Опубликовано с любезного разрешения авторов: В.И. Высоцкого и В.Е. Васьковского
| ||
Настала пора писать воспоминания о Георгии Борисовиче Елякове. В сентябре 2009 года ему исполнилось бы 80 лет, увы, он умер 2 мая 2005 года на 76-м году жизни.
В 2004 году отпраздновали его семидесятипятилетие. Я не был на официальном торжестве в Президиуме ДВО РАН, но мне довелось присутствовать на торжествах на МЭС – любимом его детище. Собралось множество академиков и не академиков, были В.Л. Касьянов, П.Я. Бакланов, В.А. Стоник (естественно); приехали младший Кочетков (член-корреспондент РАН С.Н. Кочетков) (от старшего, академика Н.К. Кочеткова, была телеграмма), член-корреспондент РАН С.М. Деев.
| ||
Все было здорово, и даже устроили фейерверк. После торжеств часть гостей разъехалась, приехали лекторы на школу по актуальным проблемам химии и биологии. Мы жили в гостинице, и каждый вечер Георгий Борисович в сопровождении С.Н. Кочеткова, В.А. Стоника и В.Е. Васьковского приходили на огонек, сидели за большим столом в холле, что-то ели, что-то пили и разговаривали.
| ||
Георгий Борисович был грустен и однажды сказал: «В Третьяковской галерее есть такая картина «Все в прошлом». Картина, действительно, печальная. Там на крылечке сидит старуха барыня, рядом – служанка, тоже старушка, и сидят-то они на крылечке какой-то жалкой избушки, а в глубине картины – обветшавший двухэтажный дом с заколоченными окнами, провалившейся крышей.
Тут ничего не скажешь. Все в прошлом. Но в прошлом – и настоящем! – ТИБОХ, МЭС, «Академик Опарин», сотни публикаций, защищенные диссертации – докторские и кандидатские, а главное – какая наука сделана!»
Потомок дворянского рода Еляковых из Костромы, Георгий Борисович после окончания школы поступил в МГУ (тогда эта аббревиатура имела одно единственное значение – Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова), окончил университет, аспирантуру, досрочно защитил диссертацию, и до приезда на Дальний Восток поработал в закрытом военном учреждении – «почтовом ящике». В сентябре 1959 года он приехал во Владивосток.
С этого времени и начинаются мои воспоминания о нем.
| ||
Впервые я увидел Елякова во время научного доклада моего учителя М.Н. Тиличенко в Дальневосточном филиале Сибирского отделения АН СССР в ноябре 1959 года. Аудитория состояла из сотрудников Филиала, а доклад проходил в читальном зале библиотеки, располагавшемся в подвале здания по улице Лениской, 50 – там и сейчас находится Президиум ДВО РАН. Запомнилось, что вдоль стен зала стояли шкафы с журналами на иностранных языках – на меня, работавшего в Якутске и не имевшего доступа к иностранной литературе, это произвело сильное впечатление. Слушателями были специалистами в далеких от органической химии областях наук. Начались вопросы. Стандартный вопрос неспециалиста: «Каково практическое значение вашей работы?» Но тут поднялся молодой русоволосый мужчина и спросил, почему, по мнению докладчика, к дибензальциклогексанону присоединяется только одна молекула циклогексанона? Ведь у аддукта остается еще одна сопряженная система, она не хуже исходной. Михаил Никитич отвечал, что эта возможность исследуется, что «в жестких условиях можно присоединить и вторую молекулу». Обсуждение продолжалось, соседи шепнули мне, что вопрос задавал Георгий Борисович Еляков, недавно приехавший из Москвы и что он тоже химик-органик, как и Михаил Никитич Тиличенко. Между ним и Михаилом Никитичем завязалась дискуссия, которая была позже описана мною в статье «Структуры-призраки» в Соросовском образовательном журнале.
| ||
Мое тогдашнее появление во Владивостоке было связано с необходимостью сдать вступительный экзамен в аспирантуру. Оставалось сдать экзамен по органической химии. Экзаменационная комиссия была очень авторитетной. Она состояла из трех кандидатов наук – Георгия Борисовича Елякова, Михаила Никитича Тиличенко и физико-химика Подвязкина. Экзамен прошел без особых сложностей. До сих пор ругаю себя за медлительность – одним из вопросов был «пиридин». Когда дело дошло до него, Георгий Борисович задал дополнительный вопрос: «А вот в химии пиридина есть такой вопрос, на что похож (вот тут мне надо было его перебить и сказать: «на нитробензол», но я застеснялся) по своим свойствам пиридин?» – «На нитробензол, Георгий Борисович!» На этом экзамен и закончился.
