
– Все-таки, 60 лет – это определенный рубеж…
– Да ну тебя, я его перешел и не заметил. Живи как жил, на сплавы ходи, на рыбалки выезжай, на красивых девушек смотри! Все будет хорошо! Итоги подводят те, кто «ластами» собираются «щелкнуть», а нам с тобой еще сплавляться и рыбачить!
– Ладно, успокоил. Слушай, я на Второй Речке не увидел ни одного туриста.
– Так и на вокзале их не было. А помнишь, как в прежние годы водники штурмовали на Первомай электрички! Обычные пассажиры от этой бешеной оравы жались по углам вагонов как бедные родственники!
– Да, а теперь все чинно, спокойно и никаких пропахших дымом и горланящих песни туристов.
– Ну, на Бровничах, допустим, их будет достаточно.
– Это да. Но туризм стал какой-то пресно-цивилизованный. К речке подъезжают на машинах, никто ни лодок, ни рюкзаков на себе не таскает. Оно, конечно, комфортнее, да и интересный участок можно хоть пару раз пройти, хоть – десять. Но от этой утраты «дикости» туризм больше потерял, чем приобрел. Знаешь, синяя советская курица была тощей и не такой красиво-розовой, как нынешние бройлеры, но в ней был навар!
– Ты хотел сказать, что мы с тобой сохранили дух старого доброго туризма!
– Ну да, душой то мы молоды!
– А то!
Вот так за беседой незаметно пролетело время, мы миновали туннель и добрались до остановки «94 км.»
Перрона, как и в прежние годы, там не оказалось, но стоял товарняк, через который мы успешно перелезли, переобулись и двинули к реке. Против ожидания, на остановке вышла еще одна группа водников: двое взрослых парней с девушкой и четверо пацанят лет десяти тащили перед нами десятку (ПСН-10). Накрапывал дождик, но молодежь это не смущало. Мы надули свою ЛАСку, сварили чай, а ребята тем временем накачали и сбросили на воду плот.
И понеслись!
Сица, конечно, невеликая река, но в половодье она вполне даже пригодна для сплава. Порожистый только ее участок между Бровничами и Хмельницким, где встретишь и шиверу, и прижим, и слив пусть и скромных, домашних, масштабов. А отрезок реки от 94 км и до Бровничей изобилует заломами с прижимами. Здесь есть даже пара мест полностью перекрытых упавшими деревьями. Ну и «расчески», как без них.
Так что за три часа сплава с элементами водного слалома мы изрядно намахались веслами и остановились на привал на левом берегу у устья небольшого ручья. Вода в Сице была мутноватой, а ручей порадовал хорошей прозрачностью, так что надежда на рыбалку согрела наши сердца. Сначала решили попробовать мух, но внутренний голос настойчиво предлагал заняться поисками живой наживки. Гена аки кабан взрыл веслом окрестности нашего лагеря и добыл пару десятков вполне бодрых и упитанных червей. Начало рыбалки выглядело вполне даже обнадеживающим! Но вот дальше как-то не срасталось. Ни ямки по ручью, ни купание червя в мутноватых водах основного русла ничего не принесли. Рыбы в реке не было…
Ну не беда, ниже по течению нас ожидало еще одно перспективное место, поэтому мы не спеша принялись за приготовление ужина. Его украшением стала тушеная картошка с мясом и долгое чаепитие у костра с разговорами обо всем…
Гена работает в Тихоокеанском институте биоорганической химии ДВО РАН и изучает вещества, синтезируемые бактериальной клеткой. Антиген – это вещество в организме, которое иммунная система признает «чужеродным». Присутствие антигена вызывает производство антитела, которое представляет собою элемент механизма защиты организма от болезней. Антитело вступает в специфическую реакцию с данным антигеном и либо нейтрализует его, либо разрушает самостоятельно, либо притягивает для этой цели лейкоциты. Вот такая образовалась замечательная связь Гены с антигенами.
– Гена, – подначиваю я его – какой прок прогрессивному человечеству от твоего знания строения и функционирования бактериальных мембран?
– Очень даже положительный прок. Знаешь ли ты, что в человеке присутствует порядка двух килограммов микробов – микроскопических живых организмов, которые могут помогать функционированию организма, обмениваться с ним информацией, а при определенных условиях воздействовать на него токсинами? Они могут приносить пользу, к примеру, разлагая органические вещества в желудочно-кишечном тракте, а могут приносить вред вплоть до летального для человека исхода.
– Получается, что в результате неведомого воздействия на этих микробов, они могут неподецки испортить нам качество жизни, вплоть до смерти?
– Могут. Но могут и просто сигнализировать о чем-то.
– То есть, вызванное микробами воспаление или отравление – это сигнал, на который мы отвечаем «войной» с применением, например, антибиотиков, которые «давят гусеницами» врагов и друзей?
