Создание инновационного инженера должно стать инновационной стратегией России

Статья любезно предоставлена автором, Олегом Львовичем Фиговским

О.Л. Фиговский

 «Страна входит в критическое десятилетие» - убежден заместитель директора Института прикладной математики имени М.В.Келдыша РАН Георгий Малинецкий. Альтернативой ускоренному инновационному развитию страны может быть только ее распад.  Если мы не переломим нынешних тенденций, по колеям коих скользит Российская Федерация, нас уже ничто не спасет. РФ не сможет быть даже сырьевым придатком развитого мира - такова главная мысль доклада Георгия Малинецкого. «Инновация - последняя надежда России», сделанного на семинаре Института динамического консерватизма.  

 Инновационный путь развития – об этом давно и много говорится и мало кто вспоминает о конкретных делах. А что считать инновационным развитием? Академик Евгений Каблов, например, предлагает считать инновационным продуктом только тот, в себестоимости которого доля затрат по НИОКР на его создание превышает 15%. В США принято считать, что эти затраты должны превышать 20%. Если меньше – это лишь усовершенствование. Почему важно слово «внедрение»? Потому что тогда под понятие инноваций попадает и научно-исследовательская, и самое, пожалуй, важное – учебная работа. Если исходить из этого, то инновационное развитие – это эволюция на базе новых знаний. Такое производство можно считать инновационным, такие процессы следует самым активным образом поддерживать. Правда, тогда из инновационной деятельности автоматически выпадают продажа сырья (нефти, газа и даже металла) и «отвёрточные» сборки. Но мы должны чётко и ясно понимать, что и торговля ресурсами, и «отвёртки» хотя и дают немалый доход, но тянут страну назад, тормозят её развитие и ведут к зависимости от внешних финансовых (пока только финансовых) сил – отмечает академик Евгений Каблов.

   Академик Юрий Рыжов к своей статье «Инновации и проблема кадров» предпослал эпиграф: «Кадры решают все». И.Сталин. Отметив очень низкий уровень востребованности в инженерных кадрах, он далее пишет: – Что касается преподавательских кадров, здесь чудовищное старение. На моей кафедре примерно полтора десятка преподавателей, средний возраст основного костяка плюс-минус 70 лет. Людей моложе 50 лет – единицы. Притока преподавателей нет, не хотят идти по многим причинам. Во-первых, очень низкая оплата преподавательского труда, во-вторых, довольно большая часовая загрузка преподавателей. При условии, что студент нерадив, – он по пять раз приходит сдавать зачеты, а преподаватель сидит вечерами и пытается довести до ума недоделанные курсовые работы. Я сам был молодым доцентом и все это испытал. Но если тогда престиж профессии был еще достаточно высок, то сейчас это не так, и стимул получить хорошее образование, а не просто диплом, мало у кого имеется. Если мы выпускаем на диплом группу из, скажем, 15 человек, там один-два действительно достойных, получивших нужное образование и еще один-два из других стран, как правило, азиатских, которые как-то стимулированы.

   – Возвращаясь к разговору о научных кадрах, – добавляет академик Рыжов, –  можно упомянуть об ученых отечественной школы, уехавших за границу. Призывы вернуться пока не возымели большого резонанса по многим причинам. Во-первых, те же самые материальные трудности, во-вторых, комфортность жизни и работы, которая гораздо ниже, чем там, где они работают. У них имеется возможность быстрого получения оборудования и материалов. Я не думаю, что создание «острова счастья» в Сколкове при данных условиях жизни, работы и всего остального быстро продвинет нас к инновациям. Мы уже говорили об их востребованности, скорости их реализации и финансировании. Не способствует возвращению кадров и, вообще, движению в науку сегодняшнее отношение к ученым в стране. В глазах сегодняшней молодежи ученый – «лузер» (looser – англ. «неудачник»). Поэтому все стремятся идти в менеджмент, а теперь еще и в госслужбу, где огромные деньги получают армии чиновников, выросшие в разы, которые поглощают чудовищные государственные ресурсы, не только ничего не производя, но и мешая развитию. И конечно, аресты ученых-шпионов за контакты и взаимодействие с иностранными специалистами, их посадки на сроки, которые не дают даже серийным убийцам (по 12-14 лет тюрьмы). Многие судебные процессы сфабрикованы, и это очевидно мировой научной общественности. Это тоже не стимулирует движение в науку. Настоящий ученый не может жить без международных контактов в своей области, только тогда он может быть на уровне, обмениваясь информацией с коллегами на выставках и симпозиумах, приглашая к себе или выезжая «туда». Но если существует опасность, что в результате ты будешь обвинен и посажен, становится страшно человеку за свою семью, за детей, за жизнь, наконец.

