Дважды счастливый человек

Владимир Иванович ГОЛОВ

Для Владимира Ивановича ГОЛОВА, главного научного сотрудника БПИ, доктора биологических наук этот год – юбилейный дважды. 6 марта ему исполнилось 75 лет, из них – полвека отдано науке в стенах Биолого-почвенного института ДВО РАН, встречающего 50-летний юбилей.

Владимир Иванович – крупнейший специалист в области почвоведения и агрохимии. Но он не только маститый ученый, он очень интересный человек. Неравнодушный и общительный, дружелюбный и обаятельный, веселый и остроумный. Удивителен круг его интересов. К тому же Владимир Иванович – добрый друг нашей редакции и постоянный автор уже много лет.

О себе…

Как говорится, все идет из детства. А детство, как и у всего военного поколения, было нелегким. Родился он перед войной в многодетной семье (три сестры и четыре брата). Двое братьев умерли в раннем детстве, в основном, от недоедания, вызванного хозяйственной разрухой и войной. Родители Владимира Ивановича далеко не дворянского происхождения, если не считать дворового (уличного) воспитания. Они прямые потомки крестьян-переселенцев из Тобольской губернии.

Отец – плотник и столяр, занимался строительством на Дальневосточной железной дороге. До сих пор еще сохранились некоторые бараки, которые он в авральном режиме возводил на многих станциях и полустанках в 30-е годы минувшего столетия и все еще «украшающие» редкие поселения вдоль железнодорожного полотна. Мать – домохозяйка, временами, когда жилось особенно тяжело, подрабатывала секретарем-машинисткой или подсобной рабочей в сфере обслуживания.

В детстве и юности, как и большинство послевоенных мальчишек, Владимир Иванович мечтал стать военным моряком. Романтика моря, красивая форма, повышенное внимание девушек притягивали! Но основная причина заключалась в том, что до окончания средней школы он жил в Амурской области и море видел только на репродукциях картин Айвазовского, в кино и, самое главное, в ярких солнечных мечтах! Комиссия военкомата, которая распределяла ребят по воинским специальностям, посчитала его негодным для флота из-за дефицита веса (до нормы не хватило 15 кг).

В Шимановской средней школе № 59, где учился Владимир Иванович, была хорошо поставлена внеклассная кружковая работа. Наиболее привлекательной для него, кроме химии и биологии, была история, которую вела замечательная женщина Анна Яковлевна, по духу и профессионализму, живо напоминающая Илью Семеновича Мельникова, учителя истории из кинофильма «Доживем до понедельника». Кружок посещали не только ее ученики, но приходили учащиеся из других школ и классов.

– Меня всегда больше увлекала не сама профессия как таковая, а человек, который был носителем той или иной профессии, и которых принято называть профессионалом своего дела. Так случилось у меня с поступлением в аграрный институт, – вспоминает Владимир Иванович.

Решение стать ученым

– В Благовещенске жил и учился в сельскохозяйственном институте (ныне ДальГАУ) мой двоюродный брат Геннадий Васильевич Голов. Он был старше меня на 10 лет, служил во флоте и в августе 1945 года принимал участие в войне с Японией. После окончания войны Геннадий учился в военно-морской академии имени М.В. Фрунзе (Ленинград), но из-за серьезной болезни не окончил ее. Поэтому он был для меня непререкаемым авторитетом. Брат посоветовал мне поступать на тот же агрономический факультет, на котором он учился к тому времени уже на 2-ом курсе.

Впоследствии Геннадий Васильевич стал известным агрохимиком, много лет преподавал в этом же вузе, затем работал заместителем директора ВНИИ сои в период его организации и становления (1968-1971 годы), а в последние годы жизни перешел на работу в Ботанический сад Амурского научного центра ДВО РАН. 17 июня 1968 года на утреннем заседании секции биологических и сельскохозяйственных наук Объединенного ученого совета Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР (на Академической, в здании, где сейчас располагается Дальневосточный геологический институт) мы с ним успешно защитили кандидатские диссертации по специальности «агрохимия». Поскольку фамилии у нас одинаковые, прочтя инициалы В.И. и Г.В., корреспондент краевой газеты «Красного знамени», где в то время печатались объявления о предстоящей публичной защите, подумал, что защищаются отец и сын. В день защиты, он вначале подошел ко мне, как к предполагаемому отцу и спросил, сколько мне лет? Поняв, что для отца «сына-соискателя» я слишком молод и что на самом деле мы только братья, причем двоюродные, он огорчился, что сенсация не состоялась.

