Будьте лучшими...

Статья любезно предоставлена автором, Олегом Львовичем Фиговским

О.Л. Фиговский Альбом: Инновации и инноваторы

  Революционную мысль высказал недавно Владимир Путин на заседании правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям.
  – Россия, чтобы обеспечить свое развитие и безопасность, должна не подтягивать себя к мировым стандартам, а сохранять лидерство, – заявил он.
  – Мы на протяжении десятилетий, когда хотим зафиксировать какие-то успехи страны или успехи в отдельных отраслях производства и отдельных сферах нашей жизни, говорим, что мы начали производить продукты не хуже мировых. Но фокус заключается в том, что, чтобы жить лучше и чувствовать себя в безопасности, нам нужно быть лучшими, – сказал премьер Путин, призвав также придумать новые методы борьбы с утечкой мозгов.

  Начало ХХ века пришлось на 3-й и 4-й технологический уклад и прежде всего на тяжелое машиностроение, металлургию, авиастроение. По сути дела вся военная история это попытка прорыва – Советского Союза к возможности использовать этот уклад. От того, удался или нет этот прорыв Советскому Союзу по сути зависела история. Но тогда прорыв удался и поэтому Советский Союз выстоял в Великой отечественной войне и смог стать сверхдержавой. 

  Однако пятый технологический уклад – компьютеры, интернет, малотоннажная химия, нами полностью пропущен. В пылу саморазрушительной реформы Россия его полностью пропустила. А ведь на этой волне взлетела новая экономика США, Южной Кореи и Израиля.

  На взгляд проф. Г.Г. Малинецкого, который выступил с докладом на 2-ой конференции по нанотехнологическому образованию, России надо, не имея 5-го технологического уклада, ворваться сразу в 6-й, где основными технологиями будут биотехнологии, новая медицина, нанотехнологии, робототехника, полномасштабные технологии виртуальной реальности и высокие гуманитарные технологии. 

  Далее проф. Г.Г. Малинецкий замечает: «Для того, чтобы развивались высокие технологии, для того, чтобы мы сдвинулись с мертвой точки, и действительно имела бы место модернизация, должен быть замкнут круг воспроизводства инноваций. Для этого нужен мониторинг того, что происходит в мире и целеполагание, то есть понимание того, что мы собственно хотим построить в России. А для этого нужны экспертиза, фундаментальная наука и образование. Примем, что все это стоит условно 1 рубль, тогда прикладная наука будет стоить примерно 10 рублей, а создание массовых технологий, которые выходят на рынок, будет стоить 100 рублей в принятой шкале. Почему у нас ничего не получается? Очень понятно почему. Потому, что у нас нет двигателя – прикладная наука была разгромлена в 90-е годы. И соответственно у нас нет и колес, которые должен крутить этот двигатель – у нас нет крупных высокотехнологических корпораций. Есть ли решение у нашей задачи, можно ли, не имея предыдущего уклада, прорваться в следующий? Ответ дает пример Канады и Южной Кореи. Сегодня темпы роста южнокорейской экономики более десятка процентов ежегодно. Более того, после того, как Южная Корея решила прорываться в следующий – 5-й уклад, не имея 4-го, Сеул в течение нескольких лет стал первым городом мира по числу физиков на душу населения. На этом примере понятно, какое отношение прорыв подобного рода имеет к образованию, к науке и ко всему прочему. Российская экономика сейчас по объемам даже не достигла уровня 91-го года. А китайская экономика за последние 30 лет выросла в 14 раз по тому же ВВП. Поэтому совершенно естественно, что у нас немного времени. По сути дела, все решится в ближайшие 5-7 лет. Поэтому вопрос «Когда?», он тоже понятен: либо в эти 5-7 лет, либо, видимо, уже никогда.

