Декамерон о пользе учения или "Как меня учили английскому языку"

Кандидат физико-математических наук, доцент Игорь Авенирович МОРЕВ – Отличник народного просвещения СССР, Почетный работник ВПО Российской Федерации, член-корреспондент Академии информатизации образования, заведующий кафедрой Технологий открытого образования Дальневосточного федерального университета, заместитель директора Приморского краевого ЦНИТ, заместитель директора Открытого университета ДВФУ, заведующий лабораторией мультимедиа и прочее. О себе пишет так. 

«Школу я окончил в Большекаменске: БСШ №3.

Высшее образование получил в Дальневосточном государственном университете, на физфаке, в 1978 году, но пятый курс проучился на физфаке Ленинградского государственного университета, в соответствии с существующей тогда программой обмена студентами.

В ДВГУ на третьем-четвертом курсах пытался учиться одновременно на физфаке, матфаке и биофаке, на спор с однокурсниками. Получилось сдать дополнительно полтора десятка экзаменов и зачетов. В дипломный вкладыш все строчки не влезли. Тогда много было таких любителей, и ничем выдающимся это не считалось. 

В ЛГУ, аналогично, параллельно физфаку «бегал» на матмех и на примат. Получалось. Но сложнее, поскольку учебные корпуса далеко были расположены.

Аспирантуру я закончил на физфаке ЛГУ. Кандидатская диссертация называлась так: «Расчеты физических характеристик молекул с применением эволюционного подхода». Защищал я придуманный «собственноручно» теоретический метод поиска молекул-невидимок в сверхсильных электрических полях.

С 1982-го по 1996 год преподавал на физфаке, матфаке, геофаке, химфаке, истфаке ДВГУ.
В течение трех лет был заместителем декана физфака ДВГУ. Открыл тогда на физфаке 14 факультативов для физиков по всевозможным дисциплинам (математика, французский, японский, китайский, история, химия и пр.), которые существовали, пока я был «у руля». Потом распались.

На протяжении девяти лет вел на физфаке еженедельный вечерний студенческий семинар по пятницам. Там выступали ученые ДВНЦ АН СССР (ДВО РАН), артисты, искусствоведы и просто интересные люди. 

Три года я издавал еженедельную газету на физфаке «Информация деканата». Среди старых студентов она популярна до сих пор.

В 1995-2008 годах собрал популярный электронный сборник фотографий и фильмов о физфаке ДВГУ «Старый физфак» из примерно 12 тысяч фотографий и около 100 фильмов.
Докторскую диссертацию написал по педагогике: «Тестирование обученности как средство развития обучаемости». Там был собран 11-летний опыт проведения краевых школьных компьютерных олимпиад (я около 10 лет был председателем жюри таких олимпиад в пионерлагере «Океан»). Диссертация защищена, но пока не утверждена в ВАК.

Сейчас основное мое занятие – создание методов электронного обучения, конструирование электронных тренажеров для студентов.

Имею около 400-т публикаций в открытой научной печати.

В нашей газете «Дальневосточный ученый» я публиковался примерно 1992-1994 годах. Вышло три статьи. Может, выходило и еще что из того, что я отправлял, но это мне неизвестно…»

И.А. Морев Альбом: Физики

Декамерон о пользе учения или "Как меня учили английскому языку"

Философов много. От одного из них я узнал, что человечество появилось на Земле единственно для того, чтобы развеять все ископаемые, сжечь весь уголь, весь газ и всю нефть. Трудно спорить. А еще я разделил бы человечество на два лагеря: одни стараются достичь этой цели пошустрее, их фамилии мы знаем, а другие этому мешают.

Шесть лет меня учили английскому в средней школе. В не самой плохой школе. Дюжина учителей, учившихся, как меня учить, в не самых плохих институтах. И результат получился не самый плохой: я мог блестяще произнести десяток фраз из иностранных песен и фильмов; рассказать пару коротких рассказов про «пенсил», «таун» и «тэйбл»; сносно перевести что-то из «Moscow News»; отбарабанить неправильные глаголы. Норматив отличника. Цену ему назначил первый же попавшийся мне ровесник – настоящий иностранный школьник. Бегло общавшийся на трех языках.

Русское чудо. Безобразие, которое мы наблюдаем ежедневно. Тысячи профессоров учат будущих учителей английского языка, десятки тысяч учителей учат миллионы школьников в течение сотен миллионов человеко-часов, лесорубы рубят леса, издательства выпускают все новые поколения (тонны) учебников, защищаются диссертации… А перед заграничной поездкой мы всё равно записываемся на курсы «по объявлению», где один-единственный, имеющий отдаленное отношение к педагогике человек, в течение пары недель легко делает то, что не удалось всей этой вышеперечисленной компании в течение десяти лет. 

Переведите фразу: зря вы учили английский. Получилось? Нет? Это – одна из «коронок» (задание на троечку) нашего физфаковского англичанина Леонида Ивановича Ильяшенко. Об этой личности сложено немало легенд: он был и разведчиком в отставке и пр.

