(Продолжение.
Предыдущая часть здесь)
Часть 4
Моровая язва империи 1*
…………………………………………………………………………………………………...
1*
Моровая язва – старинное название чумы –
острого инфекционного заболевания. Протекает с исключительно тяжёлым общим
состоянием, характеризуется высокой летальностью и крайне высокой заразностью.
Переносчиками являются грызуны и блохи.
1
Проехать
через город Гирин 1* оказалось уже нельзя, он был в землях бунтовщиков киданей.
На заставе Сиантоли чуть не арестовали как перебежчика. Хорошо, что его пайцза
была действительна в оба конца – домой и в Срединную столицу. Направили через
дорогу Ляодун.
Впрочем,
лишние несколько дней в седле ничего не меняли. Он всё равно уже ощущал себя на
службе. А о доме осталась лишь тоскливая боль в груди. Мысли и по прошествии
двух недель всё ещё возвращались в родное село.
Сиантоли
чувствовал вину перед отцом, вспоминая его лицо при расставании. «Не
беспокойся, отец, я вернусь, и всё будет, как ты мечтаешь», – вынужден был
сказать, чтобы отца успокоить.
Он
казнил себя за то, что так и не решился встретиться с Чикчиги, ему было стыдно,
что при дочери избивал её мать, и что дочь оказалась столь взрослой и мудрой,
что стала его успокаивать как маленького. Конечно, он неправильно сделал, что передал
подарки для Чикчиги через отца, надо было всё-таки самому.
Вспомнилось,
как по-военному быстро навьючил лошадей и приготовился к походу Гончар. Отец
сказал:
–
Оставь его мне, сын, война – не его дело. Тут ему в радость, оставь! Ему цены
нет. Я его управляющим сделаю. А для войны возьми любого из моих рабов, я ему
за это свободу дам.
От
раба отказался. Зачем у отца забирать. Толковый боец всегда в сотне найдётся.
Сиантоли почему-то не представлял себя вне своей бывшей сотни.
А
как обрадовался Гончар, как благодарил! Пусть хоть ему будет счастье, горя он в
жизни нахлебался.
Вспомнилось,
как смущаясь подошла Синда, подала мешок с припасами в дорогу. Она
действительно, хорошая. Пусть им с отцом жизнь будет в радость!
И
жене с рабом тоже... Уже с коня, попрощавшись, сказал отцу:
–
Передай моей, пусть живёт с этим своим, если он ей так мил. Я их больше трогать
не стану.
Если
уж оказался в этой дороге, проехать мимо Дунцзина было бы глупо.
 |
| Источник фото: http://static.biblioclub.ru/art_portal/pictures/468/468810/buki178_catpage.jpg |
Полгода
назад Сиантоли бродил по разбитым улицам Восточной столицы, а теперь в неё и
войти было нельзя. В отремонтированных воротах стояла стража, требовали пайцзу.
Та, что имелась у Сиантоли, была годна для Чжунду, но не для Дунцзина. Пришлось
снова прибегнуть к открывающему двери имени военного советника командующего Ши
Дзэвэ, которое вызвало в рядах стражи лёгкую панику. Срочно вызвали начальника
караула, Сиантоли чуть не под локти проводили в помещение, где угостили вином и
фруктами (как они умудряются сохранять их свежими всю зиму?) Затем приставили
«высокому господину сотнику» почётное конное сопровождение в количестве четырёх
всадников в чине десятников.
Сиантоли
вообще-то хотел просто посмотреть ещё раз город и приобрести запас пищи и фураж
для лошадей и, если получится, повидаться с Дзэвэ. Но теперь пришлось ехать,
куда ведут. А привели в один из Запретных городов – крепость внутри города,
обнесённую высокой каменной стеной с башнями и крепкими воротами.
В
ворота пустили одного Сиантоли, попросили ждать в покоях для приглашённых,
снова с вином и сладостями.
Человек,
предназначенный объявлять, объявил:
–
Господин военный советник!
Сиантоли
не успел подняться с подушек, слишком мягких и многочисленных, чтобы можно было
быстро из них выбраться («Вот почему перевороты происходят в спальнях!»), как в
помещение буквально вбежал человек в халатах высокого сановника, в котором с
трудом можно было узнать друга детства.
–
Дружище Драчун! Ты ли это? Я уж не знал, что и думать. Как ты здесь оказался?
Откуда?
–
Я тоже рад тебе, Дзэвэ! – Сиантоли не мог позволить себе вольность обнять
такого высокого начальника, и если бы тот сам не стал мять и тискать товарища
как в юности, то и не решился бы на ответные объятья. – Ты стал столь велик,
что мне неудобно с тобой говорить, как прежде.
–
Ха-ха! Да, пища здесь сытная, а на коня приходится садиться редко.
–
Я не о твоей внешности, а о твоём положении.
–
Ах, ну это тоже накладывает отпечаток. Но ты наплюй и забудь. Ты – мой друг, и
нет меж нами преград! Всё, сейчас идём в мои покои и там поговорим. Пошли.
На
выходе старший офицер стражи попытался остановить Сиантоли:
–
Господин военный советник, постороннего без надлежащей проверки не положено…
–
Пошли вон! – рявкнул Дзэвэ. – Моему другу здесь всё положено! Прочь с дороги!
Прошли
крытыми переходами в дом с колоннами, поднялись по лестнице и оказались в
просторном помещении, украшенном шёлковыми картинами, большими расписными
вазами и керамическими скульптурами. Дымились курильни с благовониями, и
Сиантоли невольно поморщился.
–
Тебе не нравятся эти благородные ароматы? – заметил гримасу друга Дзэвэ.
–
Ничего, это же твой дом.
–
Эй! – позвал Дзэвэ, – Уберите курильни и проветрите тут. Живо! А нам – пир на
балконе. Немедленно! Сиантоли, дружище, мы с тобой устроимся на свежем воздухе,
по-походному, как когда-то.
«По-походному»
оказалось на крытой террасе в куче шёлковых подушек среди горшков с магнолиями,
клеток с фазанами и павлинами.
–
Располагайся, друг. Давай поднимем эти чаши за твоё здоровье. Я честное слово,
очень рад, что ты жив! Остальное на самом деле – такие мелочи. Пьём, и
рассказывай.
Столик
ломился от вкусностей. Сиантоли расслабился после вина, развалился на подушках. Он ел, пил и рассказывал. Всё по порядку с того момента, как пришёл в Урахай.
Рассказ о судьбе любовницы привёл Дзэвэ в замешательство, он выпил полную чашу
вина и долго сидел в задумчивости, потом махнул рукой.
–
Продолжай, Сиантоли. Ничего не изменишь. Ты всё правильно сделал. Главное, что
ты жив остался.