   Новые знания производит наука, а наука, по сути своей, не имеет ни границ, ни национальности. В современных условиях скорость передачи информации и её доступность настолько велики, что получить новые сведения не представляет большого труда. Результаты фундаментальных исследований, как правило, становятся общедоступными довольно быстро, а это как раз та информация, на основе которой можно строить и образование, и прикладные исследования, и разработки. На каждом уровне образования есть своё «новое знание». Важно только строить систему передачи знаний так, чтобы на выходе мы могли получить специалиста, способного работать с уже усвоенными знаниями и эффективно добывать новые.

   Доля экспорта из России инновационных технологий в 2010 г. не превысила 0,4% от мирового экспорта.  Лозунг начала 90-х: «Рынок все решит!» не решит ничего. Поэтому начинать инновационную революцию в России необходимо с создания инновационно-развитого общества. Можно сколько угодно поддерживать инновационные центры, вкладывать в их развитие колоссальные силы и деньги, но, пока не изменится российский инженер, просто потребитель, движения вперед не будет.

   В то же время, как указывает председатель комитета Государственной думы по экономической политике и предпринимательству Евгений Федоров «У нас в настоящий момент чуть ли не в единственной стране в мире нельзя идею считать собственностью. Парадокс! Для того, чтобы наш рынок насытить, идеями нужна инновационная наука, которая сегодня трудится исключительно на заграницу. Недавно эксперты Государственной Думы подсчитали, что российские ученые ежегодно производят научного товара на 15 трлн. руб. (для сравнения – годовой бюджет страны 10 трлн. руб.). И где этот товар? Где деньги за этот товар? Все правильно, вся российская наука сегодня работает на запад». Увы, но пока нынешнее законодательство не только не позволяет науке работать на благо России, наше законодательство, по словам новоиспеченного президента торгово-промышленной палаты России Сергея Катырина, делает все возможное, чтобы наука не приближалась к бизнесу. «У нас есть законы, которые не дают развиваться инновациям. Например, пресловутый Федеральный закон № 94, закон о госзакупках. Вроде хорошее дело придумали покупать на открытых торгах. А посмотрите, что получается. Кто проконтролирует сам госзаказ? Ни для кого не секрет, что все заказы сегодня оформляются под определенную фирму, которая и должна выиграть этот конкурс. А вот другой нонсенс. Руководители учебных заведений сегодня поголовно находятся под уголовной статьей. С одной стороны, для развития инновационных проектов им необходимо привлекать инвестиции, создавая малые предприятия, с другой стороны, создание на базе университета малого предприятия может трактоваться как злоупотребление или, того хуже, воровство. И как быть ректору? Как ему развивать науку и инновации?».

   Мне кажется, что именно потому в инновационном центре «Сколково» для резидентов созданы уникальные экономические условия. К принятым для свободно-экономических зон льготам по налогу на имущество и налогу на прибыль прибавится уникальная возможность не вести бухгалтерский учет компаниям, чей оборот не будет превышать 1 млрд. руб., достаточно будет просто вести книгу приходов-расходов и направить все силы на науку. Но наукой, по словам начальника аналитического отдела Государственной думы Александра Белоусова, заниматься сегодня уже почти некому. «К примеру, ситуация в авиастроительном комплексе в настоящий момент такова, что можно смело говорить о полной потери отрасли. И причины тому две: стагнация отраслевой науки и деградация специалистов. И это некогда элита российской промышленности, что уж говорить о других отраслях. Приведу еще один пример, наши эксперты пришли к выводу, что инженеры наших авиастроительных КБ сегодня не только не способны что-то прорывное предложить для российской авиации, но даже не способны подтвердить разработки ученых этих же КБ 70-80-х годов». Деградация специалистов авиационной отрасли, по словам Белоусова, повсеместная. Российские ВУЗы за последние 20 лет сократили выпуск специалистов самолетостроения и двигателестроения в пять раз, да и оставшееся большинство выпускников не идет в отрасль, предпочитая коммерцию. «Конечно, можно сетовать, что молодых специалистов мало, но не это главное, главное здесь не количество, в авиационной отрасли главное качество. А для того чтобы сегодня подготовить качественного специалиста нужно принимать инновационные образовательные стандарты». 

