пятница, 4 марта 2011 г.

«Ты вырезан природой как печать, чтоб в оттисках себя передавать….»


Е.Л. Первушина 

Елена Александровна ПЕРВУШИНА окончила отделение русского языка и литературы филологического факультета Дальневосточного государственного университета. Молодым специалистом пришла в ДВГУ, пройдя здесь должностной путь от ассистента до профессора. За это время ею были разработаны и прочитаны лекционные курсы и многочисленные спецкурсы по фундаментальным филологическим, искусствоведческим и культурологическим дисциплинам. Елена Александровна награждена Почетной грамотой Министерства образования и нагрудным знаком «Почетный работник высшего профессионального образования Российской федерации».

Постоянным был интерес Е.А. Первушиной к научной деятельности. Она окончила очную аспирантуру при кафедре истории зарубежных литератур филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и в 1988 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Особенности классицизма Александра Поупа». Вскоре ей было присвоено ученое звание доцента. Работу над докторской диссертацией Елена Александровна успешно совмещала с деятельностью ученого секретаря диссертационного совета при Институте русского языка и литературы ДВГУ. Только за последнее десятилетие Е.А. Первушина приняла участие в более чем 50 научных конференциях разного уровня, в том числе международных. Участие Елены Александровны в конференции «Шекспировские чтения 2010», проведенной научным советом «История мировой культуры» РАН, отмечено благодарственным письмом оргкомитета, направленным в ректорат Дальневосточного федерального университета.
Е.А. Первушина – автор более 120 научно-методических и научных публикаций. Совсем недавно вышла в свет монография Елены Александровны «Сонеты Шекспира в России: переводческая рецепция ХIХ–ХХI веков».
Профессор кафедры русского языка как иностранного Института русского языка и литературы Дальневосточного федерального университета, кандидат филологических наук Елена Александровна ПЕРВУШИНА сегодня наша гостья.

– Елена Александровна, расскажите о сегодняшнем дне кафедры; чем живут преподаватели, студенты? 

– Университетская жизнь сейчас в стадии очень активного обновления. И не только потому, что в связи с переходом на программы бакалавриата и магистратуры неизбежно меняются учебные стандарты и планы. Мы на пороге рождения университета нового типа – федерального. Создается принципиально новая структура, и, как следствие, – новая модель управления, формируются новые подразделения. Но самое главное – существенно пересматривается общая стратегия образовательной деятельности, пересматриваются приоритетные направления. В такое революционное время жить непросто. А студенты остаются студентами! Они всегда рады новому. Отрадно отметить, что среди наших студентов есть по-настоящему увлеченные, сильные.


Е.А. Первушина со студентами 

– Давайте поговорим о круге ваших научных интересов. Вы занимаетесь творчеством Вильяма Шекспира?

– Нет, строго говоря, я не шекспировед, я занимаюсь русскими переводами сонетов Шекспира. У нас давно существует свой, «русский Шекспир». В свое время Григорий Михайлович Козинцев назвал свою замечательную книгу «Наш современник Вильям Шекспир». Так вот, я говорю о нашем соотечественнике Вильяме Шекспире, сотворенном поэтами, исследователями, театральными деятелями и – в огромной мере – переводчиками. Вначале их интересовали только драматические произведения писателя, но постепенно в России всё активнее открывали Шекспира-поэта, автора знаменитых «Сонетов». Загадочное очарование этого самого таинственного шекспировского творения со временем только усиливалось, всё более настойчивыми и дерзновенными становились переводческие мечтания покорить эту высочайшую поэтическую вершину. В результате в отечественной словесности сформировалось нечто совершенно изумительное – русская сонетиана Шекспира.