В период моей учебы в БСХИ в Благовещенск приехали с западных регионов страны много интересных и очень квалифицированных профессоров. Приезжали по разным причинам. Были ссыльные за проживание на временно оккупированной территории, были те, кто переехал из романтических соображений – регион отдаленный и малообжитый, слабо изученный во многих отношениях. Из вновь прибывших особенно выделялись: профессор химии Н.М. Тихомиров, почвовед, профессор А.Т. Терентьев, доцент А.П. Тильба, преподававший ботанику и лесоведение. Постепенно у этой профессуры подросли ученики, окончившие в разные годы институт сельского хозяйства, ставшие в дальнейшем известными учеными: профессор В.Т. Куркаев (агрохимия), профессор Т.Е. Малофеев (экономика и организация сельского хозяйства), профессор М.Г. Гершевич (механизация сельского хозяйства) и другие. Всех их отличал талант, увлеченность своим делом, врожденное свойство находиться выше житейской суеты и бытовой неустроенности.

После окончания вуза выпускников-мужчин, отправили на месячные военные сборы, а по возвращении привлекательных вакансий уже не осталось. И тут мне сказочно повезло. Моей персоной заинтересовался молодой ученый, выпускник этого же вуза, работавший к тому времени на Амурской сельскохозяйственной опытной станции, агрохимик Виктор Тимофеевич Куркаев. В его лаборатории была вакансия младшего научного сотрудника. Он покорил меня с первых слов. В его агитирующей речи не рисовались радужные перспективы социалистического преобразования села и подъема сельского хозяйства, каковыми нас тогда в избытке снабжали во время учебы. Он, напротив, акцентировал внимание на неудобствах деревенской жизни, особенно, для неженатых. Речь его была монотонной и неэмоциональной, но образцовой по стилю и содержанию. «В магазине у нас можно купить только рыбные консервы с просроченным сроком годности и пшенную крупу со следами посещения мест ее хранения мышами. Зарплата 76 руб. (при средней – 120 р.), место в общежитии с услугами во дворе». – Говорил он негромко, но убедительно, стараясь не упустить того, что могло бы оттолкнуть молодого человека от предложения. – «Столовой нет. Автобус до города только проходящий, который останавливается в 10 км от места работы. Но, (тут он оживился) есть хорошая библиотека, и, наконец, удалось убедить высокое партийное руководство перевести лабораторию со всем оборудованием, посудой и реактивами из города Благовещенска на опытную станцию». Я не колеблясь, согласился и со временем убедился, что все так и было. В библиотеке обнаружились интересные монографии по растениеводству, земледелию, агрохимии и почвоведению Н.И. Вавилова, Н.М. Тулайкова, А.Ф. Лебедева и других опальных ученых. Журнал «Почвоведение» сохранился полностью, начиная от момента его зарождения – 1899 года. По-видимому, сохранность была обеспечена не без участия В.Т. Куркаева.

Путь в академическую науку

– На Амурскую опытную станцию, где я работал, летом для проведения полевых опытов, приезжали молодые ученые лаборатории биохимии и физиологии растений ДВ филиала СО АН СССР, которую возглавлял И.Ф. Беликов. Здесь я познакомился с его сотрудниками: Б.Ф. Жирновым, А.В. Крыловым, Э.П. Костецким, ставшими впоследствии видными учеными. Этих ребят отличала от нас, сотрудников отраслевых институтов, прежде всего раскованность и независимость в суждениях. Они смело говорили о пороках и недостатках в стране, о «лысенковщине» в науке, что не могло нас не волновать. Было очевидно, что наукой заниматься в Академии наук можно было гораздо успешнее и продуктивнее. Не только потому, что академические институты лучше снабжались приборами, реактивами и экспедиционным снаряжением, и у сотрудников была выше зарплата. Сотрудник отраслевого института почему-то нес личную ответственность за состояние колхозно-совхозного производства, даже в том случае, когда неурожаи случались по объективным причинам (засуха, град, переувлажнение, заморозки и т.д.). Специалист по семеноводству или по селекции нес персональную ответственность за то, что на Амуре не вызревает кукуруза, не дает семян клевер, не растут хурма и лимоны…

