Когда страна была в руинах…

 

Вклад дальневосточных учёных в победу над фашистской Германией 

и укрепление обороноспособности нашей страны

Мне не жалко убитых немецких солдат,

Что хотели с землею сравнять Сталинград.

Этих гансов и фрицев, лежащих в могиле,

Потому что они мою землю бомбили

Крымский поэт Константин Фролов

На Дальнем Востоке во время Великой Отечественной войны (далее ВОВ) не было академических институтов, кроме экспериментальной базы на ГТС. Но это не значит, что учёные, которые в те годы работали в других научных организациях и которые в дальнейшем составили костяк ныне существующего ДВО РАН, не воевали в рядах Красной армии и не трудились на оборону страны. В этой статье я кратко остановлюсь на малоизвестных фактах и судьбах тех учёных, занимавшихся оборонной тематикой, как во время войны, так и в послевоенный период, которые по разным причинам не вошли в книгу «Этот день мы приближали как могли», опубликованную в 2020 году к 75-летию победы над фашистской Германией. В основном на вкладе учёных, работающих в Биолого-почвенном институте, в котором я работаю со времени его основания.

Так, например, доподлинно известно, что в годы войны Б.П. Колесников, впоследствии член-корреспондент АН СССР, возглавил ботанические исследования, связанные с поиском и освоением новых съедобных и лекарственных растений. Известный дальневосточный ботаник кандидат биологических наук Д.П. Воробьёв занялся изучением кормовых растений. З.И. Гутникова провела более доскональную инвентаризацию медоносной флоры, а доктор биологических наук Г.Э. Куренцова существенно приумножила список лекарственных растений. Эти исследования были продиктованы хроническим недостатком в ходе ВОВ продовольствия и медикаментов. В этом же направлении трудилась доктор биологических наук Л.Н. Васильева, которая в 1942-1944 годах, находясь в штате Ботанического института, эвакуированного из Ленинграда в Казань, где она изучала сфагнум (торфяной мох), обладающий антибиотическим и влагопоглотительным свойством и поэтому широко использовался на фронте в качестве перевязочного материала. Параллельно она занималась выявлением и организацией добычи пихтовой смолы (живицы), которая служила сырьём для получения медицинского бальзама (камфары). Переехав в 1944 году на Дальний Восток, она продолжила эти исследования, а в 1949 году, сформировав и возглавив лабораторию низших растений, занялась изучением шляпочных (агариковых) и патогенных (ржавчинных) грибов.

Профессор А.И. Куренцов, будущий лауреат Сталинской премии, стал изучать вредителей маньчжурского ясеня с целью сохранения его древесины, которая шла на изготовление лыж и палубных покрытий в судостроении. Будущий доктор биологических наук И.Ф. Беликов, а во время войны выпускник МГУ, получивший специальность биохимика и работавший в соответствующей лаборатории на ГТС в 1943 году, был призван в резервную Дальневосточную армию, где его, согласно специальности, зачислили в санитарную роту. Командование санитарно-медицинского подразделения поручает ему найти средство лечения «куриной слепоты» (эссенциальной гемералопии), которой страдали многие военнослужащие в нашей армии. В основном из-за скудного питания, которое было уделом в военное лихолетье резервных, тыловых и формирующихся частей. «Куриная слепота» была широко распространена среди защитников и блокадников Ленинграда. Причиной этого заболевания был авитаминоз, вызываемый дефицитом витамина А. Традиционных лекарств не хватало во время войны, поэтому И.Ф. Беликов искал их заменители в богатейшей дальневосточной флоре. Тщательно изучив китайскую и отечественную народную медицину, а также проведя большое количество анализов наиболее распространенных растений на содержание каротина (провитамина А), он за две недели составил список растений, содержащих максимальное количество этого вещества. Туда вошли листья и цветки липы, корни и листья одуванчика лекарственного и другие растения. Таким образом, благодаря его оперативным поискам и усилиям Дальневосточная армия была избавлена от этого коварного и обезоруживающего солдат заболевания.

