СУББОТА, 17 СЕНТЯБРЯ 2011 г.
– Поезжай-ка ты на рыбалку, – сказала мне Настя.
Мы сидим с ней за кухонным столом. На столе бутылка кагора, начатая еще в Пасху. Два бокала и больше ничего. Поминаем нашего соседа и друга, Сергея Соботовича, умершего в восемь утра. Ему было только 46 лет...
Сергей был хорошим другом: верным и искренним. Если чем возмущался – говорил об этом прямо. Мог вспылить, наговорить резкостей, но быстро остывал и зла не держал. Сергей был врачом. Скольким он помог друзьям, знакомым, просто пациентам! У него было множество идей о том, как лечить людей, он создавал новые препараты и пробовал их на себе. Он просто не мог не лечить людей. Брался за самые сложные случаи. Однажды вылетел в Германию к пациенту, которому официальная медицина уже не могла помочь и давала прогноз на 3-5 дней жизни. Сергей «продержал» его полгода. А вот свою болезнь просмотрел…
Любил рыбалку летнюю, зимнюю речную, морскую, с удочкой и даже охотился с подводным ружьем. Однажды зимой, на джипе с двумя сотрудниками своего медицинского центра, он провалился под лед во время рыбалки. Выплыл, а когда увидел, что спутники остались в машине, нырнул в полынью, вытащил из салона задохнувшегося товарища, вытолкнул его на лед, выбрался сам, потом реанимировал и сорок минут тащил на себе. Заставлял его двигаться, пока их не подобрали другие рыбаки. Товарищ обморозился, у него отняли крайние фаланги на пальцах обеих рук. Сергей направил его на учебу, сделал массажистом в своем центре.
А теперь его нет…
– Вы, мужики, не понимаете простых вещей – говорит Настя.
– Каких таких простых вещей?
– Сергей – светлый человек. Таких, как он, в моей жизни было раз-два и обчелся. Но вот одну его позицию я никогда не разделяла. Нельзя всего себя отдавать работе и людям! Господь поставил его на грань жизни и смерти, но указал ему путь из-подо льда, Катюху они с Таней родили. Как он ждал дитя! Вознагражден был дочкой, о которой мечтал. Раз ему оставили жизнь, значит это для чего-то нужно! Не думаю только, что это для того, чтобы каждый день с утра и до вечера, без выходных и праздников «пахать» в клинике. Какие еще знаки нужны? А вы, мужики, все в работе и друзьях. И где они, эти друзья в итоге оказались? Каждый свои задачи решает, а Сергей всех организовывает и всем помогает. Помогал…
Мы молчим. Подошла наша десятилетняя дочка Маша.
– Вы почему пьете? (бутылка на нашем столе – большая редкость).
– Поминаем дядю Сережу, помнишь, мы говорили тебе, что он очень тяжело болен, и, возможно, скоро умрет.
– Да, помню.
– Он умер сегодня утром. Есть такой обычай: когда человек умирает, его родные и близкие собираются, хотя собираться и не обязательно, даже один человек может сесть и вспомнить о том каким был ушедший. Память наша так устроена, что хорошее запоминается лучше плохого. Так вот, нужно постараться вспомнить все хорошее, что связано с этим человеком и сохранить это в своем сердце, а потом попрощаться с ним и отпустить его душу.
– Куда?
– Не знаю. Умерев, человек завершает свой земной путь. Тело его похоронят на кладбище, а вот куда отправится душа, я не знаю.
– А вы с мамой скоро не умрете?
– Машенька, обещаю тебе, что мы с мамой будем стараться жить долго.
Вечером звоню Гене.
– Геныч, завтра с утреца порыбалим?
– Конечно, а где?
– Там где я пеструшек с икрой поймал.
– Пеструшки бывают только с молоками.
– Ну вот и посмотришь.
– Ладно, позвони, как выедешь.
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 18 СЕНТЯБРЯ 2011 г.
7-30 утра. Моросит дождь. Звонок на мобильный.
– Сашуля, я немного не в себе…
– Что, плохо себя чувствуешь? (У Гены в недавнем прошлом перенесенный инфаркт)
– Нет, я в полном порядке. Но вот вчера вечером у меня… Моему соседу исполнилось 80 лет. Он хороший человек, 50 лет проработал на Камчатке…
– Гена, может быть, ты отдохнешь?