  Сегодняшняя реальность такова, что если мы хотим участвовать в процессе глобализации, необходимо строить экономику, основанную на знаниях. В 2009 году в мире было выдано 150 тысяч международных патентов, из них на долю Соединенных Штатов Америки приходится примерно 50 тысяч, далее идут Япония, Германия, Южная Корея, Китай. Россия находится на 23-м месте – это 569 патентов. Много это или мало? Коллеги, это втрое меньше, чем одна китайская фирма. Где получается, где создаются, откуда берутся сегодня патенты? Дело в том, что их источник – это пятый технологический уклад, которого в России нет. Подтверждение этому утверждению находим в том, как наша инновационная сфера отреагировала на глобальный экономический кризис. Сравним ситуацию с патентами в мире и у нас в период кризиса. Америка на 10% сократила число патентуемых изобретений, Германия сократила, но – в Японии и Южной Корее их число выросло. Это свидетельствует о том, что они перешагнули – они патентуют уже следующий уклад! Однако безусловными лидерами по темпам изменения патентов в период кризиса стали Китай и Россия. Китай увеличил число патентуемых изобретений на 30%, а Россия на 30% сократила. Как выглядит Россия на мировой экономической карте? Имея 30% всех мировых богатств, и внося вклад в мировой продукт на уровне 3%, в области инноваций Россия дает лишь 0,5%. То есть, по сути дела, это означает, что у нас нет национальной инновационной системы. И мы соответственно сейчас у разбитого корыта.

  Совершенствование существующих и разработка множества новых научно-технических направлений происходит в условиях всё нарастающего усложнения технических объектов и технологий. Новые технологические условия требуют увеличения интеллектуальных и материальных затрат на прикладные исследования и разработки.
  Разработка перспективных технических систем и технологий, основанных на использовании в различных сочетаниях многочисленных физических, химических, биологических, математических и информационных законов, принципов, эффектов и моделей, определяет соответствующие требования к уровню квалификации и творческому потенциалу инженеров, осуществляющих непосредственную разработку нововведений.

  По мнению авторов доклада на конференции по новейшему инженерному образованию в Ариэльском университетском центре (Израиль) О. Фиговского и К. Левкова из всего многообразия требований к инженерам вообще и к инновационным инженерам в особенности, основными следует считать развитый механизм принятия технических решений на изобретательском уровне и способность находить необходимую информацию и самообучаться. Способность принимать эффективные технические решения вырабатывается в результате развития инновационных способностей и системного стиля мышления. Системное мышление является одной из главных составляющих творческого процесса учёных, инженеров и изобретателей. Его развитие в процессе обучения должно осуществляться путём изменения методов преподавания базовых дисциплин и решения специально подобранных учебных и практических инженерных задач. Для этого необходима модернизация учебных программ и методик преподавания, а также их адаптация к потребностям данного аспекта инженерной подготовки. Суть этой модернизации заключается в более полном использовании дидактического потенциала каждой изучаемой темы и решаемых в качестве примеров задач при изучении базовых дисциплин.

  Практикуемый авторами метод двумерной дидактики позволяет существенно повысить коэффициент полезного действия образовательного процесса в направлении расширения междисциплинарного кругозора, а также развития общего и системного мышления. Основой метода является принцип двумерного обучения, реализуемый путём ассоциативной привязки тем и решаемых задач изучаемого предмета к похожим явлениям и задачам других предметных областей. Эффективность данного метода обучения достигается путём соответствующего логического структурирования учебного материала и подбора изоморфных явлений, математических и семантических моделей из существующей системы знания. В отличие от традиционного обучения, двумерный способ структуририрует учебный материал не только по принципу предметно-тематического построения (например, последовательно изучаемые темы курса «Теоретические основы электротехники» (ТОЭ), но и по принципу функциональному (например, рассмотрение общей модели процесса накопления энергии в конденсаторных, маховичных, гравитационных, электрохимических, тепловых и др. Накопителях при изучении темы ТОЭ, связанной с соответствующим использованием конденсаторов).

  Изучение и знание инновационными специалистами всего разнообразия функций системных элементов (датчиков, интерфейсов, микроконтроллеров, микроэлектромеханики и т.п.) является одним из главных и обязательных условий для проведения оптимального функционального синтеза разрабатываемых технических систем. Поэтому привязку тем общетеоретических предметов к практике построения объектов техники необходимо производить уже в процессе изучения этих курсов. Студенты инженерных специальностей должны иметь представление о прикладном значении и о вариантах практического применения получаемой ими учебной информации в различных предметных областях. Подобное разностороннее и утилитарное преподавание базовых учебных предметов в сочетании с проблемным, поисковым и исследовательским методами обучения существенно увеличивает прочность и эффективность получаемых студентами знаний.