Проблем в ее изучении множество. Одна из сложнейших – национальная принадлежность этой сонетианы. С одной стороны, безусловный приоритет оригинала заставляет соглашаться с известным литературным деятелем XIX века Александром Васильевичем Дружининым, сказавшим, что творения Шекспира даже в переводе на другой язык останутся творениями Шекспира, то есть фактом английской, переводимой литературы. Однако не менее убедительным выглядит признание данных переводов несомненным явлением переводящей, русской словесности. Написано-то русскими авторами на русском языке и переосмыслено в духе русских поэтических традиций!

Я убеждена, что переводная литература не может принадлежать только переводимой, или только переводящей литературам. Она выходит за их пределы, поэтому у нее особый статус и особое положение в контексте мировой словесности.

– А в вашей монографии «Сонеты Шекспира в России: переводческая рецепция ХIХ-ХХI веков» отстаивается такой подход?

– Да, русские переводы шекспировских сонетов подтверждают его особенно убедительно и ярко. Очень важно при этом, что отечественная сонетиана Шекспира – один из самых репрезентативных образцов переводной множественности, количество переводчиков знаменитых стихов постоянно возрастает, и в настоящее время оно измеряется уже трехзначной цифрой.

Множественность переводческих версий – одно из самых удивительных свойств переводной литературы. Она онтологически устремлена к постоянному обновлению, к широкой вариативности переводческих решений. Оригинал уникален и неизменен, он бытует в веках, а перевод живет в конкретном времени, и потому неизбежно устаревает. Каждая новая эпоха требует новых переводческих прочтений, а если оригинал гениален, возникает даже синхроническая, то есть одновременная множественность этих прочтений. Она особенно характерна для современного этапа, активно открывающего возможности беспредельной переводческой игры в поэтическом пространстве Шекспира.
Конечно, подобная творческая рецепция под силу только великой литературе и великому литературному языку.

– Русский язык таков?

– Да! Это блистательно демонстрирует русская сонетиана Шекспира. Конечно, большинство читателей знает и любит «Сонеты» в переводах Самуила Яковлевича Маршака и даже не догадывается о существовании других авторов. Но такие дивные цветы переводческой культуры, какие взрастил Маршак, не появляются вдруг, из ничего, им всегда необходима художественная почва, поэтически обработанная и удобренная открытиями предшественников. С другой стороны, тот мощный творческий импульс, который сообщил переводческому движению Маршак, не мог не породить последователей-оппонентов.

– Каким в вашем понимании должен быть самый лучший переводчик?

– По-моему, так ставить вопрос нельзя. Ведь в этом случае предполагается, что самый лучший переводчик – это тот, кто сумел перевести подлинник раз и навсегда. А переводческий поиск его иноязычного воплощения – процесс неостановимый и бесконечный. Другое дело, что переводчик может оставить какой-то свой след в этом процессе и повлиять на его дальнейшее развитие. Но выдвигает такие критерии и ставит соответствующие оценки время, история.

К примеру, в конце ХIХ века появились переводы шекспировских сонетов Николая Васильевича Гербеля. Они вызвали острую критику современников. И заслуженно: в художественном плане это действительно очень слабая работа. Но именно Гербель впервые перевел полный цикл стихов Шекспира, именно он представил их читателю совокупностью произведений, поэтическим ансамблем.

В начале ХХ века событием стало издание сонетов в пятитомном собрании сочинений Шекспира, выпущенном под редакцией великого русского просветителя Семена Афанасьевича Венгерова издательством «Брокгауз – Эфрон». Венгеров решился на очень смелый эксперимент и поручил перевод шекспировского поэтического цикла не одному человеку, а целому переводческому коллективу. И эта работа вызвала справедливую критику, поскольку такой многочисленный и разнородный творческий отряд объективно не мог воспроизвести единства авторского поэтического стиля. Но среди «венгеровских» авторов были безусловные мастера сонета, который в это время набрал в России настолько большую силу, что нашу страну стали признавать одним из центров европейской сонетной культуры. И конечно, Валерий Яковлевич Брюсов не просто переводил с языка на язык, он творил русские переводные сонеты!