– Нет, я в полном порядке… Ты где?
– Я уже в автобус сел, через полчаса буду на Заре.
– Сейчас я соберусь…
Действительно, через полчаса, когда автобус подошел к остановке «Фабрика Заря», Гена стоял у края бордюра, почти не покачиваясь. Правда произошла заминка из-за того, что водитель открыл сразу первую и среднюю двери. Хорошо хоть третья, задняя, осталась закрытой. Голос мой из автобуса Гена услышал, но локализовать меня его мозг отказывался. В самый последний момент мой друг окончательно выбрал дверь, вошел в нее не очень твердо, но вполне решительно, объявил на весь автобус на какую реку и зачем мы отправляемся и тотчас прикорнул, сидя на рюкзаке.
ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧАЛОСЬ!
К моменту нашего выхода из автобуса небо совершенно очистилось, число пассажиров значительно убавилось и даже водитель, мрачноватого вида толстый и пожилой армянин никак не отреагировал на замечание Гены о том, что автобус остановился совершенно не в том месте, где положено. На самом деле водитель остановил автобус точно на остановке, но это было несколько дальше, чем нужный нам сворот с трассы.
Мы неторопливо зашагали по скрытой под деревьями лесной дороге. Было свежо, поднимался легкий туман, солнечные лучи разбивались в тысячах капелек дождя, оставшихся на листьях деревьев. Сварливо покрикивала невидимая глазу ворона, дорога шла под уклон. Хорошо! Вот только Гена раз за разом приостанавливался и тер рукой грудь.
– Сердце?
– Ну да, что-то побаливает.
– Ну и какого черта…
– Да, я немного выпил пива… Могу я немного выпить пива на дне рождения у соседа, которому исполнилось восемьдесят лет?
– Можешь. И сиди тогда дома. Не дай Бог, прихватит серьезно! Что я тебя на себе должен буду тащить в гору?
– Сашуля, не сердись, вот лучше спроси меня какую отличную книгу я начал вчера читать!
– И что это за книга?
– Чарльз Дарвин «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль». Отличная книга, великолепный перевод, читается очень легко. Вот только как-то немного непривычно осознавать, что эта книга написана двадцатитрехлетним молодым человеком. Настолько тщательным и незаурядным предстает он в ней. Правда, опубликовал он ее несколько повзрослев, уже тридцатилетним, но все равно очень молодым для столь глубоких умозаключений. Читая эту книгу, осознаешь, насколько мы, люди, близки ко всей остальной природе, что, кстати говоря, мы часто в последнее время забываем.
Гена остановился и снова стал растирать грудь рукой.
– Гена – сказал я после недолгой паузы – вчера Серега Соботович умер.
– Как – умер? – Гена как будто не расслышал мои слова. Лицо его скривилось, подбородок затрясся, он яростно начал тереть грудь и почти закричал неожиданно тонким голосом: – Нет, не может быть! Так не должно быть! Это не справедливо! Как же так? – И после короткой паузы – А как же Таня?
Вот черт дернул меня за язык - подумал я.
– Таня ходит зеленая, хорошо хоть не на глазах Катюхи все произошло. Знаешь, такое ощущение, что его тогда из-подо льда выпустили для того, чтобы он Катерину родил.
Замолчали, пошли дальше.
– Сашуля, ты знаешь, что меня более всего в Сергее поражало? Его внутренняя свобода. Вот у меня не всегда так получается, хотя я к этому очень стремлюсь. Мне эта международная конференция по токсинам почему-то очень помогла.
– Серьезные люди собрались?
– Конечно, ведь токсинами всегда интересовались военные и фармацевты. Так что административный ресурс и деньги в этой области имеются в избытке. Разумеется, токсинами всегда интересовалась также и фундаментальная наука. Тема не моя, и поэтому я немного со стороны на все это смотрел. Конечно, достижения в современной биологии колоссальные. Геном расшифровали, белки «потрошат», только шум стоит. Расшифровывают их структуры, предлагают механизмы, в которых они участвуют, смотрят, что за какие функции отвечает и какими «рычагами» можно на эти функции воздействовать. Триумф познания, понимаешь…
С другой стороны, ведь это модельный подход, в некотором смысле даже механистический. А как известно, можно подобрать достаточно много моделей, равным образом описывающих реальный процесс. К тому же, случается так, что ученый оказывается скован рамками им же самим сформированных представлений. И часто у него не хватает решимости раздвинуть, а тем более – сломать эти рамки. Вот почему я говорю тебе о том, как важно быть внутренне свободным.