  Двумерная дидактика активизирует мышление, выводит обучаемого за рамки изучаемого предмета и способствует в дальнейшей практической деятельности эффективному синтезу проектируемых технических систем с использованием общефункциональных признаков и свойств системных элементов. Кроме этого, предполагаемый метод обучения развивает профессиональную мобильность как способность и готовность специалиста достаточно быстро и успешно адаптироваться к новым технологическим условиям путём освоения новой техники и технологий, приобретать недостающие знания и умения, а также способность переключаться на другой вид деятельности и выполнять проекты в междисциплинарных областях.

  Лучший технический вуз мира – Массачусетский технологический институт (MIT) имеет большой опыт как в научных исследованиях, так и в подготовке бизнес-ориентированных инженеров. Президент Российской академии наук Юрий Осипов назвал «весьма интересным» проект создания фондом «Сколково» Института науки и технологий в партнерстве с Массачусетским технологическим университетом. Об этом академик Оспипов заявил, комментируя интервью президента фонда «Сколково». «Проект создания нового университета – Института науки и технологий – представляется весьма интересным, и использовать при этом большой опыт, накопленный в авторитетных организациях, в частности, МIТ, необходимо», – считает глава РАН.

  «Ясно, что без притока квалифицированных людей и притока идей, без глубокого понимания путей совмещения науки с коммерцией такой университет не построишь. И участие МIТ, конечно, принесет пользу. Но опору следует делать и на отечественные достижения в области науки и образования», – говорит академик. Руководство фонда «Сколково» поясняет, что роль MIT не в том, чтобы монополизировать весь процесс, а в том, чтобы помочь его выстроить. Когда это будет достигнуто и на базе Института науки и технологий в Сколково возникнет порядка 20 научных центров, будет необходима кооперация с другими научными центрами.

  В связи с этим интересно мнение американца Лоренс Райта – директора по start-up проектам Московской школы управления «Сколково». Он отмечает, что в последние годы появляются инициативные молодые люди, создаются инкубаторы, технопарки, открываются программы поощрения начинающих предпринимателей. Но многие компании, которые получают гранты, – это так называемый «copycat». Они копируют западные модели, что, безусловно, прибыльно. Но если какие-то тренды заимствуются из Кремниевой долины, то западные группы и лидируют, они на гребне волны, а Россия, копируя, на склоне этой волне. Относиться к этому можно двояко, это может быть хорошо и очень нужно, так как позволяет зарабатывать неплохие деньги. Но ведь это игнорирует ту мощь и потенциал, которые есть у России в инновациях. Мы фактически не открыли замок инноваций в стране. Для того чтобы этот замок открыть, необходимо понять, что в России огромный научно-технический комплекс, который не реформирован, исторически отрезан от экономики. И, слава богу, этот сектор теперь финансируется. Есть гранты, программы поддержки. Но все-таки самая основная проблема, которую мы можем помочь решить: сами ученые пытаются выдвигать свои идеи на рынки с большим трудом. Когда я возглавил с американской стороны Международный научно-технический центр (International Science and Technology Center) с 2002 по 2005 год, я там создал эту программу, которая занималась коммерциализацией проектов. У нас было много ученых с идеями. Наша проблема в том, что у нас не хватило менеджеров, предпринимателей, которые согласились бы работать с этими учеными, чтобы развивать эти продукты, довести их до ума.

  Далее Лоренс Райт отмечает общую тенденцию в России – много фондов, много доступных денег, а качество проектов в этих фондах довольно низкое за счет того, что нет механизмов развития проектов на ранней стадии. В Америке ученые растут в условиях капитализма, он у них в крови. Бывают, конечно, исключения, но в целом ученые практически всегда плохие бизнесмены, поэтому важно взаимодействие. На Западе оно отлажено, у нас – нет механизма, как довести технологию до ума, избежать барьеров выведения товара, услуги на рынки. Существует масса примеров неудачных проектов, провалившихся по глупым причинам, которых можно было бы избежать. Но нет этой среды. Мало механизмов, чтобы развивать проекты на ранней стадии.  