Поэтому я, отработав по распределению положенные три года, переехал во Владивосток, где в это время (9 февраля 1962 года) открылся Биолого-почвенный институт. Уже с апреля месяца я приступил к работе в должности старшего лаборанта лаборатории почвоведения, которую тогда возглавлял кандидат сельскохозяйственных наук Г.И. Иванов. Нужно подчеркнуть, что академические ученые не могли стоять в стороне от грандиозных планов преобразования природы, которыми жила страна. Их призывали при планировании НИР быть ближе к практике, особенно сельскохозяйственной, где ситуация была особенно грустной. Многое, конечно, зависело от лидера, и если таковой появлялся, тематика могла существенно преобразиться и стать практически прикладной, как произошло после перехода на работу в БПИ академика ВАСХНИЛ доктора сельскохозяйственных наук Б.А. Неунылова. Прикладные задачи решались в лабораториях И.Ф. Беликова и В.Г. Рейфмана.

Слева направо: А.В. Крылов, Б.И. Лебедев, В.И. Голов

Так я попал в академическую науку и до сих пор держусь за академию, как пилот цепляется за дырявый корпус теряющего высоту дирижабля.

Научные интересы и достижения

– Владимир Иванович, как ваши интересы менялись с годами?

– Работая на опытной станции, я занимался поисками увеличения эффективности применения минеральных удобрений при выращивании сои. Поскольку основные удобрения, содержащие азот, фосфор и калий при внесении под сою были неэффективны, пришлось изучать влияние других элементов питания, которые практически не применяли в качестве удобрений. С энергией, свойственной молодости, я собрался исследовать всю таблицу элементов Менделеева. Во всяком случае, стремился изучить действие микроэлементов, соли которых удавалось найти. В первый же год исследований мы получили прибавку урожая зерна сои от внесения всего 25 грамм молибдена на 1 га более 100% (21 ц/га при внесении Мо и 10 ц/га на контроле). Меня это настолько потрясло, что этим элементом я занимаюсь до сегодняшнего дня.

В.И. Голов, 1975 год

Далее, мы подробно изучили круговорот этого элемента в агрофитоценозах, установили причину беспрецедентного истощения почв этим элементом и отработали способы борьбы с его недостатком в посевах сои. Примерно по такому плану изучили другие малоизвестные элементы. Поскольку я стал работать в академическом институте, решил исследовать те аспекты проблем, которые мне никогда бы не позволили изучать в отраслевом институте. Например, миграцию питательных элементов с воздушным звеном, для чего приходилось анализировать жидкие и твердые осадки при разном удалении от береговой линии океана, поскольку известно, что океан поставляет многие элементы на сушу. В то время эти исследования только начинались.

– Что из сделанного на сегодня считаете наиболее значительным достижением в науке?

– Наиболее важным из сделанного на сегодняшний день, считаю создание органоминеральных (торфогуминовых) удобрений нового поколения, на которые мы получили патент в 2009 году. А в 2010 году разработка была признана Президиумом Российской сельскохозяйственной академии лучшей в России. Преимущества этих удобрений перед чистыми минеральными удобрениями очевидны даже неспециалисту. Искусственные минеральные удобрения – это не совсем естественная пища для растений. Их интенсивное применение в период «зеленой революции» в 60-80-е годы минувшего столетия хоть и отодвинули на время продовольственную проблему, вызванную резким ростом населения нашей планеты, но породили много глобальных экологических проблем (эвтрофикация водоемов, парниковый эффект, накопление нитратов в овощной и кормовой продукции и так далее).

Торфогуминовые удобрения хороши тем, что элементы питания, содержащиеся в них, имеют более высокий коэффициент усвоения растениями (90-100%, при 30-50% у минеральных удобрений), поэтому не создают перечисленные выше экологические проблемы, экономят дорогие минеральные удобрения и, благодаря высоким адсорбционным свойствам, не вымываются из почвенного профиля в грунтовые воды. Важно, что сырья для его производства на Дальнем Востоке очень много. Разведанные запасы, только одного торфа составляют более 5 млрд.т. Мировые запасы торфа составляют 306 млрд.т., из них в России около 200 млрд.т. Есть на Дальнем Востоке и необходимое для производства новых удобрений минеральное сырье, в том числе, отходы горнообогатительных и химических предприятий.

Надежда на возрождение

– Расскажите о группе микроэлементов лаборатории почвоведения и экологии почв, которую вы возглавляете.