Понимаешь, не получается организм свести к набору частей, из которых он состоит. Даже если эти части уменьшены до размера атомов. Остается то, что ускользает от самых современных атомно-силовых микроскопов.
– «Божественная искра», что ли?
– Я, вообще-то атеист. Но на твой вопрос пока что у меня ответа нет. К слову, Дарвин и другие могучие умы не сводили целое к сумме составляющих его частей…
Так, неспешно, за разговором мы шли по заросшей лесной дороге. Гена понемногу забыл, где у него находится сердце и даже успокоился. А утро действительно было славное. Ветер, шаливший в конце недели, посрывал с деревьев много листьев, и они местами сплошь устилали дорогу. Пока еще их не коснулись заморозки, листва просто потеряла свежий вид, но на некоторых деревцах манчжурского ореха уже начала окрашиваться в желтый цвет. Воздух был чистый, прохладный, но еще не напоенный ароматами погибающего лета. Этот ни с чем не сравнимый запах придет позднее. Но даже сейчас нас изредка обволакивало невидимое облако терпкого дыхания калины. Легкий туман полосами полз по склону, солнечные лучи прошивали его, рассыпаясь крошечными иголками в маленьких каплях ночного дождя.
ДО ЧЕГО ЖЕ ХОРОШО!!!
Выйдя на речку, решили разделиться. Поскольку из Гены сегодня ходок был никакой, он собрался идти вверх по течению, а я потопал по дорожке дальше, в верховья реки, чтобы затем пойти навстречу ему. Встретиться решили через четыре часа.
Я решил начать с той ямки, в которой в прошлый раз оставил трех ленков. Как ни странно, подкравшись к ямке, я опять увидел ленков, возможно, тех же самых.
– Вот что, ребята, – вполголоса сказал я им, – сегодня у нас с Геной запланирована уха на свежем воздухе, так что прошу иметь это в виду.
– Ну, это мы еще посмотрим, – ответили из ямки.
Для начала я прицепил маленькую колебалку. На мой вкус блесенка была – само совершенство: темная, с красноватым оттенком, струящимся из-под лакового покрытия, с переливающимися при поворачивании блесны блестками… Чудо, как хороша!
Ямка была небольшой: в форме овала, примерно два с половиной на пять метров. Первый заброс, блесна довольно точно летит к краю ямки, проходит над головами ленков и… Никакой реакции. Но трудностям нас не сбить с выбранного пути. На смену колеблющимся пришли вращающиеся блесны и… Опять ничего. Я водил блесну вниз по течению и вверх, над головами ленков и между ними, быстро и медленно, с ускорениями и равномерно…
НИ-ЧЕ-ГО!!!
Нда-а, действительно, ловит не блесна, ловит рыбак. Ну, а после того, как я метко забросил блесенку на ольху, росшую на противоположном берегу, спиннингист во мне сдался. Я понял, что пора искать червей.
Черемуха нашлась неподалеку, а в прошлогодней листве под ней – отличные бойкие черви.
С органикой дела пошли веселее, чем с «железом». Пара леночков уговорились в течение 15 минут. Остальные, правда, покинули место нашей встречи. Не беда, я пошлепал в новых роксовских сапогах к месту встречи с Геной. Конечно, вода еще не очень холодная, а потому вполне можно было «гулять» в кроссовках, но не терпелось попробовать на ноге новые сапоги, перед поездкой на Иман. Похоже, что мне хвалили их не зря. Удобные на ноге, легкие, быстро сворачиваются до нужной высоты – одним словом – что надо.