| ||
В какой должности пребывал тогда Георгий Борисович, я не знаю. Знаю только, что существовал тогда Женьшеневый комитет, созданный при президиуме ДВФ СО АН СССР, в задачу которого входило изучение целебных свойств женьшеня, легендарной панацеи от всех болезней. В этом комитете были биологи и врачи, для которых химия была книгой за семью печатями, и которые экстракт из корней женьшеня пытались подвергать фракционной кристаллизации. Георгий Борисович сразу же стал ставить хроматографию. Помню огромные колонки, диаметром сантиметров по десять и высотой метра под два, наполненные линтером, колонки, которые мылись сутками непрерывно, и термин «метанольный экстракт корней женьшеня» стал чем-то вроде «Отче наш». Техника тогда была такая: ИК спектрофотометр UR-10 производства ГДР, да элементный анализ. Можно было, правда, снимать УФ. С высоты сегодняшнего дня – убожество, но ведь тогда и в знаменитых лабораториях немногим богаче было. И вот в этих условиях Еляков включился в гонку по установлению структуры гликозидов женьшеня. А гонка была. Кроме Елякова японцы еще работали в той же области. Они были куда богаче оснащены, могли перерабатывать огромные количества экстрактов и иметь много большие массы образцов гликозидов. Тем не менее, Елякову удалось немало – вещества он все-таки выделил и данные опубликовал.
Георгий Борисович прекрасно понимал, что небольшая группа сотрудников не сможет в короткий срок выполнить огромный объем работ. Сразу же возникла идея создания института. В феврале 1964 года вышло постановление Президиума АН СССР, подписанное академиком М.В. Келдышем, о создании во Владивостоке Института биологически активных веществ (ИнБАВ) СО АН СССР, который через несколько лет, в 1972 году, был переименован в Тихоокеанский институт биоорганической химии (ТИБОХ).
| ||
Я не знаю всех деталей борьбы за его создание, помню только, что в одной из новогодних стенных газет ДВФ СО АН СССР Г.Б. Елякова и И.И. Брехмана поздравляли с тем, что уже седьмой директор отказался возглавить создаваемый институт.
Первым директором ИнБАВ стал Г.Б. Еляков.
Интересно, что после установления природы активных начал женьшеня Г.Б. разделил проблему: оставив себе химию агликонов, углеводную часть он передал приехавшему во Владивосток Юрию Семеновичу Оводову, впоследствии блистательно установившему природу действующих начал микроба дальневосточной скарлатинозной лихорадки. Липидологию в институте возглавил другой выпускник МГУ – Виктор Евгеньевич Васьковский. Сегодня школа липидологии, созданная В.Е. Васьковским, известна во всем мире.
| ||
Одной из проблем, вставших перед Еляковым в начале шестидесятых, была проблема кадров. Вначале он, как истинный выпускник Московского государственного университета, считал, что будет получать специалистов из МГУ. Однако затем Г.Б. обратил внимание и на химфак ДВГУ. Он сразу заметил, что кафедра органической химии дает студентам неплохие знания. В результате весь ИнБАВ, позднее ТИБОХ, оказался заполненным выпускниками нашей кафедры, которые там быстро стали кандидатами и докторами наук.
Георгий Борисович прекрасно понимал, что «науку нельзя делать в консервной банке», что в двадцатом веке органические лаборатории нуждаются в мощнейшей экспериментальной технике. Он с самого начала внедрил в лаборатории хроматографические методы, и это помогло ему выделить действующие начала женьшеня. С определением их структурам было непросто, но ведь в начале шестидесятых физические методы только входили в практику, и двухлучевые ИК спектрофотометры были еще пределом мечтаний многих. ЯМР вообще только начинался. Так вот, Г.Б. сразу оценил значение применения физических методов и поступил очень разумно – он не только приобрел приборы, но и послал своих молодых сотрудников учиться в разные центры, преимущественно в Москву, конечно, но не избегал и загранкомандировок.
| ||
Институт постепенно рос. Уже в шестидесятых годах началось развитие Морской экспериментальной станции в бухте Троицы. МЭС стала сейчас уже легендарной. С одной стороны у исследователей появилась возможность положить на лабораторный стол морской организм через несколько минут после добычи. С другой стороны МЭС стала и отличным образовательным учреждением – здесь проводились (и сейчас проводятся) школы по химии и биологии.
| ||
В 1975 году, во многом благодаря усилиям Г.Б. Елякова, в ДВГУ была создана кафедра биоорганической химии, которую он, ставший к тому времени профессором, членом-корреспондентом АН СССР, возглавил. Лекции читали его коллеги, доктора наук, (кстати, сам Еляков был великолепным лектором), а потом забирали студентов в ТИБОХ на курсовые и дипломные работы.