И.Ф. БЕЛИКОВ (1903-1979),
заведующий лабораторией биохимии растений БПИ ДВО РАН, доктор биологических наук

Но, пожалуй, наиболее весомый вклад в нашу победу над фашистской Германией и милитаристской Японией внёс будущий председатель Президиума, ДВО РАН (с 1977 по 1985 гг.), Герой Социалистического труда, академик РАН Н.А. Шило. Поэтому на его исследованиях во время ВОВ я остановлюсь более подробно. После окончания в 1937 году Ленинградского горного института (специальность: геологическая разведка) он отправляется на Чукотку, где суровые климатические условия совпали с не менее суровыми временами «ежовщины». Но Н.А. Шило был не из «робкого десятка». Занимая должность начальника отдела рассыпных разведок золота горного управления «Дальстроя», предприятия, известного широким использованием труда заключённых, он с энергией, присущей романтическому возрасту, принялся коренным образом модернизировать традиционные методы разведки, чтобы выполнить те задачи, которые поставило перед «Дальстроем» правительство, а именно – увеличить ежегодную добычу золота как минимум в два раза. Для начала он упростил поиск золотоносных пластов, объединив предварительную и основную разведки.

От наличия золота в стране, тем более во время войны, как известно, зависели своевременные поставки вооружения и продовольствия по «ленд-лизу», сырья и медикаментов, одним словом, всего того, что характеризует обороноспособность и независимость государства, да и вообще жизнеспособность его населения. Наша страна в ХХ столетии по добыче золота всегда находилась в первой пятёрке, а впереди были такие страны как ЮАР, Австралия, Китай. Но читатель догадывается, что добывать золото в этих странах, где круглый год положительная температура, и в России, причём в зоне вечной мерзлоты, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Шурфы (скважины) для поиска золотоносных горизонтов зимой на Чукотке приходилось готовить с предварительным оттаиванием грунта, для чего использовалось большое количество горючего материала (дров, угля, нефтепродуктов). Н.А. Шило предложил заменить эту длительную и трудоёмкую процедуру применением взрывных работ. Предложенные и оперативно использованные нововведения при разведке и добыче золота молодым геологом вызвали сомнения у бдительных партийных и административных органов «Дальстроя». Как обычно, в те времена была назначена комиссия для проверки предлагаемых Н.А. Шило модернизаций, чтобы исключить возможность «диверсионных» и «вредительских» действий со стороны геологических бригад, сформированных в основном из «зеков», многие из которых по окончании срока переходили на легальное положение и даже работали в штате НИИС-1. Нужно сказать, что контингент заключённых на Чукотке постоянно пополнялся вплоть до начала 50-х годов минувшего столетия, пока были живы И.В. Сталин и Л.П. Берия. Среди «ссыльных» прибывало немало высококвалифицированных специалистов, таких как будущий «главный конструктор пилотируемой космонавтики», как его впоследствии называли американские журналисты, С.П. Королёв. Он отбывал часть срока из десяти лет, назначенных ему «праведным» судом на прииске Мальдяк, в 700 км севернее Магадана, и где чудом остался в живых. В числе заключённых нередко встречались геологи, имеющие учёные степени, которые, разумеется, тут же включались в поисковые и добывающие бригады. В экстремальных условиях военного времени созданная комиссия разумно решила отложить эти надуманные чиновничьей и партийной диктатурой «разборки» до окончания эксперимента, а затем и до окончания войны. Когда же учёных оставили в покое, доверившись их опыту и знаниям, результат превзошёл самые смелые ожидания. Всего через год (в 1938 году) добыча шлихового (самородного из рассыпных, речных отложений) золота увеличилась почти в два раза (с 34 до 65 т/год). В начале 1941 года она достигла 92 т/год, за что Н.А. Шило был награждён орденом «Знак Почёта», а в 1944 году – орденом «Трудового Красного Знамени».