   А кто учить будет будущих инновационных инженеров? По словам Евгения Федорова, сегодня более 700 тыс. российских ученых работают за границей, вернуть их на Родину – вот главная задача законотворцев, а вернуть их можно, только создавая качественные условия для работы и снижая бюрократические барьеры.

   К сожалению, только что проведенный Минобрнаукой конкурс мегапроектов выявил странную тенденцию выделять гранты университетам Москвы и Петербурга (более 70 %) при минимальном их выделении техническим университетам.

   А ведь Россия за двадцать лет отстала от мировых лидеров практически во всех отраслях производства и во многих областях науки. В этом надо отдавать себе отчёт. Если посмотреть на экономику страны с точки зрения теории Кондратьева, мы сейчас имеем промышленность на уровне не выше середины четвёртой волны, с сельским хозяйством и того слабее. При этом у мировых инновационных лидеров – США, Израиля, Японии, Финляндии уже есть элементы шестого экономического уклада. Стремительно развиваются Китай, Индия, Бразилия. Наша задача – не потеряв достижений четвёртой волны, по возможности быстро организовать переход в следующий этап. Кроме того, нам нужно учитывать, что в стране сложилась тенденция к концентрации населения в крупных городах: Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске и нескольких других «миллионниках». Это опасно. Опасно потому, что незаселённая территория долго незаселённой не останется. Рассмотрим опыт нашей страны в период индустриализации. Тогда, используя условия кризиса на Западе, страна закупила самые современные заводы и технологии, по которым они начали работать. Но одновременно с этим было обеспечено обучение кадров, причём самой высокой квалификации. Так, удалось практически ликвидировать технологическое отставание от западной промышленности, на этой базе создать собственную самостоятельную энергетику, транспортное и химическое машиностроение, химические производства и, выйдя на высокий уровень, развивать производство уже на собственной базе. По аналогичному пути пошёл современный Китай. Они создали у себя свободные зоны, привлекли иностранный бизнес, но поставили условие, что технологии передаются иностранными компаниями полностью, что полностью готовятся кадры и что продукция выводится на международный рынок. Наши «отвёрточные» производства этому подходу пока не соответствуют.

   Анализ мировой практики показывает, что инновационная способность нации связана не столько с наукой, сколько с состоянием инженерной системы страны, которая включает в себя разработку новой продукции, организацию ее производства и доведения до потребителей. (В российской технической культуре последнее, собственно, и называется технологией, а специалисты этого профиля – инженерами-технологами). Творческий характер инженерного труда проявляется в создании систем и процессов, которые без участия человека возникнуть не могут. Подобная деятельность является реакцией на конкретные потребности общества, а не на необходимость применения результатов научных открытий. Инженерное творчество и научные исследования связаны между собой, но эта связь не линейна: истории известны случаи, когда системы, созданные инженерами, заставляли ученых радикально пересматривать свои представления о научном знании. Нововведения – это инженерная, а не научная деятельность (последняя, как известно, предполагает изучение законов природы). Как свидетельствует опыт Японии, Израиля, Южной Кореи и других новых промышленно развитых стран, основу инновационной экономики составляет именно инженерная деятельность. Реально поднять престиж инженерных профессий государство может лишь одним путем - увеличивая оплату труда специалистов, достойно компенсируя использование интеллектуальной собственности, поддерживая систему подготовки инженеров (от преподавания научно-технических дисциплин в средней школе до аспирантуры в технических вузах).

   В 80-е годы, когда США впервые столкнулись с проблемой деградации инженерных кадров, в вузовское образование были введены специальные программы, на начальных этапах финансируемые федеральным правительством, а в дальнейшем - из бюджетных источников. В рамках этих программ в отобранных университетах организовывались специальные центры углубленного изучения отдельных инженерных дисциплин, связанных с потребностями местного бизнеса. В других вузах создавались так называемые инженерно-исследовательские центры, нацеленные на обслуживание инженерного творчества. Эти центры также ориентировались на потребности местного бизнеса. Наконец, действовало несколько программ поощрения инженерного творчества в вузах путем формирования на их основе инженерных "инкубаторов", помогающих выводить отдельные технологические продукты на рынок. По оценкам экспертов Национальной инженерной академии США, инженерная система страны в целом отвечает современным требованиям. Усиление внимания компаний к повышению конкурентоспособности последних сопровождалось осознанием их менеджментом значимости инженеров в решении этой задачи. Внутриорганизационный статус данной категории работников, размеры компенсации за результаты труда существенно повысились. Соответственно возрос престиж профессии, что проявилось, в частности, в увеличении числа абитуриентов, желающих обучаться инженерным профессиям. Другими словами, рыночные механизмы в основном сработали, принеся, хотя и с задержкой, желаемый результат. Тем не менее эксперты Национальной инженерной академии предложили ряд рекомендаций по совершенствованию инженерного образования в США, которые представляют определенный интерес и для российской вузовской системы.