  Страсть к «особому пути» редко заканчивалась для России чем-нибудь путным. Взять хотя бы «особый путь» отечественной науки. О его основных вехах известно всем: Гениальная идея российского ученого – Непреодолимые препятствия для ее разработки и внедрения на родине – Внедрение за рубежом – Дорогостоящий импорт полученного там продукта – Похвальба первородством идеи. И все более заметное Технологическое отставание. Чтобы окончательно не скатиться на мировую обочину, с этим надо срочно что-то делать. Технологический прорыв через военно-промышленный комплекс не выход: экономика надорвалась на этой стезе еще в советские времена и нового захода не выдержит. Государство эту задачу тоже не решит: его механизм слишком неповоротлив, а винтик-чиновник слишком вороват, чтобы вывести страну в век новых технологий. И выход нашли: создание инновационной среды, объединяющей ученых и технологических предпринимателей. То есть силами частного капитала. Так родился проект «Сколково» – российский аналог американской «Силиконовой долины».

Какими способами власти заставили бизнес вложиться в проект, можно лишь догадываться. Но явно не перспективой верного обогащения: все гранты размером от полумиллиарда до нескольких миллионов рублей частные, а дивиденды от них появятся не скоро. Впрочем, кое-что государство добавило от себя. А именно: освобождение от НДС участников проекта с прибылью менее 300 млн. руб.; освобождение от налога на прибыль тех, чья выручка за год не дотянет до 1 млрд. руб.; льготы при уплате страховых взносов (например, единый социальный налог всего в 14% вместо 36%); освобождение от таможенных пошлин. И проект закрутился. Как разъяснил представитель резидента-новичка ООО «Спиктуит» Илья Гельфенбейн, проект «дает налоговые льготы, гранты, доступ к современной дорогостоящей аппаратуре. Но еще важнее проинформировать бизнес и науку о возможностях друг друга и отбирать наиболее перспективные направления. Хотите найти партнеров – они здесь, и на следующий день вы уже встречаетесь. Сжато время на поиски. По большому счету, обрисовал ситуацию профессор МГУ Александр Каплан (компания-резидент «Инновотех»), «в нашей науке сегодня есть идеи, но нет двух важнейших компонентов: денег и инфраструктуры, т. е. возможности интеграции и перетекания информации из одной области в другую. «Сколково» восполняет оба пробела. Причем и выделение грантов, и объединение людей, и финансирование идут здесь по-новому. У нас ведь как: типичные вузовские гранты идут не на проект, а в вуз в целом. И там растворяются. А «Сколково» выделяет средства не вообще в организацию, а под конкретный проект. Сговор при его определении исключен: победителя называют 10 случайно выбранных экспертов, пятеро из которых – обязательно зарубежные. А о результатах надо отчитаться. Если оговоренный результат и его коммерциализация не достигнуты в оговоренные сроки, репутации ученого или компании наносится серьезный удар – и с ними больше никто не будет иметь дела. Так что тут есть и свои риски».

  Безусловно, вопрос привлечения инвестиций – творческий, ибо большинство представителей бизнеса не подходят на роль венчурного капиталиста, да и не всем компаниям могут понадобиться венчурные деньги. Как сообщил Евгений Зайцев, основатель и генеральный партнёр американского венчурного фонда Helix Ventures, – «инновации сами по себе не возникают. Для этого нужна плодородная среда. В Кремниевой долине в любое время можно зайти в какое-нибудь кафе и увидеть людей, которые сидят за компьютерами, рисуют презентации, обсуждают проекты. Там постоянно проходят какие-то мероприятия, круглые столы. Каждый день. А иногда и по нескольку раз в день. Для того чтобы инновационные идеи подхватывались партнёрами, нужна площадка, где люди могут общаться. Именно в ходе такого общения часто рождаются новые идеи или заключается «брак по расчёту». Инновации – такое явление общественной жизни, которое требует вовлечения разных людей. В одиночку в инновации не ходят». Очень хотелось бы думать, что такой плодородной средой в России окажется «Сколково».