– Примерно так.
– Интересно! Читаю сейчас Гумилева про Древнюю Русь и Великую степь и припоминаю описанный там случай. Одному из заболевших предков Тэмуджина вызвали шамана. Лечение не помогло и бедолаге-врачевателю отрубили голову. Поскольку контроль за качеством лечения, как видно из истории, был строгим, а шаманы вывелись только с приходом Советской власти, надо полагать, что чаще результат врачевания был положительным.
Шаманизм предполагает, что помимо мира людей существует также верхний и нижний миры. Вот и получается, что нижним миром может быть мир микробов!
– Допустим.
– Значит, нужно учиться договариваться с микробами! Как знать, возможно, шаманам это удавалось?
– Это не научно.
– Почему? Например, вид пожара вызвал у человека выброс адреналина, что позволило ему вынести сейф, поднять который впоследствии смогли четыре человека. По факту – оптический сигнал запустил биохимические реакции. Я уже не говорю о таких, например, акустических сигналах, как голос любимой женщины. Он поднимает тяжело больного и вообще может поднять все, что угодно!
– Ладно, не буду спорить. А что скажешь про «верхний» мир?
– Пока не придумал…
3 мая.
Ночь была холодной, утро – пасмурным, а рыбалка – снова безрезультатной...
Жаль, конечно, но делать нечего: плотно позавтракали, подкачали сдувшуюся напрочь лодку и бодро взмахнули веслами. Всего через полкилометра обнаружили мирно дремлющий детский лагерь. Один из руководителей вышел на берег и предупредил о глухом заломе за ближайшим поворотом реки. Замерзли дети, – спросил я его? Еще как – ответил он.
Заломы чередовались «расческами», мы отмахивались веслами как теннисисты ракетками – сплав шел своим чередом. До меня, наконец, дошло, что мы уже второй день слушаем шум ветра, журчание воды и пение птиц. И никаких городских звуков! Как хорошо! Кулички, мои дальние родственники, подпускали нашу ЛАСку совсем близко, затем шустро отлетали на пару десятков метров и снова терпеливо поджидали нас. С правого берега на бреющем полете пронеслась цапля, смешно шевеля длинными ногами. Парочки диких уток, недавно прилетевшие из дальних стран и уклонившиеся от встречи с охотниками, деловито занимались устройством семейного быта. Встретились на нашем пути две пары маленьких, но очень красивых трясогузок. Но самое сильное впечатление на нас произвела выдра. Не понимаю, почему такому прекрасному грациозному животному, при встрече с нами без малейшего всплеска ушедшему, под воду дали такое не поэтичное имя? Вот выхухоль, например, совершенно заслуженно назвали выхухолью. А выдру нужно точно переименовать в нечто красивое, гибкое и сильное…
Сплавлялись мы часа три. По сравнению с прежними годами обращало на себя почти полное отсутствие зелени, остатки прошлогоднего снега кое-где на северных склонах и полное отсутствие цветущего багульника. Весна в этом году точно припозднилась.
Ночевать решили между устьями сразу двух ручьев на высоком, левом берегу реки. Место это было хорошо обжито многими поколениями водников, о чем свидетельствовала большущая куча всяческого мусора и деревья, утыканные гвоздями и обвязанные растяжками от тентов. Отвязывать их, вероятно, туристам было лень, а потому их просто обрезали. В одном из ручьев вода была примерно того же мутного цвета, как и в реке, а вот в другом, более полноводном и быстром, протекающем вдоль невысокой, в десяток метров гривки, – почти прозрачная! Просто не верилось, что в этом ручье не было рыбы! Но, к сожалению, ни одной поклевки мы так и не дождались…
Очень жаль, что рыбалка опять не удалась, но зато совсем недалеко от устья ручья я нашел, как мне показалось, остатки древней насыпи. Что она представляла собой в плане, я не могу сказать точно, но одна из сторон была параллельна реке, другая, соответственно, – ручью и угол между ними составлял примерно 90 градусов. Высота насыпи составляла примерно полтора метра. Фотографию ее я выкладываю, так что сами можете убедиться в том, что это сооружение искусственное и старое. Мы с Геной вспомнили чжурчжэней и бохайцев, но так и не смогли прийти к какому-либо выводу о предназначении этой площадки и даже о ее форме. Дело в том, что сохранились хорошо только две ее стороны, а остальная часть разрушена проходящей прямо через площадку дорогой. Так что придется проконсультироваться у археологов. Вдруг и в самом деле на этой площадке когда-то давно было поселение?