Сиантоли
не стал раскрывать главного секрета, почему именно его оставили в живых.
Закончил рассказ на осаде монголами Чжунду.
–
Друг, ты столько повидал за эти годы, другому на две жизни хватит! Духи
специально тебя привели ко мне. Ты мне так нужен сейчас! Будешь командиром
особой сотни.
–
Я благодарен тебе, Дзэвэ. Но у меня пайцза в Чжунду, там ждёт меня моя сотня. Я
должен защищать свою страну.
–
Ты что же, думаешь, мы тут вино пьём, а вы там родину защищаете?
–
Я не хотел тебя обидеть…
–
Отставить разговоры. Это приказ. Назначаю тебя сотником в мою особую сотню.
Всё.
–
Я не пройду проверку, я же служил у монголов и даже воевал против наших.
–
Не твоя забота. Языком поменьше болтай. И вообще запомни сразу: в городе даже
камни слышат и видят. Ни с кем ни о чём не говори, кроме служебных дел. Ты
теперь и сам человек секретный. Вне Запретного города никто не должен знать,
кем ты служишь. Сейчас отдыхай. Тебе приготовят покои. После представлю тебя
сотне. Всё, я удаляюсь, у меня дела. По всем вопросам – колокольчик.
Сиантоли
посидел ещё, пытаясь обдумать случившееся, но съедено и выпито было столь
много, что мысли не хотели шевелиться. Он дотянулся до колокольчика и слабо
звякнул. Тут же явился слуга в одеждах роскошнее, чем у высокородного Ши Даоли.
–
Спать! – промолвил Сиантоли.
Его
отвели под руки в полутёмную комнату, сняли обувь и уложили на ложе столь
мягкое, что он сразу утонул, побарахтался лениво, выплыть не смог и… заснул.
…………………………………………………………………………………………………...
1* Гирин – столица провинции,
населённой киданями.
2
Прежде
чем представлять Сиантоли подчинённым, господин военный советник приказал
выдать ему новое обмундирование. Теперь сотник выглядел как генерал полевой
армии: в шёлковых халатах, шёлковых же штанах, крашеных кожаных сапожках, на
голове шлем, отороченный лисою, подпоясан красивым широким поясом, с висящем в
ножнах палашом, плетью с узорчатой рукоятью, и посеребрённой пайцзой сотника
особой сотни. Кроме того, под халатом полагалось носить кольчугу из меленьких
стальных колечек. Сиантоли даже на зуб попробовал эти колечки. Дзэвэ
рассмеялся:
–
Не золотая. Пытались такую рубить, пробовали стрелять. Из арбалета за тридцать
шагов пробивает, а против обычной стрелы держит лучше панцирных лат. Но и
нагрудник тоже получишь, конечно.
Сотня
выглядела не хуже командира. Сиантоли никогда не видел, чтобы бойцы в десятках
были подобраны по росту и стояли по линии, нарисованной на каменной мостовой.
Кроме того, что одежды были очень красивы, каждый пяток ещё имел свой
отличительный знак – полоску определённого цвета на правом плече. И столь
чистой обуви Сиантоли тоже никогда не видел.
Сотня
маршировала в ногу, делала одновременные повороты и прочие выкрутасы.
Смотрелось всё так, будто все бойцы были связаны друг с другом. Сиантоли не
понимал, для чего это можно применить, но смотреть было интересно.
 |
Источник фото: https://www.aceshowbiz.com/images/still/red_cliff19.jpg
|
Командовал
представлением заместитель сотника с красивым именем Палиги 1*.
Он и выглядел под стать имени – крупный, крепкий, стоит на ногах будто скала, и
лицо как из камня.
Сиантоли
предоставили слугу-оруженосца Иктэ 2*, очень старательного, энергичного
молодого чжурчжэня. Вообще, следует заметить, вся особая сотня состояла
исключительно из чжурчжэней. Иктэ служил и прежнему сотнику, прекрасно знал
свои обязанности и был весьма полезен Сиантоли в том, чтобы разобраться в
порядках, царивших в Запретном городе и вообще освоиться в городской жизни.
Специальная
сотня занимала отдельно выгороженный двор с казармой для бойцов, конюшней,
складами, кухней и помещением для еды, крытым двором для занятий военным делом,
отдельным домом для обслуги. Для командира сотни также был предусмотрен
отдельный дом из двух комнат, одна из которых отапливалась каном, облицованным
глиняными плитками с изображением драконов, другая обогревалась в случае
надобности жаровнями с тлеющими углями. Оба помещения были обставлены роскошно
по меркам Сиантоли. Подобное убранство он видел лишь во дворцах больших
вельмож.
Господин
военный советник вызвал Сиантоли через два дня.
Они
снова сидели на террасе, болтали по-дружески. Сиантоли рассказал, как посетил
высокородного Ши Даоли.
–
О, ты был у отца? Как он?
–
Мне показалось, что у него не всё в порядке со здоровьем. Но держится
превосходно!
–
Да, держать себя отец всегда умел. Мне до него далеко – срываюсь. А здоровье у
него давно не в порядке. Уговаривал его ехать сюда, в столицу. Тут врачи особых
знаний, – Дзэвэ махнул рукой. – Его разве уговоришь! А как у тебя дома?
Сиантоли
рассказал другу, ничего не утаивая, в том числе о чувстве вины перед отцом и
перед дочерью.
–
Ум человеку даётся затем,
Чтобы
взрастить свою глупость стократно,
После
вернуть попытаться обратно
То,
что разрушено было совсем, – проговорил нараспев Дзэвэ.
–
Ух ты! Ты сочиняешь стихи? Вот так сразу и точно про меня?
–
Ну что ты, я так не сумею. Это один великий чжурчжэньский поэт. У него много
разного на все случаи жизни. А ты не горюй, всё исправится.
Сиантоли
интересовали его прямые обязанности, и он спросил.
–
Специальная сотня – для специальных поручений, – сказал Дзэвэ. – Какие это
поручения, решать командующему или мне. Никому более ты не подчиняешься.
–
То есть, я не смогу участвовать в войне, если монголы снова полезут в наши
пределы?
–
Наоборот, ты будешь участвовать. Но не в качестве одного из сотен тысяч,
которого если убьют, то никто и не заметит. Твоя работа должна быть, если так
можно выразиться, изящной, точной и очень эффективной. Как укус ядовитой змеи.
–
О-о! Для такой войны я не готов. Да и сотню нужно учить не топать по двору, а
драться как тигры.
–
Ты ещё просто не всё знаешь. Их учат драться. Специальные люди. Ты скажи
заместителю, пусть тебе всё покажут. Твоя задача – общее руководство. Там у
тебя вообще-то всё налажено, твой предшественник был хорошим сотником.