Георгий Борисович высоко оценивал научный уровень нашей кафедры органической химии, поэтому М.Н Тиличенко, В.А. Каминский и я были членами диссертационного совета и объединенного ученого совета ДВО РАН по химическим наукам. Нужно заметить, что в СССР, к великому прискорбию, наука и высшее образование были разделены высокой стеной. Вузы отличались бедным приборным оснащением, а исследовательские институты получали в результате недоучившихся специалистов. К чести Георгия Борисовича нужно сказать, что он прекрасно понимал нелепость такой ситуации и старался помогать ДВГУ в исследовательской работе, позволяя его преподавателям, аспирантам и дипломникам работать на прекрасных приборах, находившихся в ТИБОХе. Конечно, те четыре докторских и сорок кандидатских работ, выполненных на кафедре органической химии, были бы невозможны без помощи ТИБОХа.
Появился и «дубль» института – Научно-исследовательское судно «Академик Опарин». Корабль был спроектирован специально для исследований в области биоорганической химии морских организмов и был набит новейшей исследовательской аппаратурой. Кажется, только спектрометров ядерного магнитного резонанса на нем не было, да и то только потому, что они не способны работать в качку.
Будучи жестким и успешным администратором, Георгий Борисович оставался химиком-исследователем. Где-то в начале шестидесятых годов, поздним вечером, мы с ним встретились в вагоне пригородного поезда – тогда Георгий Борисович жил в Моргородке, а его лаборатория располагалась в здании по улице Ленинской, 50. Он был изрядно уставшим, но, когда заговорил о своей работе, о структуре генинов женьшеня, усталость куда-то делась – и жаль было только, что поезд быстро добрался до станции, и разговор прервался. В другой раз, когда ИНБАВ уже находился в здании Геологического института, Георгий Борисович позвал меня в кабинет и стал рассказывать об одной загадке – сотрудники провели замещение атомов водорода дейтерием в одной из молекул, и, к удивлению, вместо одного атома заместилось пять. Головоломка была серьезная, сейчас не помню уже, чем она разрешилась. Прошло много лет, и вот уже в кабинете академика Елякова в здании ТИБОХа мы обсуждали вопрос о путях синтеза фаскаплизина. Я высказал идею о синтезе этого соединения из индиго, и Георгий Борисович с жаром молодого человека начал обсуждать эту идею. И хоть он был уже и Председателем Президиума ДВО, и директором ТИБОХ, и прочая, и прочая – с юношеским интересом обсуждал проблемы замыкания пиридиниевого цикла и стереохимиию промежуточных продуктов конденсации. Все это писалось мелом на доске, висевшей в его кабинете, и я с немалым удовольствием заметил спустя неделю, что он вносил коррекции в записи. Интересовал, значит, его этот синтез.
| ||
В чисто человеческом плане Георгий Борисович был человеком обаятельным и в обхождении простым. Он любил и умел произвести впечатление. Однажды, в годы всеобщего дефицита он был в командировке в Москве и зашел в магазин рыболовных принадлежностей. Его встретили там почти пустые прилавки и несколько рыболовов-любителей, уныло обсуждавших между собой вероятность того, что что-нибудь «выбросят». Заметив в одной из витрин рыболовные крючки размером с ладонь, он попросил завернуть ему двадцать штук. Разговоры мгновенно смолкли, и рыбаки уставились на необычного покупателя, который, не торопясь, расплачивался с продавцом. Наконец, один из рыбаков не выдержал и с волнением спросил: «Это на какую же такую рыбу?» – Георгий Борисович, опять-таки не торопясь, расстегнул портфель, уложил покупку, застегнул портфель и, выдержав паузу, ответил: «Есть такая рыба». После чего покинул магазин, оставив его посетителей и продавца в полном удивлении не меньше, чем на неделю.