Вот так, радуясь речке, отличной погоде и новым сапогам я бодро шлепал вниз по течению. Стайки гольянов встречали моего червя как дорогого гостя в каждой ямке. Но я искал леночка или пеструху. К сожалению, никак не удавалось найти предмет моего особенного желания. Пеструханы – крепкие ребята с черными загривками и спинками, а также почти черными пятнами на боках попадались довольно часто. Но вот пеструшки – «блондинки», с практически незаметными потемнениями на боках – совершенно отсутствовали. В прошлый раз я поймал парочку «девушек», но сфотографировал их только снаружи, а фото изнутри, подтверждающее половую принадлежность, так и не удосужился сделать. Да, правы те, кто не откладывают на «потом».
Тем временем внутренний голос, откуда-то рядом с желудком, ненавязчиво напоминал об уговоре с Геной. Я собрал удочку, выбрался на дорогу и пошел к тому месту, где мы расстались, здраво рассудив, что Гена сегодня не мог уйти далеко от места нашего расставания. Так и оказалось. Его я нашел лежащим на туристском коврике, на краю просторной косы.
– Это так ты идешь ко мне на встречу?
– Не сердись, посмотри, как хорошо вокруг! Давай, я почищу твою рыбу.
Мы ходим вместе не один десяток лет и не просто знаем «свой маневр», но часто действуем как один человек, временно разделенный на две половинки. Все нужные действия естественным образом разделяются между нами, так что костер горит, вода кипит, а уха никогда не бывает посолена дважды.
– Саша, посмотри, как все вокруг нас здорово устроено! Вот мы пытаемся придумать что-то новое, а как правило, все это уже есть в природе. Просто нужно еще внимательнее посмотреть вокруг. Кстати, что-то я не замечаю обещанных тобой пеструшек с икрой. Пеструханам – мужикам тяжело без женщин, наверное.
– Гена, наверное, все-таки не без женщин. Сам же сказал, что нужно смотреть внимательнее. В следующий раз девушка-пеструшка обязательно будет нашей!
– Вот скажи мне, почему девушки, разделяя наши увлечения в молодости, в зрелом возрасте к ним становятся равнодушны? Ведь я же предложил моей любимой жене Гале пойти вместе с нами, а она сразу же поинтересовалась, сколько нужно будет идти пешком. Идите сами – говорит, а я чувствую, что она хочет, чтобы я оставался дома. А сколько походов в прежние годы мы с ней прошли…
Ну почему женщины так хотят «привязать нас к ноге»?
– Гена, но ведь они нас уже заполучили, зачем им «ломать ноги» в зрелом возрасте когда, кстати, кости хуже срастаются? Как в прямом, так и переносном смысле. Да и почему они обязаны всю жизнь разделять наши увлечения и тащиться Бог знает куда по грязной дороге? Гораздо приятнее в красивом платье посетить театр, например. А «привязать к ноге» разумная женщина всегда постарается даже любящего ее мужчину. Сам понимаешь, с отвязным всякая ситуация может случиться…
– Да ходил я с ней в театр. И было это тридцать лет тому назад. Но я отлично помню зал Дома офицеров флота и спектакль «Зашифрованный рояль», даже помню о чем этот спектакль. Но разве можно его сравнить с рыбалкой?
***
– Вот так, болтая о женщинах и рыбалке, мы наслаждались ухой на берегу ручья у небольшого костерка...
СРЕДА, 26 ОКТЯБРЯ 2011 Г.
Сегодня сорок дней, как Сергея не стало.
С обеда к Тане подходят друзья, поминают...
Некоторые рассказывают, что видели во сне Сергея. Кому-то он приснился голодным. Говорят, что нужно хорошо покушать за поминальным столом. Сергей, широкая душа, если уж садился за стол праздновать, так стол ломился от еды и питья.
Одному из друзей во сне он сказал: «Вы что, думаете, что я умер? Ерунда, это я так прикалываюсь!»
У Тани утром лопнуло и рассыпалось на мелкие кусочки стекло с портрета Сергея в траурной рамке. Наверное, душа не хочет смириться, что он уже не с нами...
Александр КУЛИКОВ
Несколько фотографий Сергея Соботовича.
Сергей и Таня
С дочкой Полиной
С дочкой Катей
Ванек, сын Сергея
В поисках просветления
Володя, спасенный Сергеем из-подо льда
Я вернусь!
Комментариев нет:
Отправить комментарий