ХХ век стал поистине звездным часом в истории русской сонетианы. Нельзя не вспомнить Бориса Леонидовича Пастернака, привнесшего в свои переводы сонетов трагическое ощущение безысходности жизни, сопоставимое с пафосом великих драм Шекспира. Нельзя не удивиться творческому подвигу Александра Моисеевича Финкеля, о переводах которого стало известно после смерти замечательного ученого и переводчика, который открыл Шекспира тревожного и мятущегося, переводчика, который удивил читателя непривычной экспрессией усложнённых барочных метафор. Остается непревзойденным сделанное Самуилом Яковлевичем Маршаком. Доктор филологических наук, Александр Сергеевич Янушкевич, лауреат Государственной премии РСФСР в области науки очень тонко отметил, что во время воинствующего социологизма в нашей культуре Маршак в своих переводах выделил два утраченных нами общечеловеческих типа культуры – крестьянскую и дворянскую, Бёрнса и Шекспира. Переводя Шекспира, Маршак, конечно, модернизировал и русифицировал оригинал, но совершенно не так, как это делали до него. Маршак спроецировал гениального классика английского Возрождения в родственную ему по значимости эпоху гениев русского золотого века. Он перевел Шекспира с английской поэзии на русскую поэзию.

Как вы относитесь к современным переводчикам сонетов?

– Скажу в целом, что современных переводчиков отличает обостренное ощущение незавершённости переводческих поисков русского Шекспира, а потому и столь же острое стремление к поиску новаторских творческих решений. Синхроническая множественность параллельных переводов сонетов сейчас особенно впечатляюща, она, по-моему, вообще приобрела характер массового социокультурного феномена. Правда, желание отказаться от канонизирующих тенденций маршакоцентризма привело некоторых радикально настроенных авторов к оригинальничанию и даже эпатажности, но есть и очень интересные авторы.

Рада случаю напомнить о нашем земляке – Андрее Ивановиче Кузнецове из Арсеньева. Выпускник Иркутского политехнического института по специальности «эксплуатация самолетов и двигателей», Кузнецов в 1998 году стал победителем всероссийского конкурса на лучший перевод одного из самых знаменитых сонетов Шекспира – 130-го. Того самого, который в переводе Маршака начинается словами «Ее глаза на звезды не похожи…» Помните? Кстати, брат великого композитора Петра Ильича Чайковского, Модест Ильич, намного раньше Маршака перевел эту строку точнее: «Ее глаза на солнце не похожи…». А Кузнецов перевел по-своему: «Не солнце – блеск любимых мной очей…». Но я сама больше всего люблю кузнецовский перевод 74-го сонета: «Спокойна будь, – коль смерть придет за мной, / Не даст отсрочки, не возьмет залог, / По-прежнему останусь я с тобой, / С тобой – в строках, что написать я смог. / Ты перечти и оцени их вновь, / В них все одной тебе посвящено, / Земля возьмет лишь плоть мою и кровь, / Душе с тобой остаться суждено. / Моя душа останется с тобой, / А смерть возьмет от бренности моей / Останки, побежденные судьбой, – / Добычу для могилы и червей. / Моя душа сохранена в стихах; / Она – тебе, а для земли – мой прах».
Хочу сказать, что у нас в Приморье есть переводчики, которыми мы вправе гордиться. Это Вячеслав Васильевич Протасов, который очень достойно перевел лирику Генриха Гейне и Эмили Дикинсон. Это Александр Евгеньевич Вялых, талантливый переводчик классической поэзии и современной прозы Японии. Есть и другие авторы, и я считаю, что настало время думать о возможности своей переводческой гильдии. Но вернусь к переводчикам шекспировских сонетов.

Я очень ценю и рекомендую всем переводы Юрия Иосифовича Лифшица из Орска. Этот, несомненно, талантливый автор, уже показал себя и в оригинальном, и в переводном творчестве. Заслуживают серьезного одобрения его переводы «Пьяного корабля» Артюра Рембо, «Охота на Снарка» Льюиса Кэрролла. Из Шекспира Лифшиц перевел множество драматических произведений (на сцене челябинского театра «Гамлета» ставили в его переводе) и весь цикл шекспировских сонетов. Многое уже издано, но, к сожалению, далеко не все.