– Когда-то, в 80-е годы, наша группа была полноценной лабораторией «биогеохимии и агрохимии микроэлементов», однако в постперестроечное время, когда все рушилось, включая науку, наш директор излишне увлекся сокращением штатов. Во всяком случае, другие директора пытались сохранить численный состав и многим это удалось, а у нас сократили численность, как и было рекомендовано «сверху», на 50%. От лаборатории осталось четыре человека. По тем временам она была хорошо оснащена оборудованием, но без обновления приборной базы, обусловленного отсутствием финансирования, вскоре все устарело и морально, и физически. И только в последние годы появилась надежда на возрождение. Пришла инициативная молодежь, внесшая в нашу жизнь свежую струю и фактор беспокойства. Удалось приобрести современное научное оборудование и, конечно, климат в группе изменился к лучшему.

– Каково основное направление исследований, проводимых группой?

– Оно заключается в выявлении особенностей биогеохимической ситуации в естественных и антропогенных ландшафтах (биогеоценозах и агрофитоценозах). Определение адаптационных свойств почвенного покрова при возрастающем антропогенном прессе. Особенное внимание акцентируется на изучении поведения многих биогенных элементов и тяжелых металлов при возрастающем антропогенном влиянии на почвенный покров, имеющий важное значение в получении полноценной по минеральному составу сельскохозяйственной продукции, в первую очередь, растениеводческой. Исследуются возможности и степень участия процесса конкрециеобразования (ортштейнообразования) в инактивации токсичных тяжелых металлов, в поглощении необходимых для питания растений элементов и, в конечном счете, в выяснении их роли для получения качественной сельскохозяйственной продукции. Будут продолжены поиски оптимальных составов органоминеральных удобрений для культурных растений, возделываемых как на Дальнем Востоке, так и в других регионах страны и за рубежом.

– Развито ли у вас сотрудничество с вузами города, края? Есть ли зарубежные контакты?

– Группа поддерживает постоянную связь со многими вузами Владивостока. Поиски способной к научной деятельности молодежи ведутся сразу в нескольких вузах, где готовят специалистов, близких к нашим проблемам и задачам (почвоведов, экологов, химиков, агрономов и других). К сожалению, кафедра почвоведения ДВФУ из года в год проводит набор студентов по остаточному принципу, т.е. зачисляет тех, кто недобрал баллов на биологию, поэтому кроме хронического недобора, снижена вероятность зачисления ярких и способных студентов. Но я думаю, дело вполне поправимо, нужно только усилить поиски, сделать эту специальность более привлекательной и интересной. Сейчас ДВФУ хорошо снабжается оборудованием, повысили стипендию студентам и результат не замедлил сказаться, наборы увеличились, и в первую очередь, на почвоведение. У нас в группе начали работать две успешные студентки со второго курса.

В прошлом у нас был накоплен хороший опыт сотрудничества с вузами Дальнего Востока и с отраслевыми НИИ. Они, в основном, сохраняются в разных формах (чтение лекций, участие в работе ГАК, проведение совместных полевых опытов). Так, например, нами была широко испытана эффективность новых торфогуминовых удобрений как на Российском Дальнем Востоке (Приамурье, Приморье, Камчатка), так и за рубежом в северных и центральных провинциях КНР (Хейлунцзян, Ляонин). Результаты получены весьма обнадеживающие. Сотрудничество будет продолжено.

Зажечь огонь познаний

– И уж если мы заговорили о подрастающем поколении, не удержусь и спрошу: какими вы видите отношения между учеником и учителем в науке? В том числе, имея ввиду и свой опыт учителя и ученика…

– В отношениях ученика и учителя (аспиранта и научного руководителя) я, прежде всего, придерживаюсь уважительных и равных отношений. Ни в коем случае нельзя навязывать ученику свою стратегию поиска, методику и опекать его по мелочам. Ему необходимо свое поле деятельности, где бы он мог себя почувствовать режиссером и главнокомандующим предстоящих операций и поиска.

С другой стороны, я не одобряю действий руководителей, которые поступают по принципу: «задал направление и бросай его за борт, если выплывет, – научится работать!». Если не ошибаюсь, физику Э. Резерфорду приписывали подобную тактику. Среди талантливой молодежи много неуверенных в себе, сомневающихся, нуждающихся в поддержке или хотя бы в одобрении, которого нельзя лишать, особенно когда они делают первые шаги в исследовательской деятельности.