   Во-первых, отмечая падение качества преподавания математики и естественно-научных дисциплин в средней школе, академия высказалась за создание специальной системы отбора наиболее талантливых, способных к творчеству молодых людей для продолжения инженерного образования в вузах. Во-вторых, была признана нецелесообразной дальнейшая специализация инженерного образования. Вузам рекомендовано концентрировать внимание на углубленном преподавании базовых дисциплин и разработке междисциплинарных программ, позволяющих готовить специалистов широкого профиля, которые могут достаточно гибко использовать свои знания для решения смежных задач. В-третьих, проблему недостаточности инструментальной и приборной базы (в связи с ее усложнением и резким удорожанием) можно решить двумя путями: налаживая более тесные связи между университетами и промышленными компаниями; применяя информационные технологии, обеспечивающие имитацию желаемых процессов и эффектов, что позволит удешевить подготовку будущих инженеров. В-четвертых, система инженерного образования должна прививать студентам идеи социальной ответственности. Результаты труда инженера необходимо оценивать не по абстрактным критериям эффективности создаваемых систем, а по тому влиянию, которое последние оказывают на жизнь общества. В-пятых, творческие способности инженера не определяются исключительно полученным образованием. В поощрении инженерного творчества огромную роль играют общественное мнение и соответствующие ценностные установки.

   В России существует серьезный разрыв между творческой способностью инженеров и возможностями менеджеров и производства осваивать новые идеи. Как это ни парадоксально, но решению данной проблемы может помочь международное разделение труда. Если рынок страны не готов к восприятию нововведения, то компании, кооперируясь, организуют производство и сбыт в тех регионах, где условия для этого уже созрели. Уровень современной кооперации, связанной с инновационным процессом, проявляется в том, что исследования и разработки осуществляются в одной стране, производство – в другой, сбыт – в третьей, а управляющая компания может находиться в четвертой. Следует отметить, что правительство США активно поощряет такую кооперацию, выделяя ассигнования из федерального бюджета.

   К сожалению такие совместные работы не поддерживаются до сих пор из российского бюджета. А кооперация, например, России и Израиля по линии нанотехнологий организована некорректным образом, и компании, выбранные Роснано, не утверждаются Министерством промышленности Израиля.

   А ведь именно наши соотечественники играют ведущую роль в создании инновационных технологий за рубежом. Остановимся на нескольких конкретных примерах.

   Новый путь к решению большинства энергетических проблем, основанный на термодинамическом цикле, использующем атмосферный воздух в качестве возобновляемого источника энергии, был предложен американским ученым советского происхождения профессором Валерием Майсоценко.

   Профессор Майсоценко сумел найти путь использовать еще один вид солнечной энергии, о котором менее известно, однако он может служить эффективным возобновляемым источником энергии.  Это энергия окружающей нас атмосферы, той самой атмосферы, которая является «виновником» всего живого на Земле.