Очень высоко оцениваю работу одного из самых значительных современных авторов – Григория Михайловича Кружкова, хотя из шекспировских сонетов он перевел только два – 83-й и 86-й. Впрочем, свои высокие оценки он получил давно, не случайно в конце минувшего года Кружков-переводчик стал лауреатом престижной Бунинской премии. Творение поэтического перевода, считает Григорий Михайлович, это приключение и путешествие в заповедные страны прошлого, где существуют особые измерения жизни, а переводчик находится в такой акустической точке этого пространства, в которой слышнее всего переклички времён, культур и поэтов. Поэтому Кружкову всегда мало просто напечатать свой перевод, в выпускаемых им поэтических антологиях Кружков удивительным образом воссоздает особое художественное пространство этих перекличек. Он очень не хочет подражать привычным сборникам, которые похожи на зверинцы: животные в них разные, но ряды отведенных им клеток уныло однообразны. «А я, – говорит Кружков, – мечтал о книге-лесе, где всякий зверь жил бы на своём исконном приволье».

– Елена Александровна, расскажите нам о своей книге.

– В ней представлено исследование всей истории русских переводов сонетов – от XIX столетия до настоящего времени. Такой обширный обзор предпринят в нашей науке впервые. Конечно, для этого надо было и обобщать ранее наработанные материалы, и обращаться к новым фактам и именам. Но главное – вырабатывать свою научную стратегию, отвергая и крайности маршакоцентризма, и современный негативизм в оценке того же Маршака. Да и буквалистская сверка переводов с оригиналом с целью выяснения, чей перевод правильнее и лучше могла закончиться только отсебятиной и завести в научный тупик, а критика переводчиков за уклонения от оригинала означала бы совершенное непонимание самой природы переводческого искусства, объективно обречённого на неизбежную трансформацию подлинного текста. Поэтому я и обратилась к проблеме переводческой рецепции шекспировских стихов. Это позволяло исследовать художественное своеобразие самого феномена русской сонетианы Шекспира.

 

– Когда и где была издана эта книга?

– Летом прошлого года в издательстве Дальневосточного государственного университета. На региональной выставке «Печатный двор» в номинации «Научная монография» издание этой книги было отмечено серебряной медалью.

– Вам уже известны какие-нибудь отклики на вашу книгу?

– Да, известны. Первая ее презентация очень успешно прошла в сентябре 2010 года на заседании международной конференции «Шекспировские чтения 2010», именно поэтому в наш ректорат и было направлено благодарственное письмо Шекспировской комиссии РАН. Позднее, в декабре, в Приморском государственном музее им. В.К. Арсеньева состоялась другая презентация – для общественности Владивостока. И здесь о книге очень тепло говорили ее первые читатели. Очень горжусь высокой оценкой, прозвучавшей в отзывах многих отечественных и зарубежных специалистов, которые приняли участие в защите моей докторской диссертации. Была счастлива прочитать рецензию ученого секретаря Шекспировской комиссии РАН Николая Владимировича Захарова, сказавшего: «Глубокое и оригинальное исследование Е.А. Первушиной является значительным событием в современной отечественной компаративистике». А вслед за этим узнала, что доктор филологических наук, профессор Наталья Тиграновна Пахсарьян из МГУ им. Ломоносова представила мою книгу на страницах «Реферативного журнала» ИНИОН РАН (2011, № 3). Мне стали приходить письма от новых переводчиков. Я получила приглашения на новые конференции.

– Что вы чувствуете, когда читаете такие отзывы?