Именно эти военные и послевоенные годы сам Н.А. Шило считал наиболее интересными и значимыми как в творческом, так и практическом отношении. Достигнутые успехи в разведке и добыче золота, редких и цветных металлов, особенно, таких как олово, вольфрам, свинец, уран и серебро, необходимых для многих видов вооружения, а в будущем для атомных подводных лодок и термоядерного оружия способствовали его нравственному и профессиональному росту. Этому в немалой степени послужила высокая квалификация его руководителей и коллег, с которыми ему посчастливилось работать. Так, например, созданный в послевоенные годы (1949), под патронажем МВД СССР в Магадане институт золота и редких металлов (ВНИИ-1) возглавлял инженер-полковник, профессор Семён Петрович Александров, член атомной комиссии при ООН от СССР, советник посла нашей страны в США (А.А. Громыко) по вопросам атомной энергии (1946-1947 гг.). Это был эрудированный учёный и талантливый организатор научных исследований не только в геологии, но также в области атомной энергии и термоядерного оружия. Он присутствовал как член наблюдательной комиссии от ООН при третьем испытании американской атомной бомбы, на атолле Бикини (Маршалловы острова) в 1946 году. Эти испытания американцы не скрывали, а, напротив, широко афишировали, пока монопольно владели атомным оружием. Сотрудники ВНИИ-1 при активном участии и умелом руководстве С.П. Александрова и позднее Н.А. Шило кроме разведки золота многое ещё сделали (открытие урановых, серебряных и других благородных, редких и цветных металлов), чтобы лишить США этой монопольной привилегии. В 1949 году Н.А. Шило был назначен замдиректора по науке организованного ВНИИ-1, а (в 1950 г.) после отъезда в Москву С.П. Александрова на более ответственную работу, стал его директором. 

Директор ВНИИ-1, инженер-полковник, профессор С.П. АЛЕКСАНДРОВ и зам. директора ВНИИ-1, инженер-майор Н.А. ШИЛО. 

Магадан, 1949 год

Кадровый состав института был весьма продвинутый, как мы уже отмечали, в штате трудилось много остепенённых научных сотрудников, в том числе докторов наук, осуждённых по разным причинам, чаще всего надуманным. Стало очевидным, что руководить таким институтом, имея учёную степень только кандидата наук (с 1952 г.), тем более в мирное время, было, мягко выражаясь, не очень комфортно и дальновидно. И если добиваться усиления фундаментальных исследований на Дальнем Востоке, о чём мечтал и даже успел организовать научно-исследовательскую базу на ГТС в 1932 году президент АН СССР, академик В.Л. Комаров, необходимо было разговаривать на равных с учёными, которые были у руля академической науки нашего государства. Но из-за разгула репрессий, а далее начавшейся войны базу закрыли, и она не функционировала с 1939 по 1949 годы. Уже после войны о том, как продолжить дело, начатое В.Л. Комаровым, и получить возможность быть более свободным в выборе тематики исследований, а также быть менее зависимым от партийного руководства, стал всё чаще задумываться Н.А. Шило. Прежде всего он вплотную и целеустремлённо занялся самообразованием и собственной научной карьерой. В 1961 году Н.А. Шило успешно защищает докторскую диссертацию по россыпям Колымского золотоносного пояса и уже через год становится профессором. А ещё через год его избирают членом-корреспондентом АН СССР и награждают Золотой Звездой Героя Труда и орденом Ленина. Добившись солидного веса в научных кругах и во властных структурах, Н.А. Шило приступил к организации академического института, так как академия наук в России и православная церковь, как он считал, меньше других социальных структур зависела от «власть предержащих». Успехами института заинтересовались не только властные структуры в лице премьер-министра СССР А.Н. Косыгина, который был наиболее деловым, влиятельным и квалифицированным руководителем в исполнительной власти, но и авторитетным в партийных кругах. Больше внимания деятельности Н.А. Шило стал уделять также Президиум АН СССР.

Николай Алексеевич ШИЛО

В послевоенное время, когда страна была ещё в руинах, трудно было надеяться на дополнительные бюджетные ассигнования для вновь организованного геологического института в системе СО АН СССР. Исключение составляли научные организации, занимающиеся оборонной тематикой. Поэтому он стал прилагать усилия для организации более масштабных академических исследований, связанных с добычей золота и других стратегических ресурсов, включая энергетические. Именно в этот период наметился значительный спад в добыче золота, серебра и урана на Дальнем Востоке, поэтому А.Н. Шило организует несколько совещаний и конференций, где ему удается доказать, что этот спад объясняется не истощением ресурсов, как считалось в правительственных кругах, в том числе и в академическом руководстве, а временными трудностями, связанными с недостатком рабочей силы, отсутствием академической науки и приемлемой инфраструктуры, а также  других обстоятельств, вызванных войной.