В основном атмосфера состоит из влажного воздуха, который представляет собой смесь сухого воздуха с водяным паром. При испарении воды в воздух затрачивается энергия. Это приводит к понижению температуры воздуха. Таким образом, возникает разность температур воздуха атмосферы и воздуха, контактирующего с испаряющейся водой. Эта разность называется психрометрической разностью  температур. Так как разность любых потенциалов (в том числе и температур) может служить источником энергии, то и неравновесность  атмосферы, выраженная через психрометрическую разность температур, может служить энергетическим ресурсом. Однако до реализации цикла Майсоценко эта психрометрическая разность температур была столь мала, что не представлялось возможным использовать ее в качестве энергетического ресурса. Заслуга доктора Майсоценко в том и состоит, что ему удалось существенно увеличить  психрометрическую разность температур, что дало возможность ему же этот возобновляемый энергетический ресурс использовать для различных отраслей промышленности и транспорта, снижая потребление энергии и топлива в разы и при этом повысить не только технико-экономические, но и экологические показатели. Если представить себе знакомую всем нам с детства шкалу обычного барометра-анероида, то на этой шкале мы увидим зону высокого атмосферного давления, ассоциированную с сухим воздухом, и зону низкого атмосферного давления, ассоциированную с влажным воздухом. В силу известных физических законов, воздух из области высокого атмосферного давления перемещается в зону низкого атмосферного давления, создавая тем самым ветер, который будет существовать до тех пор, пока не произойдет полный тепло- массообмен между перемещающимися слоями воздушных масс и атмосферное давление между зонами не сравняется. Очевидно, что если мы искусственно увлажним воздух в одной из точек геопространства, то, тем самым, искусственно создадим зону низкого давления, которая в свою очередь вызовет искусственный ветер за счет перемещения сюда воздушных масс из зоны высокого атмосферного давления. Если при этом мы так же разделим сухой и влажный потоки таким образом, чтобы предотвратить явление массообмена между ними, то такой искусственный ветер будет еще и постоянным, не стихаемым. Получив искусственный постоянный ветер, мы получили рабочее тело, способное выполнять работу. В этом, собственно, и заключается инженерное решение, получившее название Maisotsenko-Cycle (M-Cycle). Ученый сконструировал тепло- массообменник, в котором присутствуют разделенные потоки воздуха, один из которых искусственно увлажняется. Таким образом, внутри устройства создается искусственный постоянный ветер, совершающий работу.

   Цикл Майсоценко и его области прменения защищены более чем 200 патентами во всем мире. Впервые технология на основе цикла Майсоценко была доказана и реализована компанией Coolerado Corporation (Денвер, Колорадо, США), производящей несколько типов кондиционеров (комменрческие, бытовые, солнечные и гибридные). Как подтверждено Национальной Лабраторией источников возобновляемой энергии США (NREL), кондиционеры, выпускаемые этой компанией, обладают эффективностью более чем на 90% превышающей эффективность традиционных устройств.

   По данным Министерства энергетики США энергия, получаемая из атмосферного воздуха через цикл Майсоценко в 10 раз дешевле, чем энергия, получаемая из традиционных источников. Активно изучаются применения этого цикла в ряде других стран. Так, например, в Канаде (University of Ontario Institute of Technology) исследуют энергетическую способность атмосферного воздуха при использовании М-цикла. В Англии (University of Nottingham) проводится математическое моделирование М-цикла при его реализации в различных  областях науки и техники. Японские исследователи (Tokyo University of Agriculture) изучают возможность применения М-цикла совместно с солнечной радиацией.

   Под руководством профессора Андрея Гейма, лауреата Нобелевской премии и нашего соотечественника был сделан следующий шаг к замене кремния графеном в чипах компьютерных микросхем – создание структуры, состоящей из слоев графена и второго двухслойного материала, нитрида бора, названной «графеновым бигмаком». Исследователи использовали слои нитрата бора не только, чтобы разделить два слоя графена. С помощью этого они изучили то, как ведет себя графен, полностью изолированный от окружающей среды в «капсуле» из другого вещества. Ведь в точно таких условиях будет находиться графен внутри чипов в будущем. «Создание многослойной структуры позволило нам изолировать графен от отрицательного влияния окружающей среды и управлять электронными свойствами графена с помощью методов, реализация которых была невозможна в обычных условиях» – рассказывает доктор Леонид Пономаренко. – «Мы никогда не видели графен, выступающий в роли электрического изолятора, если он только не был специально обработан. В нашем случае высококачественная графеновая пленка становится идеальным изолятором впервые». «Графен, заключенный в капсулу из нитрида бора и изолированный от окружающей среды представляет собой наилучшую и самую совершенную платформу для будущей графеновой электроники благодаря тому, что в данном случае в силу вступают новые, ранее неизвестные нам законы физики» – добавил профессор Андрей Гейм. «Изоляция графена от окружающей среды решает несколько тяжелых проблем, связанных со стабильностью свойств этого материала, которые ранее нависали подобно грозовым облакам над дорогой графена в будущее электроники. Нам удалось реализовать в маленьком масштабе, но все указывает на то, что это без труда может быть сделано и в крупном масштабе» – рассказывает Андрей Гейм. – «Создание транзисторов на основе изолированного графена, имеющих характеристики лучшие, чем достигнутые ныне, является вопросом нескольких месяцев».