Незаметно подступил вечер, и мы принялись за подготовку ужина. Внезапно послышался резкий птичий крик. На дерево прямо над нами слетела небольшая хищная птица, похожая на кобчика. Она что-то рассказывала нам в довольно резких тонах, но вот смысла мы как-то не уловили. Я предположил, что это Подя в виде птицы явился нам и высказал свое осуждение за то, что ему не было сделано полагающееся подношение. К сожалению, алкоголя мы с Геной не берем на сплавы, а потому наши уловы редко бывают значительными. Я извинился перед Подей за наше неадекватное поведение и пообещал ему кашу с тушенкой, после того, как мы ее приготовим. Кобчик еще несколько раз выдал длинные сентенции в по-прежнему неодобрительной тональности, несколько раз перескочил с одной вершины на другую и недовольный скрылся.
Надо ли говорить о том, что ужин прошел хотя и в дружеской обстановке, но при некоторой невысказанности. А из костра на нас смотрел чей то суровый глаз. Чтобы не думали, что сочиняю – прилагаю фотографию. Сами смотрите!
4 мая.
Утром, чуть рассвело, снова прилетел кобчик и разбудил своими криками. Гена выбрался из палатки, поругивая холодную ночь, «вступившую» спину, которые не дали толком выспаться и обнаружил в миске плавающие льдинки, о чем немедленно поведал мне. Я тоже плохо спал. Ныли связки и вообще ощущения были такие, как будто меня хорошенько помяли, а вот расправить, как следует, – забыли. Таки возраст дает о себе знать.
Но были ночью и приятные моменты: ко мне приходила Ксения Собчак! Злые люди наговаривают на девушку, что она лицом похожа на лошадь, но Ксения Собчак моего сна была умной красавицей, интересной собеседницей и поразила меня простотой и искренностью общения. Правда, ситуация и тема нашей беседы располагались исключительно в политической плоскости, без всяких глупостей, к сожалению. И я совершенно не помнил утром, о чем мы с ней говорили ночью. Но все равно мне было приятно, ведь смысл беседы с красивой девушкой не имеет никакого значения!
Мы поговорили с кобчиком, подтвердив ему вчерашнее обещание поделиться гречневой кашей с «тушняком», умылись, согрелись горячим чаем и неспешно принялись за сборы. Наша ЛАСка походила на отваренную, а затем замороженную шкурку лягушки-царевны – красная, сморщенная и местами покрытая инеем. Мы выяснили, почему наша лодка, без видимых порезов, так быстро теряла свою упругость. Во время хранения после окончания сплавного сезона, пробки выкручиваются и хранятся отдельно, а резиновые прокладки под пробками, со временем подсохнув и уменьшившись в диаметре, просто-напросто вывалились. Поэтому пробки понемногу «травили», даже будучи очень крепко затянутыми. Гена промазал основания пробок несколькими слоями клея, тем самым, изготовив на них тоненькие полимерные прокладки. Их оказалось вполне достаточно для того, чтобы прекратить утечку воздуха.
В половине десятого мы стартанули и к полудню подошли к мосту вблизи Бровничей. Пятачок около моста был забит пестрой группой водников в разноцветных спасжилетах и касках, палатками, машинами, рафтами и прочими плавсредствами. Перекрывая гул толпы, впереди слышался голос Банникова, инструктировавшего «до слез» экипаж своего рафта. Почему старые туристы такие горластые? Мы с Геной заорали «БАННИКОВ»! Но, похоже, самые старые туристы не только горластые, но еще и немного глуховастые! Зато нас увидел Иваныч ака Сват и приветственно махнул рукой.
– Левый борт – вперед – командовал он сидящим в рафте туристам. Хорошо! Правый борт – назад! Ну что это такое, почему гладим веслом, а не гребем?
– Так ведь наш борт стоит на берегу – пыталась оправдываться девушка в красной кепке.
– Если я сказал грести назад – это означает – ГРЕСТИ НАЗАД! строго сказал Сват. Команда рафта, «прижав уши» всем своим видом показала полную готовность выполнить любой приказ рулевого.
– Ладно, отходим, – смягчившись, скомандовал Иваныч и рафт отчалил.
Мы очередной раз подкачались, договорились с Банниковым чтобы он дождался нас в Хмельницком и потихоньку пошли. Вода была высокая, все камни были скрыты, так что особенных проблем с лавированием и выбором траектории движения не возникало. Только следили на сливах, чтобы нос лодки держался по струе, поскольку борт у ЛАСки низкий и высокая волна его захлестывает. Прижимы проходили реверсом, так что завершающий участок нашего сплава насыщен исключительно положительными эмоциями. В полном соответствии с прогнозом Примпогоды светило солнышко, было очень тепло, легко на душе и радостно! Жаль, конечно, что не удалась рыбалка, но по словам местных жителей рыба еще не поднялась.
Так закончился наш как бэ юбилейный сплав.