–
Куда же он делся, погиб?
–
Он серьёзно провинился. Его перевели в регулярную армию.
–
Можно узнать, в чём его вина?
–
Он осмелился спорить с самим командующим. Кстати, привыкай не перечить и вообще
всегда держать своё мнение при себе. Окружающим необязательно знать, что у тебя
в голове.
–
А как же доказать свою правоту или…
–
Молча! Твоя правота в том, что ты выполняешь приказы и всегда с ними согласен.
Да, я ещё тебе не говорил, выход за пределы Запретного города твоим людям
запрещён.
–
И мне?
–
Ты можешь выйти с моего разрешения, чтобы я знал, куда и на какое время и
обязательно с оружием, в сопровождении пятка и слуги. Нарушение этого правила
недопустимо.
Вернувшись,
Сиантоли попросил слугу пригласить к нему Палиги, усадил напротив, угостил
вином и попросил рассказать всё о службе. Беседа оказалась полезной.
Заместитель
рассказал, что в особую сотню отобраны самые преданные люди, готовые отдать
жизнь за императора. Сотне предоставлены привилегии: бойцы живут в очень
хороших условиях, их сытно и разнообразно кормят, следят за их здоровьем.
Жалование гораздо выше, чем в войсках. Есть целый штат обслуживающего
персонала. Есть учителя – мастера по борьбе, кулачному бою, бою на мечах, по
езде на лошади. В город нас не пускают, – пожаловался Палиги, – но лучше туда и
не ходить.
–
Почему?
–
В большом городе слишком много соблазнов. Здесь лучше – всё, что нужно, есть,
но ничего запретного.
–
А женщины?
–
Насчёт женщин спросите своего слугу.
Сиантоли
посетил тренировки и сразу попросил мастеров заниматься и с ним – уж больно
интересными показались способы борьбы и кулачной драки. Да и палашом Сиантоли
владел как острой дубиной, а бойцы такое выделывали! С этого момента у него
появилось увлекательное занятие – тренировки боевых навыков. Он с удовольствием
учился и участвовал в коллективных упражнениях со своими бойцами на равных, тем
самым сближаясь с подчинёнными.
 |
И
всё-таки, Сиантоли чувствовал себя в Запретном городе, как те павлины в
золочёной клетке. Он никак не мог привыкнуть к новым требованиям службы. Больше
всего удивляло, что он обязан был мыться ежедневно и, сказать кому в войсках –
не поверят, он должен был следить, чтобы солдаты обязательно мылись раз в
неделю! Чуть ли не главной обязанностью командира сотни была чистота и
опрятность подчинённых. Приходилось устраивать проверку на наличие блох, а если
обнаруживались вши, такого бойца немедленно высылали за пределы Запретного
города в специальные казармы для удаления паразитов. Сиантоли этого не понимал:
боец должен оттачивать военные навыки, а блохи – это его проблема, если мешают,
пусть давит.
Конечно,
хорошего было немало. Любое его желание выполнялось по щелчку пальцев. Но
как-то всё было неправильно. Даже нужду справить он не мог в удовольствие,
потому что это нужно было делать в красивую вазу, которую потом слуги выносили
с обязательной улыбкой. Тьфу!
Но
ко всему человек привыкает. Единственное, что Сиантоли запретил в своём доме –
благовония.
…………………………………………………………………………………………………...
1* Палиги – Чёрный Утёс.
2* Иктэ – Муравей.
3
Слуга
разбудил Сиантоли среди ночи – срочно вызывал военный советник.
Дзэвэ
уже в нетерпении вышагивал от стены к стене.
–
Что так долго? Ну-ка, повернись! Пояс подтяни, ворот поправь… что на голове?!
Где слуга?
–
За дверью.
–
Пусть срочно сделает нормальную причёску!
–
Я и сам…
–
Я сказал – слуга!
–
Ладно… Эй, Иктэ, быстро мне волосы в порядок! Да что случилось? – спросил
Сиантоли возбуждённого советника.
–
Нас ожидает сам суаньфу 1*!
В
покоях командующего горел один светильник. При их появлении высокородный Пусянь
Ваньну приподнялся на подушках, его сухощавое лицо было освещено несколько
снизу, от этого казалось зловещим. Сиантоли оробел: перед ним сидел человек,
который управлял огромной территорией со всем населением, под его началом было
– подумать только! – триста тысяч войска! А он вызвал лично Сиантоли.
Командующий
заговорил, и резкий его голос, казалось, врезается каждым словом в мозг:
–
Поступили сведения: мятежный предатель, гнусный кидань, низкий тысячник, теперь
уже разжалованный и приговорённый к казни, Елюй Люгэ осмелился послать своих мятежников
в ставку хана с просьбой о присоединении к монгольскому ханству. За столь
низкое и подлое предательство Светлый император великой Цзинь объявил
всенародную охоту на это ничтожество. Награда за добычу, словно за скотину под
забой, такова: за каждый лян 2* костей Люгэ – один лян золота, за
каждый лян мяса Люгэ – один лян серебра. Кто приведёт Люгэ живым или привезёт
мёртвым, получит должность тысячника в славных войсках Цзинь. Командир особой
сотни, посылаю тебя скрытно проникнуть со своими людьми в стан восставших и
убить предателя! Отправляйтесь немедля. Всё.
Сиантоли
и Дзэвэ, поклонившись, не промолвив ни слова, вышли. Сиантоли попросту не знал,
что говорить. Он ещё не осознал задания. Дзэвэ, по-видимому, был в подобном же
состоянии. В своём доме он первым делом осушил чашу вина, после, взглянув на
подчинённого, налил и ему.
–
Нам сейчас не помешает некоторая раскрепощённость разума. Какие предложения?
–
Какие могут быть предложения… Нужна армия – окружить и всех поголовно
уничтожить. Что тут сделает сотня? Скажи, где находится этот Люгэ?
–
Этого никто не знает. Где-то там, – Дзэвэ махнул рукой в сторону севера. –
Короче говоря, выхода нет, приказ нужно исполнять. Иди в сотню. Сейчас дам
команду, чтобы привезли крестьянскую одежду. Переоденетесь, оружие своё не
брать, в пути найдёте вилы, дубины. Притворитесь повстанческой группой, будете
прорываться к восставшим. По-настоящему, чтобы никто не понял и не донёс
настоящим повстанцам. Там постарайтесь приблизиться к Люгэ и – по
обстоятельствам.
–
Да, задача! Пойди неизвестно куда, найди неизвестно кого… Если что, друг, не
оставь отца, хорошо? И о Чикчиги не забывай.
–
Эй, Драчун, выше голову! Хочешь узнать, что советует в твоём случае поэт?