   Эти два конкретных примера показывают, что ранее в СССР был создан задел интеллектуального капитала, которым сейчас пользуются другие страны. Причем важен уровень не только высшего, но и среднего образования. Так, лауреат Нобелевской премии 2011 года по химии израильский ученый Даниэль Шехтман высказал следующую точку зрения: «Без знания математики – инструмента к познанию материального мира – выпускника современной школы я представить себе не могу. Но и зацикливаться на теоремах и формулах было бы неправильно. Просто не могу себе представить, что багаж научных знаний для школьника должен расти в той же прогрессии, что и для учёных или даже для студентов. Необходимо создавать интегративные междисциплинарные курсы, которые с позиции гуманитарных наук – истории, философии, социологии – знакомили бы школьников с последними достижениями науки, которые иначе даже продвинутый старшеклассник понять не сможет». Шехтман также убеждён, «что ХХI век – это век не какой-либо отдельной науки, а естествознания в целом. Говоря научным языком, на смену дивергенции пришла конвергенция. Единство материального мира диктует свои законы».

     Во второй половине ХХ века стало ясно: оснащенность инженера научными знаниями – это лишь необходимое условие его профессиональной деятельности. В наше время оно требует соответствующей надстройки в виде специфического отношения к знаниям. Стандарты ХХI столетия требуют от квалифицированного инженера, наряду с определенной оснащенностью знаниями, сформировавшегося активного поиска знаний, исключающего дискретность во времени. Учеба не завершается защитой диплома; напротив, нынешний диплом – всего лишь сертификат на право сделать его обладателя инженером. Как считает ректор Сибирского государственного университета путей сообщения В.Д. Верескун: «В современных условиях в ином свете предстает и универсальная задача инженерных вузов. На первый план выступают воспитательная составляющая образовательного процесса, умение педагогов и организаторов работы вуза сформировать у студентов потребность в знаниях. По всей видимости, в ближайшее время качество деятельности вуза будет определяться именно этим параметром. Востребованными окажутся инженеры, способные своевременно реагировать даже не на новые, а на новейшие знания. Перестройка мышления инженера неизбежна, и практическую инициативу здесь должна проявить высшая школа, модернизируя учебно-методическое обеспечение образовательной деятельности, но главное – акцентируя подход не на сумму знаний, как сейчас делается, а на необходимость учиться всю жизнь. Студентов надо учить не мыслям, а мыслить. Если мы не сменим существующую практику, может наступить кризис инженерного образования. «Техническая» сторона инженера раскрыта в документах ЮНЕСКО: инженер – «такой работник, который может творчески использовать научные знания, проектировать и строить промышленные предприятия, машины, оборудование, разрабатывать производственные методы, используя различные инструменты, конструировать эти инструменты, хорошо зная принципы их действия и предугадывая их поведение в определенных условиях».

     К сожалению, как говорит председатель экспертного совета "Яндекса" Григорий Кондаков, в России пока еще не сформировалась культура создания инновационных проектов: "Есть единичные случаи успеха, такие как "Яндекс" или ABBYY, есть отдельные яркие личности, но они еще не смогли научить остальных своему опыту, нет системы". О том, как обстоят дела с корпоративными инновациями, рассказывает профессор бизнес-школы "Сколково" Павел Лукша: "Достаточно часто в российских компаниях сотрудники инженерных подразделений разрабатывают продукт, а затем пытаются буквально силой впихнуть его на рынок. Хотя правильнее было бы ставить разработчикам задачу в соответствии с потребностями и долгосрочными тенденциями развития отраслевого рынка".

   Именно поэтому руководству России и её гражданскому обществу и, не в последнюю очередь, бизнес-сообществу пора осознать, что подготовка инновационного инженера должна стать основой инновационной стратегии России; эту задачу следует решать с привлечением соотечественников, имеющих опыт работы в развитых странах. Иначе в России так и останется один лауреат Нобелевской премии по химии, в то время как в Израиле их уже четыре.

Олег Фиговский, доктор технических наук, почетный профессор КТТУ им. Туполева и ВГАСУ, академик Европейской Академии наук, директор INRC Polymate (Израиль) и Nanotech Industries, Inc. (США), зав.кафедрой ЮНЕСКО «Зелёная химия».