Банников приглашает на День Победы сплавиться по Киевке, пробежаться по водопадам и останцам, но я уже договорился о «вылазке» с Машей и Настей. Ну а Гена сможет, если захочет, продолжить «юбилейную» серию. Дважды он вылетал за борт в Беневском пороге. Так что у него есть шанс «сделать это» в третий – юбилейный раз!
Александр КУЛИКОВ
– Борщ хочешь?
– Нет.
– А котлету домашнюю?
– Ты же знаешь, что я хочу.
– Знаю, конечно. Мы с Машей подумали и решили, что тебе нужно сходить на сплав, а нам – на наш любимый московский водный цирк. А на День Победы вместе пойдем в лес жарить мясо и в Ботанический сад. Идет?
– Так, где там твой борщ?
Вечер. Звоню Гене.
– Гена, ты лодку проверил?
– Нет.
– А зимовала она в коридоре?
– Нет, на балконе.
– Ну ты даешь! Пробки хоть нашел?
– Сейчас найду. А как твои домашние?
– Нормально. Когда стартуем, утром?
– Давай днем, я к половине седьмого с рюкзаком, веслами и лодкой через виадук на Второй Речке не дотащусь.
– Я позвоню Андрею, он тебе поможет.
– На машине?
– Нет, они с Саней Первомай отмечают, так что за руль он не сядет.
– Ладно, жду его к полудню.
– Андрей, мой спальник у тебя?
– Да, мы с Санькой его на кухне расстелим. Он у меня ночевать останется. А что?
– Захвати спальник утром и помоги дяде Гене забросить лодку с рюкзаком к электричке. Сможешь?
– Да. А вы что, на сплав собрались?
– Ну да, тряхнем стариной на великой русской реке Си-це!
– Возьми мой прадик и поезжайте в Бровничи, как все нормальные люди. Сплавитесь до Хмельницкого.
– Нет, мы как в доброе старое время поедем на электричке и будем сплавляться от Тигрового!
– Как хочешь, только позвони мне часов в десять, а то к Юле подруга детства приехала и мы можем «наотмечаться».
– Маша, неси скорее лист бумаги, пока вдохновение не ушло! Ну, быстрее, быстрее отрывай свой прекрасный тощенький зад от дивана!
– Вот, мамочка.
– Ну почему такой мятый лист! Так, записываю, 1 мая, 22 часа, фурозалидон и бифиформ.
– До-дон-дон пирамидон!
– Нет, фурозалидон!
– А я говорю – пирамидон! А я хочу есть, есть, есть!
– Тебе пока что нельзя.
– А я говорю – льзя, льзя, льзя! Я уже выздоровела.
– А врач сказала, что нужно соблюдать режим питания до субботы.
– Изюм-дазюм! Курага-мурага! Не могу больше ждать!
– Настя, ну где моя вязаная Санина шапочка, в которой я хожу на сплав?
– Наверное, там, где все остальные твои походные вещи – в кладовке.
– Да я уже выволок все барахло из кладовки, отобрал что нужно, а все остальное сложил обратно. Не хочу начинать все сначала. Я же думал, что спальная шапочка в шкафу.
– Надо помнить, что и куда ты кладешь.
– Ну, у меня ведь не такая нечеловеческая память, чтобы все помнить!
– А почему я помню, где все твои вещи?
– Потому что ты – нереализованный суперагент. Ты все знаешь, все замечаешь, все помнишь и хотела бы все контролировать…
– Нет, я просто хочу знать, что происходит в моей семье.
– Ладно, поищу какую-нибудь шапку на вешалке.
Подхожу к вешалке. Около входной двери Денис с книгой в руках и гитарой за плечами внимательно рассматривает свое отражение в зеркале.
– Денис, ты куда собрался на ночь глядя, да еще с гитарой?
– С Шуриком поиграем. Я новую песню написал.
– А книга зачем?
– Я уже несколько лет хочу ее прочитать. Это «Закат Европы» Шпенглера. Он пишет, что рационалистическая цивилизация есть деградация высших духовных ценностей культуры и та обречена.
– Не читал, только слышал.
– А вы почитайте, только не прячьте книгу от меня, я ее читаю понемногу.
– Интересно?
– Конечно. Почти сто лет тому назад он писал о дегуманизации и скатыванию к техницизму. О том, до чего лишь некоторые начинают доходить только сейчас. Но еще за пятьдесят лет до Шпенглера Данилевский говорил, что «народу одряхлевшему», под которым он подразумевал Европу, уже ничто не поможет, поскольку он движется к упадку своей культуры. Люди перестают читать такие книги, потому что все меньше тех, кто дорос до их понимания. Вот и ваша наука погибает, потому что нет великих мастеров, которые понимают не отдельные стороны явления, пусть даже глубоко, а мир целиком, во всем его многообразии
– Что-то тебя на философию потянуло.