В 1997 году меня выбрали председателем Общества изучения Амурского края. Тогда оно располагалось на третьем этаже здания по улице Светланской, 50. Отношения Общества с Президиумом ДВО РАН были в достаточной степени напряженными из-за спора о принадлежности здания, и, став председателем, я посчитал необходимым представиться в этом качестве Председателю Предидиума ДВО РАН академику Г.Б. Елякову. Понимая дистанцию, я полагал, что в лучшем случае мне удастся записаться на прием. Пришел в приемную и попросил секретаря спросить у Георгия Борисовича о возможности встречи. Она ответила мне, что у Георгия Борисовича сейчас (она назвала имя) и что по окончании разговора она передаст мою просьбу. Посетитель вышел, секретарь вошла в кабинет и через минуту пригласила меня. Мы очень неплохо поговорили с Георгием Борисовичем, и я немало подивился его доступности. В другой раз в его кабинет я попал вместе с членами Ученого совета Общества изучения Амурского края. На сей раз я увидел совсем другого Елякова, который четко изложил свою позицию и не оставил никаких сомнений в том, что она изменена не будет.
Я горжусь тем, что судьба подарила мне знакомство с этим замечательным человеком. Видимо, он относился ко мне неплохо. Во всяком случае, во время одного из застолий, о которых я писал в самом начале этого очерка, он сказал обо мне: «Вот с ним мы все время рядом».
Дорогого стоят такие слова.
 |
Владимир ВЫСОЦКИЙ,
профессор, доктор химических наук
профессор, доктор химических наук
О статье и ее авторе
О Георгии Борисовиче Елякове, создателе и бессменном в течение почти 40 лет директоре ТИБОХ ДВО РАН, председателе Президиума ДВО РАН и вице-президенте РАН написано много. В серии РАН «Памятники отечественной науки. ХХ век» вышли избранные труды Г.Б. Елякова, пока единственного дальневосточного ученого, удостоенного такой чести. Из всего написанного об этом замечательном человеке и крупном ученом я бы выделил два материала: вступительную статью к названной выше книге ученика Г.Б. Елякова академика В.А. Стоника и представленную ниже публикацию. Это объясняется, прежде всего, личностями авторов этих материалов.
Владимир Иванович Высоцкий окончил Саратовский университет, где приобщился к науке под руководством М.Н. Тиличенко. После короткой работы в Якутском университете он, почти одновременно с Г.Б. Еляковым, прибыл во Владивосток, где прожил до 2006 года, пройдя путь в ДВГУ от аспиранта до декана Химического факультета, заведующего кафедрой органической химии, директора НОЦ «Морская биота».
Доктор химических наук, профессор, Заслуженный химик Российской федерации. Соросовский профессор, Действительный член Российской академии естественных наук. Далeко не все титулы и отличия В.И. Высоцкого.
Был председателем диссертационного совета Д 212.056.05 в Дальневосточном государственном университете, членом специализированного совета Д 003.99.01 при Президиуме ДВО РАН в ТИБОХ, членом Объединенного ученого совета по химии ДВО РАН.
Подготовил 13 кандидатов наук и несколько десятков дипломников.
В 2006 году В.И. Высоцкий стал первым лауреатом премии ДВО РАН в области биоорганической и органической химии имени академика Г.Б. Елякова. При присуждении ее были учтены не только его научные достижения в области органической химии, но и заслуги в подготовке кадров для ТИБОХ. А они велики. Один из подготовленных им кандидатов наук – В.А. Стоник, а среди дипломников (Владимир Иванович не жалел для ТИБОХ лучших своих студентов) – заведующие лабораториями, доктора наук, ведущие сотрудники института Т.Ф. Соловьева, Н.А. Командрова, В.И. Калинин, С.А. Авилов, С.Н. Федоров. А сколько других сотрудников Института обязаны ему любовью к органической химии, знаниями этой науки! Когда в 1996 году при Химфаке было создано Отделение биоорганической химии и биотехнологии, Владимир Иванович разработал и стал читать для его студентов один из ключевых курсов – органическую химию. Новые возможности в изучении английского языка, научной работы лучшие студенты Отделения получили благодаря деятельности В.И. Высоцкого как директора НОЦ.
С отъездом в 2006 году в Новую Зеландию В.И.Высоцкий не порвал связей с ДВГУ, кафедрой органической химии и Отделением биоорганической химии и биотехнологии. Он остается профессором ДВГУ. Написал прекрасное учебное пособие по органической химии и электронное пособие «Интернет для химиков».
 |
Виктор ВАСЬКОВСКИЙ,
член-корреспондент РАН
Комментариев нет:
Отправить комментарий