«Если
твоя заплутала дорога,
Ум
говорит, что погибель близка,
Разума
ты отпусти поводья –
Вывезет
к свету лошадка-судьба!»
Сиантоли
был впечатлён! Никогда на него не действовали так чужие слова. Он повторил
несколько раз и, кажется, запомнил: «Разума ты отпусти поводья, вывезет к свету
лошадка-судьба!»
Сотня
вышла ближе к утру через южные ворота города. Всадники были укутаны в куски
рогожной ткани, лиц не было видно. Да и стражники по приказу самого военного
советник стояли лицом к стене с закрытыми глазами. Наутро этих стражников
обнаружили мёртвыми в крепостном рву.
Сиантоли
сделал большой крюк по сельским районам, минуя города и большие дороги, и
направил сотню на север. Крестьянские клячи, на которых пересадили сотню ещё в
Запретном городе, видимо действительно были собраны по ближним деревням.
Многие, похоже, никогда не бывали под седоком, иные были не подкованы, другие
истощены. О скорости не приходилось и мечтать. Сиантоли разрешил при
возможности менять плохих лошадей на лучших, если такие попадутся в деревнях.
Особые условия задания вынуждали грабить своих.
И
не только грабить. Ближе к повстанческой территории за сотней увязался отряд
правительственных войск с явным недружественным намерением. На таких лошадях
уйти было невозможно, пришлось дать бой. Сиантоли попросил своих бойцов по
возможности не убивать людей, честно выполняющих свой воинский долг. Схватка
была недолгой. Покалечили изрядно, остальных разогнали. Пришлось снова давать
крюк, чтобы не сразу отследили, и снова на север.
Заметно
изменились деревни – здесь уже проживали кидани со своими традициями и
особенностями ведения хозяйства. Сотня вошла на вражескую территорию, и нужно
было этому радоваться. Бойцы весело приветствовали крестьян, принимали от них
угощения, заводили разговоры, пытаясь ненароком узнать, где находится главный
«герой» восстания. Плохо было, что никто из сотни не знал киданьского, но зато
все кидани легко понимали чжурчжэньскую речь.
По
собранной информации выходило, что Елюй Люгэ имеет ставку в районе Гирина, но
сам город находится в руках правительственной армии. Ещё десять дней привели к
полному истощению лошадей. Люди тоже устали от непривычного сидения в неудобных
крестьянских сёдлах, от чужой грязной одежды, от блох и появившихся неизвестно
откуда вшей, от сна на холодной земле и питания чем придётся. Сиантоли был
благодарен Дзэвэ, за то, что разрешил ему одному из всей сотни ехать на своей
породной выученной лошади.
Ехали
в неизвестность. Сиантоли прокручивал в голове свою жизнь, и выходило, что
ничего особенно хорошего, кроме детства, у него не было. А поэтому и дорожить
такой жизнью не стоит. А он и не дорожил. И командующий не дорожил. Ведь их
послали без возможности вернуться. У них отобрали все опознавательные знаки,
никто теперь не сможет доказать, что он воин особой сотни и вообще не изменник.
Стоит сейчас попасть в руки правительственных военных – казнят сразу. Правда,
друг Дзэвэ в последний момент в городских воротах отозвал в сторону и шепнул:
–
Если вернёшься, скажи страже слово… скажи «чикчиги», это ты не забудешь. Чтобы
это передали мне лично. Я тебя жду, друг! «Отпусти поводья…»
Сиантоли
оглянулся на свою команду – да, теперь это действительно толпа обездоленных
крестьян, разбавленная беглыми рабами и разбойниками – сброд, не знающий цели и
смысла.
 |
Хорошо. Что ж,
«вывезет к свету лошадка-судьба!»
…………………………………………………………………………………………………
1* Сюаньфу – командующий.
2* Лян – древняя мера веса,
приблизительно 37 грамм.
4
Сиантоли
лежал в своей комнате на мягкой постели, на нём, судя по ощущениям, снова была
чистая шёлковая одежда. Страшно болела голова, один глаз не открывался.
Сиантоли силился осознать, как он тут оказался, или это просто сон? Боль во
всём теле говорила, кричала: это действительность! Плохая действительность. Или
хорошая?
Появилось
лицо – Сиантоли узнал – слуга Иктэ, Муравей-спаситель. Да, не сон. Вспомнилось.
Они
добрались до большого скопления войск повстанцев. Это были вполне регулярные,
дисциплинированные войска. И толпу оборванцев никак не желали принимать в
строй. Тысячник, к которому обратился с просьбой Сиантоли, пошёл навстречу,
согласился принять пополнение, но с условием, что разбросает «новобранцев» по
разным сотням и десяткам, чтобы учились у опытных военных. На это Сиантоли не
согласился под предлогом, что все друзья по несчастью и расставаться не желают.
Так они и жили в общем лагере, несколько особняком, прямо на земле. Правда, им
выдали кое-что из питания и немного фуража для истощённых лошадей. Ждали
неизвестно чего. Говорили, что будет наступление на Срединную столицу, другие
болтали, что вся армия войдёт в состав монгольских войск, третьи были уверены,
что грядёт великое переселение всех киданей в малонаселённые северные земли.
За
внешней бестолковостью в команде Сиантоли, продолжала действовать жёсткая
дисциплина. Иктэ каждый вечер обходил все пятки и десятки и сообщал новости
командиру. Ожидался выход командующего к войскам. Люди Сиантоли были готовы к
решающим действиям.
Ночью
Иктэ растолкал Сиантоли.
–
Командир, в четвёртом десятке исчез человек.
–
Может, по нужде?
–
Вокруг нашего лагеря нехорошее движение. Лучше приготовиться.
–
Люди знают?
–
Да, все готовы, но делают вид, что спят.
Напали
со всех сторон одновременно. Выручила особая подготовка. Бойцы сотни дрались
как тигры.
 |
Источник фото:https://www.kinopoisk.ru/picture/2094067/#
|
Каждый унёс с собой к
верхним людям троих-четверых. Наверно, погибли все. Иктэ, умница, всегда держал
лошадей прямо у ложа для сна, это и спасло. Они отбивались вдвоём. Сиантоли
получил стрелу в колено, и если бы не сидел в седле, то уже и не взобрался бы.
Но лучше в колено, чем в лошадь. Она и вынесла, когда Сиантоли получил страшный
удар по голове.
Иктэ
только посмеивался, рассказывая, какими путями он вывозил сотника из вражеской
территории. Свою лошадь он сменял на телегу, лошадь сотника впряг в эту телегу
и вёз больного командира, объезжая сёла, избегая встреч и с киданями, и со
своими, пока не привёз к воротам Восточной столицы. В один из моментов
просветления сотник сообщил ему контрольное слово «чикчиги». Труднее всего
оказалось упросить начальника караула ворот передать это слово «самому!»