– Да просто меня выбешивает человеческая тупость. Люди смотрят вокруг, но не понимают ни того, что они видят, ни того, что происходит. Это во всем. Вот у меня длинные волосы, да и одеваюсь я немного не так, как другие. Вчера в автобусе какие-то дебилы смотрели на меня как будто я – пидор.
– Мама, Дениска опять ругается, – вступила в разговор подошедшая Маша.
– Денис, прекрати сейчас же – донесся голос Насти из гостиной. – Маша, у него подруга занимается дипломом и совсем не занимается Денисом. Вот он и сердится.
– Да я спокоен и совсем не сержусь. Просто иногда хочется каким-нибудь уродам разбить лицо!
– А ты не думаешь, что скорее они разобьют твое лицо?
– Пусть только попробуют! Дядя Саша, спросите, пожалуйста, у своих рыбаков на форуме где можно поднатаскаться в рукопашке?
– Ладно, спрошу.
– Папа, Кузя валяется на твоих портянках.
– Гони его Машенька в шею, прошлый раз он их пометил!
– А теперь он трется о твои котелки. Он что, хочет стать туристом?
– Да. В душе он настоящий пацан, а потому хочет пойти на сплав.
– КУЗЯ, НЕЛЬЗЯ КАТАТЬСЯ ПО ПАПИНЫМ КОТЕЛКАМ! КУЗЯ, ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ НЕПРИЛИЧНО! КАК ТЕБЕ НЕ СТЫДНО, ТЫ ПОТЕРЯЛ СВОЕ ДОСТОИНСТВО!
– Он не потерял достоинство, его достоинство отнял ветеринар.
– КУЗЯ, У ТЕБЯ НЕТ СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА! ТЫ АЦКИЙ АЦТОЙ!
– Маша, не обижай Кузю, – заступилась за своего пушистого любимца Настя.
– Ребята, какие вы шумные!
– 2 Мая.
– 9 утра. Звонок телефона.
– Папа, Санька домой добрался нормально? Что-то телефон не берет.
– Нет его.
– А где он? Подхватился в полночь и упылил от нас.
– К Лене ускакал, наверное. У нее мама собиралась на праздники в турпоездку.
– Ладно, спальник готов, дядю Гену к электричке доставлю. Пока.
В электричке.
– Саша, а почему бы твоему Андрею с нами не пойти?
– Он работает завтра и послезавтра.
– Он был на Сице?
– Конечно, ему было четыре года и было это то ли тридцать, то ли двадцать девять лет тому назад. Марина сшила ему гидру из пэсээнки, привезла из Ленинграда настоящие детские болотники, и он был просто счастлив! Да и погода в ту весну стояла что надо: теплая и солнечная. А на сегодня обещают кратковременный дождь, завтра пасмурно и только послезавтра хорошую погоду. Ты что-нибудь непромокаемое взял?
– Взял, куртку антипинскую.
– Он жив-здоров?
– Ну да. Только ему никак не удается выбраться за пределы Юго-Восточной Азии. Вот и сейчас он снова мотается где-то по югу Китая. Опять в Тибет будет пробираться. А может, и нет. Я ему перестал помогать, да и он не пишет почти. Если будешь выставлять отчет на форуме, поблагодари лефуков за то, что ему деньги пересылали.
– Хорошо, отпишу.
– Кстати, Саша, у меня ведь в этом году тоже юбилей. Сорок лет с тех пор, как моя Галя покорила мое сердце! Тогда, в походе, она сварила ведро вкуснейшей манной каши, чем поразила всех туристов. Отличная была каша! Да и Галя – что надо! В следующем походе, в ноябре, мы ночевали с ней на снегу в одном спальнике. Ума не приложу, как мы вместе в нем помещались тогда? Сейчас мне и одному было бы тесновато… О том, что не замерзали, даже и не говорю! Да, спасибо Нине Марголиной, она нас познакомила и «свела» в одной группе!
– А у меня от Нины вот эта зеленая накидка от дождя и льняные кухонные полотенчики на всю неделю. Нины давно уже нет, а полотенчики о ней каждый день напоминают…
– Летит время! Вот и я в мае на пенсию выхожу. Какие-то документы нужно собирать.
– Не грузись, у тебя непрерывный безвредный стаж в обычном госучреждении, так что кадры и бухгалтерия все сами сделают.
– Все-таки, 60 лет – это определенный рубеж…
– Да ну тебя, я его перешел и не заметил. Живи как жил, на сплавы ходи, на рыбалки выезжай, на красивых девушек смотри! Все будет хорошо! Итоги подводят те, кто «ластами» собираются «щелкнуть», а нам с тобой еще сплавляться и рыбачить!