В 60-70-е и далее в восьмидесятые годы на Чукотке и в других регионах Дальнего Востока побывали известные учёные нашей страны, вклад которых в победу над фашизмом был весьма значительным. Среди них были академики А.А. Трофимчук, Н.Н. Некрасов, председатель Сибирского отделения АН СССР, академик М.А. Лаврентьев и академик Г.Н. Марчук. В 70-е и 80-е годы Дальний Восток посетили президенты АН СССР М.В. Келдыш (в 1970 г.) и А.П. Александров (в 1978 и 1983 гг.). Именно они, президенты, к которым позднее подключился председатель президиума СО АН СССР, академик М.А. Лаврентьев, подробно ознакомившись с обстановкой на Дальнем Востоке и посетив города, где к 1970 году уже работало в составе СО более десятка академических институтов, встали на путь создания и организации самостоятельного Дальневосточного Научного Центра (ДВНЦ), независимого от СО. Инициатива его появления принадлежала бывшему в то время президенту АН СССР М.В. Келдышу, который на уровне высших эшелонов власти в стране отстаивал необходимость создания независимой академической науки на обширной территории Дальнего Востока, занимавшей 36% от всей территории нашего государства. Практическое же воплощение этой идеи взял на себя первый президент ДВНЦ АН СССР член-корреспондент АН СССР А.П. Капица, на которого выпала неблагодарная миссия создания обстановки максимального благоприятствования функционированию академической науки в нашем отдалённом регионе. Речь идёт о временном размещении и строительстве новых зданий институтов с жилищным фондом, о приобретении современного оборудования и т.д. Но для этого нужно было заручиться поддержкой властных структур и, в первую очередь, краевых и областных партийных лидеров, которые в те времена обладали властью, которая нынешним губернаторам и не снилась. В основных городах Дальнего Востока (Хабаровске, Благовещенске, Магадане и Петропавловске-Камчатском), удалось найти понимание у местных властей и договориться об организации новых академических институтов. Но во Владивостоке, где предполагалось разместить Президиум ДВНЦ и дополнительные институты эти проблемы решались с великим трудом. Особенно это ярко наблюдалось в те годы, когда ДВНЦ возглавлял член-корреспондент А.П. Капица (с 1970 по 1977 гг.) и академик Н.А. Шило (с 1977 по 1985 гг.), а первым секретарем Крайкома КПСС был В.П. Ломакин (с 1969 по 1984 гг.), вполне оправдавший за этот период свою фамилию в отношении к академической науке.

От природы и воспитания он был человеком невежественным, грубым и жестоким, страдающий большим самомнением и манией величия, причём для таких как он не требовалось реального величия, а вполне хватало мании. На представленной фотографии очень опытного фотографа Бориса Павлюченко, долгое время работавшего в Биолого-почвенном институте удачно схвачен момент выступления В.П. Ломакина в присутствии Президента АН СССР А.П. Александрова. Его речь никогда не отличались оригинальностью, и её смысл можно в конечном счёте свести к одной заезженной фразе, ставшей в те времена лозунгом: «партия – наш рулевой, и ей видней!». Его манера выступления живо напоминала речь Н.С. Хрущева на Манежной площади или в ООН, в которой, как говорили классики, проступает свирепость апостола и патриотизм фельдфебеля, с той лишь разницей, что генсек может позволить себе постучать снятым ботинком по трибуне, а провинциал В.П. Ломакин – кулаком по столу. Он не терпел никаких несогласованных с ним мнений, не говоря уже о решениях. Обратите внимание на фото. Действующий председатель Президиума ДВНЦ АН СССР, академик Н.А. Шило и бывший его предшественник (с 1964 по 1970 гг.) академик Б.А. Неунылов безнадежно склонили головы, но не потому, что согласились с ним, не желая того, а от бесполезности усилий по его разубеждению. Психологию или точнее мотивацию поведения таких субъектов как Ломакин хорошо описал французский философ и писатель Ф. Ларошфуко еще 400 лет тому назад: «Подобные типы упрямо не соглашаются с самыми здравыми суждениями не по недостатку проницательности, а из-за избытка величавости, самоуверенности и безнаказанности. Они видят, что первые ряды в правом деле разобраны, а последние им не хочется занимать по статусу». Подобное поведение первого лица нашего края не могло не сказаться на повседневной его деятельности вне сферы науки, где он чувствовал себя полным хозяином. 