– Не скрою: радуюсь. Но одновременно и страшно жалею о том, что сделать не успела. Страшусь возрастающей ответственности и открывающихся перспектив. Вы знаете, когда-то очень давно, еще школьницей я увидела в книжном киоске книгу Александра Абрамовича Аникста «Шекспир» в серии «ЖЗЛ» и захотела ее купить. Но продавщица не позволила мне это сделать, категорично заявив: «Деточка, тебе до этой книги еще расти и расти». Конечно, мама купила мне эту книгу. Потом, когда я уже сама преподавала Шекспира в университете, мы даже подружились с этой продавщицей, и она очень жалела о своих словах. Но в прошлом году на последней Шекспировской конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Аникста – нашего выдающегося шекспироведа, – я вдруг по-новому ощутила, как она права, эта продавщица. Расти еще и расти…

 

130-й сонет в переводе Андрея Кузнецова
Не солнце – блеск любимых мной очей,
С кораллом не сравнима алость губ,
Белее снег, чем цвет ее грудей,
И волос, словно проволока, груб.
Я видел цвет дамасских роз, но все ж
Нет этих роз у милой на щеках,
И жар ее дыханья вряд ли схож
С благоуханьем в царственных духах.
Лепечет мило госпожа моя,
Но музыка сильней волнует кровь,
Походки у богинь не видел я,
Ступает по земле моя любовь.
Но я клянусь – она прекрасней тех,
Кого цветистой лестью ввергли в грех.


2 комментария:

  1. Сонет 74

    Будь радостным, когда придет арест
    И заберет без права возвращенья,
    Строкою жизнь продолжит мой протест,
    Оставленной тебе для вдохновенья.
    Прочувствуй, разбирая мой сонет,
    В котором суть твоя со мною слита,
    Что если у земли - земной рассвет,
    То у тебя – моя душа пиита.
    Не сожалей, теряя плоть мою:
    Отбросы истлевают безвозвратно,
    Всё то, что враг обрёл в лихом бою
    Моим воспоминаньям неприятно.
    Заслуга тела - дух в себе хранить.
    Мой дух – Поэзия! Я в ней останусь жить.

    Сонет 146

    Печальная душа ты средоточья суть,
    Но эта суть – мятежное обличье;
    К чему, порою завершая путь,
    Рядишься в бренное до неприличья?
    Цена высокая, аренды краток срок,
    Но платишь дорого за хлам телесный;
    Напрасен твой сомнительный залог,
    Для тела обрести конец известный.
    Свободной волей выше плоти будь -
    Оно зачахнет, ты же, просветляясь,
    Открой в себе божественную суть,
    Внутри себя собой обогащаясь.
    Воистину, что Смертью Смерть круша,
    К бессмертью приобщается душа.

    ОтветитьУдалить
  2. Сонет 66

    Терпеть нет сил, возможно, смерть милей:
    Устал я жить с достоинством убогим,
    Устал от нищих духом королей,
    Устал от веры ненавистной многим,
    Устал от ярких почестей не тем,
    Устал от добродетели продажной,
    Устал от совершенства тайных схем,
    Устал от силы на словах отважной,
    Устал от власти, вырвавшей язык,
    Устал от блажи лёгкости познаний,
    Устал от правды, чей порочен лик,
    Устал от доброты во зле желаний.
    И всё же я терпением плачу:
    Покинув мир - любовь я огорчу.

    Сонет 109

    О, не вини, что в чувствах я не верен,
    В разлуке, верно, притупилась страсть;
    Милее смерть, когда б я был уверен,
    Что надо мной твоя исчезла власть.
    Ты дом любви. Бывает, отлучаюсь,
    Чтобы познать все прелести дорог,
    Как прежде неизменным возвращаюсь,
    Смывая грязь и пыль с уставших ног.
    Не верь тому, что я под настроенье,
    Имея слабости присущие другим,
    Способен ради мига наслажденья
    Пожертвовать вниманием твоим.
    Я миру говорю – ничто весь мир,
    Ты для меня единственный кумир.

    ОтветитьУдалить