На занятиях Леонид Иванович не заморачивался неправильными глаголами и прочей мишурой из учебников. Да и учебники ему были не нужны. Презрение к учебникам он прививал и студентам, тыкая пальцем в страницы и объясняя, где там глупости написаны.

Язык мы познавали на опыте и, часто, без помощника-словаря. Каждый из нас получал толстенный настоящий номер журнала PhysRev c парой газет Morning Star. Далее мы их читали, произносили, переводили. На первом занятии мы получали задание из ста знаков, на втором из двухсот, и т.д. Ошибки карались штрафами, особо упорные счастливцы получали до миллиона знаков «сверху». Естественно, двойка по английскому означала отчисление с физфака.

Много противников было у этой системы обучения, и в самых высоких кабинетах. Много раз перед Леонидом Ивановичем маячила угроза увольнения. Но появлялись его выпускники и говорили: учить надо именно так. 

Я с ними согласен. Однажды я сдавал экзамен по специальному английскому в ЛГУ. Мы должны были с ходу произнести и перевести на русский язык случайный текст из американского физического журнала, без словаря. Конкурс в аспирантуру ленинградского физфака был большой. Из полсотни претендентов пятерки получили всего двое – я и еще один парень из Ижевска. Его учил такой же Леонид Иванович.

Я встречал мнение-шутку, что правила английского языка придумали русские кандидаты филологических наук. Общаясь с американцами в разных общественных слоях, я замечал, что мои учебниковые фразы люди иногда воспринимают странно (даже написанные в разговорнике), слова свои американцы произносят часто не как наши учителя, а знаки препинания американцы применяют лишь в исключительных случаях. Так что, в этой шутке есть доля шутки. А вообще, знания языка мне очень пригодились.

***

Так получалось, что уезжая в длительные командировки в США, я никогда не ходил обучаться на предварительных курсах английского. Только инструктаж. Настоящей языковой практики у меня, в закрытом городе Владивостоке, не было. Иноязычное общение в других городах у меня происходило только в рамках специальности (физика) и только с русскими преподавателями. Поэтому эксперимент можно считать чистым. 

Первые две недели в США, в составе большой делегации, принесли мне много впечатлений и знаний, но только не в языковой области. Рядом с нами всегда были гиды-переводчики, водители автобусов и таксисты (Сиэтл) говорили по-русски. Когда с кем-то из членов делегации происходило что-то экстраординарное, рядом появлялся полицейский и доставлял его прямо в гостиницу. Только на восьмой-десятый день я стал понимать живую речь снующих вокруг студентов и коллег-американцев, а также что-то им внятно отвечать. Случайно это заметил и удивился. По возвращению во Владивосток из меня с неделю вылетали английские фразы, но непреднамеренно.

Следующий мой визит в США был более длительным и отличался кардинально. Я жил не в гостинице, среди своих, а в деревенской американской семье. Мои знания разговорного английского оказались неправильными. Еще и потому, что страна там состоит из штатов, а речь жителя Техаса отличается от речи коренного жителя Нью-Йорка так же, как у нас отличается речь киевлянина от речи москвича. 

Штат Вашингтон, где стоит город Сиэтл – содержит смесь всех национальностей мира. Это мне и помогало в трудных ситуациях. Оказалось, что выходцы из Мексики и Японии говорят по-английски так же неправильно, как и российские учителя английского языка. А рядом со мной жили студенты из Японии и Мексики, с которыми мы понимали друг друга абсолютно, и которые стали моими добровольными переводчиками в первоначальном общении с жителями деревни. 

А я не знал и не понимал многого: как добраться до университета и обратно, как платить в автобусе, как пользоваться телефонным автоматом, как вести себя в продуктовом магазине и ресторане, и пр. В наших учебниках английского описаны ситуации московские, а тут все по-другому. Моя хозяйка, например, не знала слова «утюг» и того, что брюки надо гладить через влажную марлю. Все постирушки-погладушки там выполняли вьетнамцы из соседней конторы. Она не знала названий овощей, ягод и грибов. Пища доставлялась в готовом виде. Продавец в магазине не знал слов «веревка» и «скотч»: пришлось собрать консилиум менеджеров для того, чтобы нам упаковать покупки. Оказалось, люди не носят там покупки по улицам, доставка – бесплатно.

Занятия в колледжах и университетах у нас продолжались с утра до вечера. Там был переводчик, но потом он стал исчезать. Перед моей американской хозяйкой я сначала прикидывался глухим (так и было) и просил писать мне наставления на бумажке. По бумажке я понимал. Ответную речь мою хозяйка стала понимать постепенно, с помощью студентки-японки. Экстрим продолжался 3-4 дня. А потом я ожил, заговорил и стал слышать.

Те языковые умения сохранились у меня надолго, и потом неоднократно оказывались полезными в Корее, в Китае, в России.

Игорь МОРЕВ,
кандидат физико-математических наук,
доцент ДВФУ