  Генеральный директор «Роснано» Анатолий Чубайс считает, что построение инновационной экономики в России – задача разрешимая. Но, несмотря на горы написанных за последнее время вокруг инновационной проблематики бумаг, документа, который хотя бы в первом приближении соответствовал существующим запросам, пока нет. Разумеется, именно государство играет ключевую роль при формировании инновационной экосистемы. Тем не менее, выработка стратегии инновационного развития России – задача, которую государство не может и не сможет решить самостоятельно. Уверен, что в этот процесс должна активно включаться интеллектуальная элита России. Вопрос состоит в том, что все существующие на сегодняшний день инструменты неадекватны задачам по формированию инновационной экономики, при которой степень сложности государственного воздействия возрастает на порядки. Требуется диверсификация инструментов, способность применять их к разным видам бизнеса. Соответственно возрастают и требования к компетентности государственных органов. А. Чубайс подчёркивает, что сейчас правильно говорить не об уровне развития нанотехнологий, а об уровне готовности к их развитию. Совершенно очевидно, что еще далеко не все предложения сегодня могут переходить в бизнес-проекты, но я думаю, что еще полшага, шаг или максимум полтора, и они превратятся в средние предприятия, а возможно и в крупные инновационные компании. 

  Сегодня инновационный бизнес очень дезинтегрирован. Компания может разрабатывать продукт в одной стране или в нескольких, менеджмент находиться в третьем месте, а инвесторы – в четвёртом. Конечно, в мире вполне реально найти некий центр капитализации. Но по большому счёту любой бизнес глобален. Так что России с её инновационной средой, которая только начинает интегрироваться в мировую экосистему, важно учитывать эти тенденции. Часть бизнеса можно вести в России на очень высоком уровне. Тем более, что здесь есть поддержка государства. Инфраструктура сама по себе долго развивается. Как правило, она идёт за компаниями. Сейчас строятся разнообразные кластеры и свободные экономические зоны. Если вы поедете в Америку, там не найдёте никаких кластеров. Сегодня рынка венчурного капитала в России пока нет. Сегодня только существует большое количество фондов. Их создание обычно инициирует какая-нибудь государственная организация или частная. А потом возникает вопрос: кто бы мог управлять этим фондом? Как правило, назначают какого-то специалиста из банковской сферы или из консалтинга. Однако управление венчурным фондом – это совсем другой бизнес. Его надо знать, надо иметь опыт. А таких людей на российском рынке удручающе мало – отмечает Евгений Зайцев.

  Безусловно, в России в ближайшие 5-6 лет будут сформированы институты развития, но не бывает так, чтобы всё резко «забурлило». Это длительный процесс. Вообще любые инвестиции в инновации на институциональном уровне (или на уровне одной компании) – это очень долговременный процесс. К этому все должны быть готовы и, прежде всего, крупнейшие российские компании. А пока по глобальному инновационному рейтингу, составляемому ежегодно Европейской бизнес-школой и Всемирной организацией интеллектуальной собственности, Россия занимает 56 место, уступая даже таким странам, как Ливан и Вьетнам. Лидером рейтинга стала Швейцария. На втором месте – Швеция, на третьем – Сингапур, на четвертом – Гонконг. Далее идут Финляндия, Дания, США, Канада, Нидерланды и Великобритания. Во вторую десятку рейтинга, помимо Израиля, вошли Исландия, Германия, Ирландия, Новая Зеландия, Южная Корея, Люксембург, Норвегия, Австрия и Япония. 

  Так что надо многое изменить, дабы осуществить призыв В.В. Путина – «Будьте лучшими». Хочется думать, что не только «заграница нам поможет» в виде русскоговорящей научно-технической диаспоры, но и внутренний интеллектуальный потенциал России, в частности, провинциальный (Казань, Воронеж, Чебоксары, Томск, Калуга, Белгород и т.д.), даст нам и авторов перспективных инноваций, и талантливых менеджеров. И здесь надо опять подчеркнуть роль образования, которое должно не только вернуться к прежнему уровню, но и выйти на новые позиции, как в части фундаментальной подготовки, так и в части подготовки инновационных инженеров и менеджеров.

Олег Фиговский, доктор технических наук, почетный профессор КТТУ им. Туполева и ВГАСУ, академик Европейской Академии наук, директор INRC Polymate (Израиль) и Nanotech Industries, Inc. (США), зав.кафедрой ЮНЕСКО «Зелёная химия».