– Ладно, успокоил. Слушай, я на Второй Речке не увидел ни одного туриста.
– Так и на вокзале их не было. А помнишь, как в прежние годы водники штурмовали на Первомай электрички! Обычные пассажиры от этой бешеной оравы жались по углам вагонов как бедные родственники!
– Да, а теперь все чинно, спокойно и никаких пропахших дымом и горланящих песни туристов.
– Ну, на Бровничах, допустим, их будет достаточно.
– Это да. Но туризм стал какой-то пресно-цивилизованный. К речке подъезжают на машинах, никто ни лодок, ни рюкзаков на себе не таскает. Оно, конечно, комфортнее, да и интересный участок можно хоть пару раз пройти, хоть – десять. Но от этой утраты «дикости» туризм больше потерял, чем приобрел. Знаешь, синяя советская курица была тощей и не такой красиво-розовой, как нынешние бройлеры, но в ней был навар!
– Ты хотел сказать, что мы с тобой сохранили дух старого доброго туризма!
– Ну да, душой то мы молоды!
– А то!
Вот так за беседой незаметно пролетело время, мы миновали туннель и добрались до остановки «94 км.»
Перрона, как и в прежние годы, там не оказалось, но стоял товарняк, через который мы успешно перелезли, переобулись и двинули к реке. Против ожидания, на остановке вышла еще одна группа водников: двое взрослых парней с девушкой и четверо пацанят лет десяти тащили перед нами десятку (ПСН-10). Накрапывал дождик, но молодежь это не смущало. Мы надули свою ЛАСку, сварили чай, а ребята тем временем накачали и сбросили на воду плот.
И понеслись!
Сица, конечно, невеликая река, но в половодье она вполне даже пригодна для сплава. Порожистый только ее участок между Бровничами и Хмельницким, где встретишь и шиверу, и прижим, и слив пусть и скромных, домашних, масштабов. А отрезок реки от 94 км и до Бровничей изобилует заломами с прижимами. Здесь есть даже пара мест полностью перекрытых упавшими деревьями. Ну и «расчески», как без них.
Так что за три часа сплава с элементами водного слалома мы изрядно намахались веслами и остановились на привал на левом берегу у устья небольшого ручья. Вода в Сице была мутноватой, а ручей порадовал хорошей прозрачностью, так что надежда на рыбалку согрела наши сердца. Сначала решили попробовать мух, но внутренний голос настойчиво предлагал заняться поисками живой наживки. Гена аки кабан взрыл веслом окрестности нашего лагеря и добыл пару десятков вполне бодрых и упитанных червей. Начало рыбалки выглядело вполне даже обнадеживающим! Но вот дальше как-то не срасталось. Ни ямки по ручью, ни купание червя в мутноватых водах основного русла ничего не принесли. Рыбы в реке не было…
Ну не беда, ниже по течению нас ожидало еще одно перспективное место, поэтому мы не спеша принялись за приготовление ужина. Его украшением стала тушеная картошка с мясом и долгое чаепитие у костра с разговорами обо всем…
Гена работает в Тихоокеанском институте биоорганической химии ДВО РАН и изучает вещества, синтезируемые бактериальной клеткой. Антиген – это вещество в организме, которое иммунная система признает «чужеродным». Присутствие антигена вызывает производство антитела, которое представляет собою элемент механизма защиты организма от болезней. Антитело вступает в специфическую реакцию с данным антигеном и либо нейтрализует его, либо разрушает самостоятельно, либо притягивает для этой цели лейкоциты. Вот такая образовалась замечательная связь Гены с антигенами.
– Гена, – подначиваю я его – какой прок прогрессивному человечеству от твоего знания строения и функционирования бактериальных мембран?
– Очень даже положительный прок. Знаешь ли ты, что в человеке присутствует порядка двух килограммов микробов – микроскопических живых организмов, которые могут помогать функционированию организма, обмениваться с ним информацией, а при определенных условиях воздействовать на него токсинами? Они могут приносить пользу, к примеру, разлагая органические вещества в желудочно-кишечном тракте, а могут приносить вред вплоть до летального для человека исхода.
– Получается, что в результате неведомого воздействия на этих микробов, они могут неподецки испортить нам качество жизни, вплоть до смерти?
– Могут. Но могут и просто сигнализировать о чем-то.
– То есть, вызванное микробами воспаление или отравление – это сигнал, на который мы отвечаем «войной» с применением, например, антибиотиков, которые «давят гусеницами» врагов и друзей?
– Примерно так.
– Интересно! Читаю сейчас Гумилева про Древнюю Русь и Великую степь и припоминаю описанный там случай. Одному из заболевших предков Тэмуджина вызвали шамана. Лечение не помогло и бедолаге-врачевателю отрубили голову. Поскольку контроль за качеством лечения, как видно из истории, был строгим, а шаманы вывелись только с приходом Советской власти, надо полагать, что чаще результат врачевания был положительным.