военному советнику.
–
Тогда я ему сказал, что у меня в телеге родственник высокородного Ши Дзэвэ и,
если он умрёт, начальнику караула отрубят башку.
–
Ты молодец, Иктэ. Кто-то ещё из наших спасся?
–
Не знаю. Не видел. Окружили тогда плотно, мы чудом выскочили. Лошадь у вас хорошая,
она одному руку с мечом откусила – только хрустнула!
–
Жива лошадь?
–
На ней и приехали.
Выкарабкивался
Сиантоли долго. К нему приставили хороших лекарей, и они вправду облегчили боли
в голове и починили глаз. А колено оказалось повреждено непоправимо. Стрела
попала в сустав, без лечения произошло загноение, и даже говорили, что нужно
отрезать ногу. Вступился друг Дзэвэ, объявил, если отрежут ногу, он прикажет
отрезать лекарям головы кухонным ножом. Выправили. Только осенью Сиантоли смог
самостоятельно выбраться на свежий воздух.
За
гибель сотни и невыполненное задание его никто не ругал. Ши Дзэвэ, когда
выдавалось время, приглашал друга к себе. Слуга Иктэ вызывал двух бойцов,
которые лихо доставляли сотника на руках в покои военного советника. Оказалось,
что Сиантоли по-прежнему числился сотником особой сотни, а новый состав самой
сотни стали подбирать ещё до его возвращения. «Место в лесу пустым не остаётся
– вместо упавших деревьев вырастают новые», – так ещё дед говорил, когда
взрослые спорили, кто заменит умершего начальника Еланьской дороги.
С
высокопоставленным другом было всегда нескучно. Он рассказывал Сиантоли военные
и придворные новости, которые можно было рассказывать, и некоторые из тех,
которые рассказывать нельзя. Монголы снова напали на западные территории,
изрядно пограбили население, разорили несколько городов. Но Западная столица
доблестно отбила все штурмы и, говорят, будто при штурме чуть не убили самого
Чингисхана.
–
Вот бы убили! Или сдох бы от раны! – воскликнул Сиантоли.
–
Да, в этом мире всё так сильно зависит от прихоти одного человека, – усмехнулся
Дзэвэ, – и это очень печально, если этот человек – не ты сам.
–
Друг, ты стал столь рассудительным, я просто тебя не узнаю.
–
Я всего лишь читаю. Если бы ты научился читать, ты тоже стал бы так выражаться.
Поверь, тушью записана мудрость прошлого, и это очень интересно познавать.
–
Нет, учиться таким премудростям не по мне. Хотя отец мой тоже взялся за это
дело. Может быть, когда буду совсем старым… Скажи ещё что-нибудь умное, ты же уже
много выучил.
Дзэвэ
принёс из библиотеки несколько книг в кожаных обложках.
–
Вот, смотри, мои любимые высказывания.
«Умный
обычно отыщет возможность
Преодолеть
все капканы судьбы.
Мудрый,
предвидя коварные планы,
На
этой тропе не оставит следы».
Или
вот это:
«Тысячи
жизней прожили предки,
Чтобы
на свет появился ты.
Так
проживи свою жизнь достойно,
Не
опозорив предков мечты».
–
Да, это здорово сказано! «Не опозорив предков мечты». Такое нужно на площадях
читать и всей армии перед строем. Кто же такое мог выдумать, да ещё так
складно?
–
Это мудрец Уе. Я люблю его высказывания. Их можно прямо-таки смаковать, как
хорошее вино, вертеть и так, и эдак, словно красивую вещь.
–
Ну, давай ещё что-нибудь. Мне тоже нравится.
–
Вот ещё мудрое:
«Цели
достигнуть – большая заслуга,
С
этим не спорят, героя хваля.
Но
путь к цели – жизнь,
А
пути выбирают
Только
лишь сердце и воля твоя».
–
Хорошо бы поговорить с этим Уе за чашей хорошего вина, – сказал Сиантоли, –
наверно, от разговора с ним и сам поумнеешь.
–
Ха! Об этом мечтал бы даже император! К сожаленью, мудрец Уе жил ещё при
императоре Сицзуне 1*. Это ведь благодаря Уе мы знаем раннюю историю нашего
народа. Не написал бы он, кто бы теперь это помнил? Так что, друг, в городах не
только глупостями занимаются.
Ещё
Дзэвэ сообщил, что гнусный предатель Елюй Люгэ до сих пор жив, и даже осмелился
провозгласить собственное государство Ляо. Монголы прислали ему в помощь своё
войско.
…………………………………………………………………………………………………...
1* Император Сицзун занимал престол
Цзинь в 1134-1149 годах.
5
Зима
в этих местах была почти столь же солнечная, как и на родине, но гораздо
теплее. Не было тех обжигающих морозом северных ветров.
Сиантоли
начал заниматься с новой сотней съездкой на лошадях, присутствовал при
тренировках и стал брать индивидуальные уроки борьбы.
 |
Учитель специально для него придумал систему боя, в
которой хромоту превратил из недостатка в преимущество. Было интересно
осваивать новые приёмы. Молодое крепкое тело радовалось нагрузке и хотело
борьбы и побед.
Молодое
и крепкое тело желало и иных радостей. И Сиантоли после колебаний обратился с
деликатным вопросом к оруженосцу.
–
Я знаю особу, которая оказывает услуги людям секретного ранга. Бывали у неё с
вашим предшественником. Он всегда оставался доволен. С тех пор её не видел.
Можно поехать, узнать. И вам нужно бы по городу прогуляться, «раздвинуть стены
глаз».
–
Ты, что, тоже читаешь мудрые письмена?
–
Нет, что вы, я не умею. В Запретном городе часто приходится слышать речи
больших людей. Интересное само запоминается.
–
Хорошо, давай раздвинем стены глаз. Только я не уверен, что сумею договориться
с этой особой…
–
Если осталось всё так же, то нет никакой сложности. Правда, у неё всегда были
дорогие расценки, но если вы согласны…
Нет,
Сиантоли к такому не был готов, у него пропали все желания. Он знал, что в
городах есть целые улицы продажных женщин, но всё-таки никак не мог
представить, как это может быть за деньги. Понятно было взять любую в завоёванном
городе – это святое право победителя. Естественна связь с женой. Хороша и
сладка с незамужней женщиной по обоюдному желанию. Нормальны отношения с
рабыней – она обязана выполнять волю хозяина. Но за плату… нет. Пока нет.
Но
что поделать с этим телом! Через несколько дней Сиантоли выпросил у военного
советника разрешение «прогуляться», снарядил с собой пятёрку бойцов и знатока
щекотливых дел Иктэ, и впервые после ранения выехал в город.
