Публикуется с любезного разрешения автора И.А. Стерлигова и электронного издания «НАУКА И ТЕХНОЛОГИИ РОССИИ – STRF.ru»
Споры о поддержке молодых ученых, о возрастной структуре науки, о старении кадров можно вести более аргументировано. Для этого уместно обратиться к исследованиям зарубежных авторов о связи возраста и научной продуктивности, благо таких материалов хватает. Несмотря на то, что роль возраста в заграничных условиях может быть иной, чем в РФ, выявленные закономерности заслуживают самого пристального внимания.
Тем не менее, иностранная статистика несомненно показательна. Мы начнем с самого верхнего уровня — нобелевских лауреатов. Paula Stephan и Sharon Levin выяснили, в каком возрасте совершено открытие, принесшее премию, для всех призеров 1901—1992 гг. (Stephan P.,Levin S. Age and The Nobel Prize Revisited // Scientometrics, Vol 28 No. 3(1993)).
Всего были изучены биографии 412 лауреатов, причем фиксировался не возраст, в котором были опубликованы принесшие награду результаты, а возраст непосредственной работы над ними. В случае, когда премия давалась за цикл исследований, считалась средняя временная точка.
Полученные данные представлены на рис. 1.
Непосредственные выводы следующие: самый продуктивный возраст для выдающихся научных достижений — от 30 до 40—45 лет. К 45 годам свои призовые результаты уже получили более 85 процентов лауреатов, а к 55 годам — больше 97 процентов.
Если смотреть отдельно на время начала и окончания принесшей награду научной работы, то оказывается, что больше 80 процентов химиков и примерно 2\3 физиков и лауреатов по медицине начали отмеченную премией работу до 35 лет. После достижения 50 лет начали «нобелевское» исследование лишь 13 человек.
Matthew Falagas, Vrettos Ierodiakonou и Vangelis Alexiou исследовали ученых классом пониже, из категории ISI Highly Cited. (Falagas et al. At what age do biomedical scientists do their best work?// FASEB J. 22 (12): 4067). Тематика была ограничена биомедициной. Авторы случайным образом выбрали по 50 человек из 6 биомедицинских разделов ISI. Затем для каждого ученого установили, в каком возрасте тот опубликовал (первым автором) 5 самых цитируемых работ. Полученное распределение представлено на рис. 2.
Вывод очевидный: самый продуктивный возраст — 30—35 лет, затем он постепенно снижается. Чуть менее 20 процентов статей, попавших в фокус исследования, написаны авторами в возрасте более 50 лет.
Интересна работа канадских наукометристов. (Gingras Y, Lariviere V, Macaluso B, Robitaille J-P. The Effects ofAging on Researchers’ Publication and Citation Patterns // PLoS ONE3(12)(2008)).
Их вдохновила известная американская статистика: возраст, в котором исследователь с PhD получает свой первый грант NIH в роли главного исследователя (PI), вырос с 34.3 в 1970 году до 41.7 в 2004. В Канаде идут похожие процессы: средний возраст университетских профессоров с 1976 по 1998 году увеличился с 42 до 49 лет.
Gingras и коллеги исследовали продуктивность 6500 профессоров из Квебека, написавших в 2000—2007 гг. хотя бы по одной статье (любым автором, не только первым), попавшей в БД ISI. Выяснилось, что продуктивность ученых быстро растет между 28—40 годами жизни, и продолжает расти между 41—50 годами. У тех, кто до 50 публиковался активно, много публикаций и после, у остальных же их число постепенно снижается.
Очень показательна выявленная взаимосвязь между возрастом профессора и возрастом литературы, на которую он ссылается. С 28 до 40 лет литература все «молодеет», а с 40 начинает явно и неуклонно «стареть» вместе с цитирующим автором.
Но как все это влияет на научную значимость публикуемых результатов? Для измерения были использованы 4 различных индикатора (средний импакт-фактор журналов, в которых публиковались статьи, среднее число цитирований статьи за три года и др.). Все индикаторы демонстрируют падение на промежутке от 28 до 50 лет и неожиданный рост по мере приближения к 70-летию. Авторы объясняют это так: в ходе старения активные профессора (т. е. имеющие публикацию в рассматриваемый год) не публикуют меньше высокоцитируемых работ, наоборот. Просто сначала, в возрасте 30-40-лет, они публикуют также много средних и слабых статей, а после 50 концентрируются только на качестве. На пике продуктивности, в 50 лет, средний импакт статей минимален, затем растет.
Возможно, высокий импакт статей пожилых вызван тем, что их чаще зовут писать обзоры, на которые много ссылок? Данные канадцев этого не подтверждают — обзоров больше всего (6 процентов всех статей) в возрасте 50 лет, а затем их доля постепенно снижается. Гораздо важнее место профессора в списке соавторов. На всем протяжении жизни оно неуклонно движется от первого (основной вклад в исследование) к последнему (руководитель группы).
Группа Yves Gingras заканчивает свое исследование рекомендациями для чиновников. Во-первых, не стоит пренебрегать пожилыми профессорами, ведь они играют важную роль в производстве высокоимпактных статей. Во-вторых, следует обеспечить активным молодым ученым больше возможностей для финансирования, чтобы к моменту выхода на плато продуктивности они достигли высоких показателей.
Таким образом, если мы говорим о науке в терминах личной креативности, то тут, действительно, пик продуктивности у 30-летних, а дальше, к 50—60 годам, идет неизбежное снижение. Но если речь идет о продуктивности науки в целом, как системы, то те, кто активно работал и публиковался смолоду, играют важную и плодотворную роль и дальше, вплоть до старости.
Иван Σ Стерлигов
Государственный университет - Высшая школа экономики
Комментариев нет:
Отправить комментарий