Шаманизм предполагает, что помимо мира людей существует также верхний и нижний миры. Вот и получается, что нижним миром может быть мир микробов!
– Допустим.
– Значит, нужно учиться договариваться с микробами! Как знать, возможно, шаманам это удавалось?
– Это не научно.
– Почему? Например, вид пожара вызвал у человека выброс адреналина, что позволило ему вынести сейф, поднять который впоследствии смогли четыре человека. По факту – оптический сигнал запустил биохимические реакции. Я уже не говорю о таких, например, акустических сигналах, как голос любимой женщины. Он поднимает тяжело больного и вообще может поднять все, что угодно!
– Ладно, не буду спорить. А что скажешь про «верхний» мир?
– Пока не придумал…
3 мая.
Ночь была холодной, утро – пасмурным, а рыбалка – снова безрезультатной...
Жаль, конечно, но делать нечего: плотно позавтракали, подкачали сдувшуюся напрочь лодку и бодро взмахнули веслами. Всего через полкилометра обнаружили мирно дремлющий детский лагерь. Один из руководителей вышел на берег и предупредил о глухом заломе за ближайшим поворотом реки. Замерзли дети, – спросил я его? Еще как – ответил он.
Заломы чередовались «расческами», мы отмахивались веслами как теннисисты ракетками – сплав шел своим чередом. До меня, наконец, дошло, что мы уже второй день слушаем шум ветра, журчание воды и пение птиц. И никаких городских звуков! Как хорошо! Кулички, мои дальние родственники, подпускали нашу ЛАСку совсем близко, затем шустро отлетали на пару десятков метров и снова терпеливо поджидали нас. С правого берега на бреющем полете пронеслась цапля, смешно шевеля длинными ногами. Парочки диких уток, недавно прилетевшие из дальних стран и уклонившиеся от встречи с охотниками, деловито занимались устройством семейного быта. Встретились на нашем пути две пары маленьких, но очень красивых трясогузок. Но самое сильное впечатление на нас произвела выдра. Не понимаю, почему такому прекрасному грациозному животному, при встрече с нами без малейшего всплеска ушедшему, под воду дали такое не поэтичное имя? Вот выхухоль, например, совершенно заслуженно назвали выхухолью. А выдру нужно точно переименовать в нечто красивое, гибкое и сильное…
Сплавлялись мы часа три. По сравнению с прежними годами обращало на себя почти полное отсутствие зелени, остатки прошлогоднего снега кое-где на северных склонах и полное отсутствие цветущего багульника. Весна в этом году точно припозднилась.
Ночевать решили между устьями сразу двух ручьев на высоком, левом берегу реки. Место это было хорошо обжито многими поколениями водников, о чем свидетельствовала большущая куча всяческого мусора и деревья, утыканные гвоздями и обвязанные растяжками от тентов. Отвязывать их, вероятно, туристам было лень, а потому их просто обрезали. В одном из ручьев вода была примерно того же мутного цвета, как и в реке, а вот в другом, более полноводном и быстром, протекающем вдоль невысокой, в десяток метров гривки, – почти прозрачная! Просто не верилось, что в этом ручье не было рыбы! Но, к сожалению, ни одной поклевки мы так и не дождались…
Очень жаль, что рыбалка опять не удалась, но зато совсем недалеко от устья ручья я нашел, как мне показалось, остатки древней насыпи. Что она представляла собой в плане, я не могу сказать точно, но одна из сторон была параллельна реке, другая, соответственно, – ручью и угол между ними составлял примерно 90 градусов. Высота насыпи составляла примерно полтора метра. Фотографию ее я выкладываю, так что сами можете убедиться в том, что это сооружение искусственное и старое. Мы с Геной вспомнили чжурчжэней и бохайцев, но так и не смогли прийти к какому-либо выводу о предназначении этой площадки и даже о ее форме. Дело в том, что сохранились хорошо только две ее стороны, а остальная часть разрушена проходящей прямо через площадку дорогой. Так что придется проконсультироваться у археологов. Вдруг и в самом деле на этой площадке когда-то давно было поселение?
Незаметно подступил вечер, и мы принялись за подготовку ужина. Внезапно послышался резкий птичий крик. На дерево прямо над нами слетела небольшая хищная птица, похожая на кобчика. Она что-то рассказывала нам в довольно резких тонах, но вот смысла мы как-то не уловили. Я предположил, что это Подя в виде птицы явился нам и высказал свое осуждение за то, что ему не было сделано полагающееся подношение. К сожалению, алкоголя мы с Геной не берем на сплавы, а потому наши уловы редко бывают значительными. Я извинился перед Подей за наше неадекватное поведение и пообещал ему кашу с тушенкой, после того, как мы ее приготовим. Кобчик еще несколько раз выдал длинные сентенции в по-прежнему неодобрительной тональности, несколько раз перескочил с одной вершины на другую и недовольный скрылся.