Он
был на этих улицах, когда они были полностью разрушены, а сейчас город было не
узнать! Многие дома были отремонтированы, в стенах укреплений видны были свежие
заплаты, мусора на улицах не было, и от этого они казались широкими, несмотря
на то, что были заполнены народом. Люди шли в разных направлениях с кулями,
корзинами и повозками, тут же в закутках торговали подозрительной снедью и
питьём, зазывали в лавки, на раскрытых дверях которых висел всевозможный товар.
Казалось невероятным, что такое количество людей может обитать внутри городских
стен!
Слуга
знал, как передвигаться по городу, он расставил бойцов так, что они клином
раздвигали толпу, осаживая с боков и придерживая позади командира, в результате
Сиантоли мог, не напрягаясь, вертеть головой по сторонам. Встречались очень
красивые здания, которыми можно было любоваться. И чем дальше они продвигались,
тем больше становилось таких богатых домов. – Квартал «посыпанных золотом», –
пояснил Иктэ. – Особа, к которой мы едем, проживает в лучшем районе города. Вот
мы и приехали. Давайте прежде я сам схожу и всё узнаю, а вы пока обождите в том
садике.
Сиантоли
повернул лошадь в крошечный сад, заросший свисающими ивами и вьющимися
растениями, спешился, отдал поводья бойцу, пошёл прогуляться по мощёным
красными дырчатыми камнями дорожкам. Тут была беседка и маленький пруд.
 |
Странное ощущение вызывала вся эта
обстановка, будто вовсе не было в мире войны, никто не разрушал города, не
угонял скот и не убивал тысячи людей…
Появился
Иктэ, сообщил, что особа ожидает гостя в покоях.
–
Если вам неуместно, доверьте деньги мне, я сам рассчитаюсь.
Сиантоли
протянул связку монет.
–
Хватит?
Иктэ
показал жестом, что маловато.
–
Тогда бери все, заплатишь, сколько потребует.
Денег
Сиантоли не считал – жалование было очень солидным, а тратить было некуда.
Он
подошёл к бумажным дверям, приосанился, вздохнул, будто приготовился к схватке,
и вошёл. В полумраке его встретили две служанки, с улыбками попросили снять
шапку, оружие и верхний тёплый халат. Проводили в следующее помещение, усадили
на низкий тёплый кан, покрытый красным шёлковым покрывалом. Почти сразу вошла
она. Сиантоли сразу понял, что это именно та особа. Её одежды, её походка, с
которой она приближалась, её лицо с выражением именно таким, которого хотелось
Сиантоли. Она села напротив, налила ему чай в маленькую чашку.
 |
Он удивился, считал, что тут
более уместно крепкое вино, но сопротивляться не стал. Чай подействовал именно
так, как хотелось телу. Хозяйка прикоснулась к его руке, попросила расстегнуть
пояс.
–
Как тебя зовут? – спросил Сиантоли.
–
Зови меня Лэптэ 1*, – ответила она таким голосом, что от него у Сиантоли сами
собой закрылись глаза.
Дальше
было как во сне. Лэптэ – ей удивительно шло это имя – что-то шептала, напевала,
и делала с его телом невероятно приятное, какого никогда никто не делал, и о
каком он даже не слышал в рассказах самых бывалых любителей женских ласк. В
конце он, кажется, потерял сознание или заснул. А когда очнулся, она сидела
напротив уже одетая, улыбалась самой замечательной на свете улыбкой и наливала
ему в маленькую чашку свежий чай. Этот чай бодрил, после него хотелось идти
воевать.
–
Я хочу приходить к тебе часто, – сказал Сиантоли.
–
Я буду рада тебе в третий день каждой четверти луны в это время. Хорошо?
–
Я хочу каждый день.
–
Каждый день нельзя.
–
Почему?
–
Это секрет. У тебя же есть секреты, которые ты мне не расскажешь? Приходи через
четверть луны.
Отныне
время пошло веселее. У Сиантоли появилось чёткое правило – каждый седьмой день
после окончания боевых упражнений ехать к Лэптэ. В сопровождение он всегда брал
разных бойцов и всегда давал им по нескольку денег, чтобы купили себе угощение.
А для верного оруженосца попросил у Лэптэ на время свиданий служанку. Иктэ был
доволен!
…………………………………………………………………………………………………...
1* Лэптэ – Пушистая.
6
Весной
военный советник командующего был озабочен организацией временного лагеря для
остановки правительственной армии, идущей «наказать злодея». Подлый предатель
Елюй Люгэ торжественно взошёл на престол нового киданьского «государства» и
даже имел наглость объявить свою эру правления. Армия ожидалась в шестьдесят
тысяч, и забот в связи с этим было много. Особую сотню тоже задействовали –
отправили в разведку с задачей выяснить расположение главных сил киданей.
На
своих штатных лошадях сотня прошла по прошлогоднему пути в два раза быстрее.
Легко сбивая заставы, совсем без потерь доскакали до самого Гирина, неплотно
блокированного разрозненными отрядами киданей. В Гирине было спокойно,
начальник обороны крепости был уверен в неприступности стен, запасов у них было
достаточно, а попыток штурма пока не было. Он поделился с посланцем
командующего своими разведданными, которые Сиантоли проверил марш-броском в
направлении главных сил противника. В указанном месте они встретили скопление
всадников и пехоты кадровых войск, у пленённых уточнили расположение и, не
нарываясь на неприятности, на предельной скорости уехали восвояси.
За чёткие сведения и проведённую без потерь операцию командир особой сотни был «обласкан» десятью связками монет.
 |
Источник
фото: http://mirxenia.com/деньги-китая-и-восточной-азии
|
С
этой разведкой Сиантоли пропустил целых три свидания со своей Пушистой. Он
желал наверстать. Немедленно и в полном объёме!
–
Не стоит нарушать заведённые не нами правила, – деликатно заметил Иктэ.
–
Да брось, мой Пушистик мне всегда рад. Едем. Едем без разговоров!
Сиантоли
спешил. Он был полон боевой энергии, не израсходованной в сражении. Она всегда
внимательна, конечно, заметит, что он с войны, он заработал женскую ласку!
Сиантоли не позволил слуге войти первым.
–
Сегодня Пушистику будет неожиданный подарок!
Он
вошёл в первое помещение, отодвинул обеими руками милых служанок и распахнул
двери…
Совершенно
голая Пушистая сидела верхом на старом жирном ханьце, его безобразный живот
раскачивался, он тоненько хрюкал. Рука Сиантоли непроизвольно легла на рукоять
палаша. Пушистая спрыгнула с борова и отскочила в дальний угол, лицо её стало
настолько белым, что у Сиантоли промелькнуло, что она никогда с ним так лицо не
белила, но сразу понял, что это от испуга. Жирный хряк проворно скатился с
кана, закрыл голову руками:
–
Не убивайте, молю, не убивайте! Я заплачу, я очень богат, я заплачу!