В отношении студентов мне импонирует принцип академика Л.А. Арцимовича, который утверждал, что «студент – это не сосуд, который нужно заполнить знаниями, а факел, который нужно зажечь». Студентов необходимо увлечь своей темой, научным направлением, проблемой, и для этого не стоит жалеть ни времени, ни сил. Под моим руководством защитилось четыре кандидата наук, и сейчас я веду двух аспирантов и двух соискателей. Все они разные, одних приходилось и приходится опекать и постоянно поддерживать, других деликатно сдерживать и призывать к здравому смыслу, но все они талантливы и одержимы и, что самое главное, в них горит огонь познаний!

Слева направо: Дмитрий Атопкин (тенор), В.И. Голов (баритон) и Петр Фисенко (тенор). Выступление во время конкурса, посвященного дню науки среди институтов ДВО РАН. Трио завоевало 1 место

О музыке, фантазии и удаче

На мой вопрос о своей семье, жизненных ценностях, увлечениях, музыкальных, художественных пристрастиях, Владимир Иванович, ответил так:

– В нашей семье двое детей (мальчик и мальчик, как говорил популярный киногерой Анатолий Ефремович Новосельцев из кинофильма «Служебный роман»). Внуки, а их тоже двое, – оба мальчики. По моим стопам, к сожалению, никто из них не пошел. Старший сын стал врачом-хирургом, младший – механиком (судовые и силовые установки). Однако все увлекались музыкой.

Профессионально занималась этим только моя жена, которая в свое время окончила музыкальную школу, а затем музыкальное училище и несколько лет работала учителем пения в школе. Впоследствии, перейдя на преподавательскую работу в ДВИСТ (ныне – ДВФУ), а затем во Владивостокское мореходное училище (ныне колледж) по основной своей специальности – биологии, она не оставляла занятий музыкой. Руководила вокальной группой, музыкальным драмкружком, организовывала музыкальные вечера и концерты. Сыновья неплохо играли на гитаре, инструменте, бывшим очень популярным в 70-80 годы, нотной грамоте их обучала мама, а технику игры они оттачивали… в туалете, за неимением отдельной комнаты для занятий.

Я увлекся хоровым пением еще в школе и, работая долгое время в БПИ, стал заниматься в академическом хоре «Коллаж» со дня его основания. О хоре я несколько раз писал в нашей газете. Азы нотной грамоты изучил в институте, играя в духовом оркестре (альт и баритон), затем освоил баян. Однако эти инструменты безнадежно вышли из моды, и техника игры постепенно утратилась. Считаю, что музыка очень помогает в работе, особенно в научной, где необходимы не только терпение, трудолюбие и целеустремленность, но и вдохновение, фантазия и умение отвлечься от «суеты и будней».

Наше поколение – дети войны – увлекались, конечно, военной литературой, поэтому среди любимых мною писателей были и остаются Э.М. Ремарк, Э. Хемингуэй, Р. Олдингтон, а из отечественных – В. Гроссман, В. Богомолов. Книгу «Россия в войне 1941-1945 годов», Александра Верта, одного из немногих английских корреспондентов, проведшего всю войну на Восточном фронте, я прочел несколько раз. Очень ценю юмор и иронию во всех проявлениях, поэтому часто перечитываю Григория Горина, Фазиля Искандера, О'Генри и А.П. Чехова.

– Помогает ли вам в жизни шутка?

– Еще Гораций в свое время говорил: «Шутка, насмешливое слово часто удачнее и лучше определяет даже важные вещи, чем серьезное и глубокое изучение». А поскольку мы профессионально занимаемся изучением серьезных вещей, нам совсем не помешает к месту сказанная шутка.

Сейчас вкусы и приоритеты в искусстве и музыке несколько трансформировались, но когда встречаешь среди молодых людей единомышленника, испытываешь такое же чувство, как будто встретил близкого родственника, которого долго искал и уже потерял надежду найти. Но именно такого я встретил в лице своего молодого аспиранта. И это большая удача.

В одной из статей, которую Владимир Иванович написал несколько лет назад в нашу газету, есть строчки, которые простыми словами говорят о старой, как мир истине, «…мы все, живущие на этой планете люди – земляне, мы призваны заниматься земными делами: растить и воспитывать детей, хорошо трудиться и обмениваться культурными ценностями. Искусство, как никакой другой вид деятельности, позволяет донести до сердца другого человека свои мысли, чувства и устремления». Владимиру Ивановичу это удалось дважды: как в искусстве, так и в науке.

Фото из личного архива В.И. ГОЛОВА