Надо ли говорить о том, что ужин прошел хотя и в дружеской обстановке, но при некоторой невысказанности. А из костра на нас смотрел чей то суровый глаз. Чтобы не думали, что сочиняю – прилагаю фотографию. Сами смотрите!
4 мая.
Утром, чуть рассвело, снова прилетел кобчик и разбудил своими криками. Гена выбрался из палатки, поругивая холодную ночь, «вступившую» спину, которые не дали толком выспаться и обнаружил в миске плавающие льдинки, о чем немедленно поведал мне. Я тоже плохо спал. Ныли связки и вообще ощущения были такие, как будто меня хорошенько помяли, а вот расправить, как следует, – забыли. Таки возраст дает о себе знать.
Но были ночью и приятные моменты: ко мне приходила Ксения Собчак! Злые люди наговаривают на девушку, что она лицом похожа на лошадь, но Ксения Собчак моего сна была умной красавицей, интересной собеседницей и поразила меня простотой и искренностью общения. Правда, ситуация и тема нашей беседы располагались исключительно в политической плоскости, без всяких глупостей, к сожалению. И я совершенно не помнил утром, о чем мы с ней говорили ночью. Но все равно мне было приятно, ведь смысл беседы с красивой девушкой не имеет никакого значения!
Мы поговорили с кобчиком, подтвердив ему вчерашнее обещание поделиться гречневой кашей с «тушняком», умылись, согрелись горячим чаем и неспешно принялись за сборы. Наша ЛАСка походила на отваренную, а затем замороженную шкурку лягушки-царевны – красная, сморщенная и местами покрытая инеем. Мы выяснили, почему наша лодка, без видимых порезов, так быстро теряла свою упругость. Во время хранения после окончания сплавного сезона, пробки выкручиваются и хранятся отдельно, а резиновые прокладки под пробками, со временем подсохнув и уменьшившись в диаметре, просто-напросто вывалились. Поэтому пробки понемногу «травили», даже будучи очень крепко затянутыми. Гена промазал основания пробок несколькими слоями клея, тем самым, изготовив на них тоненькие полимерные прокладки. Их оказалось вполне достаточно для того, чтобы прекратить утечку воздуха.
В половине десятого мы стартанули и к полудню подошли к мосту вблизи Бровничей. Пятачок около моста был забит пестрой группой водников в разноцветных спасжилетах и касках, палатками, машинами, рафтами и прочими плавсредствами. Перекрывая гул толпы, впереди слышался голос Банникова, инструктировавшего «до слез» экипаж своего рафта. Почему старые туристы такие горластые? Мы с Геной заорали «БАННИКОВ»! Но, похоже, самые старые туристы не только горластые, но еще и немного глуховастые! Зато нас увидел Иваныч ака Сват и приветственно махнул рукой.
– Левый борт – вперед – командовал он сидящим в рафте туристам. Хорошо! Правый борт – назад! Ну что это такое, почему гладим веслом, а не гребем?
– Так ведь наш борт стоит на берегу – пыталась оправдываться девушка в красной кепке.
– Если я сказал грести назад – это означает – ГРЕСТИ НАЗАД! строго сказал Сват. Команда рафта, «прижав уши» всем своим видом показала полную готовность выполнить любой приказ рулевого.
– Ладно, отходим, – смягчившись, скомандовал Иваныч и рафт отчалил.
Мы очередной раз подкачались, договорились с Банниковым чтобы он дождался нас в Хмельницком и потихоньку пошли. Вода была высокая, все камни были скрыты, так что особенных проблем с лавированием и выбором траектории движения не возникало. Только следили на сливах, чтобы нос лодки держался по струе, поскольку борт у ЛАСки низкий и высокая волна его захлестывает. Прижимы проходили реверсом, так что завершающий участок нашего сплава насыщен исключительно положительными эмоциями. В полном соответствии с прогнозом Примпогоды светило солнышко, было очень тепло, легко на душе и радостно! Жаль, конечно, что не удалась рыбалка, но по словам местных жителей рыба еще не поднялась.
Так закончился наш как бэ юбилейный сплав.
Банников приглашает на День Победы сплавиться по Киевке, пробежаться по водопадам и останцам, но я уже договорился о «вылазке» с Машей и Настей. Ну а Гена сможет, если захочет, продолжить «юбилейную» серию. Дважды он вылетал за борт в Беневском пороге. Так что у него есть шанс «сделать это» в третий – юбилейный раз!
Александр КУЛИКОВ
Комментариев нет:
Отправить комментарий