Сзади
мягко обняли за плечи.
–
Пойдёмте, командир, я же вам говорил, не стоило…
Назад
ехали рядом, стремя в стремя. Сиантоли периодически взмахивал руками, хлопал
себя по ноге или по лбу.
–
Какая дрянь! Нет, ты посмотри, какая гадость! Тьфу! И с такой жирной свиньёй, с
ханьцем! Ну почему, Иктэ, почему она так?
–
Командир, вы придумали себе её любовь. Вы же знали, что это её ремесло. Так она
зарабатывает на жизнь.
–
Не-ет! Это – низкое, грязное предательство! Я поеду и убью её!
Иктэ
жёстко перехватил повод у командира.
–
Поехали домой, господин командир особой сотни! Вам остыть надо.
И
уже когда Сиантоли обмяк в седле и покорно ехал, куда везут, произнёс:
–
У неё трудная и грязная работа, командир. Такое не многим под силу. Легче
воевать.
Наутро
сотника вызвал военный советник.
–
Ты – человек секретный, обученный особым навыкам, а ведёшь себя на людях как
пьяный простолюдин! Ты не умеешь владеть поведением? Тогда я переведу тебя в командиры
пятка. Зачем ты напал на уважаемого и одного из самых богатых людей города? Не
поделили Красную девушку 1*?
–
Она нажаловалась? Вот дрянь! Но откуда она узнала, кто я и где служу?
–
Прошение подал господин. Вот, – Дзэвэ взял бумагу, окантованную изысканными
узорами и прошитую поверху шёлковой лентой.
«…Прошу
оградить меня от угроз и нападок человека из Второго Запретного города. Вчера
днём он неожиданно напал на меня, размахивал мечом, ругал ужасно
оскорбительными речами, обещал убить, и только чудо спасло меня от гибели. На
почве сильного испуга у меня случилось расстройство печени и теперь требуется
длительное лечение. Прошу отыскать злонамеренника и наказать примерно. Я со
своей стороны готов поддержать расследование преступления материально». – Дзэвэ
помахал прошением перед лицом Сиантоли. – Понял? Он мне даже денег даёт, чтобы
я тебя в яму посадил до конца твоих дней или в рабы продал. Что выбираешь?
–
Перестань, Дзэвэ, тут ни слова правды. Я их увидел и сразу вышел, слова не
сказал. Она тварь, конечно. А его я бы удавил… нет, лучше привязал бы к
лошадиному хвосту, как монголы поступают. Откуда он меня узнал?
–
Проследили, куда тебя твоя свита доставила. Хорошо, что ничего больше. Теперь
понимаешь, почему за стену сотню не выпускаем?
–
Да понимаю… За столько времени раз с женщиной связался… Ты не забыл, мне ещё
тридцати нет, я живой мужчина!
–
Ах вот что! Ну, прости, друг, я действительно не думал о твоих потребностях в
этом плане. Как в той старой чжурчжэньской поговорке: «Если раб сыт, он не покормит
скотину; сытый хозяин не вспомнит, что его раб три дня не ел». Сказал бы сам,
не видишь, у меня дел полно. Ещё с этой армией… В общем, пришлю я тебе
служанку. Хорошенькую. Живёт здесь, за стену не выходит, так что надёжно. Будет
приходить, когда скажешь. Не обижай только, она хорошая служанка.
–
Только чтобы кроме меня у неё никого…
–
Он ещё условия ставит! Да ладно, никого у неё нет и не будет, пока ты не
позволишь. Но работать у меня будет. Всё, иди, некогда.
–
А слуге моему можно девушку?
–
Ну, ты заботливый командир! Может всей армии девок привести? Вот на днях
шестьдесят тысяч под стены придут, как же они, бедные? Скажу сегодня
командующему, чтобы озаботился. Иди!
–
Погоди, – окликнул Дзэвэ сотника. – Я подумаю. Действительно, люди в сотне
особые, можно иногда им устраивать отдых с девушками. И оруженосцу твоему
подыщем, раз ты за него просишь.
…………………………………………………………………………………………………...
1* «Красная девушка» – проститутка в
публичном доме.
7
Армия
простояла под городом десять дней. После ухода на вытоптанном до земли пустыре
остались кострища, мусор и залежи нечистот в поломанных кустарниках.
Через
месяц на том же пустыре выстроили ряды палаток для раненых. Армия возвращалась
разрозненными толпами, изорванная и голодная. Поражение было полным! Кидани (!)
разбили огромную квалифицированную армию чжурчжэней! Позор, позор… «Каждому
чжурчжэню должно быть стыдно», – обронил командующий в присутствии командира
отдельной сотни.
Монголы
вновь ворвались в наши пределы, и было ужасно слышать, что их опять не могут
остановить. После сообщений с войны Сиантоли шёл в казармы тренировать сотню.
Чжурчжэни должны быть лучшими воинами! Сотня теперь, наконец, укомплектованная
до полного состава, не возмущалась. В таких условиях можно трудиться, не щадя
пота и крови. Где ещё солдата накормят досыта, оденут в лучшее, помоют четыре
раза в месяц, да ещё и девушку дадут после бани!
Сиантоли
тоже был удовлетворён бойцами. Люди, конечно, разные, с характерами, но без
характера и воин – не воин. Главное, стараются и действительно показывают
умения. Заместителя сотника подобрали с умом. Сиантоли всё жалел погибшего
Палиги, но и этот оказался толковым, с людьми ладить умел, дело знал и
старался. Статью он тоже вышел, крепкий, удар в его грудь кулаком вызывал звук,
будто колотом в дуплистый кедр. Сам он при этом усмехался. Звали заместителя
командира сотни Захи 1*.
Летом
гонец привёз сообщение о набеге тангутов. Подлое Си Ся забыло, кто выручал их в
войне с монголами, теперь они рады стараться грабить Цзинь, пока её войска
бьются с монголами и киданями.
Сиантоли
вспомнились его злоключения в Урахае. Вспомнилась и мимолётная
кухарка-тангутка. Жива ли? Если жива, наверно нянчит монголчонка. Эти никого не
пропустили. Пусть ей помогут духи.
Теперь
у Сиантоли такая же хорошенькая, безыскусная и бескорыстная простушка из
прислуги начальника. Зовут Олохи 2*. Ей идёт это имя.
 |
Сиантоли с ней хорошо и спокойно. Иногда он ей дарит подарки
или деньги, но не в оплату, а чтобы сделать ей приятное.