Встреча президента АН СССР, академика А.П. АЛЕКСАНДРОВА с первым секретарем Приморского Крайкома КПСС В.П. ЛОМАКИНЫМ в кабинете директора БПИ ДВНЦ АН СССР в 1983 году в связи с вручением ДВНЦ Ордена Трудового Красного Знамени

Я не буду задерживаться на деятельности В.П. Ломакина, возглавлявшего партийную власть Приморского края в течение 15 лет (с 1969 по 1984 гг.), так как эта тема заслуживает особого внимания. Напомню только о трагически сложившейся судьбе, благодаря «деятельности» Ломакина, талантливого, высокопрофессионального, ставшего легендой, начальника Дальневосточного морского пароходства (ДВМП) Валентина Петровича Бянкина. Он был назначен приказом министра морского флота СССР в 1969 году и проработал на этом посту до 1977 года, но за это время производительность вверенного ему пароходства увеличилась на порядок. Им впервые в нашей стране были освоены линейные и контейнерные перевозки грузов на всех водных путях сообщения с зарубежными и отечественными портами. Благодаря его инициативе были введены в соответствующих вузах (прежде всего в ДВВИМУ, ныне – МГУ) новые, но крайне необходимые для того времени специальности инженеров водного транспорта, с усиленной подготовкой не только в организации морских перевозок, но и в экономике. Причём он не ограничился идеей организации этого факультета, а подготовил и опубликовал учебные пособия и монографии по контейнерным перевозкам и истории русского торгового мореплавания, что свидетельствует о его масштабности и глубине познания в избранной отрасли. По этим материалам в 1979 году он защитил кандидатскую диссертацию. Его знали и ценили не только в нашей стране, но и за рубежом. Естественно, как знающий специалист, он не все распоряжения, исходящие от крайкома партии, выполнял без корректива, что не могло оставить равнодушным первого секретаря, завистливого и мстительного. Вскоре В.П. Бянкин был снят с занимаемой должности и заменен более послушным чиновником. Видя, как созданное его руками детище стало приходить, а далее вместе со страной, в упадок, он покончил с собой. И этот случай был не единичным, о чём читатель в настоящее время может ознакомиться в интернете. Учитывая сказанное, возникает мысль о том, что справедливо было бы убрать В.П. Ломакина из списка почётных граждан г. Владивостока, а включить в него В.П. Бянкина, который действительно этого заслуживает.

Потери академической науки на Дальнем Востоке во времена правления В.П. Ломакина были не столь трагичны, благодаря большей её автономии, но все же достаточно ощутимыми. Не выдержав мелкой опеки и стратегических «указявок» крайкома партии, а также приобретя ишемическую болезнь сердца А.П. Капица в 1977 году подал в отставку, навсегда покинув Дальний Восток. Его преемником на посту председателя президиума ДВНЦ стал академик Н.А. Шило, которого рекомендовало высшее руководство АН СССР, как опытного и закаленного борца за свободу науки в условиях Крайнего Севера. Чтобы не повторять ошибок своего предшественника, Н.А. Шило, вступив в должность руководителя, упразднил созданный по инициативе Ломакина партийный комитет Владивостокских учреждений центра с постоянным представителем от крайкома КПСС. Мотивация этого решения была вполне разумной и целесообразной, так как в каждом институте и или в другом подразделении центра имелась своя первичная партийная организация, которая призвана заниматься «партийными» проблемами своих коллективов и не вмешиваться в проблемы, не относящиеся к их компетенции. Избавившись от плотной опеки, как писала Марина Цветаева: «За моей спиной крылатой перестал сидеть ключарь, еженощный соглядатай, ежеутренний звонарь…»  Н.А. Шило не решил кардинально свих проблем. И через семь лет единоборства, как и его предшественник, тоже покинул этот пост, сославшись на возраст. Это противостояние продолжалось до той поры, пока КПСС не утратила окончательно своих позиций и, соответственно, своего влияния. В послевоенное годы и в настоящее время дальневосточные учёные, теперь уже в составе ДВО РАН продолжают работать успешно над фундаментальными и прикладными проблемами, связанными с развитием производительных сил нашего региона, включая оборонные. Но эта тема уже выходит за рамки нашего сообщения и будет продолжена в будущих номерах нашей газеты.

Владимир ГОЛОВ,

главный научный сотрудник сектора биогеохимии ФНЦ Биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН, доктор биологических наук 

Фото из личного архива автора