В
конце лета монголы окружили Чжунду. В Дунцзине был переполох. Войска округа
готовили к отправке на помощь срединной столице. Ждали команду.
Подняли
по тревоге на рассвете. Сотне поставили задачу: охранять оружейные склады до
особого распоряжения. Всем военным, в том числе командующим армиями доступ к
оружию не разрешать. Приказано – сделано. Прибыли, блокировали, охрану
разоружили, склады взяли под усиленную охрану. Все городские ворота также
закрыли и заблокировали.
Безоружный
гарнизон Восточной столицы построили на главной площади. Сиантоли это наблюдал
с башни третьего Запретного города, в котором и были главные склады. Солнце уже
было над головой, когда к войскам выехал на белом коне под знаками воли
императора сам командующий войсками округа Пусянь Ваньну. Загремели барабаны,
завизжали трубы. Громогласный чиновник, предназначенный объявлять, объявил о
присяге новому императору.
 |
Источник
фото: https://www.kinopoisk.ru/picture/2094067/#2094075
|
Шокированная
военная масса присягнула без эксцессов.
Через
шесть дней сотню сняли с охраны и вернули в расположение. После бани и смены
халатов сотня была выстроена к торжественной присяге. Здесь принимал присягу
военный советник командующего.
Высокородный
Ши Дзэвэ в парадных одеждах, при оружии, произнёс краткую речь, в которой
сообщил, что к великой скорби всего чжурчжэньского народа император Ваньян
Юнцзи скончался от неизвестной быстротекущей болезни. На трон империи взошёл
Ваньянь Сюнь. В это трудное и скорбное время весь народ обязан сплотиться
вокруг императора.
Сотня присягнула.
Вечером прибежал посыльный:
– Командира особой сотни срочно вызывает Советник командующего.
Дзэвэ был пьян.
– Садись, дружище, будем пить вино!
– Я думал, случилось что-то.
– Случилось! Пей!
Сиантоли выпил. Друг Дзэвэ был явно в расстроенных чувствах.
– За что пьём?
– За чжурчжэней! Чтобы новый император привёл нас к победе!
– Согласен. За победу над всеми врагами империи!
– Да надоело всё! Не хочу ничего! Поехали домой, друг Сиантоли. Поехали, а? Я женюсь, будем ходить друг к другу в гости, пить вино. На охоту пойдём. Помнишь, как на охоту ходили, в тот, наш распадок?
– Да, пойдём, друг, пойдём. Не нужно расстраиваться так из-за смерти императора. Может, действительно новый лучше будет.
– Да ты знаешь, как он на трон влез? Ты не зна-аешь! Он его убил! Тс-с-с! Понял?
– Кто? Кого?
– Хушаху. Знаменитый командующий Хушаху сам, лично убил. И привёл Ваньянь Сюня. Только ни-ко-му! Понял? Ни-ко-му! Слуги! Спать…
Ши Дзэвэ пил неделю. И каждый вечер, будучи уже сильно пьяным, звал Сиантоли. За эти дни Сиантоли узнал столько мерзости о власть предержащих, что жить уже не хотелось. Но больше всего его поразило, что любимый войсками, самый успешный командующий Ваньян Цзунхао умер не своей смертью, он был отравлен. Отравлен по приказу императора, теперь уже тоже убитого. Сиантоли не мог поверить.
– Он был опасен для придворных при императорском дворе и для самого императора именно своей известностью и любовью народа, – сказал пьяный Дзэвэ. – Ты слышишь, как звучит: «опасен любовью!» Надо записать. Ладно, запомни, завтра мне скажешь, я запишу. Будем писать с тобой книгу мудрых мыслей. Наших мудрых мыслей! Понял? Слу-уги! Спать!
В тот год больше хороших вестей не было. До самой зимы отовсюду приходили известия о захватах городов и разграблении территорий. Великое государство стонало под копытами монгольских конниц. Говорили о добровольной сдаче монголам целых воинских подразделений. Казалось, войска, состоящие из ханьцев и киданей, только и ждали, чтобы монголы подошли близко. Предательство, всюду сплошное предательство! Восточная столица пока была вдалеке от главных битв войны. Правда и тут в войсках участились побеги. Дезертиров ловили и казнили на месте поимки.
Прибыл гонец из Чжунду, последний: Срединная столица осаждена тучей монгольских войск во главе с самим Чингисханом. Император в осаде. Было похоже, что теперь Чингисхан прикончит Чжунду. Посылать войска на выручку было уже поздно и даже гибельно.
Предчувствие всеобщей беды витало над городом. Вышел указ запретить выезд из города с вещами и семьями, таким образом пресекли бегство знати с богатствами. Правильно, пусть разделят судьбу со всеми.
Сиантоли старался поддерживать оптимистичный настрой в сотне. Занятия не прекращались. По примеру тысячника Добун-Мэргэна Сиантоли стал устраивать соревнования. Это добавило азарта и настроения.
Зима прошла в тревожном ожидании вестей о судьбе столицы и самой империи.
Городские садики благоухали цветами, когда на площади зачитали императорский указ о заключении почётного мира на все времена с братским народом моголов и его Великим Чингисханом. Народ ликовал: кончилась война. Окончились тревоги. Можно жить.
Ши Дзэвэ пил.
– Друг, ну хватит уже грустить. Да, страна многое потеряла. Но теперь мы снова будем жить, народ станет трудиться, отстроим города и снова будем великой и богатой страной.
– Не-ет! Ты знаешь условия мира?
– Слышал своими ушами.
– Ты не знаешь условия мира! Это у-ни-зи-тельные условия мира! Ты знаешь, что дочка императора теперь в постели у этого плосколицего? Ты не знаешь! А знаешь, сколько золота отдали монголам? Откуда тебе знать, сотник! Ничего ты не знаешь. А что полтысячи чжурчжэньских красавиц и парней отдали монгольской знати на развлечение, ты знаешь? Это не почётный, это – позорный мир! И самый главный, самый большой позор в том, что наш император объявил монгольского хана равным себе! Равным императору великой Цзинь! Вот в чём позор!
А знаешь, почему на самом деле Чингисхан пошёл на мир с нашим императором? Да у него в армии моровая язва! Да, его плосколицые дохнут как мухи под стенами нашей столицы. Он бы и так унёс копыта в свои степи, а мы ему – золота, девок, коней, и ещё и царевну. Забирай, монгол, нам не жалко, мы – богатые!
Всё, не хочу... Выпьем! Слу-уги! Спать…
…………………………………………………………………………………………………
1* Захи – кабан-секач.
2* Олохи – белка.
..................................................................................................................................................
Книга
вышла в издательстве Ридеро. Полную версию можно приобрести в бумажном и
электронном исполнении по этому адресу.
Электронная – бесплатно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий